С. В. Скоморохова
Структурно-семантическая типология фразеологизмов с конструктивно обусловленным значением
ВВЕДЕНИЕ
В современной фразеологии актуальным остаётся вопрос о сочетательных свойствах фразеологизмов, поскольку осмысление механизма образования фразеологических оборотов как особых единиц языка невозможно без уяснения специфики его синтагматических свойств. В последнее время наблюдается заметный интерес к этой проблеме, особенно в области глагольной фразеологии.1
Первые значительные работы, посвященные проблемам функционирования фразеологизмов в контексте, появились в 60-е годы прошлого века. В докторской диссертации М. Т. Тагиева рассматривается сочетаемость фразеологизма с целью выявления сущности самой фразеологической единицы на материале глагольной фразеологии русского языка. М. М. Копыленко рассматривал сочетаемость компонентов внутри фразеологизма. Анализу сочетаемости глагольных фразеологических единиц со словами в речи посвящена работа А. Ф. Богдановой, в которой эта проблема связана с разграничением лексических значений фразеологизма. Проблеме функционирования фразеологизмов в речи были посвящены работы В. П. Жукова, Н. Н. Прокоповича, О. В. Шавкуновой, Л. Ф. Козыревой, Л. Ф. Ершовой-Белицкой и др. Метод валентностного анализа применялся исследователями и при изучении фразеологического фонда других языков (см. работы А. И. Алехиной, А. В. Кунина по фразеологии английского языка, Н. Н. Курчаткиной, А. В. Супрун, Антонии Марии Триста по фразеологии испанского языка, А. Г. Назаряна по фразеологии французского языка).
В синтагматическом ряду фразеологизм по-разному взаимодействует с другими словами. В одном случае он предстает как семантически самодостаточная величина, наделённая относительно свободной сочетаемостью. В других случаях семантизация фразеологизма обеспечивается лишь в строго ограниченных, заданных конструкциях или в сопровождении вполне определённых словесных конкретизаторов. Такие фразеологизмы оказываются информативно недостаточными.
Наша работа посвящена анализу структуры и семантики фразеологизмов, наделённых конструктивно обусловленным значением, которое особенного ярко проявляется в области сильного глагольного управления. Вне управления подобные фразеологизмы не могут быть реализованы в связной речи. Это такие, например, обороты: молоко на губах не обсохло (у кого) – «кто-либо совсем ещё молод, неопытен»; глаза разгорелись (у кого) – «кому-либо непреодолимо, страстно захотелось, хочется чего-либо»; бросает в краску (кого) – «кому-либо становиться неловко, стыдно»; валяться в ногах (у кого) – «униженно просить о чём-либо»; приложить руки (к кому, к чему) – «основательно, серьёзно заняться кем-либо или чем-либо».
Названные фразеологизмы обладают явной конструктивной обусловленностью значений, потому что реализуют их только в сочетании с существительными с семантикой лица или заменяющими их местоимениями, при этом существительные или заменяющие их местоимения функционируют только в чётко определённых падежных или предложно-падежных формах.
Темой нашей работы является рассмотрение признака конструктивной обусловленности значения фразеологических единиц (далее ФЕ) современного русского языка. Объектом исследования являются фразеологизмы, характеризующиеся конструктивной обусловленностью их функционирования. Это такие, например, единицы: брать в пересмех (кого), брать в переплёт (кого), выходить боком (кому), класть душу (на что, во что), мазать чёрной краской (кого), шишки обрушились (на кого) и другие.
Цель данной работы – показать специфику реализации признака конструктивной обусловленности в сфере фразеологии, установить синтаксические конструкции, необходимые для семантизации фразеологизмов, характеризующихся конструктивной обусловленностью их функционирования, показать детерминированность конструкции, обусловливающей употребление фразеологизма в речи, грамматической структурой и лексико-грамматическим составом словесного комплекса – прототипа фразеологизма. С этой целью в своей работе мы показываем роль внутренней формы фразеологизма, опирающейся на словный характер его компонентов и оказывающей своё влияние на специфику лексико-грамматического окружения этого фразеологизма в тексте; выявляем роль грамматического состава фразеологизма в его структурно-семантическом восполнении; устанавливаем типы конструкций, необходимых для реализации фразеологизмов в речи; определяем семантическую типологию фразеологизмов с конструктивно обусловленным значением.
Новизна нашего исследования заключается в выделении и всестороннем описании фразеологизмов, характеризующихся конструктивной обусловленностью их функционирования, в их полном составе; в выявлении качественной характеристики фразеологизмов этого вида посредством описания своеобразия их компонентного строения; в выявлении основных типов конструкций, необходимых для реализации анализируемых единиц. Новизна исследования заключается и в особом подходе к описанию контекстного фразеологического окружения: мы не ставим перед собой задачи лексико-семантических дефиниций этого окружения, что в достаточной степени исследовано в работах М. Т. Тагиева. Нас интересуют те фразеологизмы русского языка, которые по своей семантике не являются самодостаточными и могут реализовать свою семантику только в определённых типах конструкций.
Материалом для исследования послужила картотека фразеологизмов, составленная методом сплошной выборки из «Фразеологического словаря современного русского языка», выпущенного под редакцией А. И. Молоткова, в качестве источников отбора использовались и другие словари: Ашукин И. С., Ашукина М. Г. «Крылатые временного русского языка: автореф. …канд. филол. наук / М. Л. Ермилова. – Санкт-Петербург, 1994. слова», Жуков В. П. «Словарь фразеологических синонимов русского языка», Киселев И. А. «Фразеологический словарь русского языка», Федоров А. Н. «Фразеологический словарь русского литературного языка конца 18-20 вв.» в двух томах, словарь «Фразеологизмы в русской речи» (составлен А. М. Мелерович, В. М. Мокиенко, 1997), Бирих А. К., Мокиенко В. М., Степанова Л. И. «Словарь русской фразеологии. Историко-этимологический справочник».
При определении фразеологизма мы опираемся на семантическую концепцию и в качестве определения используем следующее: «Фразеологизм – это устойчивое семантически неделимое сочетание слов, целостное обобщённо-переносное значение которого сформировано на основе переосмысления словесного комплекса – прототипа».2
В работе мы анализируем фразеологизмы со структурой глагольного словосочетания или предложения глагольного типа, имеющие процессуальное или адъективное значение (реже – модальное).
Необходимо разграничить понятия «глагольный фразеологизм» и «фразеологизм со структурой глагольного словосочетания». К разряду глагольной фразеологии относят лишь те обороты, у которых стержневой глагол сохраняет основные грамматические свойства, присущие глагольному слову, и в той или иной степени служит для выражения данным оборотом лексического значения, типичного для глаголов.3
Глагольные фразеологизмы имеют только процессуальное значение, они называют любые действия, состояния, изменения как процесс. В нашей работе мы не ограничиваемся анализом фразеологических единиц, имеющих только процессуальное значение. Некоторые фразеологизмы имеют структуру глагольных словосочетаний, но грамматическая семантика этой структуры носит скорее адъективный характер. Такова, например, группа фразеологизмов со значением характеристики индивидуальных особенностей человека, мотивируемая описанием действий, которые человек якобы постоянно совершает или, наоборот, никогда не сможет совершить, а также которые он якобы постоянно испытывает. Это такие, например, фразеологизмы: воды не замутит («скромный, тихий, миролюбивый»), и мухи не обидит («тихий, безобидный»), мало каши ел («недостаточно опытен, молод ещё, чтобы браться за какое-либо серьёзное дело»). Исследователи отмечают адъективный характер семантики этих фразеологизмов: «Нам представляется, что объективно верная оценка положения подобных фразеологизмов в системе современного русского языка может быть дана только с учётом явления грамматической переходности, рассматриваемого во всей сложности его динамики».4 Значительное семантико-грамматическое сближение данной группы фразеологизмов с классом имен прилагательных поддерживается и функционально-синтаксической ориентацией этих единиц, которые, подобно предикативным формам прилагательного, выполняют в составе предложений только роль сказуемого.
Среди фразеологизмов, в состав которых в качестве стержневого компонента входит глагол, имеются единицы, выражающие широкий спектр отношений говорящего к тому, о чём он сообщает, к ситуации, к собеседнику, то есть имеющие значения модальных слов: свет в рогожку покажется (кому) – «выражение угрозы», враг расшиби (кого), чёрт побери (задери, возьми) (кого) – «выражение негодования, возмущения, удивления, восхищения», родная мать не узнает (кого) – «выражение угрозы».
Производился анализ фразеологизмов, имеющих в своём составе стержневой глагольный компонент, обладающих процессуальным, адъективным или модальным характером семантики и характеризующихся конструктивной обусловленностью их функционирования, которое особенно ярко проявляется в области сильного глагольного управления.
ГЛАВА 1. СПЕЦИФИКА ПРИЗНАКА КОНСТРУКТИВНОЙ ОБУСЛОВЛЕННОСТИ ЗНАЧЕНИЯ ЛЕКСИЧЕСКИХ И ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА
В задачу данной главы входит общее ознакомление с постановкой проблемы распространения языковых единиц в русистике, определение специфики конструктивно обусловленного значения на базе лексического значения слова и фразеологических единиц, рассмотрение роли грамматического и лексического факторов в реализации признака конструктивной обусловленности во фразеологии.
1.1 Специфика конструктивно обусловленного значения на базе лексического значения слова и фразеологических единиц
Лингвистическая литература о распространении (в том числе и конструктивно обусловленном) единиц языка невелика. Впервые этот термин в русском языкознании стал употребляться в учении о словосочетании: последнее рассматривается как синтаксическая единица, образованная путём распространения слова. В русском языкознании распространение языковых единиц подробно описано в курсе синтаксиса русского языка Л. В. Щербы в середине 20-х годов XX века. Л. В. Щерба понимает распространение как явление синтаксическое.
На материале современного русского языка им показаны пути распространения частей речи: существительного прилагательным (добрый человек), существительного существительным: распространение именительным падежом существительного (князь Игорь), распространение существительным в родительном падеже (дом отца, воспоминание современника), распространение именем существительным в дательном падеже (измена отечеству), существительным в творительном падеже (работа топором), распространение при помощи существительных с предлогами (дом из камня), распространение существительного наречием (чтение вслух), распространение существительного инфинитивом (любитель читать), распространение существительного группой слов, соединённых с существительным вспомогательным словом (мысль, что я поэт, волновала меня); распространение прилагательного наречием (очень веселый); распространение прилагательного существительным в разных падежах (высокий ростом, приятный обществу); распространение глагола наречием (вчера приехал); распространение глагола существительным (люблю человека); распространение глагола инфинитивом (собираться охотиться); распространение глагола группой слов, вводимых союзами (я знал, что он приехал); распространение глагола словом, отражающим категорию лица (дед приехал).5
Теория распространения слов и словосочетаний получила дальнейшее развитие в трудах академика В. В. Виноградова. Во введении в «Грамматику русского языка» издания АН СССР В. В. Виноградов пишет: «Вопрос о закономерностях сочетаемости одного слова с другими – в зависимости от различия его значений – о связи разных значений слова с разными способами его сочетаний, с разными формами его синтаксического распространения другими словами имеет большое значение для синтаксиса словосочетаний».6
В. В. Виноградов подразделяют слова на два типа в зависимости от характера значения: «Некоторые слова для полноты смысла требуют распространения, например: купить, хотеть, направиться, стремиться и т. д., другие и без такого распространения образуют целостное обозначение действия, предмета и т. п. (ср. ржаветь, крошиться, устать, заснуть и т. д.)».7 Но классификация Л. В. Щербы базируется на способности слов распространяться; В. В. Виноградов явление распространения не отрывает от семантики слов и характеризует их в тесном единстве.
Вопросы распространения слов обращали на себя более пристальное внимание лингвистов в семидесятые годы двадцатого века.8Положения, высказанные в работах Л. В. Щербы и В. В. Виноградова, были повторены и подкреплены новыми примерами в работах профессора Н. Н. Прокоповича, посвященных проблемам словосочетания.
Вслед за В. В. Виноградовым Н. Н. Прокопович выделяет две группы моделей: «а) такие, в которых семантическое распространение стержневого слова является обязательным; б) такие, в которых распространение является факультативным, то есть возможным, но не обязательным».9 В соответствии с выделенными группами Н. Н. Прокопович так же, как и В. В. Виноградов, разбивает модели на две группы. «Одну группу… – пишет автор, – составят модели со стержневым словом, нуждающимся для полноты передаваемого им значения в присоединении к нему зависимого слова (или целой конструкции); абсолютивное (то есть без зависимого слова) употребление таких слов невозможно или связано с использованием его в другом значении… Вторую группу составят модели, образуемые такими стержневыми словами, которые совершенно свободно (а иногда и предпочтительно) могут употребляться абсолютивно. Семантически полновесные и без зависимогого слова, они не нуждаются в непременном распространении, хотя отнюдь не исключают его».10
«Смысловые контуры слова, – пишет В. В. Виноградов, – внутренняя связь его значений, его смысловой объём определяется грамматическим строем языка… Различия в синтаксических свойствах слова, в особенностях его фразового употребления находятся в живой связи с различиями значений слов».11 Роль синтагматических связей слова при разнообразных изменениях значений слов очень существенна. Слова с их значениями усваиваются новыми поколениями в основной своей массе не через толкования, в той или иной форме даваемые взрослыми, а из непосредственной речевой практики, из речи, которая состоит именно из тех или иных объединений слов. Для того чтобы у слова худой из значений «плохой», «бедный», «ничтожный» и т. д. развилось современное значение «тощий», в значительной мере вытеснившее другие его прежние значения, нужно было, чтобы оно было усвоено новыми поколениями носителей языка в таких словосочетаниях, которые выдвигали бы на первый план именно данное осмысление слова. Сравните, например, значения таких слов, как целовать (первоначальное значение: «желать быть здоровым», ср. цел и невредим, целебный, исцелять и т. д.), упражняться (первоначальное значение: «освобождаться от работы», в связи с чем – «иметь досуг для чего-нибудь» и т. д., ср. праздный) и ряда других. Можно не повторять здесь той истины, что причины семантических изменений, как правило, сложно переплетаются между собой и самое направление семантических изменений зависит обычно от ряда разнородных факторов. «Изменение сочетаемости слов (как лексической, так и нередко синтаксической) является, однако, во всех случаях наиболее объективным показателем происходящих семантических сдвигов».12 Сочетание слов в тексте подчинено существующим в языке синтаксическим правилам. В то же время сочетаемость каждого отдельного слова в пределах допускаемых последними моделей обусловлена его собственной индивидуальной семантикой. В связи с этим различается синтаксическая и лексическая сочетаемость слов. Синтаксическая сочетаемость слова определяется его лексико-грамматической характеристикой, лексическая сочетаемость – его индивидуальным значением.