Я встал, оделся, подошел к окну. Несколько мгновений я любовался городом, и утренним солнцем. Оно было уже весьма высоко. Утро далеко не ранее. Лучи отчётливо видны благодаря туману, что растекался среди красивых высоких зданий. Но всё же небо было местами в черных тучах, которые безжалостно съедали солнечные лучи, так редко освещающие Гикию. Скоро, как я и предполагал, будет дождь.
Нужно идти купаться. Оправив одежду, я вышел в предспальную комнату. Едва раскрыл двери, как передо мной возник Фари. Всё в той же амуниции.
– Уже проснулись, господин? Как ночь? – спросил он. Я прошел мимо него в зал, где стены были скрыты за книжными огромными полками.
– Будто ее и не было, – грустно ответил я.
– Я так понял, что приёма людей сегодня не будет? Мы же сразу отправимся на Совет?
Приём. Не думаю, что с утра будет много жалеющих сообщить свои просьбы. Можно быстро их выслушать, а потом отправиться, ничего страшно не произойдет, если я чуток опоздаю. Да и времени еще много. Но Фари, видимо заметив мой подавленный взгляд, приглушённо сказал:
– Может сообщить, что приема не будет?
– Пускай ждут, – быстро ответил я, приближаясь к выходу из покоев, – я пойду, искупаюсь, а ты приготовь мою одежду и скажи людям, что я их приму, но немного позже.
– Как скажете.
Бассейн в восточном крыле дворца был уже готов. Искупавшись, благоухающий Минариловым мылом я тут же оделся в парадную одежду. В моих покоях меня уже ждал Фари. Он вскочил с кресла и вопросительно посмотрел, ожидая моих указов.
– Что скажешь об Алкиме? – намекнул я юноше.
Парень принял серьезный вид, выпрямился. Его задумчивость затянулась.
– Она не покидала дворец. К ней никто не входил, – отчитался он.
– Я не о том, – желая уже, наконец, сказать чего я хочу, мои слова прозвучали понятно, – вчера я тебя не просто так спросил, нравиться ли тебе Алкима.
– Да, она мне нравится. Но как же ее ухажер, Генри? Вы действительно хотите разорвать их отношения?
– Ты сейчас похож на мою дочь. Кодекс, Фари, Кодекс!
– Вы можете приказать своей дочери, но Генри, он же явно что-то придумает, в конце концов, поговорит с Лидером своего Клана.
– Не хватало, чтобы еще это дошло до Лидеров. С Генри я разберусь, я хочу просто, чтобы кто-то поддержал мою дочь. Представь ее, когда она узнает, что ее любовь с Генри будет прекращена.
– Ну хорошо, господин, только мне не совсем понятно, причем здесь я. Я всего лишь ваш помощник, капитан дворцовой гвардии, а не друг вашей дочери. Как это будет выглядеть со стороны?
– Может она полюбит тебя?
Сейчас Фари стал краснее, чем Алки вчера при разговоре. Фари-Анн парень не глупый, еще вчера сразу догадался, чего я хочу, но не хочет впутываться в наши дела. Его преданность и уважение ко мне заставили его согласиться на мое предложение, особенно когда я открыто признался, что хочу видеть его вместе с дочерью. Опять же, предприняв этот шаг, я вновь остался недоволен, ибо вспомнил давнее обещание Алкиме не лезть в ее личную жизнь, вот только давались они, когда я и подумать не мог, что она полюбит чужого.
– Посетители ждут? – спросил я, забыв про старую тему.
– Конечно, их немного господин.
Я осмотрелся в зеркало. На мне была черная одежда Клана с изображением ворона: свободная, прошитая синими нитями из Минарила мантия, на ногах мощные сапоги, а голову украшала корона с синевато-зеркальным оттенком. Слуги расчесали мои длинные волосы и закинули за мантию. Пора выходить к людям.
Когда я вышел из спальни, вместе с Фари уже стояли еще два человека, один из них это Джаан-Син, среднего возраста мужчина с вытянутым лицом, облаченный в роскошный темный наряд, и Карл-Оррэл, ровесник первого, слегка полноват, поэтому и носил одежду посвободнее. Оба были моими хорошими советниками, хоть и советовали мне мало чего, в основном занимались дворцовыми делами.
– Как настроение с утра, господин? – спросил Джаан. Он держал в руках свой несменный журнал, откуда торчало перо и тонкий футляр с Минариловыми чернилами.
– Наверняка хорошее, иначе господин не стал бы принимать посетителей, – заметил Карл-Оррэл.
Я ничего не ответил. Выйдя в коридор, они окружили с обеих сторон и шли со мной вровень. Мы вышли вчетвером в большой коридор, ведущий к тронному залу. Как только мы подошли к выходу окруженного гобеленами, Карл-Оррэл крикнул вперед:
– Лидер идет! – он быстро прошел вперед, в зал, где стоял мой трон. Я остановился и подождал, пока мой советник произнесет, – Хозяин дворца, повелитель этого города, обладатель четвертого слова в Совете Зиро и Лидер Клана Хранителей, достопочтенный Мор-Сул.
Зайдя в зал после приветствия, все склонились передо мной. Мой трон стоял на высоком подиуме, куда я поднялся по ступеням. Откинув мантию, я сел на роскошное место. Бросил взгляд вниз, посмотрев на врата, у которых скопилось несколько человек. По обе стороны моего трона встали советники. Во время моего быстро осмотра посетителей ко мне подошел Фари.
– Начнем прием? – спросил он.
Я кивнул. Юноша махнул рукой гвардейцам и те любезно проводили нескольких человек по высокой лестнице и остановили у подъема к моему трону. Передо мной стояло пять человек, все они были обычными жителями моего города. Прием простолюдинов стандартная, почти ежедневная процедура. Мы, как лидеры Кланов, обязаны помогать тем кто не находится под чьим либо покровительством. Но они не были бедняками или бездомными. Большинство людей попросту предпочитают не зависеть ни от одного из Кланов, а жить своей жизнью, что, конечно же, не запрещено.
Пятеро, в хороших одеждах, стояли и смотрели на меня.
– Ты! – ткнул я пальцем на ближайшего мужчину моего возраста. Он поднял голову, поправил длинные ухоженные волосы и, поднявшись по лестнице, встал на колени у моего трона.
– Господин Мор-Сул, – начал он, – вот уже много поколений наша семья живет жизнью обычных граждан. Недавно у меня появился внук, и я хочу, чтобы он рос под покровительством вашего Клана. Хочу, чтобы он стал Хранителем.
Обычная просьба простого человека. Быть Хранителем, значит иметь много привилегий, и не удивительно, что от рождения дети получают статус моего Клана. С такими просьбами ко мне приходят чуть ли не каждый день, и я их удовлетворяю, ибо нет причин для отказа.
– Твоя просьба будет исполнена, сегодня же Хранители прибудут в ваш дом. Скажите свое имя.
– Зовут меня Ирлам-Анн, а внука назвали мы Зиро.
– В честь императора? Хорошее имя.
– Я знаю, господин, его мы так назвали как дань уважения к нашему Правителю.
– Встань с колен Ирлам-Анн, – вежливо попросил я, – ты должен знать какова цена принадлежности твоего внука к Клану.
– Я знаю.
Хорошо, что он знает. Это решение было явно принято не так легко, ибо ребенок этот – Зиро-Анн, став Хранителем, до совершеннолетия не будет видеться с родителями, его местом станет наше общество, а свою жизнь он посвятит только учению.
– Ступай с благословением Антарота.
– Благодарю вас, господин Мор-Сул.
Когда мужчина спустился и покинул зал, я взглянул на Джаан-Сина, который уже записывал в свой журнал список распоряжений на сегодня, и вписал назначение младенца Хранителем.
Ко мне поднялась молодая женщина, сияющая своей юной красотой. Ее черная одежда облегала превосходную фигуру, но ее красота терялась, когда я заметил на красивом лице грусть и частичку горя в глазах. Она стала на колено и убрала длинные черные волосы от глаз, подведенные черным макияжем.
– Что угодно юной девице в моем дворце? – спросил я.
Она приподнялась, чтобы протянуть мне мешочек. Его она прятала в ладонях, и поэтому я не замечал его раньше.
– Господин Мор-Сул, примите эту плату за мою невеликую просьбу, – жалостно говорила она, – давеча у меня погиб муж. Я хочу, чтобы его имя было записано в ваших свитках. Хочу увековечить память о хорошем человеке.
Печально это слышать. Я встал с трона, поднял женщину с колен, а мешочек, где очевидно было золото, прижал к ее груди.
– Мне жаль твоего мужа, оставь дань себе, она тебе нужнее. Скажи только, как звали мужа?
– Крин-Улл, господин, – почти плача произнесла она.
Джаан-Син записал в журнал.
– Как он погиб? – спросил я.
– Упал с крыши дома, когда чинил наше жилище.
– Кем был твой муж?
– Мы с ним обычные граждане этого прекрасного города. Простите, что я осмелилась явиться к вам, не имея печати Хранителя, я просто думала, что вы не будете слушать меня, – захныкала она.
– Что за вздор! Вы такие же люди, как и мы, Хранители. Пусть вы даже были бы из другого Клана, вы живете в моем городе, а значит под моим покровительством. Понятно тебе, милая? – она кивнула, стирая слезы. Я продолжал, – укреплять жилье это работа Строителей, почему вы не сообщили им?
– Они нам отказали, ответили лишь, что они очень заняты и все, поэтому мой муж решил сам сделать работу за них.
В душе меня пробирала злость. Как же позволил Миул-Хор этому случиться? Вероятно, он не знает, но я обязательно сегодня сообщу об этом на Совете Зиро. Обычный гражданин не должен делать работу за того, кто обязан это делать.
– Твой муж будет увековечен в памяти. Я запишу его имя, а Строители будут высмеяны на сегодняшнем Совете за это.
– Спасибо, Господин, – женщина спустилась и ушла. Следом подошел юноша в серых одеждах с развевающимся плащом. На Хранителя не похож, однако одежда подчёркивала его благополучное состояние. В руках он нес небольшой сундучок.
Парень встал на колено и, опустив голову, протягивал мне дань.
– Я прошу принять этот дар от нашей семьи Харр, как дань уважения вашему Клану за добрые деяния прошлого и за то покровительство что вы обеспечиваете гражданам Аутрайнкарна.
Он открыл ларь с Минарилом – блестящая голубая пыль. Я был рад столь щедрому подарку и махнул рукой Фари-Анну, чтобы тот взял дар.
– Благодарю за столь ценный подарок. Назови свое имя.
– Я Ниири-Хар, сын Дарла-Хара.
– Передай своему отцу наилучшие пожелания от меня.
Юноша ушёл. После него на колено встал мужчина с похожей просьбой – принять ценный подарок. И всё в знак уважения, дабы я знал ту или иную семью. Последний посетитель был очередным молодым крепким парнем в дорогой одежде. В руке он держал футляр, и незамедлительно его открыл, как только подошёл к трону. Моему взору предстал красивейший кулон, несомненно, дорогой и весьма редкий. Цепочка из чистого золота блестела на свету, а в центре кулона граненый камень из Минарила, чей голубой оттенок манил меня.
– Господин Мор-Сул, я хочу, чтобы эта вещь была передана вашей дочери – Алкиме. Пусть она носит эту вещь, пусть будет еще прекрасней.
Довольно часто через меня передают подарки дочерям. Обычно это молодые люди, манимые влечением, но и кроме этого все мои девочки, Хранительницы, уже имеют власть в особых кругах, и таким способом хотят стать на чин выше. Однако человек передо мной был простым гражданином, пусть и богатым. Я принял подарок и пообещал, что кулон будет вложен в руки моей дочери, и узнал имя юноши, чтобы огласить его впредь.
– Моя дочь будет рада столь красивому подарку. С виду очень дорогой, а поэтому позволь спросить, откуда у тебя такая редкая вещь? Не сочти за грубость, но за всю жизнь я нечасто видел граненые Минариловые камни.
– Мой отец ювелир. Он друг Копателя и выкупил у него этот камень, а потом, обработав, вставил в кулон и подарил мне, рассказывая сказки о том, что он приносит удачу. Но мне не зачем эта вещь, мы хоть и обычные жители но не испытываем трудности в жизни. Пусть ваша прекрасная дочь носит эту прелесть.
– Красивые слова, – похвалил я, – Ты умен для своих лет и сферы проживания, не хочешь ли ты стать Хранителем и дарить знания другим?
– Увы, господин. Не злитесь, пожалуйста, за отказ. Я бы и с радостью, да вот только отец мой против. Он не одобрил даже поход к вам, ибо с Копателями он куда ближе. Прошу простить меня, еще раз.
Не часто я предлагаю вступить в Клан. Как раз по похожей причине.
– Не бойся юноша. Если твой отец имеет неприязнь к моему Клану то пусть придет, может я смогу решить его проблемы. Согласен?
Я похлопал парня по плечу и тот спустился по лестнице, и вскоре исчез из зала. Никого больше не осталось, и я несколько минут сидел просто так на троне, думая о скорой поездке в столицу Гикии.
Мало людей было сегодня. Иногда их куда больше, что растягивает приём надолго. Скорее всего, виноваты слухи о том, что сегодня Лидеры собираются в столице. И как раз сейчас пришла пора готовиться к отъезду. Я встал с трона и вышел из приемного зала в коридор, меня догонял Фари, громыхая снаряжением.
– Готовьте коней! – приказал я, и Фари развернувшись, быстро ушел.
Вернулся в покои. Подоспел Джаан-Син вместе с Карл-Орэлом. Я отстегнул мантию, снял корону и дождался когда придут слуги. Они начали облачать меня в церемониальный наряд. Это был серый ушитый нитями из Минарила камзол, такого же цвета тяжелые штаны и высокие сапоги, куда они заправлялись. Легкая корона для визитов была надета, после того как сзади на меня навесили другую мантию, где распростерлось изображение ворона с белыми глазами, в чьих когтях зажаты свитки.
На заднем дворе, возле обширных приземистых садов располагалась большая конюшня. Возле нее на вымощенной камнем площади, откуда дорога ведет к вратам, уже ожидали шесть всадников на серых лошадях. Воины одеты в кирасы и поножи – строгий вид для пышных визитов. Оружия на них было не так много, преимущественно кинжалы и легкие пики да мечи. Все всадники, ещё не надев шлемы, приветствовали меня. Ланкар – моя любимая темно-серая лошадь была рада меня видеть. Я погладил её кожаными коричневыми перчатками, и сразу оседлал. Вскоре появился Фари. Единственный, кто экипировался как рыцарь, в прочные доспехи, а с пояса свисали ножны с наточенным сегодня ночью мечом. Как только он осмотрел всех, я сказал:
– Вперед.
Группа всадников окружила нас, и мы не спеша ехали к вратам, огибая дворец по вымощенной дорожке, где цокот лошадей звучал на всю округу. Мы проезжали мимо стен, мимо кухонь, где слуги готовили для всего дворца и миновали небольшой арсенал не открывающийся уже давно. Последнее что встретило нас на пути к воротам, это небольшое купольное здание, где внутренне помещение уходило вниз и там виднелось каменное изваяние. Увидев этот домик, в меня будто молнией ударило. На меня сразу посмотрел Фари.
– Господин я вас не видел сегодня в молельне! – Эти слова были сказаны с немного презрительным тоном. Мне стало стыдно, и я не мог поверить, что забыл об утренней молитве, – стоять! – скомандовал Фари.
Я быстро тянул мантию за собой, заходя в купольный дом и спускаясь по лестнице. Подошел к алтарю по центру круглого помещения и стал на одно колено. На плоском каменном алтаре было вдавленное место в виде руки, куда я и вложил правую длань. Потом посмотрел наверх на статую нашего Бога – Антарота и начал нашептывать молитву.
Последний раз взглянув на статую, вышел. Пока взбирался на коня, гвардейцы открыли нам ворота и выпустили на главную широкую и красиво обложенную камнем улицу, где здания со своими шпилями частично заслоняли небо. Люди в темных одеждах заулыбались и начали приветствовать нас.
Не стоит считать хвастовством описание моего города. Он был великолепным при прошлом лидере, он стал еще лучше при мне. Чистые улицы, вежливые люди и множество школ создают из моего города прекрасный культурный центр всей Гикии, куда стекаются люди в поисках знаний. Муниципальные здания граничили с жилыми кварталами, соединённые вымощенной дорогой. Почти всё граничило с красивыми садами. И у меня уже давно мания сравнивать свой город с остальными, хотя все мне говорят, что Аутрайнкарн вне конкуренции.