– Порядок такой, – отрезал старший сержант и потребовал: – Сядьте и посидите.
– А что такое?
– До приезда следственной группы ничего трогать нельзя.
– У меня времени достаточно было так-то, – сварливо напомнил я.
– Порядок, – отрезал дружинник, не слушая возражений.
Впрочем, я особенно на своем и не настаивал. Порядок, значит, порядок.
Сел на стул. Голова кружилась, в ушах звенело.
Но – живой. А это главное…
Следственная группа прикатила на «газели» минут через десять, следом подъехал «хантер» с мигалкой. Из него выбрался худощавый господин в черном дорогом пальто, конопатый и длинноносый. Начальник отдела контрразведки Григорий Кузьминок пропустил вперед следователей, потом поднялся на крыльцо и покачал головой.
– Ну и бардак у тебя, Хмелев! – протянул он, встав на пороге.
– Так это бар, а не библиотека, – парировал я.
– Логично, – кивнул Кузьминок и отпустил старшего сержанта. – Свободны. – Но сразу поправился: – Пока не уезжайте, на улице подождите.
Бойцы группы быстрого реагирования покинули бар. Один из следователей сунул в пластиковый пакет окровавленный кухонный нож, второй занялся фотосъемкой места преступления. Вольнонаемный эксперт склонился над мертвым телом и забормотал в диктофон:
– Одна колотая рана в области шеи…
Я не стал прислушиваться к его словам и обратил свое внимание на гимназиста в длинном кожаном плаще и кожаной же фуражке с меховым подбоем. Прибывший вместе со следственной группой колдун присел у стола, под который закатился оброненный нападавшим амулет, и провел вокруг него алхимическим маркером непрерывный круг. Реагент зашипел, намертво въедаясь в доски.
– Что там? – поинтересовался Григорий, когда гимназист провел над крупным кристаллом обыкновенным ивовым прутиком.
Колдун предостерегающе вскинул руку, призывая к молчанию, и закрыл глаза, но сразу встрепенулся и поднялся на ноги.
– Хитрая штука. Парализатор.
– Почему тогда хитрая? – удивился контрразведчик. – Их в любой лавке навалом. И у каждого второго защита куплена.
– От такого ментальная защита не поможет, он непосредственно на нервную систему действует. К обороту, кстати, запрещен из-за перманентного паралича конечностей в десяти-пятнадцати процентов случаев.
– Отследить покупателя можно?
– Сомневаюсь, – покачал головой колдун и позвал следователя: – Приобщайте к вещественным доказательствам. Только голыми руками не хватайте, он хоть и деактивирован, но мало ли…
– Ладно, – вздохнул тогда Кузьминок. – Излагай, Хмелев, свою версию.
Я в двух словах рассказал, как все было, ничего не приукрашивая, ничего не упуская. Но гимназист лишь покачал головой.
– Не сходится, – прямо заявил он. – Парализатор был активирован. Либо его не успели пустить в ход, а значит, вы атаковали первым, либо должна быть серьезная причина, по которой он не сработал. Обычный амулет от ментального доминирования не помог бы.
– Была защита. Была! – подтвердил я и закатал рукав, демонстрируя плетеный браслет с обуглившейся зеленой нитью. – И озаботился я своей безопасностью не вчера и не позавчера. Есть свидетели. Так что не надо инсинуаций.
– Позвольте! – Колдун с интересом осмотрел браслет и даже поводил над ним ивовым прутиком. – Оригинально! – улыбнулся потом. – Задумка отличная, а вот исполнение на троечку.
– Почему это? – оскорбился я. – Сработало ведь!
– Сработало, – подтвердил гимназист, – но видите обугленную нить? Она вплетена в узлы, которые выступают ключевыми точками, и когда произойдет их разрушение, энергия плетения вырвется наружу, и вы останетесь без руки. Я бы настоятельно советовал вам от этого украшения избавиться.
Недолго думая, я выщелкнул клинок выкидного ножа и срезал браслет.
– Я больше не нужен, заключение пришлю до конца дня, – заявил тогда гимназист.
– Подождите, – задержал его Кузьминок, который до сих пор не задал мне ни одного уточняющего вопроса. – Сейчас машина в участок пойдет. Подвезем.
И точно, вскоре старший группы подошел к нам с многочисленными пакетами, в которые сложили обнаруженные у покойника вещи, и объявил, что они здесь закончили, остается лишь взять с меня письменные показания. Но Кузьминок следовать протоколу не пожелал.
– Изложи все в письменном виде до конца дня, – потребовал он, – вечером пришлю кого-нибудь.
– И еще непонятно как с карабином быть, – замялся следователь, демонстрируя пакет с двумя стреляными гильзами двенадцатого калибра. – Разрешение оформлено, огнестрельных ранений у покойника не зафиксировано.
– Хмелев, ты в кого-нибудь попал? – уточнил Григорий.
– Нет.
– Карабин оставляйте, – распорядился тогда контрразведчик.
– А с этим что? – указал я на мертвеца.
– Позже заберут в морг на опознание, – пожал плечами следователь.
– Особые приметы есть? – уточнил Кузьминок.
– Нет. Возможно, что-то под одеждой обнаружится. Карманы пустые, одежду явно специально для дела приготовили.
– Хорошо, – кивнул Григорий, – возбуждайтесь по попытке похищения, по убийству готовьте отказ. Приеду, подпишу. Да, тут стрельба недалеко была, заберете ее у Могилевского и объедините в одно производство.
– Есть основания?
– Есть.
Следователи погрузились в «газель» и уехали; перед баром остались стоять «хантер» и УАЗ группы быстрого реагирования.
Я запер дверь и спросил, заранее зная ответ:
– Что за перестрелка?
– Сосед твой фургон перехватил. Сел на хвост, когда он от бара отъезжал, и нагнал неподалеку. – Кузьминок подошел к стойке и взял чудом не сброшенный на пол бутерброд.
– Может, чай? – предложил я.
– Да, давай.
Я поднял с пола чайник, перешагнул через покойника и ушел на кухню. Набрал воды, поставил его на плиту, потом быстро нарезал булку белого хлеба и кольцо кровяной колбасы и вернулся в бар.
– Угощайтесь.
– Ты этого кадра точно раньше не видел? – указал Григорий на покойника.
– Нет.
– Не встречал в «Западном полюсе», к примеру?
– Не поручусь, – воздержался я от однозначного ответа, собрал разлетевшиеся по полу хлеб и колбасу и выбросил их мусорное ведро. Сходил за чайником, наполнил две кружки, пожал плечами. – Всего персонала в лицо не знаю.
– Владимир Михайлович уверил меня, что не причастен к этому прискорбному инциденту.
– Было бы странно, возьмись он утверждать обратное, – буркнул я, откусил бутерброд и отпил чаю.
Кузьминок последовал моему примеру, потом сказал:
– Я ему верю.
– А мне, значит, нет?
– От разрыва контракта потерял ты, а не «Западный полюс». Нет никаких причин оказывать на тебя давление.
– Нормальное такое давление, – хмыкнул я, допил чай и вынес из подсобки ведро с лентяйкой. Кровь смывать лучше прежде, чем она намертво в доски пола въесться успеет.
– Правда, на фургоне и в самом деле была надпись «Западный полюс», – вздохнул Григорий, взяв с тарелки новый бутерброд, – тебе не показалось.
– Угнали?
– Гордеев говорит, ватман приклеили.
Я наполнил ведро водой, сунул в него зацепленную на лентяйку тряпку и предложил:
– Если фургон перехватили, не хотите на место съездить?
– Не хочу, – просто ответил Кузьминок и долил себе чаю.
– А чего так?
За тряпкой по полу оставались бурые разводы, но я тщательно замыл оставленный покойником кровавый след, вымыл тряпку и прошелся второй раз. Стало лучше.
Григорий доел бутерброд, потер искривленный нос и задумчиво произнес:
– Слишком много неясного в этом деле, слишком много. Когда похищают кондуктора – это одно, но в тебе какая ценность?
– Пфу! – выдохнул я. – Тоже мне бином Ньютона! Человек остается без покровительства Дружины, и на него сразу пытаются наехать, первый раз такое, что ли?
– Тебя не только Ханин опекал, так ведь? – не вдохновился этой версией контрразведчик. – Сам знаешь, как такие дела делаются. Подошли бы серьезные люди, предложили охрану, ты бы их в «Ширли-Муры» направил. Правильно? Правильно. И Селина с Гамлетом в причастности заподозрить сложно: ты им живой и здоровый нужен, а не в инвалидном кресле.
Я только вздохнул. Кузьминок был кругом прав: похищать меня никакого резона не было. А если бы Ханин решил рынок перекроить, то налетчики совсем иначе бы действовать стали. С пары коктейлей Молотова начали бы, как минимум.
Начальник отдела контрразведки взял со стула пальто, надел его, оправил лацканы, затем повернулся ко мне.
– Вот я и думаю: кому ты понадобился живым?
– Понятия не имею, – поежился я.
– А еще думаю, – продолжил Григорий, – не связано ли это с тем инцидентом в Лудине, когда горожане Платона захватили, а вы его обратно выменяли.
У меня по спине побежали мурашки, но виду я не подал.
Утаить тот случай от контрразведчиков не получилось, но тогда Кузьминок глубоко копать не стал. Когда захватывают кондуктора – мотив лежит на виду. А теперь появилась дополнительная информация для размышления, и наша версия стала трещать по швам.
Поэтому я сходу отбрасывать это предположение не стал и задумчиво потер переносицу.
– Думаете, это горожане были? Расквитаться решили? Ерунда какая-то. Скорее уж Сестры Холода могли о нашем участии сами знаете в чем заподозрить.
Григорий указал на покойника.
– Это определенно мужчина.
– А если наемник?
– Не знаешь их контингент? Уголовники. Все в наколках, а здесь ни одной, по крайней мере, на виду. Больше похоже на работу горожан…
– Горожане хотели оказать услугу ведьмам? – предположил я, рассчитывая увести разговор в сторону, но не вышло.
– Не так давно Лига полностью прекратила сотрудничество с Городом. Причины конфликта нам не известны, но информация точная. Так вот я думаю, может, ты в курсе?
Острый взгляд контрразведчика заставил поежиться, но я беспечно улыбнулся.
– Чего не знаю, того не знаю.
– Ну, не знаешь и не знаешь, – махнул рукой Кузьминок. – Я тоже многого не знаю. Например, зачем ты сорвался из Форта в день, когда в Лудине захватили Платонова, и почему у тебя было разбито лицо…
Я вздохнул. О вломившихся в особняк парнях, которых застрелил в подвале, мы в Дружину во избежание неуместных вопросов сообщать не стали и закопали их в сугробе на одном из пустырей неподалеку.
– Это вопрос? – уточнил я, не став торопиться с объяснениями.
– А разве не похоже?
– Дурацкая история. На нервах тогда был, злоупотреблял. Утром упал и нос разбил. Гордеев психанул и ждать меня не стал, один уехал. А я кровь остановил и за ними сорвался.
– Долго останавливал, как мне сказали.
– Так я и здоровье заодно подлечил, об этом не рассказали разве?
Кузьминок кивнул и направился на выход. В дверях развернулся, указал на меня пальцем и заявил:
– Я за вами присматриваю, – и вышел за дверь.
Сказал «присматриваю», но УАЗ с группой быстрого реагирования укатил вслед за «хантером». Вот тебе и присмотр.
Ругательство вырвалось тихим шепотком; громче я его повторять не стал, вместо этого оттащил покойника к порогу, поменял воду и принялся в третий уже раз замывать пол. А когда за телом приехали из морга, прошелся с лентяйкой еще на раз. Особого смысла в этом уже не было, просто требовалось хоть чем-то себя занять.
Иначе на душе как-то совсем уж тошно становилось. Так тошно, что даже пить не хотелось. Не знаю, кто и зачем это устроил, но вывести меня из зоны комфорта ему удалось совершенно точно. Я даже визиту стекольщика обрадовался не столько из-за быстрой починки окна, сколько в силу возможности отвлечься на банальное обсуждение погоды.
Хорошо поговорили, в общем. Еще бы счет за работу поменьше был…
Клондайк
28 апреля, вторник
Дознаватели на месте перестрелки надолго нас не задержали. Все очевидно и понятно. Мы при исполнении были, в конце концов. Услышали выстрелы, увидели убегающую машину с полуоторванной фальшивой надписью, погнались, те попытались скрыться, а потом еще и отстреливаться. Потребовали от нас написать рапорты, что мы пообещали немедленно сделать в месте потеплей.
Задержанного увезли в «хантере», за трупом приехала еще одна «газель» – помятая с левого бока труповозка, но такая, которая сперва в отдельный морг везет. К убитому, скорей всего, еще и колдуны наведаются, остатки ауры поснимать и все такое. Там уже на носилках один труп лежал, завернутый в полиэтилен. «Газель» злодеев, хоть и мятая, оказалась на ходу, и ее просто угнали, а мы, попрощавшись с дознавателем Могилевским, который был в группе за главного, поехали в паб.
Паб, к моему удивлению, был открыт, Хмель замыл с пола большую лужу крови, похоже, а воду выплеснул в сток у края тротуара, отчего остатки снега там порозовели и выглядели… подозрительно. Но что кровь – сразу и не скажешь, так что нормально. Дыра в двери была заклеена с обеих сторон листками бумаги, труп увезли, та же «газель» прихватила и его.
– Ну давай, наливай и рассказывай, – с порога объявил я.
Людей в пабе не было вообще покуда, рано, в это время разве что случайные и похмельные залетают, но вот сейчас никого не было. Или Хмель только открылся?
– Пива? – Хмель спросил чуть с подозрением, выразительно покосившись на часы.
– Мне чаю, – замотал головой Дмитрий.
– А мне пива, – радостно объявил я. – Это у тебя, Слава, утро, а я с ночного дежурства, сейчас спать пойду, так что самый что ни на есть вечер. С тебя показания взяли уже?
– Кузьминок, – кивнул он.
– Кузьминок? Из дружины не приезжали, что ли?
– Кузьминок сразу дело забрал. Я ему что-то про происки конкурентов загнул, но он сказал забыть. Думают, что тут что-то серьезней.
– Почему думают? – чуть насторожился я.
– Откуда я знаю? – Хмель выставил передо мной полную кружку. – Мне он не докладывал. Но есть чувство, что им что-то известно. Захват Платона припомнил, явно на Город грешит.
– Город? За картой приходили?
Вообще-то логично предположить.
– Может быть, и Город. Но вот в то, что городские шпионы мне будут колеса спускать… – Хмель покачал головой. – Как-то сомневаюсь я.
– Колеса?
– Золотники вывинтили.
Хм… ну да. Теперь уже нелогично. Если Хмеля похитить хотели, самое глупое, что можно сделать перед этим, – начать пугать. Жертва от такого только насторожится. Может, Хмель и насторожился?
– Слав, а расскажи, как было. Подробно.
– Этому сейчас чаю налью, – он показал пальцем на Дмитрия, уже севшего писать рапорт, – и расскажу. К пиву дать чего-нибудь?
– А что есть?
– Пирожки с ливером остались со вчерашнего, только холодные.
– Давай парочку, я не завтракал, окривею с пива.
Из подвала поднялся Иван, подошел поздороваться.
– У нас все приключения, – сказал.
– Да вижу. Разберемся, надеюсь.
– Хотелось бы.
Хмель оставил бар на помощника, сам подсел ко мне, за самый дальний столик.
– Ну расскажи, как было.
Хмель рассказал. Неторопливо, обстоятельно, со всеми подробностями. Ну молодец, отбился, хоть и случайно.
– Слав, вот зачем тебе оружие, если ты носишь его в обычной сумке? Держишь под прилавком без патрона в патроннике? Со сложенным прикладом? Для чего делается складной приклад?
– Для компактности? – предположил он.
– Для езды в машине. Выскакиваешь и раскладываешь. Слав, почему патрона в стволе не было?
– Ну… техника безопасности, – несколько озадачился он.
– Чьей безопасности? Того, кто на тебя нападает? Есть предохранитель, он в «вепре» удобный. Там и спуск такой, что случайно нажать трудно. То есть получается, что на тебя нападают, а ты должен достать оружие, дослать патрон, при этом без приклада это медленней, потом ты там начнешь что-то делать. Револьвер на тебе?
Он молча похлопал по кобуре под рубашкой.
– А почему не стрелял?
– Он сразу на меня кинулся. Прижал к стойке, не дотянуться было. Попытался кулаком навернуть, я его ножом достал.
– Нож ведь случайно там оказался?
– Ну, так-то да.
– А если бы не оказался, что бы делал?
– Так выкидуха в кармане. Ее просто доставать дольше было.
– С выкидухой против двоих вооруженных?
Дмитрий прислушивался к разговору с явным любопытством.
– А как еще?
– Если на тебя бегут, а ты вооружен, – не жди, блин, успеешь достать ствол или нет, отбегай! – вздохнул я. – Маневрируй. Всегда подставляй левый бок. Если бьют уже – не отмахивайся, прикрывай ствол собой и продолжай его тащить. Я покажу, смотри, – я встал из-за стола. – Вот я здесь, противник… метра три или сколько до него было?