В просторной светлой комнате располагалось несколько письменных столов, за которыми по-деловому восседали мужчины. Они были в костюмах и при галстуках. Не все столы были заняты. Разместились пока что как попало. Иван занял стол, стоящий слева у окна. Шахида села на стул, напротив него. Юрий Ксенофонтович разместился в правом углу. Воцарилось напряженное молчание. Иван обвел комнату взглядом. За столом напротив него сидел мужчина в светлом костюме, голубой сорочке и с красным галстуком. У него была густая шевелюра цветом «под седину». Он был достаточно молод и не отрывал глаз от бумаг, лежащих перед ним. Справа от него восседал полный, небольшого роста, лысоватый человек, тоже в костюме и при галстуке. Вид у него был вполне достойный того положения, которое он занимал в этом кабинете. Так прошло минут десять и все продолжали молчать.
– Я наверно не знаю здешних порядков, но наше молчание мне кажется, слишком затянулось. Вероятно, нам предстоит работать вместе, так что было бы лучше для начала представиться друг другу. Но поскольку ваш, а может быть и наш, начальник нас уже представил, хотелось бы попросить вас представиться в свою очередь.
На эти слова доктора Белецкого ответил светловолосый мужчина, сидящий напротив него. Он в частности сказал с некоторой ехидцей в голосе.
– У нас тут есть начальник, который не всегда во время выполняет свои обязанности. Мы, конечно, можем вам представиться, нет проблем, но это обязанность доктора Бугрова, который сейчас у советника министра. Каков будет порядок представления, мы не знаем, потому и молчим.
– Вообще-то это глупо. Какие могут быть формальности между коллегами, – сказал тот, что сидел слева от светловолосого. – Моя фамилия Кирияк Степан Васильевич. Я – санитарный врач, а здесь вроде заведующего санитарным отделом.
– Я представлюсь сам, – сказал сердитый мужчина, сидевший слева у окна, – моя фамилия Мановский Сергей Сергеевич. По специальности я микробиолог, кандидат медицинских наук. Здесь я консультирую работу микробиологической лаборатории. Вот, пожалуй, и все для начала. Будем работать вместе, познакомимся ближе. Главное, чтобы никто нам не мешал.
Иван хотел было спросить, кто бы мог им мешать работать, но не успел. Дверь порывисто открылась, и в комнату вошел тот мужчина, что показался Ивану начальником.
– Так, вы уже познакомились, не дожидаясь меня? Ладно, теперь новенькие поедут со мной в торговое представительство, а вы занимайтесь своими делами. К перерыву на обед мы вернемся.
Все трое поспешно встали и, следуя за начальником в предложенном им темпе, направились на выход. Во дворе их дожидался голубой джип с Дастагиром за рулем.
– Давай, Дастагир, едим в посольство. А вам я, кажется, еще не представился. Моя фамилия Бугров Иван Иванович. Я руководитель нашего контракта и советник заместителя министра по санитарным вопросам. После обеда я вас познакомлю с ним. А сейчас надо успеть к Алексею Алексеевичу, нашему торгпреду. Я звонил ему, он нас ждет. Сегодня у вас второй день пребывания в командировке и вам надо отметиться у торгпреда, а заодно, получить первые деньги в счет этого месяца. Вообще мы получаем зарплату в первых числа текущего месяца, но вы сейчас получите за остаток этого месяца, то есть за шесть дней.
Иван, Шахида и Юрий сидели на заднем сиденье, слушали разъяснения Иван Ивановича и поглядывали по сторонам. Это было необычное зрелище: старый город, неухоженные каменные постройки песчаного цвета, широкие окна, нередко без стекол. Слева стояла мечеть с голубыми куполами и вокруг нее толпились прихожане, такие же серые, убогие и неухоженные, как и их город.
– Ваши новые коллеги что-нибудь плохое говорили обо мне или о Петре Петровиче? – спросил Бугров, и, не дожидаясь ответа, добавил, – самый вредный здесь это Мановский. Он кандидат наук, и думает, что он большой специалист. Он всем дает понять, что у него «высокая крыша» в посольстве. Сам любит часто ездить туда, хотя, на мой взгляд, больше для форсу, чем по делу. Да и какие дела у микробиолога могут быть в посольстве. У нас положено при выезде в город спрашивать разрешение у руководителя контракта. Он этого никогда не делал. Вот мы и ссорились с ним. Это я так говорю, для информации.
Бугров замолчал, вероятно, желая услышать реакцию на свое сообщение. Сидевшие на заднем сиденье молчали.
– Также не просто было и с Крутовым из Москвы. Он недавно уехал, кое-что оставил вам, Иван Павлович. Посмотрите потом, может, окажется полезным. Но вообще тоже был парень с ленцой. Одно время у него была машина, выделенная на нашу группу. Это еще до Дастагира. Так он распоряжался ею по своему усмотрению. Тоже выезжал в город без моего разрешения. Иногда приходилось подолгу сидеть и ждать его возвращения. Тоже пришлось ссориться с ним. Он уже был второй раз в Кабуле и считал себя ветераном, тоже кандидат наук и кичился этим. А вообще, я скоро уезжаю. Мой контракт заканчивается 8 мая. Я просил продлить его, но в торгпредстве отказали. Здесь уж как получится.
Машина заехала на автостоянку неподалеку от входа в посольство.
– Никуда не отходи, – сказал Бугров Дастагиру, – мы скоро вернемся.
При входе стоял солдат Советской армии с автоматом. Далее за столиком сидел офицер, который спросил паспорта, а с Бугровым поздоровался за руку, как старый знакомый. «Наверно, часто бывал здесь за два года», – отметил про себя Иван. Прошли вдоль убранных цветами аллей мимо ухоженных двух и трехэтажных зданий с занавешенными окнами. В конце одной из аллей стояло здание торгового представительства СССР в Афганистане, о чем гласила аккуратная табличка слева от двери. Поднялись на второй этаж и постучали в дверь в конце коридора.
В кабинете вошедших приветствовал интеллигентного вида мужчина, в сером костюме, при галстуке, с аккуратно уложенными волосами. Он представился как торговый представитель группы медицинских специалистов в ДРА, каждому пожал руку и предложил присесть. Провел короткую беседу о правилах проживания в Кабуле, военно-политической обстановке, напомнил о необходимости быть осторожными и бдительными, свои действия согласовывать с руководством, особенно если это связано с необходимостью выезда за пределы объекта. Объяснил порядок получения заработной платы и уплаты партийных взносов. Затем предложил пройти в бухгалтерию для получения аванса. Бугров, когда они собирались покинуть кабинет торгпреда, попросил их подождать его внизу.
Наша троица очень уютно расположилась в маленьком скверике недалеко от здания торгпредства. Они только что получили первые афганские деньги. Это была небольшая сумма, но на нее вполне можно было прожить до первой полновесной зарплаты. Тревожиться было не о чем. Над головой синее безоблачное небо, в листве – щебет и пение птичек, аромат цветущих деревьев, стоящих почти рядом с ними.
– Что это за деревья? – спросил Иван, обращаясь скорее к Шахиде, чем к Юрию. – Вы наверняка знаете. У вас такие растут?
– Наверно растут, запах знакомый, но я не могу точно сказать, что это?
– Наверно гранаты, – сказал Юрий. – У нас на Кавказе есть такие, только чуть мельче и пахнут они не так сильно, как здесь.
– Шахида, а кто у вас дома остался? – спросил Иван. Он не скрывал своего интереса к ней.
– Мама и дочка. Ей десять лет.
– А муж где? Он не приехал с вами?
– Нет, мы в разводе. Он наверно сейчас в Душанбе или еще где-то, я точно не знаю, да и не хочу знать. Уже прошло три года как мы в разводе. Кажется у него новая семья. Вообще это не характерно для нашего народа, но сейчас все изменилось, порушились все нравы и обычаи. Разве можно было раньше женщине одной уезжать из дома так далеко и так надолго?
– А как вы считаете, это хорошо или плохо?
– Не знаю, трудно сказать. Плохо, что семьи рушатся, дети растут без отцов. Хорошо, что сейчас женщина свободна и сама может определять свою судьбу. Я, например, довольна, что приехала сюда. Я свободный человек и могу делать, что захочу и даже любить, кого захочу. У меня будет много денег, и мы с дочкой устроим свою жизнь, ведь правда?
– Правда, – согласился Иван, – прочь в сторону все, что ограничивает свободу, а ты как думаешь, Юрий?
– Вообще-то я против излишней свободы. Жена должна быть при муже и исполнять свои обязанности. У меня там сын остался, подросток. Кто за ним присмотрит? А мать, то есть моя жена, уехала со мной, оставила сына на попечение пожилой бабушки. Вот и рассуждайте теперь, что хорошо, а что плохо. Я думаю, я бы не поехал сюда, если бы не нужда в деньгах. Наверно, все так считают.
Их дискуссия на вечную тему о материальном благополучии прервал Бугров. Он махнул им рукой, приглашая следовать за ним.
– Ну, все. Согласовал все вопросы. Решено окончательно: я уезжаю восьмого мая. Вопрос о том, кто будет вместо меня руководителем контракта остается открытым. Ну, это меня уже меньшего всего интересует. Ни вы, ни я этот вопрос не решаем.
Приехали в микрорайон. Бугров отправил Дастагира за остальными докторами. Начинался обеденный перерыв. Юрий пошел на свою квартиру, его ждала жена. Иван и Шахида шли рядом. Их дома соседствовали между собой. Полдень. Солнце изрядно припекало, хотя особой жары и не чувствовалось. Говорили о погоде, горном климате и о том, что предстояло делать им в ближайшее время.
Иван поднялся в свою квартиру и позвонил. Дверь открыла Алла, с улыбкой посторонилась, пропуская Ивана.
– Анатолий приехал на обед? – спросил Иван, проходя к себе в комнату.
– Нет, он не всегда приезжает. Когда много операций они перекусывают в отделении. Хотите борща, вчерашний, наваристый.
– Не откажусь, спасибо. Борщ действительно был вкусным. А я хочу предложить вам сырокопчёной колбаски к чаю.
Пообедали таким образом и Иван ушел к себе в комнату.
– Сбор после обеда в два часа. Алла, если я невзначай задремлю, разбудите меня, пожалуйста, через полчаса.
Та с готовностью согласилась. Она почувствовала тихую радость в душе, заботясь о нем. Почему то ей это доставляло удовольствие. Иван действительно задремал. Полуденная тишина и прохлада в комнате, куда не проникали солнечные лучи, сморили Ивана. Он ни о чем не хотел думать. Все, что было у него совсем недавно, уходило в прошлое, медленно, но верно. А ближайшее будущее уже предопределено, расписано устоявшимся регламентом пребывания наших специалистов в Кабуле. Похоже, выбора нет и это впервые в его жизни. Значит, и думать не о чем. Дремота овладела им.
В половине второго Алла подошла к открытой двери в комнату Ивана. Тот лежал на спине, его голова была повернута чуть набок, глаза закрыты. На его красивом лице отражалась полная безмятежность. Алла не хотела будить Ивана, она продолжала стоять у двери, не решаясь войти в комнату. Наверно, Иван сквозь сон почувствовал ее взгляд и открыл глаза.
– Пора уже? – спросил он. Посмотрел на часы. Да, пора вставать и отправляться к месту сбора. Чтобы окончательно проснуться, Иван поплескал водой на лицо, поправил прическу, надел пиджак и попрощался с Аллой.
– Ну что, пойдем сегодня на маркет за продуктами? – спросила Алла, закрывая за ним дверь.
– Обязательно. Как и договорились.
Алла поняла, что у нее будет еще полчаса общения с Иваном, и это почему-то вызвало в ней чувство радости.
После обеда представление приехавших специалистов продолжилось. Первым было знакомство с советником министра Петровым Петром Петровичем. Это был крупный мужчина лет пятидесяти с начинающей седеть шевелюрой и крупными чертами лица. Простое русское лицо располагало к себе. Петр Петрович сначала познакомился с Шахидой, подчеркнув, что она приехала как персональный переводчик для него и отныне она переходит в полное его подчинение. При необходимости она, конечно, будет помогать и другим нашим специалистам, как сейчас, например, когда Саид остался с подстреленной женой. Но это временное явление. Затем он переговорил с Юрием Ксенофонтовичем, подчеркнув особую важность работы по налаживанию санитарного просвещения среди афганского населения, которое преимущественно безграмотное и без признаков внешней культуры, не говоря уже об элементарных навыках по санитарии. С Иваном он говорил последним. Он расспросил о его научных контактах, о работе по проблемной комиссии, о его докторской диссертации. В ходе беседы они отметили, что у них есть общие знакомые, например, министр здравоохранения Казахстана и замминистра по общим вопросам, который не так давно организовывал пленум проблемной комиссии в Алма-Ате. Нашлись еще другие общие знакомые. Дело в том, что Петр Петрович тоже был из Алма-Аты, работал там в должности одного из заместителей министра здравоохранения, курировал вопросы организации медицинского обслуживания населения. А здесь он занимает практически все разделы здравоохранения. Он подчеркнул, что все вопросы приходится решать самому. Он отметил, что это национальная особенность афганского народа, который с удовольствием берет на себя высокие должности, но делать что-нибудь не хочет. С этим они сами встретятся, тогда и узнают их «байскую» натуру.
Вскоре их всех пригласили на второй этаж в специальный зал приемов на встречу с министром и заместителем министра по санитарным вопросам.
Их встретили солидные, ухоженные, пахнущие дорогим одеколоном, одетые в дорогие костюмы с повязанными шелковыми галстуками афганские руководители здравоохранения. Встреча сопровождалась теплыми рукопожатиями, похлопыванием по плечу, как старых друзей, бурным приветствием на своем языке, еще непонятном нашим докторам. Первым представился министр здравоохранения. Он поблагодарил наших специалистов за их готовность оказать помощь молодой республике в это непростое для нее время. Затем взял слово заместитель министра по санитарным вопросам Агамат. Он кратко обрисовал санитарную обстановку, эпидемиологическую ситуацию, подчеркнул важность становления токсикологической службы, особенно в окружении врагов. Доктор Агамат представил свое ближайшего помощника, руководителя санитарным департаментом доктора Айдара. Это был мужчина средних лет, невысокий ростом, в европейском костюме. В нем было уже меньше признаков «байства» и больше европейских манер. Он перешел на английский и с удовлетворением отметил, что все трое владеют языком. Это обстоятельство значительно упростит их общение. Здесь же был и доктор Мушфик, отвечавший в министерстве за санитарно-просветительную работу. Он с особым трепетом жал руку Юрию, узнав, что именно он будет заниматься этим вопросом вместе с ним. Мушфик был высокого роста, крепкого телосложения, с острым взглядом из под густых бровей. На его голове уже видна была обширная лысина. По всему чувствовалось, что этот человек привык к тому, что он всеми уважаем и достоин этого уважения. Последним был доктор Закир, невысокий, скромный, казался не в своей тарелке среди этих важных господ. Одет он был в одежду не первой свежести, и от него не пахло заграничной косметикой. Но он тоже говорил по-английски и с радостью приветствовал Ивана, узнав, что именно он будет консультировать его по вопросам токсикологии. Это большая честь для такого скромного доктора как он, что именно доктор Белецкий, будучи доктором медицинских наук, будет работать именно с ним. Он отметил также, что ни у кого в министерстве нет консультанта доктора медицинских наук, лишь он один удостоен такой чести. В заключении Закир принялся что-то долго говорить заместителю министра доктору Азамату. Шахида еле слышно перевела Ивану, что он благодарит доктора Азамата за высокую честь, оказанную ему таким образом. Доктор Азамат подошел к Закиру и бережно обнял его, прикоснувшись щекой к его щеке.