В это время подал сигнал его телефон.
– Слушаю.
– …
– Да подсоединили мы биотуалеты ко всем поездам у перронов.
– …
– Нет у меня столько биотуалетов, чтобы всем поездам, стоящим на подходе, ставить. Наладится движение – дезинфекцию сделаем, с вашей помощью. Все, другого обещать не могу! – закончил разговор начальник станции и, уже обращаясь ко всем, пояснил: – Главный санитарный врач пугает эпидемией, а недавно Директор завода звонил, состав с прокатом металла стоит, а они с колес работают, завод вот-вот встанет, судом пугает. Маневренная работа вообще невозможна, горочное автоматизированное управление не работает, сортировка и формирование новых составов не ведутся. Прокурор слушать не хочет, диспетчера не отпускает, оставшийся на свободе сменный диспетчер стоит на мосту через пути и по радиотелефону пытается управлять стрелочниками. Связь плохая, потому что аппараты старые и связываться должны из центрального пункта, а он в зале. Коль приехали помочь, то помогите, уберите вы этого придурка из прокуратуры, компьютер другой мы найдем. Из соседней станции возьмем такой же, они еще не успели поставить его.
После этих слов, сказанных с болью и злобой, начальник взял рацию и кого-то вызвал.
– Верочка, как у тебя дела? – произнес он и нажал кнопку громкой связи.
– Максим Романович, – раздался звонкий молодой голос, – путь на выход готов, сейчас отправлю пассажирский сто второй с третьего пути, а потом со второго триста шестнадцатый.
– Стоп, стоп, Вера. После сто второго отправь грузовой тридцать пять двенадцать с туалетной бумагой через третий путь. И еще, посади путейца на локомотив сто второго, пускай тихо-тихо идут на выход, а на стрелках предупреди, чтоб стояли и отслеживали проход. Потом скажу, какой следующий путь готовить.
– Хорошо, Максим Романович, сделаем.
– А у тебя есть связь с локомотивными бригадами?
– Да, я захватила рацию с их диапазоном.
– Молодец! Передай на отправляемые поезда, чтоб руководствовались не закрытыми светофорами, а сигналами стрелочников.
– Я уже передала это, так они ворчат, что придется отключать автоматическое торможение.
– Ничего, отключат на время, до перегона.
Пока шел этот разговор, Алексей повернулся к Евгению Николаевичу и тихо сказал, что, пожалуй, не надо привозить такой же компьютер от соседей, ситуация может повториться. Евгений Николаевич кивнул, но потом возразил, что сначала посмотрим, чем здесь располагают, и уже громко сказал:
– Максим Романович, мы начнем действовать, а вы можете заниматься своим хозяйством, – и, уже обращаясь к начальнику СБ города, продолжил: – Пойдем, Константин Никитович, поговорим с прокурором, а ребята пока подождут здесь.
Они пошли по коридору к лестнице, по пути Евгений Николаевич тихонько спросил, что это за поезд с туалетной бумагой, Константин Никитович рассмеялся и сказал, что железнодорожники так называют многотонные рулоны металлопроката, которых ждет завод. На третьем этаже в небольшом вестибюле сразу увидели дверь, заклеенную полоской бумаги с печатью, судя по надписи, в диспетчерский зал, слева две двери, одна из них также заклеена. Навстречу им поднялся со стула лейтенант железнодорожной полиции и, скользнув взглядом по Евгению Николаевичу, уважительно обратился к Константину Никитовичу:
– Извините, но прокурор распорядился никого не пускать.
– Понятно, доложи ему, что приехал сотрудник СБ из центра.
Через некоторое время вместе с лейтенантом вышел сухопарый мужчина, почти лысый, но с бородкой, которая больше походила на небритость двухнедельной давности, что придавало несколько неопрятный вид, хотя одежда на нем выглядела вполне прилично. Чуть исподлобья его взгляд прошелся по лицам прибывших и остановился на Евгении Николаевиче.
– Что вас привело к нам? – не поздоровавшись, задал он вопрос.
– Я занимаюсь авариями в информационных комплексах на предприятиях, участвую в расследованиях, а специалисты, прибывшие со мной, помогают восстановить функционирование техники, – ответил Евгений Николаевич и протянул свое удостоверение.
Прокурор взял документ в руку, внимательно прочитал, сверил фотографию с оригиналом и протянул обратно с вопросом:
– А где предписание об участии в расследовании именно в нашем городе?
– Вот, в командировочном удостоверении говорится, что я должен посещать по мере необходимости организации, в которых возникли проблемы с системами автоматизированного управления.
– Я не вижу необходимости вашего участия в расследовании, здесь все ясно, виноват персонал, осталось только выяснить, халатность или умысел, – возразил прокурор, даже не взглянув на протянутую бумагу, затем повернулся и ушел в кабинет.
Евгений Николаевич постоял несколько секунд, уставившись в закрытую дверь, потом улыбнулся, потер ладонью подбородок, как бы снимая боль от удара, сказал смущенным спутникам, один из которых изучал рисунок обоев, а другой рассматривал носки своих ботинок:
– Ничего ребята, пробьемся, спасать надо персонал, да и станцию тоже, – с этими словами он подошел к окну, присел на подоконник и достал мобильник.
– Привет, Василий! Как дежурство?
– …
– Говоришь, генерал интересовался, где я. И что, мне ему звонить или ждать его звонка?
– …
– Хорошо, я позвоню. А почему он не спит, как все?
– …
– Даже так! Слушай, надо разослать во все главные вычислительные центры всех ведомств инструкцию, которую я составил со специалистами, она есть у вас.
– …
– Вы разослали в сами ведомства и министерства, пока они сообразят, кому спустить, и соберут всякие там визы, пройдет несколько дней, за это время много чего произойдет нехорошего. Надо разослать непосредственно в ГВЦ. Понял? Ну, пока, до связи.
Евгений Николаевич на мгновение задумался, а затем решительно нажал несколько кнопок на телефоне.
– Здравия желаю, Виктор Степанович! Да, я здесь, обстановка напряженная, десятки поездов стоят на станции и на подходе к ней с четырех направлений. Причина – сбой в компьютерной системе управления движением, как и во многих других организациях. Будем разбираться, со мной специалисты. Но нужна ваша помощь. Местная прокуратура по формальной причине не подпускает меня на территорию и к нужным работникам станции. Сами они ведут следствие ошибочным путем, так дело затянется на несколько дней, а счет идет на часы. Необходимо, чтобы срочно пришло распоряжение от вышестоящей прокуратуры с наделением мне полномочий. Думаю, что мои специалисты помогут достаточно быстро восстановить систему управления.
– …
– Понял, буду ждать, конечно, при необходимости позвоню, спасибо, до связи.
Евгений Николаевич вернул телефон в карман и на вопросительный взгляд Константина Никитовича сказал, что о событиях на станции знают в столице, парализованы две дороги, генералу ночью дали указание принять срочные меры:
– Мы здесь оказались очень кстати, и вот-вот должно прийти указание о передаче мне необходимых полномочий.
За окном послышались приглушенные хлопки дверей вагонов, коллеги повернулись к окну. Отсюда открывался вид на все пути станции. Уже достаточно рассвело. На первом перроне, видимо, готовился к отправке пассажирский состав. Появилась служащая в красной фуражке с ручным мегафоном, неясно послышалось сделанное объявление, пассажиры засуетились и стали поспешно входить в вагоны. Дальше, через третий путь медленно проходил грузовой состав с громадными рулонами стального листа. «Ничего себе туалетная бумага!» – подумал Евгений Николаевич. Станция начала оживать, но следующие пути, сколько хватало глаз, были заняты эшелонами.
– Что если бы был настоящий прокурор, как бы он начал следствие, так же? – спросил Евгений Николаевич.
– Да нет, конечно. Он бы собрал меня, начальника линейного отделения, начальника полиции города, начальника станции, специалистов-железнодорожников, провел бы совещание. Наверное, создал бы компетентную комиссию и под ее наблюдением предложил бы технарям и диспетчерам ремонтировать автоматику, а может, и по-другому поступил, более просто. Он вообще-то мастер на нестандартные решения, в большинстве случаев они были эффективными.
– Почему же он оставил вместо себя кадровика, не компетентного в расследованиях?
– Это не он оставил, а свыше назначили. Возражать, видимо, он не стал, посчитал, что ничего серьезного не случится. Ведь в нашем городе очень спокойно. Дело в том, что мы с полицией очень хорошо и доверительно взаимодействуем, обмениваемся оперативной информацией, проводим при необходимости совместные операции, причем договариваемся об этом сами, без указаний из прокуратуры или сверху. Местный криминал в течение нескольких лет мы обезвредили, или, по крайней мере, он стал реже возникать, да и его мы в большинстве случаев контролируем. Прокурор нас поддерживал и частенько помогал нам, но не в виде контролирующих, а равноправных помощников.
Наружная дверь хлопнула, молодой мужчина с папкой в руке быстрым шагом прошел к двери, за которой велся допрос, что-то сказал лейтенанту, тот кивнул и пропустил его.
– Посыльный из прокуратуры прибежал, наверное, распоряжение принес, – сказал Константин Никитович и полез в карман за пискнувшим мобильником. Это Вадим сообщил, что из отдела принесли документ для Евгения Николаевича.
– Поднимайтесь все к нам.
Из кабинета вышел посыльный и молча ушел. За ним вышел прокурор и раздраженно спросил у полицейского: «Где эти… эсбешники?» – и, увидев их, выключил раздраженное выражение на лице и в голосе.
– Евгений Николаевич, я получил распоряжение передать вам дело о выводе из строя системы управления движением на станции, пойдемте, я вам передам протоколы допросов, и вы продолжите работу с подозреваемыми.
– Скорее всего персонал, который вы допрашиваете, не виноват в этом происшествии, и его надо быстрее вернуть на рабочие места для восстановления управления движением.
– Откуда вы знаете, что они не виноваты, вы здесь только что появились. Кто ж, по-вашему, виноват?
– Я же вам говорил, что занимаюсь расследованием подобных ситуаций, она не первая, по стране их уже, наверное, сотни, наработаны первые меры по ликвидации аварий. Кстати, персонал начал действовать правильно, и если бы вы его не оторвали от дел, то к этому времени было бы частично восстановлено управление движением. А виновных скорее всего надо искать за пределами здания, и действовал он с помощью специальных технических средств. Вот здесь пока полная неясность, кто, где и когда.
– А я действовал согласно закону и пришел бы к аналогичному выводу, – попытался выкрутиться прокурор. – Пойдемте, оформим передачу дела.
Они вошли в кабинет. За столом сидел молодой человек и что-то писал, напротив него сидели три человека «подозреваемых». Главный диспетчер, женщина, видимо, за пятьдесят, в хорошо сидящей форменной одежде, на лице усталость и досада. Рядом, как-то сгорбившись, сидела девушка тоже в форменной одежде, но с кокетливыми дополнениями в виде воздушного шарфика, брошек и чего-то там еще. На лице испуг, носик покрасневший, глаза заплаканные. Чуть в сторонке вполоборота к столу сидел программист, молодой человек в голубых вельветовых брюках и серой футболке. Густая темная шевелюра патлами торчала в разные стороны. Он сидел со скрещенными на груди руками на краешке стула, вытянув вперед ноги, а лопатками упирался в спинку стула. Голова независимо откинута назад, с устремленным в потолок взглядом.
При появлении нового человека главный диспетчер только сильнее сжала губы, у девушки глаза наполнились слезой, молодой человек коротко чуть скосил взгляд, но позы не изменил.
– Вот приехал следователь из столичной службы безопасности, и теперь он будет с вами заниматься, – произнес ИО прокурора, обращаясь к «подозреваемым», а Евгению Николаевичу сказал: – Приступайте, я пока заполню бланк о передаче дела.
Евгению Николаевичу совершенно не хотелось что-либо говорить при нем, и он, ожидая окончания процедуры, открыл папку с протоколами допроса и сохранил в памяти имена несчастных. Повисло неловкое молчание. Наконец, прокурор подвинул в его сторону бумагу, Евгений Николаевич, не читая, расписался, дождался, когда прокурорские работники попрощаются и уйдут, и только тогда обратился к железнодорожникам:
– Я не буду заниматься вами в том же духе, как тут было до этого, вы ни в чем не виноваты, вы стали жертвой злого умысла, пока не известно, от кого. Произошло это потому, что в ваш компьютер проникла программа в виде своеобразного вируса, которая и вывела из строя автоматику. Вы правильно начали действовать, и не ваша вина, что вам не дали продолжить. Наши специалисты помогут вам устранить неполадки и дадут рекомендации, чтобы подобное явление не повторилось. Я вас очень прошу вернуться прямо сейчас на ваши рабочие места и налаживать движение. Сейчас парализованы две дороги, затор принимает катастрофический характер, страдают пассажиры и многие промышленные предприятия.
Говоря все это, Евгений Николаевич переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, удается ли ему снять с них стрессовое состояние. Лицо женщины стало разглаживаться, взгляд – внимательным. Девушка сидела с приоткрытым ротиком, глаза высохли, в конце монолога она уже стрельнула глазами на соседа и стала поправлять шарфик, коснулась ладошками прически и выпрямилась на стуле. Программист позы не изменил, но глаза с потолка перевел на говорившего и внимательно слушал. К удивлению Евгения Николаевича, он первым вскочил и быстро пошел к выходу, за ним буквально рванулась девушка. Главный диспетчер хотела что-то спросить, но потом раздумала и, легко встав, пошла за своими коллегами. Евгений Николаевич оглядел стол, взял папку под мышку и, догнав ее, сказал:
– Татьяна Петровна, вы свяжитесь с Максимом Романовичем, он сейчас больше всех в курсе дел, и еще, ваша Вера руководит движением с пешеходного моста.
– Спасибо, но я не понимаю, отчего все это произошло, я больше двадцати лет здесь работаю, такого никогда не было.
– При сложных системах управления возникают и более сложные аварии, – философски заметил Евгений Николаевич и продолжил: – Вы не беспокойтесь, я и правоохранительные органы вашего города возьмут вас под защиту.
– Да уж, защитили давеча.
– Информации у них еще не было, да и ваш главный вычислительный центр должен был принять некоторые меры.
Они уже стояли около двери в диспетчерский зал, куда молодежь не решалась войти, увидев бумажную полоску, которой была заклеена дверь. В вестибюле толпились ребята, приехавшие с Евгением Николаевичем, начальник СБ города и начальник линейного отдела станции. Евгений Николаевич сорвал наклейку, под которой обнаружился кодовый замок, а чуть выше глазок дверной видеокамеры. «Да тут все как надо», – подумал он.
Татьяна Петровна приложила цифровой ключ, замок щелкнул, дверь приотворилась. Хозяева вошли в зал, а Евгений Николаевич задержался в вестибюле и обратился к двум начальникам:
– Я прошу вас как можно быстрее, хотя бы в течение получаса дать мне информацию об этом заведении, которое примыкает к этому зданию. О работниках, владельцах, совладельцах, вообще обо всех, кто имеет непосредственное отношение к нему. Пока все то, что имеется в компьютерах и в головах ваших сотрудников. Собирать новую оперативную информацию сейчас не надо. Потом соберемся, обсудим и наметим мероприятия. Я буду здесь.