Егор стоял напротив жены и не знал, что делать. Утешать, просить прощения – за что? Он вышел из комнаты.
– Пошёл вещи собирать? Я сама уйду! И детей заберу!
– Какие вещи, что ты говоришь? Куда ты уйдёшь, к кому? – Егор вернулся в комнату.
– К маме уеду!
– Вот оно как! К маме? Вот почему ты как приехала от мамы, так ходишь молчаливая! Решили, значит, всё без меня!
– Не кричи, ты не на сцене! Небось, только и ждал предлога!
– Это я-то ждал? – Егор опешил. Тёща там напела, чего зря, а оказывается, всё это он придумал!
– Да! Да! Да! – сквозь всхлипывания выкрикивала жена.
– Какая чепуха! Что ты хочешь? – разозлился Егор. В этот миг жена казалась ему совершенно чужой. С первого дня их брака она «разрывалась» между мамой и супругом. Выбрала маму наконец, что ещё?
– Хочешь развода? – спросил Егор.
– Это я-то хочу?! – взорвалась Мария. – Это ты, Егорушка, задумал разойтись! О детях ты подумал?
– Бросишься на меня с кулаками? – спросил Егор.
– Нет! Я ни минуты не останусь в этом доме! – она схватила трубку телефона, позвонила подруге старшей дочери.
– Вера! Люся у тебя? Аннушка тоже? Скажи им, пусть немедленно идут домой!
– Что ты задумала? Скажи мне. Давай спокойно разберёмся. Может, в учебнике всё дело? Так выбросим его!
– Нет! Дело не в учебнике! Ты прекрасно знаешь!
– Хорошо, я знаю. Но и ты знаешь, не скажешь ли?
– Ты долго будешь представляться дурачком?
– Всю жизнь!
– Вот и живи без нас!
Похоже, разговора не получится. Егор надел куртку и вышел из квартиры. Постояв на площадке у дверей, он послушал. Марья имела обыкновение размышлять вслух.
– Учебник завёл он! Вот как оно! Правду мама говорила: «Не пара он тебе»! Съездили в Москву, знаем, чем вы там занимались! Навострился к своей мамзели, так и вали! Я не намерена выглядеть глупой оленихой! – приговаривала Мария, собирая вещи.
Что она городит? Какая мамзель? Тёща напела! Надо зайти и всё разъяснить! Егор сунул ключ в замочную скважину и в этот момент вздрогнул.
– Папа! Ты уходишь от нас? – раздался звонкий голос младшей дочери.
Вот как! Дети уже настроены против него! Егор выдернул ключ и обернулся.
– Кто тебе сказал, Нюра?
– Баба Настя сказала, что у тебя есть в Москве другая мама!
– Она гадала на картях, и всё видела! – добавила старшая дочь.
– Люся! Ты видела?
– Бабушка показала. Это чёрная дама с веером! Она красивая и хитрая! А тебе с ней хорошо, а с мамой плохо.
Девочки держались за руки и во все глаза смотрели на папу. Уходит?
– А мама что сказала?
– Мама сказала, что мы проживём и без этой чёрной дамы! А ты всё равно уйдёшь. И если ты не уйдёшь от нас, тебе будет очень плохо! Уходи, папа! – девочки бросились к Егору, обняли его за ноги, разрыдались.
– Никуда я от вас не уйду, никогда!
– Уйди, папа! Ведь это не насовсем! А то тебе будет плохо!
– Не надо гнать папу! – сказала Мария через приоткрытую дверь. – Мы поедем жить к бабушке!
– К бабушке? – дети утёрли слёзы. – К бабушке!
– Пап, а ты к нам приедешь?
– Обязательно приедет! – ответила за папу Мария. – А теперь заходите, нам надо собраться!
– А в школу? – спросила старшая.
– Ты пойдёшь в школу у бабушки! Я уже забрала твои документы!
После этих слов Егор понял, обратного пути нет. Он развернулся и ушёл прочь.
Возвратясь в пустую квартиру, Егор обошёл обе комнаты и не нашёл даже записки. Всё очень серьёзно. Но к тёще на поклон он не поедет никогда! Да, баба Настя добилась своего.
Наплевать! Егор вытащил из туалета книжку и начал читать. Внимание рассеивалось. Отвлекали мысли о детях и жене. Они вставали перед глазами, заслоняя строчки учебника, а потом появилась пухлая баба Настя. Егор несколько раз перечитал один абзац и ничего не запомнил.
Тогда он зачитал вслух:
– Корзинка – тип соцветия семейства сложноцветных, – фыркнул. – Какая мура! И это так важно в медицине?!
Он перелистнул несколько страниц и ознакомился с функциями сердца. Оказалось, совсем несложно. Обычный насос с хорошо отлаженным режимом работы. Егор воодушевился, ему по зубам такая наука!
До начала лета он не притронулся к учебнику. Дед Никола ни разу не напомнил о своём совете. Казалось, всё по-прежнему. Но жена-то ушла, забрав детей! И обратного хода жизни не было.
В начале июля Егор взял отпуск и направился в Москву.
– О! Егор-спаситель! – приветствовал его Митрич, не спрашивая о цели приезда.
Егор вынул бутылку водки и за столом рассказал о своих планах.
– Поступай в Первый медицинский, в Академию то есть!
– Сразу в Академию?
– А теперь у нас всё академии, колледжи и университеты! Кстати, – хрустнул Митрич солёным огурчиком. – Я там кое-кого знаю! Одно время общались, очень тесно общались.
– Баба? – догадался Егор.
– Конечно! Только зря ты так пренебрежительно! Эта баба, если хочешь знать, была моим соавтором!
– Это как?
– Ну-у, не совсем соавтором, – поправился Митрич. – Она, как бы это сказать, решила опубликовать научно-популярную книгу и обратилась ко мне как к грамотному человеку.
– Она что, с ошибками пишет?
– Да, – кивнул Митрич и опрокинул стакан. – То есть, не совсем.
– Что-то ты темнишь, Митрич!
– Егор! Я? Я никогда не вру!
– Как и все писатели! – поддакнул Егор.
– Да, как и все писатели, ха-ха-ха! – развеселился Митрич. – Дело в том, что она написала скорее научную, чем популярную книжку. Читать такое нормальному человеку нельзя! Ну ты понимаешь, что я имею в виду?
Егор кивнул, хоть ничего не понял.
– Терминология! – Митрич поднял высоко кверху указательный палец. – Что ты поймёшь вот в таком предложении: «Панкреатический секрет содержит ферменты, катализирующие протеолиз, без которого процесс пищеварения становится неэффективным»?
– Без чего-то невозможно насытиться, – предположил Егор.
– Голова! Суть ухватил! А я, кроме «катализирующие», ничего не понял. А вот как это выглядит в моей обработке: «Сок поджелудочной железы содержит вещества, без которых не усваивается мясо, масло и другие белковые продукты питания». Тоже заумно, но, по крайней мере, по-русски.
– Завтра в Приёмную комиссию! – Егор зевнул и просмотрел на обшарпанную кушетку.
– Завтра рано! – заявил Митрич. – Пойдём в ларёк пока!
– Почему рано?
– Через три дня свяжусь со знакомой, тогда и пойдёшь!
Егор не стал спорить. В конце концов, он идёт вслед за судьбой, или как? Они сходили в ларёк.
Следующие два дня Егор пил пиво за компанию. Допился до изжоги, наутро третьего дня отказался. Как ни странно, Митрич, не найдя водки, не просил купить ещё. Он с жадностью попил воды из крана, выплеснув остатки выдохшегося пива в раковину. Потом он зарядил душ, искупался, после чего посвежевший и выбритый упал на матрас у стены. Весь день Митрич пролежал без движения. Егор окликал его, но безуспешно.
Гость несколько раз подходил, смотрел на Митрича – не умер ли – снова ложился на кушетку, глядя в учебник. Знания не усваивались, запоминалось слабо и ненадёжно. Захлопнув книгу, Егор уже не помнил, о чём прочёл только что. Устав мучить больную голову, он прошёл в ванную и вымылся.
К вечеру Митрич сел по-турецки и долго смотрел в потолок. Затем он сказал:
– Может, хоть «сухарика» по капельке?
Егор не стал спорить. Через десять минут Митрич повеселел, принялся строить планы на завтра. Егор смотрел на него и думал о себе. Сегодня он не отказался от «сухарика», предложенного Митричем, а завтра – выпьет «беленькую» с утра! А не бутылка ли привиделась в мяче астролога?
Утром Митрич приятно удивил. Он не стал пить. Приняв душ, Митрич не завалился спать, а вынул из комода трубку с телефонным диском. Через несколько минут он уже набирал номер. Техника примитивная: Митрич вынул провод в подъезд и подсоединился к телефонному кабелю кого-то из соседей.
– Сабина? Здравствуй! Это Алексей Дмитриевич! Как дела?
– Митрич! Деньги занять? Опять?
– Какие деньги, Сабина?! Спешу сообщить, скоро выйдет очередной тираж твоей книги!
– Это очень хорошо!
– И я говорю! И я говорю! – Митрич энергично закивал. – Вообще-то, я по делу звоню.
– Внимательно слушаю.
– Ты к Приёмной комиссии имеешь касательство?
– Молчи! – выкрикнула Сабина. – Через полчаса, в кафе на твоей улице!
Митрич не успел вставить слово, трубка запищала короткими гудками.
– Вот в этом вся она, Сабина Казимировна! – сообщил Митрич и разобрал нехитрое средство связи. – Идём?
– Если нужно, – Егор пожал плечами.
– Женщина импозантная, надо бы привести себя в порядок для встречи с нею! У тебя хоть галстук есть?
Галстук у Егора был. Светло-зелёный, в белую горошину.
– Немедленно выбрось! И никогда никому его не показывай! – Митрич вырвал галстук из рук Егора. – Клоун, что ли? Под серый костюм такой галстук!
– У меня другого нет. Я его надевал один раз, на свадьбу.
– Надеюсь, не на собственную?
– Угадал, Митрич! На собственную! В магазине сказали, что он самый модный.
– Когда это было?
– Десять лет прошло.
– Может, тогда и модно было выглядеть попугаем, но не для Сабины Казимировны! – продолжая возмущённо ворчать, Митрич вынул из комода галстук стального цвета, изрядно потрёпанный и не совсем чистый. – Пойдёт такой?
– Не знаю, – признался Егор.
– Пойдёт! А я надену голубой – другого нет. Давай, гладь свои шмотки! – Митрич расстелил по полу одеяло и включил утюг в раздолбанную розетку с оголёнными проводами.
– А? – хотел спросить Егор, но Митрич опередил его, подав алюминиевый ковш воды с плавающей в ней марлей.
Через четверть часа они вышли из подъезда. Оба в костюмах и при галстуках. Митрич настоял, чтобы Егор купил букетик у старухи, торгующей во дворе цветами.
– Вручишь сам!
– Сводничаешь? – улыбнулся Егор.
– Знак внимания будет в нашу пользу, – пояснил Митрич. – А вручить букет лучше тебе. Потому что я сам – подарок!
Егор улыбнулся шире.
– Не согласен?
– Ты сказал, так, будто толкнул речь над гробом!
– Что делать? У творческих людей бывают маленькие слабости!
Егор промолчал. Некоторые шутки Митрича были непонятными.
– Я постараюсь устроить тебя в академию, но попрошу об одолжении, – сказал Митрич, усаживаясь за столик летнего кафе. До времени, назначенного Сабиной, оставалось меньше пяти минут.
– Что? – с готовностью спросил Егор.
– С осени пропишись у меня! – без обиняков сказал Митрич.
– Это как? Московская прописка?
– Не делай круглых глаз, Егор! Мне это нужно позарез, для того… – Митрич умолк – к столику подошла официантка.
– Что? – спросила она у Егора.
– Закажет мой друг! – сказал Егор, полагаясь на опыт Митрича. Митрич пожелал три молочных коктейля и одну порцию мороженного с курагой.
Приняв заказ, официантка ушла.
– Для того чтобы, – решил продолжить разговор Митрич, огляделся по сторонам. Добавил вполголоса: – Я живу один, а квартиру сдуру приватизировал.
– Это как?
– В собственности она моей, вот как! Я в личной жилплощади имею право тебя прописать. Всё равно будешь жить в Москве, какая тебе разница?
– Я согласен, но зачем тебе это?
– Потом скажу, смотри! – Митрич повернул голову на дорогу.
Прозвучала пронзительная сирена. Егор развернулся, задел локтем скромный букетик, уронив его на пол. Во все глаза он смотрел на дорогу.
С противоположной стороны движения ярко-зелёная «ауди» повернула к кафе, перегородив дорогу. Машины с обеих сторон наперебой засигналили. Водителя нарушившей правила иномарки не было видно за тонированными стёклами. Из BMW с синей мигалкой на крыше выскочил накаченный парень, держа руку за пазухой кожаной жилетки, он подскочил к «ауди». Зеваки столпились у кромки дороги. Что-то должно было произойти!
Машина-нарушительница не двигалась с места. Двигатель не работал. Качок дёрнул дверцу, впихнул голову внутрь салона «ауди».
К всеобщему разочарованию он не выкинул шофёра на дорогу, не выстрелил и даже не закричал матом. Насколько секунд его голова побывала внутри салона, затем высунулась наружу, широко улыбаясь. Парень развернулся лицом к своему хозяину, поднял руки кверху и скрестил их, продолжая улыбаться.– ВМW отключила сирену. И будто бы только эта сирена мешала «ауди» двигаться, зелёная машина плавно тронулась и переехала хлипкий бордюрчик.
Толпа зевак кинулась врассыпную, а иномарка въехала на тротуар и припарковалась напротив столика друзей.
Митрич подскочил. Егор привстал. От машины их отделяло низенькое ограждение, высотой по пояс человека среднего роста. Постояв секунду, Митрич перешагнул заборчик и оказался у дверцы водителя. Он поправил тугой галстук, отворил дверцу, поклонился и подал руку.
Из машины вышла дама в зелёном платье с блёстками. На её голове была повязана такого же цвета косыночка. Женщина опёрлась на локоть Митрича и посмотрела на Егора.
Егор замер. Где же сухонькая седеющая докторша, страдающая начатками маразма? Наверное, старушка послала на встречу свою дочь!
Казалось, женщина смотрит только на него. Егор видел, как улыбаются её глаза, как поднялась её грудь – стало заметно ложбинку в декольте. Женщина подмигнула Егору чёрным оком. Егор провёл ладонью перец лицом, снимая наваждение. Дочь Сабины Казимировны как будто сошла с колоды ярких карт, как жгучая дама треф, предсказанная «любезной» тёщей.
– Сабина! – обратился Митрич к даме, обескуражив Егора. – Подать руку или подстраховать тебя сзади?
– Поддержи мне платье, Алексей Дмитриевич! – сказала Сабина Казимировна, намереваясь перешагнуть заборчик.
Митрич подержал подол Сабины Казимировны, и она без труда преодолела загородку летнего кафе, оказавшись лицом к лицу с Егором.
Егор поздоровался, поднял букет с пола. Сообразив, что это будет выглядеть некрасиво, не стал вручать букет, а положил его на свой стул. Незаметно, как ему показалось.
– Присаживайся, Сабина! – пригласил Митрич, с шумом выдвинув из-за соседнего столика пластиковый стул. Сабина присела на краешек. Митрич плюхнулся на своё место.
– Молодой человек так и будет стоять истуканом? – спросила Сабина.
Егор молчал. Как разговаривать с женщиной, написавшей о панкреатическом протеолизе?
Появилась официантка, девчушка в синем фартучке и такой же бейсболке, угловатой походкой, протопала к столику и поставила заказ мороженое перед дамой и по бокалу пенящегося коктейля каждому.
– Что-то ещё? – спросила она, глядя на Сабину Казимировну.
– Пепельницу, пожалуйста!
– Сигарету?
– Спасибо, дорогая, не беспокойся! – улыбнулась Сабина. Пользуясь тем, что его никто не видит, Егор сдвинул букет и сел на стул.
– Девочка! – крикнула Сабина официантке. – Принеси вазочку с водой!
Официантка кивнула и ушла за стойку.
– Мальчик хочет стать врачом? – спросила Сабина Казимировна, обращаясь к Митричу. При этом она смотрела в глаза Егору.
Егор вгляделся: ничего страшного и жгучего не было в её глазах. Женщина старалась смотреть пронзительно, но весёлое настроение растворяло напускную строгость.
– Мальчик должен стать врачом! – услышал Егор собственный голос и удивился. Какие причины грубить незнакомой женщине?
Сабина чмокнула губами и сморгнула. Подправив платье, она уселась удобнее. Подошла официантка, принесла стеклянную пепельницу и высокий стакан, наполовину наполненный водой.
– Митрич! Я, конечно, не английская леди, но может быть, ты-таки представишь мне молодого человека?
– Егор, – сказал Митрич. – Егор Андреевич Нерослов! Год рождения…
– Довольно информации! – сказала Сабина, махнув рукой.
Митрич картинно захлопнул рот ладонью.
– Егор, – сказала Сабина, медленно двигая полными губами, как бы пробуя на вкус это имя. – Андреевич. Так… Андрей Первозванный, а Егор? Егор – Победоносец! Георгий, Жорж!
Она рассуждала вслух. Митрич метнул строгий взгляд на Егора: молчи! Егор слушал Сабину Казимировну и никак не мог связать её манеру говорить с сухой медицинской книжкой. В следующую секунду Сабина Казимировна удивила его ещё больше.
– Жорж! – сказала она. – Вы так и будете сидеть на измятом букете? Поставьте же цветы в воду! Они не виноваты в том, что Георгий Андреевич должен стать врачом!