Азар не думал ни о чем. Просто помогал. Эльфу. Он же будет благодарен?
Эльф, быть которым он мечтал всегда.
И большой кровью мстил, не уставая, за то, что – не таков. И не станет.
Потом, позже, эльф провожал его взором, полным недоуменной боли и гордыни.
Эльф так и не произнес слов благодарности.
– Было, – сказал витязь, убирая от себя чужие руки и возвращая сорочку на место. – Это было, Потрошитель Азар, вождь воинства орков, слуга Карахорта… всегда мечтавший стать эльфом и живущий теперь в иной складке Эалы в человеческом облике. Было. Ты спас мне жизнь, мне, эльфу, и мне нечего было сказать тебе тогда. Я не был готов признать, что обязан тебе жизнью.
Котик следил за руками Тайтингиля жадно, как будто тот укрывал рубашкой как минимум гору злата, а не свое собственное тело.
– Я думал, у эльфов не остается шрамов…
– После орочьего лечения? Остался вот, – усмехнулся витязь. – Это не важно, предводитель Азар. Дима Котов. Ты ушел оттуда, ты теперь здесь. И я – здесь. И я должен тебе.
Котов помотал головой.
– Спасибо, – сказал Тайтингиль, глядя прямо в глаза Котика.
Мужчины стояли близко, и воздух накалился и звенел.
– Спасибо тебе, Потрошитель Азар. Ты спас мне жизнь. И теперь я понял, что вело тебя.
Перерожденный орк прищурил яркие глаза.
– А знаешь? Пусть оно и дальше ведет.
– Что? – Тайтингиль оторопел.
Котик улыбнулся и выговорил:
– Я хочу встать подле тебя оруженосцем, эльф. И я пойду за тобой – туда, куда тебя понесет, нолдоринский сокол, витязь Золотой Розы. На болота, на Пустоши Морума, к чертям собачьим. Я тоже хочу туда-а-а. С тобой. Это же… прррикольно. С эльфом. Я всегда хотел.
– Я не пойду на Пустоши, – ответил Тайтингиль. – Сейчас мне нужно покончить с чудовищем. Моя задача больше и сложнее, найти путь спасения для эльфов. Я собираюсь шагнуть к звездам, за пределы Эалы. Я собираюсь… в космос. Желаешь пойти со мной?
Орк почесал дреды.
– В космос… В космос… Ну круто же, а! – Голубые глаза снова засияли колко и озорно. – С эльфом, в космос.
– Устраивает? – Эльф протянул узкую ладонь.
Дима Котов с готовностью сжал сильные жилистые пальцы в своей мягкой лапище.
– Что тут может не устррроить? Девчонки там опять же какие-нибудь… зеленокожие! Ну псих ты, как есть – даже кррруче, чем я сам! По рукам!
Глава 7
Слияние душ
Эльф стоял неподвижно посередине просторной гостиной. Ему не хватало чего-то большого, значительного, привычного – ритуала посвящения с мечом, каких-то особых, возможно, выспренних слов; но этот мир подразумевал упрощение. Простоту.
В тех вопросах, в которых его соплеменники никогда не были просты.
Орк тем временем уже кипел, сновал, колготился – привычно делал одновременно тысячу дел в бешеном ритме этого странного мира.
– Телефон есть уже? – вопросил Котов от стеллажа в дальнем углу. – Тут без него никак.
– Нет. Я читать пока не умею, – усмехнулся эльф. – Так. Отдельные слова. Т-р-у-с-ы.
– С правильной лексики начал, – мурлыкал Котик. – Давай-ка… вот, модель не распоследняя, но тебе пока сойдет. Я поискал бы… может, вообще кнопочный…
Эльф пропускал суету мимо ушей. Подошел к паре африканских масок и замер перед ними.
– Значит, магия в этом мире все же есть.
– А, это. Это так, р-развлечение для тур-ристов… Ремесленники делают же.
Тайтингиль поднял брови.
– Да-а? – тормознул Котик свою бурную деятельность.
– Ну вот эта пуста. – Эльф указал на ту, что висела слева. – А вот в этой, правой, скрыт демон, из мелких. Досаждал… селению. Да. Селению. Заточили и продали, чтобы иноземцы увезли подальше. И вот он тут висит у тебя.
– В-выпустишь? – чуть заикаясь спросил Котик. – Что-то мне не понравилось то, что ты сказал…
– Мелкий демон. – Эльф пожал плечом. – Скисшее молоко, нежелательные насекомые, спутанные волосы у детей и животных. Тебе такое надо дома? Но то, что нашлись умельцы, которые его опознали, сделали для него ловушку и заточили, говорит мне…
– …что в нашем мире есть магия. Вот. Это мой старый номер. Один из. Я этим мало пользовался. И прррежний телефон. Живой вполне. Но-о-о… если позвонит женщина, любая, говори: я не Котик, я его начальник. Договорррились?
Тайтингиль усмехнулся. Иронично бросил:
– И правда, прижился.
– Тошнит тебя от этого, светлейший?
Эльф отвернулся к окну. Помолчал. Потом прошептал:
– Подташнивает…
– Р-раскажи. – Орк уже был рядом, и рядом уже было подставленное кресло и столик с коньяком, сыром, виноградом, клубникой, тонкими листочками каких-то крекеров. – Что ты собираешься делать?
– Что рассказывать… я шел в мыслях об осознании пути. В желании пресечь удел небытия для эльфов. В поисках ключа от новой жизни, мечтая о рождении детей после веков упадка, – чуть горько говорил Тайтингиль. – Но я вижу отравленную воду и людей, живущих в хаосе. В… блуде. В заблуждениях, взаимном вреде. Потерявших самих себя. Если у них и есть ключ – отыскать его будет сложно. А взять для эльфов еще сложнее.
– Думаешь, этот ключ найдется за звездами? В космосе? А как ты планир-руешь отправиться в космос? Самолет… самолет для начала. Посмотреть на Землю… на Эалу сверху. Мм?
– Можно самолет, Алина рассказывала.
– Алина… – Котов поболтал в стаканчике с яблочным соком лед. – Алинка. Я никак не подошел на р-роль папика. А Ирма, Тайтингиль? Мм?
Эльф посмотрел.
– Я понял, по-о-онял… не мое дело. Да?
Витязь все еще удерживал взгляд на выразительном лице орка. Наконец разлепил губы жесткого, похожего на шрам рта.
– Как странно, что все мы собираемся подле этой женщины. Обычной женщины… как странно. Ирма сразу помогла мне встретиться с двергами, последними в роду Чернобородов, которые тоже искали убежища в этой складке Эалы. И с тобой. Видно, через нее мне и… – Эльф осекся.
– Что?
– Позже, орк.
– Оррруженосец же, – искательно проворчал Котик. – Должен быть в курррсе. Вот. – И взял в руки айфон, отданный витязю. – Иррма, Ирррмочка, ты же не волнуешься? А, совещание? Хорррошо. Этот номер отдаю Тай… тингилю. Да-да-да, живы-здоровы, поговорили. Ну поговор-рили, ну-у… Все живы, не беспокойся. Да-да, отвезу я. Отвезу.
Скользнул пальцем по экрану.
– Куда, эльф?
– К Беспрозванному. На Красные Ворота.
Орк замер. Потом улыбнулся:
– Быстр-ро учишься. Мне Лев Абрамович шить отказался, но не очень-то и хотелось.
Погода портилась – час назад казалось, что это не май, а душный июль, а теперь из редких туч капали тяжелые дождинки, обещая немного прополоскать столицу. Изя с готовностью впустил эльфа и весьма привередливо осмотрел орка, поигрывающего ключами от авто, сверкающего стеклами новых очков, мусолящего в руке дорогущий айфон.
Орка оставили на диване с двумя белошвейками, тощими, почти одинаковыми девицами – в московской квартирке наверху, на диванчике, обтянутом руколепным покрывалом пэчворк. Сара, поднявшись сюда ненадолго, издалека пульнула в него чашкой чаю и древней сахарницей синего хрусталя с металлическим ободком и двумя сильно обкрошенными кубиками рафинада на дне. Котик заглянул в чашку, проворчал: «Писи сиротки Хаси», обворожительно улыбнулся и через пятнадцать минут был лучшим другом белошвеек.
Сара удалилась молча, непреклонно покачивая тухесом.
Тайтингиль на час спустился в нижнее помещение, обсуждая со Львом Абрамовичем послание и новости, полученные с утра. Ненадолго вернулся наверх:
– Оруженосец, ты хорошо знаешь этот город?
Обе девы подпрыгнули от такого титула и защебетали затем втройне приветливее, нашивая вензеля Беспрозванного на готовые вещи.
Обсудив требуемое, витязь прошел мимо Котика, коротко сказав:
– Теперь к Ирме.
Оставив чашку и послав девам пламенно-обволакивающие взгляды, Котик рванул следом. Обогнал у машины, открыл дверь.
Алинка была уже дома. С ней на кухне сидел Макс; в духовке запекалась цельная индюшка, и ароматы витали по всему дому.
Увидав пришедших, Алинка помчалась к двери – коротюсенькая майка, яркие шортики, белые волосы до талии – и с ходу напрыгнула на Котова.
– Котик, привет, привет, Котик, какой ты черномазый, как папуас! Ма звонила, ты Тая… Тайтингиля привез ведь? Как он тебе, эльф наш?
Котов ворчал и мурлыкал, отлепляя и обнимая девочку одновременно, одновррременно. Витязь улыбнулся, дернул углом рта, похожего на шрам. Орк отчего-то уставился на узкие ступни эльфа, который сразу сбросил и туфли и носки, и прошел в дом босиком.
– Да, он чудной, с приветами, но клевый же, – уверенно сообщила Алинка. – Поужинаешь? Уже время подходит, когда и Тайтингиль питаться начинает. Тем более хорошим мясом. Птицей.
В квартире стояла некоторая суета – двое рабочих закончили заниматься душевой кабиной и выносили остатки старой. Котик тут же включился в процесс вместо Макса, который доселе исполнял роль старшего мужчины в доме. Алинка хлопала духовкой, рабочие объясняли, как невыносимо трудно было сделать замену панелей, Котов остро поглядывал на эльфа, который, сбросив жилет, сидел на подоконнике с ногами, поглаживая кота Пикселя, и смотрел на задернутую дождем Москву.
Пришел посыльный от Беспрозванного – принес еще пакеты с вешалками. Алинка забежала наверх, развесила, разложила обновки в шкафу в гостевой спальне. Там же висела и собственная одежда Тайтингиля; лежали кольчуга, плащ. И стоял в самом углу длинный меч в причудливых легких ножнах.
Девочка протянула руку – потрогать, но Тайтингиль шевельнул бровью, и все стало понято без слов. Воинское – под запретом. Ей, девчонке, да и вообще. Слишком серьезно. Слишком опасно. Слишком.
– А это… можно? – Алинка тронула плащ пальцами.
Эльф кивнул.
Девушка накинула плащ на себя и с гиканьем понеслась вниз.
Котик замер, как окаменевший, и некоторое время не сводил взгляда с коричневой плотной парчи, шитой золотыми цветами.
И довольно быстро попрощался, убедившись, что эльф понял тайну пользования телефоном и правила набора номера, записанного в телефонной книжке айфона как Azar.
Ирма принесла из машины трость, сработанную двергами для эльфа, и, судя по всему, пребывала в умонастроении весьма сложном. Она была вежлива, отчуждена, суха и держалась на изрядной дистанции от всех.
Тайтингиль поглядывал с интересом.
– Ма, мы не собираемся же сразу рожать и все такое, – щебетала Алинка. – У Макса бабулька вредная, квартира ее. Она сказала, что переедет в комнату Макса к предкам и уступит квартирку, только когда Макс женится. Ну вот. Женимся, год играем в сладкую парочку, и свобода. Макс с квартирой. Всем хорошо. Мне не жалко. Мм? И да, да, только после того, как поступлю.
– Ох, еще и поступление, Алина… ты понимаешь, сколько денег надо – на все?
Тверденький кулачок стукнул в стол.
– Мам! Сама поступлю!
– Сама… ладно.
– Ты покладистая такая, мам!
– Да. Сколько денег на свадьбу надо?
– Ну… ну, полляма, Максик? Твои сколько дадут?
– Я не говорил еще. Пусть будет сюрприз. Я вот тут, Ирма Викторовна, и, э-э-э, Тайтингиль, прошу руки Алинки. Дадите?
Эльф молчал, спокойно занимаясь кусками сочной индейки на своей тарелке, Ирма отделывалась неопределенными фразами.
Поев, загрузив посудомойку, Алинка и Макс отправились куда-то покататься на машине.
Ирма ушла в свою комнату.
Эльф усмехнулся и снова оккупировал подоконник с азбукой и планшетом.
Ирма сдалась спустя полтора часа, когда Алинка позвонила и сказала, что переночует у Наташи.
Пришла к подоконнику в туго перепоясанном пеньюаре бежевого цвета, отделанном кружевами. Села в кресло напротив эльфа. В руке в невысоком стаканчике позванивал лед, умягчая вкус виски.
– Итак… то тебе Котик так нехорош, что ты готов убить за то, что я тебе принесла его халат. То он так хорош, что ты запросто уезжаешь с ним, берешь его айфон. То ты из другого мира, то ты знаком с Котовым вплоть до дружеского мордобоя. Поясни. А то и впрямь окажется, что ты не Тайтингиль. А Игорь Приходько.
– Я знал Азара в ином теле и в ином мире. Мы были непримиримыми врагами, но однажды он спас мне жизнь.
Ирма собралась что-то сказать еще – что-то ироничное, хлещущее; она не любила чего-либо не понимать или чувствовать себя одураченной. Но эльф гибко спрыгнул с подоконника, секунда – и он был рядом, еще секунда – и Ирма на его руках, обхватив стройную мощную шею, отдается поцелую; эльф беззвучно взбежал к себе на второй ярус квартиры, обнимая женщину, обвивая ее руками и не отпуская губами губ.
Ирму затрясло; повело по телу – горячим, горячим…
Эльф целовал глубоко, забирая губы, язык Ирмы; просто целовал. У кровати Ирма вцепилась в пуговицы его сорочки и, почти разрывая, стащила ее с широких плеч. Провела пальцами по едва видному шраму, белой ниткой пересекающему плечо и почти половину груди, достигающему соска. Тайтингиль безошибочно дернул за поясок, и пеньюар разлетелся, открыв тонкую короткую сорочку. Эльф коротко застонал. Ирма присела на корточки, расстегнула льняные брюки и освободила длинные ноги мужчины; но эльф, почти бросив ее на кровать, вдруг прошептал прямо в ее губы:
– Ш-ш-ш.
– Что, ну что-о?
– Это время, – витязь дышал так, что Ирма видела и ощущала могучие движения широкой груди, – время, которое я смогу быть с тобой… ты проживешь его по моим правилам.
– Это как?
– Я подскажу, когда придет пора… я в твоем мире, и я твой гость. Но если я буду твоим мужчиной – определенные решения останутся за мной.
– И первое же неповиновение с моей стороны…
– Я просто не могу иначе, – в самые губы сказал эльф. – Я не человек. Я просто не могу. Иначе. Не живу по-другому. Понимаешь?
Если Ирма что-то не выносила почти так же, как и предательство, – так это когда ей ставили ультиматумы. Сердце ее заколотилось, заметалось в поисках выхода из ситуации. Вот мужчина, вот его серые, причудливо меняющие цвет глаза, вот его тело… архангел, который, как ей казалось, теперь ее воздух, ее судьба, сама жизнь. И вот его слова. Разве нельзя получить счастье как-то попроще?
– Я бы хотела точнее узнать, что потребуется, – осторожно сказала она. – Ты… не мог бы… больше рассказать о себе? И особенно о твоих правилах?
Эльф выдохнул и на секунду упал лбом на грудь Ирмы. Затем встал – трусы, злополучные трусы из тонкого трикотажа, которые она так вдохновенно подбирала ему, облегали тугие ягодицы, пах. Очень выразительный пах. Великолепный…
В животе Ирмы снова заныло.
– Н-ну вернись же…
– Ирма.
– Н-ну?
– Я не человек.
– Да объясни же! – взвизгнула женщина. – Ты сказал, ты – да… год… и вот… и… я никогда не волочилась за мужиками, у меня нет с ними проблем! Что происходит? Тайтингиль!
– За мужиками, – потерянно сказал эльф. – Ирма… прости меня.
– Нет, погоди. – Ирма метнулась к подоконнику. – Ты хочешь меня? Обрати внимание, к черту любовь; я спрашиваю про то, что проще. Ты – меня – хочешь?
– Хочу, – сказал мужчина. Острые уши его вырисовывались на фоне серого московского неба, подсвеченного снизу сполохами большого города. Волосы блистали золотым огнем.
– Так в чем проблема, ну в чем? – Ирма чуть не рыдала.
– Я… рискнул… поставить одно условие. – Тайтингиль говорил медленно, подбирая слова. – Чтобы… пока я с тобой… ты приняла мои определенные правила. Я не смогу считать себя… мужиком… венчающим ряд предшественников. С которыми у тебя не было проблем.
Ирма отшатнулась.
– Ты…
– Ты не скрывала же этого… и не скрываешь. Поэтому я… попросил.
– Ты что же, – медленно сказала женщина, – ты считаешь, что я смогу с кем-то путаться, когда ты… когда я… когда я сказала тебе у Беспрозванных…
– Я слышал, что и как говорили Алина и Макс за ужином, – медленно сказал Тайтингиль. – Они были готовы даже назвать друг друга мужем и женой, не придавая этому никакого значения. Я молчал. Но я слушал. Они в близости, но не будут думать о ребенке. Разве такое бывает? Если я… то я непременно буду. Ты не понимаешь, наверное… Я пришел оттуда, где мои соплеменники жили вечно, но долгие века не рождали детей. И так говорить при возможности зачать ребенка, как это делаете вы, люди… даже не говорить – делать так… Я не могу, правда.