Но разве это завтрак? И ливер не особо люблю, и горячего хочется.
Я решил не мудрствовать и приготовить на скорую руку яичницу с беконом. Заодно поставил на плиту чайник, благо заварочник был почти полон. Прислушиваясь к веселому шкворчанию яиц на сковороде, взял батон, ветчину, кухонный нож и с разделочной доской ушел в бар готовить бутерброды.
Пусть яичница уже с беконом, но по мне – колбасы много не бывает. Холодно опять же, в нашем климате постоянно есть хочется. Постоянно и помногу. Чай, не тропики, чтобы одни соки-воды целый день попивать.
Послышался свист, я бросил нож на разделочную доску и вернулся на кухню. Снял с огня закипевший чайник, убрал с плиты сковороду с уже готовой яичницей, но только собрался приступить к трапезе, к бару подъехал автомобиль. Иван без всякого сомнения загнал бы пикап на задний двор, но мог заскочить перекусить Клондайк, который сегодня патрулировал округу, поэтому я подошел к окну и выглянул на улицу.
Нет – перед крыльцом стояла «газель» с надписью «Западный полюс» на борту.
Объявились наконец!
Из машины выбрались двое грузчиков в одинаковых синих спецовках; я отодвинул засов и пошел к стойке. Помогать таскать кеги не собирался в любом случае. Не барское это дело.
– Ставьте в коридор! – распорядился, когда за спиной распахнулась дверь.
И сразу потянуло паленым. В первый миг решил, будто подгорело на кухне, но миг спустя болью опалило левое запястье, там, где его охватило плетение нитяного браслета.
– Что за черт?!
Я резко обернулся и просто остолбенел: мало того что грузчики заявились в бар без кегов, так в руках стоявшего у двери парня ослепительным синим блеском сиял непонятный амулет.
Сияющий амулет и сгоревший браслет. Грузчики и оставленные в «газели» кеги…
Я опустил руку к поясу – и тотчас сорвался с места ближайший бугай. Прежде чем удалось нашарить револьвер, парень врезался в меня и со всего маху впечатал спиной в барную стойку, так что прикрытая рубахой кобура оказалась зажата. Еще и пальцы отшиб.
Грузчик шустро отвел для удара немалых размеров кулак, и я воткнул ему в шею схваченный с разделочной доски нож. Раненый захрипел и отшатнулся, но воспользоваться передышкой не удалось: напарник подранка кинулся на меня, замахиваясь телескопической дубинкой.
Подобные штуки обыкновенно дополнялись оглушающими заклинаниями, поэтому я завалился спиной на стойку и со всех сил лягнул ногой. Толчок подошвой ботинка отбросил парня назад, но и меня самого перекинуло через прилавок, падение на пол на миг выбило из легких воздух.
Извернувшись, я ухватил лежавшее под стойкой ружье и поднялся на ноги уже с «вепрем» в руках. Будь это постоянно готовый к выстрелу жезл «свинцовых ос», на этом бы все и закончилось, а так пока дергал рукоятку затвора, досылая патрон, грузчик оттолкнулся от стола и метнулся в сторону как раз в тот миг, когда грохнул выстрел.
Резвость жертвы вкупе со сложенным прикладом и немалая навеска пороха сыграли свою роль, и пуля впустую пробила окно. Рыкнула мотором «газель», парень перепуганным зайцем вылетел на улицу, и второй раз я стрелял уже вдогонку через захлопнувшуюся дверь. Бам!
Сметая посуду, я перескочил через стойку и бросился на выход, на бегу раскладывая приклад. Пинком распахнул дверь, выскочил на крыльцо и сразу присел, но предосторожности оказались излишними: фургон сорвался с места, свернул за угол дома и скрылся во дворах.
Не успел!
Вспомнив о подранке, я поспешил вернуться в бар, но у стойки на полу никого не оказалось, лишь пятнала пол немалых размеров лужа крови. Засов задвинул вслепую, удерживая ружье одной рукой, потом упер приклад «вепря» в плечо и неспешно двинулся по проходу меж столов, благо следовало просто идти по алому следу.
Натекшая из раны кровь выглядела размазанной, словно парень полз, не в силах подняться на ноги; тут и там на глаза попадались отпечатки ладоней. Обогнув стойку, я увидел ничком замершее на полу тело и особо этому обстоятельству даже не удивился. Выдернул из кобуры револьвер, взвел курок, отложил на ближайший стол карабин. Держа на прицеле бритый затылок, осторожно опустился к нападавшему, прикоснулся к шее.
Пульса не было. Единственный удар ножом оказался смертельным.
Что ж, случается и такое.
Я ногой отпнул в сторону выдернутый покойником из раны кухонник, отступил от тела и достал из кармана карго-брюк чарофон. Попытался связаться с Гордеевым, но тот на вызов не ответил.
Тогда я подтянул к себе стул, уселся на него и уставился на мертвеца, решая, как быть дальше. Вызывать дружинников в свете последних событий не хотелось. Вот не хотелось, и все тут. Хотелось перетащить тело через дорогу и оставить в сугробе, но столь неосмотрительный поступок был чреват неприятностями куда большими, нежели придирки следователей.
Клондайк
28 апреля, вторник
Выехали на Красный, докатили до перекрестка с Кривой, постояли там. Потом спустились в Кишку с дальнего входа, где работала круглосуточная кофейня, куда ходили охранники, уборщики и прочий люд, работавший здесь, выпили по чашке жидковатого, но горячего кофе с молоком. Дело уже шло к утру, было тихо, лица у людей вокруг сонные и какие-то пришибленные, какими им в это время и положено быть.
Начались сумерки, они в апреле в четыре утра наступают, и в Приграничье тоже, только здесь они тянутся и тянутся, так что пустота на улице кажется немного странной. Примерно в шесть началось движение – появились первые пешеходы, кому на работу пораньше, покатили грузовики-мусорщики – одно из главных достижений новых времен в Форте. Раньше с вывозом мусора, говорят, беда была. Таскали по возможности в заброшенные районы. Зимой еще как-то, а вот что к лету там начиналось – вообще трындец. Те же Эстонские болота до сих пор трогать боятся, чтобы не завоняло.
Потом попались навстречу два тяжелых грейдера – пытаются улицы чистить. Тоже примета новой жизни. Пусть я сюда и провалился, но как-то вовремя, наверное. От старожилов, от того же Смирнова, под рюмку чего только не наслушался про былые времена.
Я вновь свернул в заброшенный район, оглядываясь по сторонам. Дмитрий зевнул, сказал:
– Час остался – и по домам можно.
– Угу, отдежурили, считай. Спокойно было.
Ровно в этот момент я услышал два приглушенных выстрела, каких при этом не спутаешь – дробовик. И донеслись они примерно с той стороны, где наш дом, потому что ехал я сейчас по Сиреневой, а это как раз и есть улица, на углу которой и Красного проспекта наш особнячок и расположен.
Дмитрий тоже услышал, аж подскочил, схватился за свой «вепрь», который держал стоймя между ногами, стволом вниз. Затем серенький фургончик с какой-то надписью на борту выехал из-за поворота, с заносом вкатился на Сиреневую и проскочил мимо нас. Я успел рассмотреть надпись: «Западный полюс».
– Держись!
Развернуть с заносом «широкого» не получилось, скорость была маловата, а зубастые покрышки вцепились в лед, так что разворот получился в два приема. Тем временем «газель» оторвалась от нас где-то на квартал и неслась дальше, набирая скорость.
Догнали мы ее быстро – рядная шестерка легко разогнала джип, и буквально через несколько секунд мы повисли на хвосте у фургона. Тот еще попытался прибавить скорости, насколько получилось, но оторваться не смог, разница в мощности у нас ну очень большая. Однако и обогнать их мы тоже не могли – улица узкая, с обеих сторон сугробы. Мне бы чуть-чуть вырваться, дальше я своим силовым бампером смогу толкнуть фургон за задним колесом, и его просто развернет, но даже так вырваться не получалось. Ну ничего, еще будет возможность, все равно не уйдет.
Машины трясло на неровном льду, фургон еще и болтало, он мел хвостом. Водитель изо всех сил старался хотя бы удержать его на дороге, и получалось это явно с большим трудом. Проносились мимо пустые дома с темными провалами бесстекольных окон, деревья, столбы без ламп и проводов, заваленные заборы. Но ни машин, ни людей, только мы. Что и к лучшему.
Дмитрий опустил стекло, половчей перехватил короткий дробовик, явно размышляя над возможностью пальнуть в колесо, но колес с этой позиции видно не было. В кузове фургона кто-то сидел, я пару раз замечал лицо за стеклом задней двери, но удержаться на ногах он не мог, похоже.
Дальше не такая уж и длинная Сиреневая закончилась. Выбор у преследуемого был простым – или направо, к штаб-квартире Лиги, или налево, дальше меж заброшенных домов. Он сбросил скорость, начал поворачивать налево, и я этим воспользовался. «Чероки», тоже притормозив, несильно ударил своим железным бампером с кенгурятником в задний левый угол фургона, потащил его на разворот. Тот сразу же потерял траекторию и со всего хода вылетел на левую обочину, в сугроб и в старый бетонный столб за ним. Взлетел фонтан комковатого снега, послышался гулкий удар, я нажал на тормоз, чуть подвернув руль, чтобы нас развернуло носом к «газели», перекинул рычаг трансмиссии в «паркинг» и рванул из машины, выдергивая «кимбер» из оперативки из-под расстегнутой куртки, одновременно скидывая предохранитель.
Задняя дверь фургона распахнулась, в ней показался вооруженный автоматом человек. Я прицелился в него, но Дмитрий успел первым, пальнул в него двойкой из своего «вепря». Полыхнула тусклая вспышка, тот лишь дернулся и завалился назад, внутрь машины, выронив оружие. Гулкое эхо метнулось по пустой улице, вернулось к нам, мгновенно сменившись тишиной, в которой я слышал лишь свое дыхание. И я уже бежал к водительской двери, с оружием на изготовку.
– Замер! Замер, сцуко! Не шевелиться! – заорал я, направив через окно ствол в голову водителю.
Тот выглядел ошеломленным – видать, влетел грудью в руль при ударе, и из носа текла кровь. Пока он даже не очень хорошо соображал, что происходит. Я видел обе его руки, оружия в них не было, и не было никого на сиденье рядом с ним. Рванул дверцу, тут же схватил его за шиворот, вытащил из-за руля, бросив на дорогу лицом вниз, заорав на этот раз: «Руки за спину! Руки за спину!»
Он сопротивляться не стал. Руки ему я плотно стянул пластиковым хомутом из тех, что нам выдали в свое время, поднялся, оглядываясь.
– Двухсотый, – сказал Дмитрий, выходя из-за машины. – И больше никого.
Вид у него был вполне спокойным. Он сменил магазин в дробовике, огляделся в поисках новых опасностей, но вокруг было тихо, лишь где-то вороны каркали, разгалделись. Негромко тарахтел двигатель джипа. Я подошел к водительской двери, повернул ключ. Тогда заблымкала напоминалка о том, что я этот самый ключ забыл вытащить, поэтому пришлось его выдернуть и положить в карман.
– Ну что, посмотрим, что у нас есть?
– Давай, – кивнул я.
Мы быстро обыскали арестованного. Нашли на нем большой нож вроде «боуи», явно с какой-то магией, «городской» алхимический браслет-амулет от пуль, но не такой, какие мы припрятали, а другую модель, «дырокол» с увеличенным аккумулятором.
С убитого взяли АКМС, но переделанный, с укороченным почти под самый газоотвод стволом. На такие мода с Ирака пошла, там и наемники подобное мастерили, чтобы в машине было удобней оперировать, и местные радикалы, чтобы прятать под одежду. И вот гля, сюда доехало.
Четыре магазина, «глок» под сорок пятый, без запасного, еще один амулет от пуль, такой же, как и у водителя, еще «дырокол», обычный, плюс «Щелчок» в петле на запястье… нормально так ребята вооружились.
Документов ни на ком не было.
Потом вдруг мысль стукнула: Хмель!
Схватился за чарофон, ткнул в двойку, он ответил почти сразу.
– Слава, ты там живой? Это к тебе приезжали?
– Ко мне. Живой. Одного положил, двое сбежали.
– Вызвал Дружину?
– А стоит?
Я вздохнул. Потом сказал, стараясь звучать как можно спокойней:
– Слав, тебе статья точно нужна? У тебя холодный на руках, и соседи выстрелы слышали, все верно? Вызывай, короче, и я продублирую. Мы этот фургон перехватили, один пленный.
И дальше я взялся за рацию, вызывая диспетчерскую Патруля. Потом по-быстрому попытался допросить пленного, но тот просто молчал. Уже понял, что его сейчас дружинники заберут, так что пугать мне его нечем. Хотя не могу сказать, что в участке ему будет лучше. И еще подозреваю, что скоро Линев нарисуется. Почему подозреваю? Да потому что Кузьминку уже звоню. Правила надо соблюдать, мы теперь с ними в открытую играем. Ну, почти. В части касающейся.
Подошел к фургону, посмотрел на борт – надпись «Западный полюс» почти оторвалась. Бумага на ленте. Одеты грузчиками, в спецовках. Оба.
Заглянул внутрь – пусто.
И чего хотели? Не покушение, точно. Очередная попытка похищения? Теперь Хмеля? Это как-то начинает надоедать. Из-за карты? Или что-то новенькое?
Глянул на бампер «широкого» – ничего, пара царапин. Силовой – штука полезная, хоть и тяжелая.
Послышался звук сирены. В конце улицы показался «хантер» дружинников, затем, почти сразу, на улицу выкатился «соболь» в их же цветах – это уже группа, дознаватели и прочие. Давайте теперь общаться.
Хмель
28 апреля, вторник
Неожиданно завибрировал чарофон, напугав своим жужжанием до полусмерти, я вздрогнул и поспешно ответил на вызов. Звонил Николай – он поинтересовался стрельбой, я вкратце обрисовал ему ситуацию, и Гордеев ожидаемо посоветовал без промедления вызвать дружинников, потом отключился. У него тоже без приключений не обошлось, что только к лучшему – так или иначе скоро все прояснится.
Но совет он дал верный на все сто: по соседству люди живут, могли выстрелы услышать и куда следует сообщить. А у меня труп на руках. Непорядок.
Я выругался, взял табличку «Санитарный день» и скотчем приклеил ее снаружи на дверь поверх пулевого отверстия. Подняв с пола телефонный аппарат, сообщил о происшествии дружинникам, но звонил на случай причастности к нападению Ханина не в дежурную часть, а непосредственно в приемную отдела контрразведки. Потом набрал знакомого стекольщика с просьбой привести в порядок окно.
А чего такого? Не оставаться же теперь с выбитым окном!
Неожиданно со второго этажа послышался какой-то приглушенный шум, я быстро поднялся со стула и перебежал к стене.
– Хмель? – после секундной паузы послышался от лестницы голос Сани-чародея, который не иначе как перебрался на мою половину дома через чердак.
– Я!
– Нормально все?
– Порядок!
Саня спустился на первый этаж и встал на верхней ступеньке, разглядывая окровавленное тело.
– И это для тебя порядок? – охнул он. – За пиво, что ли, не заплатил?
– Типа того, – поморщился я и укорил чародея: – А ты, смотрю, не торопился!
– Я спал! – возмутился Саня, деактивируя короткоствольный чаромет. – Проснулся – сразу прибежал.
Явился чародей босиком, в тренировочных штанах и майке-алкоголичке, поэтому сомневаться в его словах не приходилось.
К бару подъехала машина, я выглянул в окно и увидел обычный УАЗ с синей полосой на боку.
– Проваливай, – приказал Сане, когда из машины высыпали вооруженные до зубов дружинники. – Тебя здесь не было.
– С Колей связаться?
– Уже связался. У него своих проблем полон рот.
В дверь требовательно постучали, я снял «таурус» с боевого взвода, убрал револьвер в кобуру и впустил внутрь группу быстрого реагирования. Разумеется, предварительно представился, но и так один боец удерживал меня на прицеле, пока остальные проверяли бар.
– Я вас сам вызвал вообще-то, – поморщился я из-за боли в левом плече, на котором уже проступили кровоподтеки, оставшиеся от хватки зарезанного мной бугая.