Александр Эпшенов, взъерошив рукой свои коротко стриженные чёрные с сединой волосы, взволнованно воскликнул:
– Представляете, если это инопланетяне через микротрещины в скафандрах, которые мы обнаружили у наших астронавтов после их возвращения, могут проникать в человеческое тело по дыхательным путям? Возможно, сначала в микродозах, затем постепенно растут внутри. Сейчас астронавты летят в капсулах в состоянии анабиоза. Связь с ними будет через год, конечно, для них это займёт месяц, в далёком космосе время течёт по-иному. Пока датчики капсул передают, что всё идёт согласно заложенной программе. Необходимо срочно заняться обследованием тех людей, с которыми они контактировали, затем, если мы что-то обнаружим, провести строгую изоляцию заражённых людей от окружающего мира, иначе катастрофа!
Мокирский, помолчав немного, спросил:
– Господин Эпшенов, вернемся к ракете «Земляне 118». Она уникальна, ей не понадобятся межпланетные заправки. Космический аппарат работает на ядерной тяге путём деления, на нейтронах. Двигатель вырабатывает тепловую энергию, расщепляя атомы, и она сжигает водород. Но вы уверены, что его количества достаточно для обратного пути?
Эпшенов сжал губы в гримасу улыбки и ответил:
– Согласно расчётам, всё верно. Но даже если возникнет проблема, у них есть камера, с помощью которой астронавты могут телепортироваться на Землю. Надеюсь, что слишком далёкое расстояние не станет препятствием. Вы знаете, что любая экспедиция – риск. Больше я вам ничего сказать не могу.
Николай Мокирский обратился к учёному-генетику Сибилову:
– Иван Александрович, мы остановились на решении, что астронавты, когда прибудут в заданный квадрат и остановятся на безопасном расстоянии от чёрной дыры, начнут эксперимент. Они должны запустить беспилотник, далее, получив хоть какие-то результаты, отправить запасную ракету с капсулой и биороботом, где находится аппарат внедрения человеческой ДНК, для получения клона. Он, по вашим расчётам, проведёт шесть земных месяцев в камере Эпшенова. У меня возник вопрос, хватит ли времени для выхода космического аппарата из этого монстра? Конечно, сила ускорения внутри у него колоссальная и дыра может служить выходом в другую галактику, но выживет ли клон? Будет ли связь и сработают ли механизмы защиты? Сила гравитации внутри не поддаётся описанию, и мы можем только предполагать её мощь, а если ракета уйдёт в точку невозврата?
Сибилов заволновался и, взъерошив остатки волос на затылке, ответил:
– Этот эксперимент проводится в реальных условиях впервые. Мы заложили предполагаемую силу гравитации, но что будет на самом деле, к сожалению, неизвестно.
– Ну что же, значит, будем ждать, когда ракета с астронавтами достигнет точки назначения, затем они приступят к своим обязанностям в выполнении поставленных задач, – закончил совещание Мокирский.
Прошёл год.
Катя, жена Дмитрия, красивая стройная блондинка лет тридцати, с правильными чертами лица и большими зелёными глазами, ждала с нетерпением завтрашнего утра. Ей обещали позвонить, когда центр межгалактических полётов свяжется с экипажем космического корабля, а затем, возможно, предложат встречу с мужем по голографической связи.
Она открыла шкаф и достала голубой комбинезон. Катя вспомнила своё первое свидание с любимым и решила надеть его, чтобы сделать ему приятное. Муж иногда шутил, что этот комбинезон в сочетании с её бездонными глазами вскружил ему голову мгновенно. Они прожили вместе два года, и ощущения радости и счастья не покидали их.
В центре управления полётами Николай Мокирский нервно ходил в личном кабинете, не отрывая взгляда от экрана монитора.
Наконец, камера показала вид капсульного отсека. Послышался щелчок, и крышка капсулы Дмитрия Костина автоматически открылась. На дисплее все показатели физического состояния тела констатировали норму. Две другие капсулы мигали красными огнями. Мокирский судорожно достал салфетку из пиджака и вытер крупные капли пота на лбу. Все руководители были на прямой связи. Влад Полев также внимательно следил за происходящими событиями.
Он спросил:
– Что думаете, господа, почему нет данных об открытии капсул других двух астронавтов? По-моему, положение серьёзное.
Сибилов с нервным придыханием воскликнул:
– Да, так не должно быть, три капсулы запрограммированы на автоматическое открытие одновременно, и камеры наблюдения показывают странную картину. В двух капсулах газ, всё словно в тумане, но там не видно тел, а какие-то бесформенные, гелеобразные очертания цвета ртути! Я думаю, они мертвы, но что случилось, мы не знаем, нет никаких данных. Давайте подождём сообщения Дмитрия Костина. Он должен прийти в норму в течение получаса, его физические показатели в превосходном состоянии.
Прошли томительные тридцать минут.