– Да и не знаю, доча. Мне что-то эта поездка не очень нравится, а тебе?
– А мне нравится! Эти Гоблины такие прикольные. И бабушка Виевна мне тоже нравится. Только имя у неё какое-то дурацкое – Ядвига. Я буду её называть Яга. Хи-хи. Точно. Баба-яга! А Лила всё время грустная. Почему, пап?
– Не знаю, доченька, наверное, у неё нет весёлых друзей. Никто её не любит. Может, ты сможешь её развеселить? Ладно, лапуся, давай спаточки, завтра будет тяжелый дёнь. Покойной ночи!
– Покойной ночи, папулечка!
Спать в высокогорном климате было необычайно приятно. Таким крепким сном доктор давно уже не спал. Ни одна дурацкая мысль не тревожила сознание Адама Ильича. И так сладок утренний сон… Но…
Тын, тын, тын – ни свет ни заря раздался стук в дверь комнаты.
– Кто там, чёрт бы вас побрал, мешает нам досмотреть сладкий сон?! – доктор заворочался в тёплой постели. – Заходи!
Дверь приоткрылась. В щель показалась голова Гоблина:
– Слышь, Адик, – неизвестно, кто из тройняшек дал такую кличку доктору.
– Вставай, – появилась вторая башка, Рыла.
– Жрать хошь? – третий череп, Нычки, появился в просвете двери.
– Тише вы, придурки, дайте доче поспать! – прошипел доктор.
– А я уже не сплю! – раздался весёлый голос Алёнки.
– Ну и прекрасно! – бабка Виевна распахнула двери настежь, заходя в комнату доктора. – Подъём! Что сидим, кого ждём?! Пошли на природу! У нас всего один день в этом царственном ложе природы! Так нужно использовать этот момент по полной программе! Адик (уже и бабка стала так называть доктора), иди буди нашу Лилу, и пойдём на природу!
Нехотя Адам Ильич попёрся к соседнему номеру, где жила Лилит, недоумевая, почему Виевна, которая поселилась с ней в одной комнате, не разбудила её!
Постучав в её комнату, он не услышал какого-либо движения. Ильич постучал сильнее – снова тишина. Какой-то неприятный холодок пробежал по спине недавно проснувшегося доктора. Его ощущениям была судьба сбыться. Приоткрыв дверь, Адам заглянул внутрь комнаты и обомлел от ужаса: на кровати, едва прикрывшись одеялом, вся в крови лежала обнажённая Лилит. Ни о чём не задумываясь, доктор бросился к постели, схватил девушку за запястье, чтобы проверить пульс. В этот момент руки Лилы обвили шею Адика и наглым образом притянули к обнажённому телу, перепачкав всего доктора красной жижей. Кровь оказалась обычным кетчупом. И, хоть шутка была жестокой, Ильичу она понравилась. Да и кому не понравится быть притянутым молодым голым женским телом! Даже что-то зашевелилось внутри (наверное, солитёры).
«Да уж, “грустная” девочка Лила в квартире напротив живёт!» – с сарказмом подумал Адам Ильич. – Вставай! Наша компашка собралась на природу. Пойдёшь? – в голосе доктора зазвучали примирительные нотки.
– Пойду. А ты будешь меня защищать от диких зверей?
– А кого ты считаешь дикими зверями? Гоблина, Рыло, Нычку или Виевну?
– Не-а! Тебя!
«Блин, сумасшедшая девка, – подумал доктор, – хорошо, я буду сильно, как только смогу, защищать тебя от себя!»
Пока Адик с Лилой отмывались от кетчупа, появилась гид этого кильдима – Мария. Найдя всю толпу в комнате Адама Ильича, она с милой улыбкой на лице приветствовала паломников:
– Как спалось среди облаков? Кошмары не мерещились? А то такое здесь происходит довольно часто.
– Да нормально спали, – Нычка задумчиво почесал загривок, – только жрать охота.
– Ну и отлично. У вас целый день впереди, можете позавтракать в кафешке, осмотреть достопримечательности, хотя их здесь нет. Сходите в лес, только далеко не забредайте – в лесу могут быть опасные животные. А завтра с утра мы продолжим наше путешествие.
Тут подтянулись свежие и чистые Адам Ильич с Лилит:
– Вперёд, навстречу приключениям!
Глава 3. Гималайская живность
Набрав в ближайшем магазине хлеба, сарделек, приправ и ящик местного жёлтого рисового вина, кучка паломников по тропинке углубилась в гималайскую чащу. Попивая, как пиво, своеобразный, довольно крепкий, китайский алкоголь, компашка, весело болтая, всё дальше и дальше уходила от цивилизации. Впереди ковыляла неугомонная бабулька, за ней – Адам Ильич с дочей и Лилит. Компанию замыкали три брата-гиганта.
Тропинка пролегала по дну красивого ущелья, окружённого густой растительностью. Множественные птицы то щебетали, то орали причудливыми голосами. Под ногами путешественников журчала холодная горная речушка, местами образующая небольшие заводи, где плескались серебристые рыбёшки.
Иногда тропинка приближалась вплотную к вертикальной скале с мелкими пещерками, со стен и потолков которых капала холодная родниковая вода. Алёнка забегала в эти пещерки и мокрая со смехом выскакивала оттуда как пуля.
– Доча, аккуратно, – волновался Адам Ильич, – в пещерах могут быть змеи!
Но малышке всё было нипочём. Она продолжала хохотать, наслаждаясь прохладным дождём многочисленных родниковых капель.
Местами со скал свисали удивительные плетущиеся растения с крепкими толстыми стеблями и множеством мелких разноцветных цветков. В некоторых местах растения образовывали такое плотное сплетение, что по нему можно было вскарабкаться на скалу. Этим не преминул воспользоваться уже изрядно захмелевший доктор:
– Что, Лил, полезли наверх, сфоткаемся там!
– Нет, спасибо, мне внизу как-то спокойнее.
– Па-ап, не надо, страшно ведь, – запричитала Алёнка.
– Не бойся, доча, папа ещё довольно сильный, а с такой красотой не сфотографироваться – себя не уважать!
И пьяный Адик попёрся на скалу, забравшись по прочным веткам метров на пять. Остальные путешественники с тревогой наблюдали, как он переставлял конечности по гибким ветвям растений.
– Фоткайте, фоткайте меня скорее, – доктор уперся ногами в скалу, схватился за ветку и наклонил свое тело над пропастью.
Лила достала фотоаппарат и стала фотографировать сумасшедшего туриста. Довольный Адам Ильич с высоты третьего этажа позировал, как только мог: то ножку задерёт, то рожу смешную скорчит, в общем – фотосессия, да и только!
*****
Трофим в панике вскочил с дивана:
– Ма-ам! Что-то происходит! Что-то хреновое! Ужасное! Папка когда звонил?! Где он?! Что с ним?! Надо что-то делать! Звони в полицию! Звони в МЧС! Скорее! А-а-а! Не могу, башку разрывает!
– Успокойся, сынок, всё нормально, папа с Алёнкой поехали в путешествие, всё хорошо, там с ними ничего плохого приключиться не может, они под наблюдением гида, – Татьяна уже привыкла к заскокам сына, хотя в душе её что-то ёкнуло.
– Всё прошло. Всё хорошо, мам. Всё нормально, – Трофим расслабленно завалился на диван, – я его спас!
*****
Пока доктор развлекался на скале, три брата-близнеца раскурили по сигаретке, терпеливо ожидая завершения фотосессии неугомонного доктора. Алёнка, переживая, стояла поодаль, наблюдая, как подвыпивший папаня обезьянничает на скале. Виевна потихоньку попивала китайское винцо.
Вдруг ветка, за которую держался Адам Ильич, резко оборвалась, и он головой вниз полетел со скалы.
«Всё, каюк, – пронеслось в голове доктора, – допрыгался!»
Рыло, который с улыбкой наблюдал за его гримасничаньями, в один прыжок достиг края скалы и успел поймать за ногу неудачливого паломника, остановив череп Ильича в нескольких сантиметрах от булыжников на дне речушки. Такой прыти и резвости от огромных братьев никто из членов компании не ожидал. От переживания и удивления вся группа разразилась аплодисментами. Рыло вычурно поклонился туристам. И компашка продолжила свой поход дальше, в дебри Гималаев. Только настроение доктора было на нуле. Он брёл за компанией, уныло понурив голову, чувствуя свою вину и унижение от дурацкого поступка.
– Да ладно, Адик, не унывай, – Рыло по-дружески толкнул доктора в спину так, что тот чуть не упал в горную речку, – ведь всё нормально, все живы и здоровы. На, – он протянул грустному Адаму Ильичу бутылку жёлтенького, – расслабься и получай удовольствие!
После нескольких глотков китайского вина планка настроения доктора стала потихоньку подниматься. Алёнка не отходила от отца ни на шаг:
– Па-ап, ты ведь больше не полезешь никуда?
– Нет, доча, хватит экстрима.
– А мы ещё долго будем идти, я уже устала и хочу кушать?
– Вон дойдём до того выступа в скале и там остановимся, – Виевна указала на скалу ещё километрах в пяти.
Гоблин подхватил малышку на руки как пушинку и усадил себе на плечо:
– Так удобнее путешествовать?
– Да, теперь классно! – Алёнка весело щебетала, удобно устроившись на плече близнеца, – дядя Гоблин, а почему тебя так назвали?
– Наверное, потому что я такой красивый и сильный, – отвечал гигант, оставляя на влажной почве глубокие следы.
– А тебя, дядя Рыло? – Алёнка повернулась к рядом топающему близнецу.
– Потому что я ещё сильнее и лицо у меня красивее!
– А я из нас троих самый красивый и сильный, только я всё время жрать хочу, поэтому меня и прозвали Нычка, – не остался без внимания третий близнец.
– Красавчик, – ехидно отозвался Гоблин и отвесил Нычке увесистую затрещину, – зато я самый старший.
Такой тип общения был обычным делом у трёх неандертальцев, и они не особо обращали внимание на бесконечные затрещины, пинки и оплеухи, которыми без конца одаривали друг друга и которые могли бы сбить с ног бизона.
– Ха, прикольно, – весело рассмеялась Алёнка, – Гоблин – это Го, Рыло – это Ры, Нычка – это Ныч, получился – Горыныч, – малышка расхохоталась во весь голос, – вы все вместе – Змей Горыныч!
– М-да, – задумчиво промычал Рыло, – а мы как-то и не замечали такого совпадения! Ну ты даёшь, Алёнка! Теперь наша бригада – Змей Горыныч! Нет, не бригада, а – тригада! – и три брата расхохотались на весь лес, распугивая с веток деревьев многочисленных мелких птичек.
– Это точно, – вмешался в разговор доктор, – посади вашу троицу за широкий стол, чтобы ног не было видно, вы действительно будете похожи на трёхголового Змея Горыныча из русских сказок.
Так с шутками-прибаутками компания продолжала топать всё глубже и глубже в лес, всё дальше и дальше от цивилизации. Скоро тропинка исчезла в зарослях травы и кустарника, но уже сдружившиеся туристы продолжали своё путешествие по дну горной речушки, несмотря на предупреждения гида не уходить далеко от деревни.
Вскоре паломники добрались до красивой полянки. Небольшой водопадик образовал здесь заводь с чистейшей горной водой.
– Вот здесь мы и остановимся! – Бабка-яга (как прозвала её маленькая Алёнка) устало распластала свои древние кости на пышном травяном ковре. Рядом развалились другие участники экспедиции, отдыхая после длительного перехода по пересечённой местности. Только неугомонная малышка бегала по траве, пугая многочисленных кузнечиков, бабочек и жучков, которые здесь никогда не сталкивались с homo sapiens:
– Есть хочу, есть хочу, есть хочу, – повторяла она бесконечно, подпрыгивая вокруг валяющихся в траве туристов.
Отдохнув несколько минут после путешествия, Змей Горыныч пошёл в лес за дровами, Виевна и Лила стали накрывать импровизированный стол, Адам Ильич собирал костёр, чтобы поджарить китайских сарделек. Приготовив приличный обед, путешественники стали жадно поглощать пищу. Больше всех старался Нычка.
– Слушай, народ, – набив рот жареными сардельками, он начал вдруг разговор, не прожевав пищу, – а помните, что наш гид Мария рассказывала, что здесь многим ужасы снятся? Так мне, блин, снился. Типа я лежу на земле, а моё брюхо разрывают эти вот два урода, – он кивнул на братьев, – и лезут, лезут туда, растягивая мне живот, чтобы там остаться жить. Гады! – и он отпустил увесистый подзатыльник жующему Гоблину.
– И мне такой же сон снился, – поддержал его Гоблин, – только вы лезли в моё брюхо.
– И я такую же фигню видел! – Рыло в два глотка опорожнил полбутылки жёлтого вина.
– Вы все втроём – на одну рожу и даже сны видите одинаковые, – доктор обильно смазывал сардельку горчицей, – а мне привидения снились. Наполеон на коне, Ленин, Сталин, Гитлер, Иисус Христос, Будда, динозавры всякие, какие-то уроды, инопланетяне – в общем, до фига кто. Они проходят сквозь меня, и каждый шепчет – ко мне, ко мне, ко мне! Гадость, одним словом. Не зря Машунька сказала, что здесь снятся одни кошмары.
– Да уж конечно, – язвительно заметила Яга, жирными пальцами запихивая очередную сардельку в свой беззубый рот, – а я в восторге от своего сна. Я во сне плавала в толще воздуха, как в невесомости, аж дух захватывало! Давненько я такого упоения от сна не испытывала!
– И у меня классный сон был, – присоединилась к разговору Лилит, – я – хозяйка мужского гарема. Вокруг – куча разных красавцев. Все меня обнимают, целуют, ласкают, трогают куда ни попадя, выполняют все мои прихоти. Проснулась вся мокрая от экстаза.
– Да-а, хорошо так-то, – Адам Ильич хлебнул винца, – а тебе, доченька, что снилось?
– А я так крепко спала, что мой сон испугался меня будить.
Сдобрив всё съеденное приличным количеством алкоголя, разомлев от еды и вина, Виевна снова завалилась в траву и теперь храпела, как извергающийся вулкан. Гоблин, Рыло и Нычка, как дети, вместе с Алёнкой гонялись за бабочками. Лилит игриво подошла к доктору:
– Ну что, занырнём в горное озерцо или слабо? – у молодой девицы глаза блестели то ли от принятого алкоголя, то ли от возбуждения, волнами накатывающего на низ живота, то ли от того и другого.
Ильич, не раздумывая, скинул штаны и рубашку и с разбега окунулся в прозрачную воду горной речушки:
– А-а-а!
– Ты чего орёшь, как потерпевший? – оторвала голову от земли Баба-яга. – Совсем перепугал, окаянный!
– Так вода ледяная! – простучал зубами вмиг протрезвевший доктор.
Лила тоже скинула верхнюю одежду, оставшись в одних тоненьких трусиках, и, не стесняясь, нырнула к доктору, игриво касаясь своей упругой бархатной грудью тела Адама Ильича:
– Слышь, Адик, а ты не задумывался, что наша встреча – это судьба? Ты – Адам, я – Лилит. Кстати, ты знаешь, что первой женой библейского Адама была Лилит, а не Ева? Бог создал Адама и Лилит из праха. Но они не смогли ужиться в равных правах, поэтому Лилит бросила Адама, отдавшись демонам. И Бог создал Еву, рабыню мужскую, из ребра его. Но лучшей любовницы, чем Лилит, во всём мире не было!
«Что-то слишком много совпадений в нашем путешествии, – подумал доктор, – неспроста всё это. Баба-яга, Змей Горыныч, теперь ещё и Адам с Лилит. Может, судьбой действительно всё предопределено?»
– Я обещал всеми силами охранять тебя от себя. Тем более, ты же видишь – я здесь с дочкой!
– Да перестань же бухтеть как старый дед. Она ещё маленькая и ничего не понимает, – Лилит явно, не скрываясь от других членов компании, пыталась охмурить доктора.
Три брата тоже подошли посмотреть на полуобнажённое тело молодой девахи, оставив Алёнку одну играть на полянке.
– Чего уставились, гоблины? – Лила стыдливо спряталась за Адама Ильича. – Ну-ка, быстро отвернули свои рожи! Дайте вылезти, а то мы тут околеем!
Вдруг воздух прорезал пронзительный крик Алёнки…
*****
Трофим второй раз за день подскочил с округлёнными глазами:
– Мама, Алёнку преследует дикое животное, – он заёрзал на диване, – сейчас, минутку… Оно не сделает ничего плохого ей, но у отца с ним будут проблемы… Большие проблемы… Я ничего не могу сделать. Только он сам сможет с этим разобраться… Если захочет…
И Трофим обессиленный упал на диван.
*****
Рыло вновь проявил необычайные способности своей прыткости – через полсекунды он оказался возле малышки как раз вовремя, так как на девчушку в прыжке уже летело чудовище, оскалив свои огромные клыки. Но вместо того, чтобы напасть на маленькую девочку, зверь приземлился на здоровенный кулак гиганта, отлетев после этого метра на три. Тут подскочили два других брата, закрыв собою Алёнку. Несколько раз тварь возобновляла атаку, но каждый раз натыкалась на один из шести огромных кулаков Горыныча. Создавалось такое впечатление, что тройняк просто жонглирует двухсотпудовым животным, перекладывая его с одного кулака на другой. Наконец, не выдержав такого отпора, поджав хвост, огромный зверь, скуля, в два прыжка исчез из вида. Бледные туристы в оцепенении несколько минут смотрели вслед чудищу.