– С трудом, но понять смысл можно. Ты, «Спиридон», считаешь, что время стихийных разборок прошло, так? – спросил, недоверчиво качая головой, «Крот».
– Если можно, то надо договариваться, – ответил ему «Спиридон». – Настала пора не «мочить» конкурента, где ни попади, а вести диалог.
– Совместные усилия, конечно, эффективнее, однако… Все же больше на анекдот смахивает.
– «Ангел», ты опять не веришь?
– Честно, «Спиридон», нет!
– А ты вспомни, как полтора года назад, здесь же, почти в том же составе я завел с вами разговор о необходимости легализации своей деятельности и впервые сказал о необходимости учреждения и регистрации НТПС. Как идею назвали? Не идиотизмом?
– Это так, но… Это – другое дело… Тогда был прецедент…
– Ты, «Ангел», об «Уралмаше»?
– А о ком же еще?!
– «Уралмаш», действительно, был первым, – сказал «Спиридон». Плеснув в рюмку чуть-чуть водки, он выпил, закусил куском заливной осетрины и продолжил. – Надо идти дальше…
«Шило», мрачно ковыряясь в тарелке в поисках наиболее лакомых кусочков, хмыкнул.
– Чушь собачья! Где это видано, вишь ты, чтобы конкурента допускать в святая святых – в наши планы и задумки?
«Спиридон» ничего не сказал на это: лишь мельком бросил взгляд в сторону «Шило». И наблюдательный человек мог заметить, как в глазах сверкнула колючая искорка, не предвещающая ничего хорошего тому, кому была адресована. Сверкнула искорка и тотчас же погасла. И вновь голубые его глаза заизлучали ласковую теплоту.
Бесшумно отворилась одна из дверей, и появился исполнительный директор. Он нес в руках глубокие тарелки, вилки и ложки для вторых блюд, уполовник. Следом за ним молодой парнишка нес на вытянутых руках большой глиняный горшок, из-под крышки которого шел горячий пар.
«Шило» потянул носом, облизнулся.
– Как сегодня, «Кривой»? Можно жрать твое жаркое?
Убирая со стола грязную посуду с остатками закуски и ставя на ее место чистую, предварительно протерев столешницу и сменив салфетки, «Кривой» сказал:
– Как всегда, господа. По вашему вкусу. Не было претензий раньше, не будет и сегодня.
Исполнительный директор зачерпнул уполовником содержимое горшка и вылил в тарелку. Наверху оказался большой кусище тушеной телятины. По комнате отдыха распространился аромат. Через минуту отдыхающие вновь остались одни. Они наполнили рюмки.
– Выпьем за полезное сотрудничество с «Кавказом», – предложил «Спиридон» и улыбнулся, – если, понятно, вы не против.
– Чушь собачья все это, – сказал, взяв в руку рюмку, «Шило», – но…
«Спиридон» не стал дожидаться окончания речи братана.
– Будем считать: трое – за, один – воздержался. За это и выпьем.
Все чокнулись.
Медленно пережевывая тяжелыми скулами телятину, «Шило» спросил:
– А кто будет официально представлять наши интересы в «Кавказе»? Ведь не я, да?
– Успокойся: только не ты, – громко рассмеявшись, ответил «Ангел». – Ты – не дипломат. Ты – «мокрушник».
«Шило» проворчал:
– Чистюли… Свои ручки вы не станете пачкать… – и презрительно протянул. – Гос-по-да…
«Спиридон» заметил:
– Этот вопрос тоже нам надо решить.
«Шило» предложил:
– Может, «Крота»? Он их всех знает. Ему и карты в руки.
– «Крот» решительно возразил:
– Нельзя! Формально я не вхожу в состав НТПС, тем более в его исполком.
«Спиридон» поддержал его.
– Действительно, нельзя. «Крот», учитывая его специфические обязанности, не подлежит легализации.
«Шило» вновь предложил:
– Тогда – «Кривого».
«Спиридон» снова не согласился с предложенной кандидатурой.
– Не тот уровень. Нужен кто-то из исполкома.
«Шило» обиженно заметил:
– Ну, тогда не знаю. Предлагай свою кандидатуру. Если она у тебя есть.
– Есть такая кандидатура. Она устроит всех. В том числе и «кавказцев». У них не будет, во всяком случае, аллергии. Кандидатура с вполне приличным прошлым. Известен человек общественности как крупнейший советский спекулянт. И его три «ходки на зону» нынче, скорее, достоинство, чем недостаток.
– Это ты, «Спиридон», обо мне, что ли? – догадавшись, спросил «Ангел».
– Именно. А ты против?
– Да, нет. Воля большинства – закон.
«Крот», опрокинув очередную рюмку, поддержал «Спиридона».
– «Ангел» – кандидатура, что надо. Ты прав.
«Шило» тоже не стал возражать.
– И я не против.
– Вот и хорошо: будем считать, что решение принято единогласно.
Наступила тишина. Все с присущей им активностью принялись за жаркое. Минут через пять тишину нарушил «Ангел».
– «Спиридон», когда совет директоров будет утверждать годовой баланс?
– Не раньше марта. А что?
– Скажи, как «общак»?
– А что?
– С «зоны» вернулся «Зуб». Ему надо помочь обустроиться.
– Ты его знаешь? Хорошо?
– А что бы я стал за него просить? Он пригодится.
– Тогда – нет проблем. Скажу кассиру, чтобы выдал материальную помощь. Святое дело. Тем более, что братва, как я понимаю, не станет возражать.
– Мужики, я вам вот что хочу сказать…
– «Крот», ты возражаешь»? – спросил его «Ангел».
– Да, нет, мужики. Я этого братка не знаю… Кажется, никогда не встречался… Кстати, как его фамилия?
– Зубов.
– Нет… да, эта фамилия мне ничего не говорит.
– В чем же дело?
– Я – не о нем. Я – в принципе. Мужики, надо быть осторожнее, когда привлекаете новых людей.
«Спиридон» насторожился.
– То есть?
– Я о том, что кто-то может оказаться подсадной уткой. Он по амнистии вернулся?
– Да, – ответил «Ангел».
– Вот-вот… Тем более… Повторяю: против этого парня у меня ничего нет. Но…
– Не крути… Говори, – «Спиридон» даже рюмку отставил в сторону.
– Может, и не новость для вас, но все же хочу предостеречь.
«Спиридон» поморщился.
– Не тяни кота за хвост.
– Не следует забывать: спецслужбы не дремлют. Особенно во время очередной амнистии. Например, выбирают соответствующую кандидатуру, вербуют, то есть делают своим «стукачом»; потом подводят под амнистию и подсаживают на свободе туда, куда им надо. Таким образом, получают замечательного осведомителя. Такого «стукача», на которого братва и подумать не может.
«Спиридон» согласился.
– Напоминание, как нельзя, кстати. Слышь, «Ангел»?
– В деле проверим. При первой возможности. Хотя… «Зуб» – в доску наш.
«Шило» встал, подошел к телевизору, включил и стал перебирать каналы.
– Братки, – сказал он, – у меня тоже…
«Спиридон» спросил:
– Тоже кому-то потребовалась помощь?
«Шило» зло бросил:
– Не «кому-то», а мне.
– Вот как? Вроде, не бедствуешь.
– Да, но… Парень у меня поступил на экономический факультет Уральской горной академии… На платной основе… Не дешево обходится.
– Сколько? – коротко спросил «Спиридон».
– Сто «кусков».
«Ангел» рассмеялся.
– Не пудри ты нам мозги. Деваха, поди? Доит?
– Честно, мужики!..
«Спиридон» сказал:
– Он правду говорит. Надо помочь. Кстати, братки, после утверждения годового баланса на совете директоров будет поднят вопрос повышения зарплаты. Инфляция. Цены растут, – он улыбнулся и пошутил. – А то ведь будем бедствовать… Как пенсионеры… Или учителя, – вспомнив что-то, посерьезнел. – Раз уж зашла речь о благотворительности… Предлагаю помочь учителям шестнадцатой школы.
«Крот» удивился:
– Почему именно им?
– Потому что я в этой школе учился.
– А чем хуже педагоги, которые нас учили?
– Нет проблем. Предлагайте. Пусть это проходит как наша благотворительная акция. Через наших журналистов гласности предадим. Общественность должна знать благородные акции НТПС «Высокогорье».
Глава 2. Рыболовы
1
Фомин нервничал. Он стоял в тамбуре электрички и выглядывал на перрон.
– Опаздывает, черт. Что за привычка приходить за минуту до отхода. Вот-вот двери закроются.
Фомин решил первый день Нового года (разумеется, по старому стилю) провести на озере, за рыбалкой. Не один, а со своим самым близким другом. Договорились, что поедут первой электричкой. Во втором вагоне. Меньше шума и потеплее.
Выглянув в очередной раз на улицу, он увидел бегущего от подземного перехода Чайковского. Он крикнул:
– Прибавь газку, парень! Поезд ждать тебя не станет. Поезд – без мозгов и ему не дано знать, что бежит не кто-нибудь, а самый настоящий генерал.
Фомин самодовольно заулыбался. Чайковский заскочил в тамбур. И зашипела тотчас же тормозная система. Двери закрылись. Вагон со скрипом дернулся, и поезд, завывая, стал стремительно набирать скорость.
– Извини, Сашок, – сказал Чайковский, удобно устраиваясь у окна. – Не рассчитал малость. Отвык, знаешь ли… Все на колесах. Пешедралом-то редко. Да еще в кромешной темноте и по колдобинам.
Фомин, слушая друга, удивленно спросил:
– Пешком? Ты?! Почему не вызвал дежурку?
– Ерунду спрашиваешь, Сашок. Сам-то ведь тоже на своих двоих добирался. Вон, откуда. А я? С Антона Валека на Девятое Января, по Челюскинцев – и на вокзале. Почти рядом.
– Чудишь, парень.
– А ты?
– Я – другое дело.
– Как это?
– Я – всего лишь старший опер, а ты – фигура, – Фомин ухмыльнулся и шутливо, склонившись в его сторону, чтобы другие редкие в этот час пассажиры не услышали, добавил. – Как-никак генерал.
– Вот именно: как-никак! – Чайковский снял шапку-малахай из собачьей шкурки, положил рядом. – Уффф, вспотел! – он расстегнул две верхних пуговицы довольно ветхого, но все еще удерживающего тепло, овчинного полушубка и, указав взглядом на ноги, заметил. – Валенки с большим трудом откопал. Много-много лет не надевал, – он посмотрел в прогалину полузамерзшего окна. – Сортировку проехали. А, кстати, куда мы едем? Ты же мне так и не сказал.
– До станции Таватуй. Потом немного пешком и будем на озере.
Чайковский, хитро прищурив один левый глаз, заметил:
– Непочтителен ты к начальству.
– Не понял, Паша.
– Тащишь генерала, будто котёнка, невесть куда и никаких аргументов.
– Захотелось, знаешь ли, провести какое-то время «вдали от шума городского» и в обществе человека, который мне страшно дорог.
– Ну, это, допустим, я слышал. Но почему именно на озеро Таватуй?
– Сначала мой план был махнуть в Сылву…
– Куда-куда?! – Чайковский недоверчиво смотрел на него, стараясь разгадать, шутит тот или всерьез.
– Да-да, в Сылву. Далековато, конечно, но зато места там… Всякий рыбак, знающий себе цену, если предоставить ему право выбора, то без колебаний отдаст предпочтение Сылве: потрясающий природный ландшафт, целебный воздух и огромный чистейший пруд. И еще одна немаловажная деталь для истинного ценителя зимней рыбалки: отменный клёв. Успевай только менять наживку на крючке.
– Будет врать-то.
– Нет, честно! Знаешь, какие там лещи проворачиваются? Голова в лунку не проходит. Подведешь к лунке, а оттуда глаза таращатся – каждое с блюдце. Приходится рассекать и вынимать по частям.
– Мели, Емеля…
– Не веришь?!
– Естественно. Откуда тебе знать-то? Днюешь и ночуешь на службе. Слушая тебя, можно подумать, что ты заядлый рыбак и все выходные проводишь на пруду.
Фомин тяжело вздохнул.
– Ты прав, Паша, как всегда, прав. Не до рыбалки. Но все равно: я правду говорю. Более красивых и удобных мест для отдыха горожанина я не знаю. Это же настоящая уральская Швейцария…
– Может быть, когда-то…
– Все еще, Паша, Сылва – один из немногих оставшихся заповедных уголков на Урале. Как-нибудь я все-таки тебя туда заманю. Сам увидишь.
– Избавь меня, Сашок. Ты же знаешь: я не рыбак. И к рыбной ловле страсти никогда не испытывал. Сегодня согласился поехать, но исключительно ради тебя.
– Благодарю!
– На здоровье! – в том же шутливом тоне откликнулся Чайковский.
Дребезжащий мужской голос из громкоговорителя сообщил:
– Станция Исеть. Следующая остановка – Сагра.
Фомин, потирая руки, сказал:
– Ну, вот: скоро и мы прибудем на место.
Они замолчали, каждый думая о своем. Через пару минут генерал Чайковский поднял на Фомина глаза и спросил:
– Ты ничего не хочешь сказать мне?
– А что? Что я должен сказать, господин генерал? – вопросом на вопрос ответил Фомин, и глаза его засверкали озорным блеском.
– В пятницу, уже под конец дня меня вызывал шеф…
– Краснов, что ли?
– У меня другого нет, насколько тебе известно.
– У тебя проблемы? Из-за меня?
– Нет, конечно. Но мне показалось довольно-таки странным, что он со мной завел речь…
– Догадываюсь: обо мне! Что ему надо было от тебя?
– Как я понял, хотел посоветоваться, зная наши с тобой особые отношения, прежде чем принять решение. Он тебя не вызывал?
– Нет. А должен был? Ладно, не тяни кота за хвост, говори, в чем там дело. «Телега», что ли, опять? Господи, теперь-то с какой стороны?!
– Успокойся, на этот раз нет никакой «телеги».
– Что тогда?
– Он высказал намерение поручить тебе кое-что… По Нижнему Тагилу… Как я понял, этому делу он придает серьезное значение. Судя по его нервным репликам.
– А! – Фомин хлопнул себя по коленку. – Вот в чем дело! Вот откуда ветер дует!
– Так ты знаешь?
– Да. Вчера генерал Воробьев провел со мной обстоятельную беседу. Но он не сказал, что в успехе сего предприятия лично имеет интерес Краснов. Почему – непонятно.
– Ты согласился?
– Приказ не обсуждается, приказ исполняется. К тому же у меня к тагильчанам особо теплые чувства.
– Вот-вот! Не мое это дело, но хочу тебя попросить: не глупи ты там, не горячись. Не давай волю чувствам. Принимай решения на трезвую голову.
– Наставление будет исполнено, господин генерал! – шутливо ответил Фомин.
– Серьезно, Сашок. Ты там будешь за главного. Сдерживающего начала рядом не будет. За любое решение – отвечать тебе и только тебе.
– Я, и тебе это известно, никогда не бегал от ответственности.
– Не обижайся… Я же по-дружески.
– Паша, не волнуйся за меня: все будет, как надо.
– Рад бы, но слишком хорошо тебя знаю. Учитывай также и местную психологию. Сам знаешь, как тагильчане не любят, когда кто-то со стороны вмешивается в их внутренние дела. Мы, считают они, сами с усами.
– Может быть и с усами, но дали же Курдюкову ускользнуть. Надо быть полными идиотами…
– Не спеши с оценками, Сашок. Особенно, когда будешь в Нижнем Тагиле. Не говори все, что у тебя на уме.
– Согласись, что это же азы…
– То, что азы, – да. Однако надо тебе иметь в виду, что в данном случае, по меньшей мере, я усматриваю два варианта. Вариант первый: действительно, оплошали, прошляпили. Вариант второй: а что, если специально, после выхода из суда, Курдюкова «проглядели»; может, в этом и состоял весь замысел?
– Ты хочешь сказать, что в исчезновении замешан кто-то из нашего ведомства?
– Я, Сашок, ничего не знаю. Но, как вариант, со счетов не сбрасываю. И тебе советую иметь в виду.
Фомин задумчиво произнес:
– А ведь прав, черт тебя побери!
– Вот, видишь?! Опять спешишь с выводами. Только я высказал предположение, а ты…
– Нет, Паша, я ведь в том смысле усматриваю твою правоту, что если бы у нас не было предателей, то борьба с преступностью велась бы более успешно.
– Ты выражаешься казенным языком.
– А, черт с ним, с языком! Я, по сути, прав. Трудно работать, когда рядом возможный потенциальный предатель. Подозревать приходится. Иногда вполне честного человека.
– Ничего не поделаешь…
– Как это?! – Фомин не на шутку разгорячился. – Даже специальную службу внутренней безопасности создали. Понасадили кучу людей. И что?
– Не горячись, батенька, не горячись.
– Знаешь, зло распирает: одни сутками «пашут», другие протирают штаны, бумаженции подшивают; делают вид, что работают. И получают не меньше. Ты, Паша, когда-нибудь задавался вопросом, сколько у нас лишних людей?
– У нас нет лишних. У нас даже недокомплект.
– В уголовном розыске – да. Зато, посмотри, в многочисленных пресс-службах всегда полный комплект лейтенантов и капитанов. Все стулья заняты. Всегда заняты!
– Сейчас это модно.
– Модно, согласен, но невыгодно. Для государства невыгодно. Из таких вот деятелей можно было бы укомплектовать целое подразделение по борьбе с преступностью.
– Ты, как всегда, сгущаешь краски. Впрочем, пусть об этом голова болит у дятла.
– Кстати, о «дятлах». Я тут слышал шепоток насчет ухода прокурора Тушина на пенсию. Поговаривают, что о нем не лестного мнения полномочный представитель Президента. Как? Ты что-нибудь знаешь?
– Мои источники те же, что и у тебя. Во всяком случае, слухи часто имеют под собой некоторые основания.
– Хорошо бы!
– То есть?
– Тушин из прошлого. Хорошо, если действительно уйдет.
– Не спеши радоваться.
– Почему?
– Поговаривают также, что на его место прочат Казанцева
– Казанцева?! Но он же новичок в городской прокуратуре и никак себя не показал.