Следует, однако, иметь в виду серьезные проблемы, которые препятствуют развитию политической регионалистики и характерны именно для западной социальной науки, учитывая тенденции ее развития в XIX–XX вв. Можно выделить четыре такие проблемы.
Первая – это этатистский, государствоцентрический подход. Прежде всего, это – образ мышления части политиков, влияющий, однако, на науку. В соответствии с этим подходом региональное начало и разнообразие должны быть нивелированы. Регионы зачастую рассматриваются в терминах региональных угроз национальной безопасности, а не региональных интересов. Этатизм весьма типичен для политических практик, начиная с эпохи создания европейских национальных государств.
Вторая проблема – антикоммунитаристский подход (как мы его условно именуем), являющийся очень характерным для мейнстрима западной социальной науки. Этот подход зародился еще в XIX в., когда социология в процессе своего формирования стала отрицать общину, локальный и региональный партикуляризм, противопоставляя им формирование общества как нового социального явления и единого целого, складывающегося, как правило, в государственных границах. Примером служит социология Ф. Тенниса с его дихотомией общества (Gesselschaft) и общины (Gemeineschaft). Сложилась доминирующая социологическая и политологическая традиция, выразителями которой стали такие важнейшие фигуры, как Т. Парсонс, С. Липсет, Г. Алмонд, С. Хантингтон и др. В соответствии с этой традицией община с ее партикуляризмом и внутренним коллективизмом воспринимается как рудимент прежних эпох, на место которого приходит общество как структурированная социальная система. Увлечение процессами создания обществ, связанных с определенными государствами, национального строительства (nation building, англ.) способствовало появлению определенных акцентов в научном дискурсе, которые не могли способствовать развитию регионалистики. Не было места для специального анализа регионализации и в марксистской науке, которая по-своему изучала те же государство и общество, траектории их исторического развития.
Парадоксально или нет, но антикоммунитаристский подход активно развивался в американской науке, хотя, казалось бы, в условиях федеративного государства, да еще и с развитым местным самоуправлением это нелогично. Однако ведущие американские авторы, напротив, интересовались формированием в условиях такого исходного многообразия развитой и географически единой политической / социальной системы, структурированной через подсистемы [Парсонс, 2002], а не территории, и отличающейся гомогенностью политической культуры, а не ее региональным многообразием (Г. Алмонд и С. Верба ассоциируют политическую культуру с обществом в целом, не уделяя внимания региональному разнообразию, хотя оно вполне может вытекать, например, из географии партийных предпочтений [см. Almond, Verba, 1963].
При этом формирование общества понималось как процесс прогрессивный. Например, политическая модернизация, по С. Хантингтону, связана среди прочего с «заменой большого числа традиционных, религиозных, родовых, этнических, политических авторитетов единым светским, национальным политическим авторитетом» [Хантингтон, 2004, с. 52]. По сути, сохранение локальных политических начал при таком подходе противоречит модернизации. Либо это должны быть локальные начала совершенно иного, модернизированного типа, т.е. основанные на рационализации авторитета. Но рационализированный авторитет не обязательно бывает только общенациональным. В целом антикоммунитаристский подход склонен рассматривать государство как консолидированную и достаточно однородную территорию, не принимая во внимание внутренние различия и ассоциируя политические явления с «государством в целом».
Третья проблема – историцизм, типичный для социальных наук, основа и логика которых традиционно были связаны с рассмотрением социальных процессов в темпоральной динамике. Социальная наука видела и изучала прежде всего процесс, естественным образом соотнося его с крупными территориальными единицами, такими как государства. Подобный формат социальных исследований не мог не приводить к искажениям при анализе единого пространственно-временного континуума с недоучетом пространственных различий (равно как и локальной истории, ход и смысл которой мог отличаться от «общенационального»).
Наконец, четвертой проблемой является естественным образом произошедшее смещение полюса активности социальной и политической науки в сторону западных стран. В данном случае мы не имеем в виду ни спор между «западниками» и «антизападниками», ни призывы к созданию собственных теорий, методик и пр. для обоснования особого пути России. Речь идет, во-первых, о проведении основной части исследований, на основе которых рождаются теории и методы, на примерах западных обществ, т.е. о крайне ограниченной географии политических исследований и, в частности, о крайне слабой изученности России. Во-вторых, о нормативных аспектах отношения к западному опыту как передовому. Как результат могут возникать разнообразные неточности в российских исследованиях – рассмотрение России как отклонения от нормы с неизбежными негативными коннотациями, создание доморощенных концепций, не учитывающих достижения западной науки, некритический и не адаптированный перенос концепций, разработанных на примерах западного общества, и т.п.
В целом из вышесказанного следует, что политическая регионалистика не вписывается в традиционный мейнстрим социально-политических наук. С этой точки зрения федерализм, регионализм, локализм и прочий территориальный партикуляризм представляют собой периферийные и/или устаревшие направления в науке. Но в действительности указанные выше «проблемы роста» политической регионалистики преодолимы, и их преодоление вполне возможно в связи с более новыми тенденциями в развитии политической науки (включая теорию постиндустриального общества, постмодернизм, сетевой подход и др.).
В конце XX в., например, одним из ключевых социологов, выступивших за преодоление историцизма, стал Э. Гидденс, разработавший, в частности, концепцию регионализации, которая, по сути, противостоит прежним представлениям об унификации общества. По его мнению, регионализация – это «темпоральная, пространственная или пространственно-временная дифференциация регионов внутри локальностей2 или между ними; понятие регионализации представляется нам существенным, ибо уравновешивает предположения, согласно которым общества определяются как стабильно гомогенные, унифицированные системы» [Гидденс, 2005, с. 500].
Рассмотрим теперь понятие политического региона как объединяющее для всех направлений политической регионалистики. Чаще всего регион понимается как территория с определенными границами, т.е. как административно-территориальная единица в составе государства (транснациональные регионы мы здесь не рассматриваем). Но при этом за скобками остается вопрос о политической субъектности административно-территориальных единиц, понимание которой приходит при рассмотрении не столько «данной» территории, входящей в некий официально утвержденный список, сколько местного сообщества и его политических характеристик, совокупности политических акторов, сосредоточенных в административных границах. Для политической регионалистики важнее всего определенность в том, каким образом те или иные структурные единицы в физическом пространстве с их населением обретают политическую субъектность и вовлекаются во взаимодействие.
Политический регион является разновидностью региона, который представляет собой более общее понятие. В других социальных науках говорят о своих разновидностях регионов – экономических, исторических, культурно-этнических и т.п. Для политологии это важно по той причине, что регионы разного типа и происхождения могут частично или полностью совпадать друг с другом в физическом пространстве. Анализ соотношения регионов политических и регионов другого типа позволяет рассматривать влияние на политическую регионализацию со стороны экстраполитических переменных экономического и историко-культурного характера, например в случае политизации экономических или культурных требований.
По нашему мнению, возможны три подхода к политическому региону, каждый из которых имеет свои операциональные характеристики, свои достоинства и недостатки.
1. Политико-административный подход
Этот подход является наиболее типичным. В соответствии с ним политический регион представляет собой управленческую единицу, т.е. регион создают официально определенные административные границы, в пределах которых действует власть, обладающая определенными полномочиями. Изучение устройства региональной власти и ее отношений с властями других территорий, включая центральную власть, находится в основе политико-административного подхода. Кроме того, в целом, в соответствии с этим подходом, любые локализованные политические взаимодействия рассматриваются как характеристика определенного административного региона, в границах которого они протекают, или в границах которого формируются и действуют политические акторы.
В соответствии с этим подходом регионы можно рассматривать как субъекты межуровневых (межправительственных, федеративных и т.п.) отношений, выявлять особенности расположенных в их границах политических режимов и т.п. Но, в сущности, в качестве региона рассматриваться будут прежде всего региональные власти и региональное нормотворчество. В то же время политико-административные регионы не всегда обладают ярко выраженной политической субъектностью, не обязательно у них есть свое лицо, отличия от других подобных регионов.
2. Политико-системный подход
Данный подход основан на положении о том, что политические регионы формируются вокруг определенных интересов, наличие которых является основным консолидирующим фактором для отдельно взятых регионов, а различия между которыми создают региональное разнообразие. При таком подходе ключевая регионо-образующая категория – это региональный интерес, и политический регион представляет собой разновидность группы интересов. Наличие собственных интересов, имеющих определенную территориальную привязку, означает обретение территорией политической субъектности. При этом у политического региона как группы интересов географические границы могут быть очень размытыми, и сами эти интересы могут быть значимыми для очень разной части населения.
Мы условно называем этот подход политико-системным по той причине, что категория интереса наиболее типична для рационалистского направления в политологии, в соответствии с которым на основе рационально осознаваемых индивидами интересов происходит формирование политической системы. Данный подход хорошо соответствует и принципам структурализма [Hay, 2002]. Политико-системный подход к политической регионалистике сближает ее и с классической сравнительной политологией, которая много внимания уделяет политическим системам и группам интересов. Этот подход близок также к положениям теории рационального выбора. Применение теории рационального выбора в политической регионалистике возможно в виде рассмотрения обезличенных региональных политических систем, формирующихся на основе рационального социального поведения, продиктованного определенными интересами.
Таким образом, политико-системный подход рассматривает формирование политического региона вокруг определенных региональных интересов, разделяемых политически значимой частью определенным образом локализованных сообществ. Проводниками этих интересов могут быть и достаточно узкие группы элиты, но важно, чтобы они обладали возможностями для более массовой политической мобилизации. Рассмотрение региональных политических систем в связи с такого рода регионами является, в сущности, более корректным, чем в связи с административными единицами, где политическая система будет рассматриваться, прежде всего, как определенная организация публичной власти. В прикладных исследованиях важнейшим вопросом становится в таком случае выявление этих интересов, их проводников, распространения, значимости и т.п.
3. Политико-социологический подход
Для этого подхода ключевым регионообразующим фактором является идентичность. Он рассматривает локализованные сообщества с точки зрения наличия у них определенной территориальной идентичности, которая объединяет членов этого сообщества. Политизация региональной / локальной идентичности с выдвижением определенных требований политического характера приводит к появлению политического региона. В этом случае, как и в предыдущем, физические границы политических регионов могут быть размытыми, регионообразующие признаки проявляться в неполной мере, в зависимости от степени развития и характера политизации территориальной идентичности. Одни политические регионы могут накладываться на другие и, наоборот, возникать лакуны, для которых политизированные территориальные идентичности вообще не характерны (аналогичная по рисунку территориальная структура типична и для распространения региональных интересов). Выявление таких регионов требует проведения специальных социологических исследований.
Политико-социологический подход в политической регионалистике является родственным такому направлению в политологии, как конструктивизм. Этот подход в целом склонен к рассмотрению процессов формирования регионов «снизу», со стороны общества.
Последние два подхода являются наиболее важными при исследовании «реальной» политической субъектности, возникающей в случае развития и политизации региональных интересов и/или идентичностей, а не просто при проведении административных границ. Трудность состоит в выявлении таких регионов, их границ, степени их развития. Здесь невозможно обойтись без социологических методов, особенно при изучении идентичностей. По причине трудностей методологического характера политико-административный подход остается доминирующим в политической регионалистике, и к нему по-прежнему привязаны почти все исследования. Но он обязательно должен быть дополнен исследованием региональных интересов и идентичностей в границах изучаемой административной единицы, что позволит понять политический смысл региона.
Два последних подхода связаны с различными теоретическими направлениями в политической науке. Но вряд ли на этом основании целесообразно избегать сочетания политико-системного и политико-социологического подходов, которые могут дополнять друг друга и не являются несовместимыми. Процесс конструирования региональных идентичностей может включать в себя и формирование интересов, которые, как считают члены объединенного идентичностью сообщества, всем им присущи и за которые они готовы бороться. И с другой стороны, формирование региональных интересов может приводить к появлению достаточно больших сообществ, которые вырабатывают определенную региональную идентичность.