– Это можно.
– И еще. Я, конечно, могу взять машину, но, учитывая, что слишком много людей знает о моем участии в деле…
– Вертолет вас устроит?
– Более чем.
– Тогда наслаждайтесь едой, – сказал Сергей Николаевич, вставая из-за стола.
Практически все киношники с романистами, словно сговорившись, рисуют «дикие» территории в постапокалиптическом стиле. Заброшенные города, полуразрушенные заводы, одичавшие сады, остовы сгоревших деревенских изб. А среди этого великолепия орудуют банды охотников, палящих во все живое, что попадается им на пути, и насилующих женщин перед тем, как съесть. На деле «дикая» местность почти не отличается от территории квоты. По крайней мере, с высоты летящего вертолета. В городах и селах кипит жизнь. По дорогам носятся автомобили. Конвой сопровождает только грузовики с ценным грузом и выбравшихся за порцией адреналина толстосумов и их детей.
Да и охотники там прячутся далеко не за каждым углом. Большинство людей занимается вполне мирными делами. Селяне выращивают фрукты-овощи, птицу и скот. Горожане работают на небольших заводах, производящих в основном контрафактную и не брендовую продукцию, которой забиты рынки и дешевые магазины Квоты. Есть среди них и те, кто лечит, учит, охраняет, кормит и обслуживает. Разве что все вооружены и стараются не шляться там, где могут убить.
Большинство охотников предпочитает «дикой» охоту в охотничьих клубах, так как вольная дичь тоже вооружена и имеет такое же право на охоту. В клубах в качестве дичи используются специально обученные уходить от погони люди, персонал услужлив, а охотники находятся под негласной защитой. Стоит это соответствующих денег, но охота давно уже перестала быть средством добычи пропитания, превратившись в забаву для пресыщенных жизнью состоятельных людей. А с тех пор, как с профессиональными браконьерами справились егеря, «на воле» можно нарваться только на любителей адреналина.
Брошенные города тоже есть. Когда-то они разрастались возле промышленных гигантов, производящих никому не нужную по большому счету дребедень, поэтому закрылись они сразу же после того, как прекратилась их подпитка бюджетными средствами. Тогда действительно все начали охотиться на всех, а банды браконьеров напоминали диверсионные боевые подразделения, вооруженные в ряде случаев даже танками. Между ними и егерями шли настоящие бои с применением боевой техники и тяжелого вооружения. Потом браконьеров перебили, и жизнь вошла в относительно мирную колею.
– А вот и они, – сообщил пилот вертолета, имея в виду появившийся в поле зрения мясной сектор «Счастливого фермера».
Разумеется, никаких бревенчатых деревенских изб с резвящимися во дворах в меру тучными счастливыми детишками в длинных народных рубахах там и в помине не было. Многоэтажные жилые кирпичные корпуса, производственные корпуса, парк, стадион, больница и детская площадка для детей персонала. Окружал этот городок пятиметровый бетонный забор с небольшими башенками, в которых стояли дистанционно управляемые пулеметы. Также для охраны использовались патрули и дроны.
«Счастливый фермер» имел статус квоты, что позволяло охране сбивать нарушителей воздушного пространства, поэтому пилот заблаговременно назвался и запросил разрешение на посадку.
– Дождитесь дронов и следуйте за ними, – ответил через пару минут диспетчер.
Вскоре к вертолету приблизились 5 вооруженных небольшими ракетами беспилотников. Два зависли перед вертолетом, два по сторонам, и еще один сзади. После этого передние дроны направились в сторону фермы, приглашая вертолет следовать за ними. Когда вертолет сел возле административного корпуса, – пятиэтажного здания из красного кирпича, – оттуда вышел невысокий толстяк в старомодном, мятом сером в полоску костюме. Он остановился у стеклянной двери и сделал приглашающий жест рукой. Только после этого Артем решился выйти из вертолета.
– Анатолий Степанович Войнов. Начальник мясного сектора фермы, – представился толстяк, когда они с Артемом оказались в небольшом предбаннике между входной дверью и фойе. – Можно Анатолий.
– Артем Погодин.
– Как долетели?
– Вполне.
Путь внутрь лежал через металлодетектор, у которого дежурил вооруженный коротким автоматом охранник.
– Пожалуйста, сдайте оружие и мобильный телефон, – попросил он Артема, указав на пластиковую корзинку, с какими обычно покупатели ходят по супермаркетам. Она стояла на небольшом столе возле металлодетектора.
– А телефон зачем? – спросил Артем, которому от этого требования стало немного не по себе.
– Таковы правила безопасности, – пояснил Анатолий Степанович.
Артем положил телефон в корзинку. Пистолет он оставил в вертолете.
Пройдя через фойе, Анатолий Степанович с Артемом свернули направо и двинулись по узкому длинному коридору с одинаковыми дверями с обеих сторон. Это напомнило Артему дешевую гостиницу.
Кабинет Анатолия Степановича находился в самом конце коридора. В просторной приемной с удобными креслами для гостей за уставленным оргтехникой большим столом сидела дама лет 40. Ее массивное без признаков талии тело было одето в темно-красный костюм. Крашенные в темно-рыжий цвет волосы были собраны в высокую, напоминающую нагромождение из взбитых сливок конструкцию из тех, что любят работницы загсов.
– Галочка, я занят для всех. Абсолютно для всех, – сообщил Анатолий Степанович, пропуская Артема в свой кабинет.
Галочка понимающе кивнула.
Сам кабинет был хоть и большим, но скромным. Затертый паркет на полу, панели на стенах, беленый потолок, стол, кресло и несколько стульев для посетителей. Плюс пара древних шкафов.
– Хотите чаю? У нас прекрасный травяной чай из местного разнотравья, – предложил Анатолий Степанович, когда они сели за стол.
– Не откажусь, – ответил Артем.
– Галочка, принеси нам, пожалуйста, чаю, – попросил Анатолий Степанович, нажав на кнопку на селекторе.
– Так что вас привело к нам? – спросил он после этого.
– То, что я вам скажу, должно остаться в этом кабинете.
– Без проблем.
– Два дня назад в квоте произошло дерзкое убийство шести человек.
– Какой ужас! – воскликнул Анатолий Степанович, ничуть не ужаснувшись.
– За несколько часов до этого с территории вашего сектора одному из убитых кто-то позвонил по телефону. Мы полагаем, что этот звонок стал причиной убийства.
– На какой номер звонили?
Артем достал из кармана бумажку с номером и положил на стол.
– Одну минуту, – Анатолий Степанович включил лежащий на столе ноутбук, и когда он загрузился, открыл нужную программу и ввел номер. – Как я и полагал, мы здесь не причем, – радостно сообщил он, повернув ноутбук экраном к Артему. На экране значилось: «Звонков на данный номер 0».
– И, тем не менее, это факт.
– Это решительно невозможно. Наша система безопасности… – запротестовал Анатолий Степанович, замахав от волнения руками, точно обожравшийся птеродактиль на взлете крыльями.
– Ваша служба безопасности, – перебил его Артем, – не только прошляпила сам звонок, но и позволила мне узнать об этом раньше, чем вам.
– Вы ошибаетесь. И я вам докажу…
На этот раз ему не дала договорить принесшая чай и бутерброды с колбасой и паштетом Галочка.
– Угощайтесь, – сказала она. – Здесь все натуральное. Для особых гостей.
– Спасибо, – поблагодарил Артем.
– Большое спасибо, – вторил ему Анатолий Степанович.
– Я охотно верю, что вы верите тому, что говорите – вернулся Артем к разговору, когда секретарша закрыла за собой дверь кабинета. – Но факты…
– У вас не может быть никаких верных фактов.
– Почему вы так в этом уверены?
– Видите ли, Артем, мы здесь не только выращиваем людей на мясо, жир или кожу, но и разрабатываем передовые аграрные технологии, а заодно и создаем новые человеческие породы. У нас достаточно богатый арсенал собственных разработок, который не может не интересовать конкурентов. Поэтому мы находимся в постоянной готовности к пресечению всяческих попыток кражи информации, образцов и прочих ценностей. Фактически весь наш сектор является секретным объектом с соответствующим режимом допуска и охраны. Поэтому мы не только проверяем всех наших сотрудников на надежность, но и строго следим за соблюдением информационной безопасности. В частности, все наши телефоны введены в базу, и в случае использования несанкционированного телефона, на пульте охраны автоматически включается сигнал тревоги. Поэтому, в частности, мы временно забрали у вас телефон. Со своего телефона никто бы не рискнул лишний раз кому-то звонить, так как служба безопасности отслеживает все звонки, а за обвинение в шпионаже можно отправиться на колбасу. С Интернетом у нас еще строже. Так что никто не смог бы незаметно отсюда позвонить, а звонить открыто никому и в голову не придет.
– Но кто-то все-таки умудрился. Хоть это и теоретически невозможно. А как у вас с охраной периметра?
– У нас вся территория просматривается на центральном пульте охраны. Кроме того наши патрули регулярно, но не придерживаясь расписания, обходят весь периметр изнутри. Кроме этого охрана ведет непрерывную соколиную охоту за пределами периметра.
– В смысле? – не понял Артем.
– Мы называем соколами дронов, задача которых обнаруживать тех, кто слишком близко подобрался к нашей территории. В случае обнаружения потенциального нарушителя, выезжает группа охотников. Так что, попытайся кто отсюда позвонить, к моменту вашего приезда от него бы уже ничего не осталось.
– А сами охранники не могут воспользоваться охотой, чтобы связаться с кем-нибудь за периметром фермы?
– Это исключено. Они всегда работают парами, и обязаны подавать после дежурства подробный отчет о поведении напарника. При этом пары достаточно регулярно меняются.
– Понятно. Могу я поговорить с теми, кто дежурил 2 дня назад?
– Конечно. Сейчас распоряжусь.
Через 20 минут охранники стояли вдоль стен в кабинете. Они заметно нервничали, хоть и пытались это скрыть. Больше всех нервничал начальник смены Семен Григорьевич Нагибин – маленький, тощий мужик с лысиной на затылке. Ему было заметно за 50.
– Здесь все? – спросил Анатолий Степанович.
– Калиниченко нет, – ответил Нагибин.
– Где он? – спросил Артем.
Ответа на этот вопрос ни у кого не было.
– Он не отвечает на звонки, – сообщил Нагибин.
– Найти и привести, – приказал Анатолий Степанович.
Охранники бросились исполнять приказ. Вскоре стало ясно, что Калиниченко нет на территории фермы. Более того, его никто не видел после дежурства. Узнав об этом, Анатолий Степанович сначала побелел, затем покрылся красными пятнами. Артему пришлось сдерживать злорадную улыбку.
– Кто его напарник? – спросил Артем, когда смена Нагибина вернулась в кабинет начальника сектора.
– Я, – ответил неимоверно тощий мужчина с бледно-зеленым лицом. – Александр Андреевич Киприян, – заикаясь, представился он.
– Объясните нам, Киприян, как получилось, что пропал ваш напарник, а мы ничего об этом не знаем? – спросил Анатолий Степанович. По запинкам было видно, что он с большим трудом не переходит на мат.
Лицо Киприяна покрылось невообразимого цвета пятнами.
– Сотрудничество со следствием вам зачтется, – пообещал Артем.
– Он патрулировал один, – выдавил из себя Киприян.
– Как? – окончательно офонарел Анатолий Степанович.
– У меня обострилась язва, поэтому после построения я пошел домой, а он отправился на патрулирование один.
– Почему не сообщили о болезни начальнику смены? – спросил Артем.
– Меня бы списали, а у меня дочь заканчивает колледж.
– Ну с вами понятно, – немного пришел в себя Анатолий Степанович, – но почему он не сообщил?
– Я пообещал ему половину зарплаты.
– Это же не первая ваша сделка? – спросил Артем.
– Отвечать! – рявкнул Анатолий Степанович, готовый сожрать Киприяна живьем.
– Да, – прошептал он и заплакал.
– Этого под замок. А остальные пусть почешут их сектор, – попросил Артем.
– Выполнять, – рявкнул Анатолий Степанович.
– Вот видите, – сочувственно произнес Артем, когда они остались вдвоем.
– Что теперь будет? – растерянно спросил Анатолий Степанович, перед которым маячила перспектива превратиться в колбасу.
– Когда охранники вернутся ни с чем, я сообщу полиции, что нашел звонившего. Они объявят его в розыск и явятся сюда с егерями для проведения розыскных мероприятий.
– Меня точно пустят на фарш.
– Смотря, как вы себя поведете.
– Я прошляпил шпиона и навлек на ферму скандал.
– Но вы еще можете немного спасти ситуацию.
– Как?
– Не знаю, но у вас еще есть время что-нибудь придумать.
– Не желаете пока небольшую экскурсию по ферме? – с надеждой в голосе спросил Анатолий Степанович.
Артем понимающе улыбнулся. Разумеется, деятельность «Счастливого фермера» была только частично законной, так как иначе ферма давно бы уже прогорела. Скорее всего, имеющие место махинации не выходили за допустимые правилами рамки, и ферму никто не трогал, но перед приездом полиции Анатолий Степанович хотел привести кое-какие дела в порядок, для чего и пытался отправить гостя на экскурсию. Для него было бы настоящим подарком, если бы Артем возглавил прочесывание сектора, но Артем решил не утруждать себя участием в поисках, так как был уверен в нулевом результате.
– Можно и на экскурсию, – согласился Артем.
– Галочка, пригласи Марину из технологического, – попросил Анатолий Степанович, нажав на кнопку селектора.
Мариной оказалась некрасивая женщина лет 25. Приземистая, с талией навыпуск, толстыми ногами и грубым круглым лицом. Ее крашеные светлые волосы были собраны в хвост. На ней были кеды, джинсы и куртка из искусственной черной кожи.
– Вызывали? – спросила она, сунув голову в приоткрытую дверь.
– Покажешь нашему гостю ферму?
– Конечно, – обрадовалась она тому, что не попала под раздачу.
– С чего хотите начать экскурсию? – спросила она.
– Давайте на ваше усмотрение, – ответил Артем.
– Тогда начнем с мясного корпуса. Он ближе всего. Наш сектор имеет 3 основных вектора развития производства, – рассказывала она, пока они шли через двор к ближайшей многоэтажке. – Мясное, кожное и мыловаренное. Каждое направление у нас освоено на уровне полного цикла. То есть, мы сами разводим производителей, сами проводим необходимую обработку сперматозоидов и яйцеклетки, сами оплодотворяем и выращиваем особей, затем сами перерабатываем их в зависимости от породы и качества сырья. В корпусе, куда мы идем, выращиваются особи наивысшего класса. Это достаточно кропотливая работа, так как для производства мяса данного уровня качества необходимо соблюдать ряд правил, запрещающих, в частности, применение ускорителей беременности и стимуляторов роста. Поэтому матки вынашивают детей все 9 месяцев, а соотношение мяса и жира и требуемую нежность мяса мы получаем за счет разработанной в нашем секторе с моим непосредственным участием программы двигательной активности особей.
У входа в здание дежурил охранник. При их появлении он вежливо поздоровался с Артемом и открыл дверь.
– Спасибо, – сказал Артем, и, пропустив вперед даму, вошел.
Там, как и в административном здании было просторное фойе, из которого брали начало 2 коридора. Только здесь в фойе был еще и буфет.
– На первом этаже находятся наши лаборатории. Здесь же мы держим нашу гордость, наших самцов-производителей. Хотите взглянуть?
– Конечно, – ответил Артем, представляя себя этаких мясистых мачо.
– Тогда сюда.
Они прошли до конца правого коридора. Там Марина открыла дверь ключом, и они оказались в просторной комнате, где занималась своими нехитрыми делами группа толстяков с уродливыми головами и полным отсутствием интеллекта на отвратительных лицах. Почти у всех изо рта текла слюна.
– Какой ужас! – вырвалось у Артема.
– А мы привыкли, – ответила Марина. – На вкус это лучшее мясо.
При ее появлении идиоты радостно замычали, пустили дополнительные струйки слюны, и окружили ее, протягивая руки.
– Держите, милые, – сказала она, давая каждому по карамельке.
– Пойдемте, не будем им мешать, – сказала она Артему, угостив всех конфетами.
– Женские особи содержатся на втором и третьем этажах, так как их требуется значительно больше, – пояснила она, когда они вышли в коридор. – Желаете посмотреть?
– Думаю, не стоит их беспокоить, – решил Артем, которому хватило и мужиков. А где вы их сводите? – спросил он, представив себе секс подобной парочки.
– Они никогда не встречаются. У самцов извлекается сперма. У самок – яйцеклетки. Затем происходит генная коррекция, после которой мы погружаем сперматозоид в яйцеклетку, которую вживляем в организм матки. Это позволяет значительно улучшить качество младенцев и снизить почти до нуля брак. Затем в случае мяса высшего качества после 9 месяцев беременности на свет появляется малыш, которого мы сразу же отправляем на искусственное вскармливание. Туда посторонним нельзя из соображений стерильности. Затем, по мере взросления, мы переводим их на более высокие этажи.