– Нельзя пренебрегать полученными предупреждениями, полковник, – сказал как-то Вальтер, сидя с хозяином в большом зале. – Вам нечего ждать пощады от правительства, которое поставило вас вне закона. Что же вы намерены делать, если будет отдан приказ о вашем аресте? Вы так и дадите себя арестовать?
– Конечно нет, – отвечал полковник.
– В таком случае вам нужно приготовиться к защите или бежать.
– Как могу я защищаться? – мрачно произнес полковник. – Положим, я могу отбить одно нападение. Но на следующий день против меня явится еще более сильный отряд, и я должен буду уступить. Майерскоф не крепость, да и людей у меня нет.
– Это, конечно, верно, – согласился Вальтер. – Но все-таки вы не должны покоряться.
– Что же прикажете мне делать? Придется, по всей вероятности, покинуть отечество и искать убежище во Франции.
– Напрасно, – возразил Вальтер. – Держитесь здесь, пока можно, и рассчитывайте на то, что счастливый случай вас выручит. Может произойти нечто такое, чего мы теперь и не предвидим. Вильгельма Оранского могут убить. Может случиться восстание или вторжение. Тогда положение сразу переменится.
– Мы так часто обманывались в своих расчетах на восстание, что я потерял всякую надежду на него, – отвечал Тильдеслей. – А то касается вторжения, то, боюсь, его совсем не будет.
– Все возможно, – промолвил Вальтер. – Но вам нужно избежать ареста во что бы то ни стало.
При этих словах в зал вошел отец Джонсон. Узнав, о чем шел разговор, он выразил твердую уверенность, что заговор был выдан Лентом и что теперь следует ждать появления в Майерскофе полицейского отряда.
– Что он явится сюда, это я предвижу по многим признакам, – продолжал священник. – Явится с ним и Лент. Он ведь знает все тайники дома. Когда он приехал сюда в первый раз, я вообразил, что он вполне надежный человек, и, к несчастью, вверился ему. Я жестоко браню теперь себя за эту неосторожность. Но если он явится сюда с приказом об аресте, то не найдет уже здесь ни денег, ни ценностей, ни серебра.
– Он не должен найти ничего, – воскликнул полковник. – Надо все заранее увезти.
– Не должен он захватить и оружие, а также лошадей.
– Совершенно верно.
– Кроме того, нужно, чтобы он не мог найти вас, полковник, иначе вы скоро очутитесь в ланкастерской крепости.
– Я не могу бросить дом.
– Может быть, этого и не нужно, – возразил отец Джонсон, – хотя в Сен-Жермене вы были бы в большей безопасности. Но меры предосторожности нужно принять немедленно. Спрячьте серебро и ценные вещи и прикажите увести куда-нибудь лошадей.
– Я сделаю, как вы советуете, – отвечал полковник.
Посоветовавшись затем с верным Горнби, он решил изменить свои планы. Дворецкий считал, что лучше всего не трогать ни серебра, ни ценных вещей.
– Последуйте, сударь, моему совету и оставьте все так, как есть, – начал он. – Если вы начнете вывозить все отсюда, то вы только навлечете на себя новые опасности. Если обыск будет, то, я не сомневаюсь, мы успеем к нему приготовиться. Наконец, мы, во всяком случае, не позволим грабителям увезти отсюда их добычу. По тем же соображениям я советую вам не отводить ваших лошадей. Пусть стоят в конюшне. Они могут понадобиться вам, и тогда вам придется пожалеть о том, что их нет.
– Ты прав, Горнби, – сказал полковник. – Твой план совпадает с моим. Серебро и ценные вещи могут пригодиться при случае, ибо я знаю по опыту, что при обыске можно и подкупить. Что касается лошадей, то, конечно, они будут побыстрее драгунских и помогут мне скрыться от них.
– И я так думаю, господин полковник, – сказал дворецкий. – С вашего позволения я сделаю все приготовления и приму меры на случай ожидаемого визита. Посетители встретят здесь горячий прием, а если с ними явится и мистер Лент, то мы окажем ему особую честь.
На этом разговор окончился, и дворецкий удалился.
Но поднявшаяся тревога не соответствовала, по-видимому, опасности.
Все было спокойно, и в этой местности не было ни одного ареста. Полковник Тильдеслей стал было уже надеяться, что буря пронеслась мимо.
VII
Приключения Вальтера в Лондоне
Тем временем Беатриса поправилась настолько, что могла уже выходить из своей комнаты. Ее появление вызвало общую радость обитателей Майерскофа. Она все еще была слаба, но румянец уже вернулся к ней. Нечего, однако, было и думать ехать в Нью-Хейвен.
– Мне нужно поделиться с вами кое-чем, – сказал ей как-то Вальтер, когда они остались вдвоем. – У меня есть план, исполнение которого я отложил до тех пор, пока не переговорю с вами. Я хочу ехать в Лондон и добиться там в Уайтхолле свидания с министром внутренних дел сэром Джоном Тренчардом. Я предполагаю также повидаться с главным прокурором мистером Аароном Смитом.
– Да ведь это же наши смертельные враги! – воскликнула молодая девушка.
– Потому-то я и хочу их видеть, – возразил он. – Я уверен, что от них я мог бы получить очень ценные указания.
– Вас там арестуют.
– Напротив, я думаю, что меня примут с распростертыми объятиями. Оба они сильно поощряют доносчиков, а я именно и хочу явиться под видом одного из них. Я постараюсь уверить их, что у меня есть важные государственные тайны, которые я хочу им открыть. Они знают о моих связях с партией якобитов и, конечно, поверят мне.
– Такой способ действий, может быть, и удастся, но я не могу его одобрить: он недостоин вас.
– Против врага хорош всякий способ действий. Кроме того, это значит бороться с ним его же оружием. Этот негодяй и изменник Лент, очевидно, нанят Аароном Смитом, чтобы погубить жизнь наших друзей, а я хочу их спасти и поэтому-то и решаюсь рискнуть. Отец Джонсон и я последнее время только и ждем, что полковник Тильдеслей будет арестован по доносу Лента.
– В самом деле? – воскликнула она. – Я ничего не слыхала об этом.
– От вас нарочно все скрывали. Но я боюсь, что опасность еще не миновала.
– Это очень тревожное известие. Вы окажете огромную услугу друзьям, если расстроите замыслы этих негодяев. Вы уже говорили о вашем плане с полковником?
– Говорил. Он находит его слишком рискованным и старается убедить меня отказаться от этой попытки.
– Я тоже хотела отговаривать вас, Вальтер. Но, выслушав вас, я не могу не согласиться с вами. Поезжайте, а я буду горячо молиться о вашем успехе.
– Вы меня подбодрили, – сказал он, целуя ее руку.
– Когда вы предполагаете отправиться? – спросила она.
– В самом непродолжительном времени. Мне нужно быть в Лондоне именно теперь, и долго ждать здесь не приходится.
– Вы едете один?
Он отвечал утвердительно.
– Мне очень хотелось бы ехать с вами, – продолжала она. – Но, к сожалению, это невозможно.
– Я понимаю, – промолвил он со вздохом. – Вы не можете оказать мне какую-нибудь помощь. Я должен сделать все один. Все приготовления я уже сделал, остается только приказать подать лошадь.
– Стало быть, нам нужно проститься сейчас.
– Так будет лучше. Передайте мой привет полковнику и отцу Джонсону.
С этими словами Вальтер прижал ее к своей груди. От охватившего их сильного волнения они не могли промолвить ни слова и расстались молча.
Минут через десять Вальтер шел уже к конюшням. Он был одет в дорожный костюм и нес с собой небольшой чемодан. По дороге ему попался полковник Тильдеслей, которому волей-неволей пришлось рассказать о задуманной поездке в Лондон.
– Должен вам откровенно сознаться, дорогой полковник, что мне не хотелось прощаться с вами, – сказал Вальтер. – Вы, конечно, легко поймете меня и не осудите, надеюсь. Я сообщил свой план Беатрисе, которая передаст вам все подробности. Я надеюсь скоро вернуться и привезти вам хорошие известия.
– Если вы ничего не имеете против, – воскликнул полковник, – то я провожу вас до Престона.
– Напротив, я буду чрезвычайно рад, – отвечал Вальтер. – Это придаст мне бодрости.
В конюшне они нашли Горнби, который распорядился уже оседлать для Вальтера сильного коня. Сбоку седла были прикреплены пистолеты, а спереди плащ. Чемодан привязали сзади.
– Надеюсь, вы не сердитесь на меня, полковник, – почтительно сказал Горнби. – Но я не мог не помочь капитану Кросби в осуществлении плана, который – одобрите вы его или нет – имеет в виду вашу же пользу.
– Ты поступил правильно, Горнби, – отвечал полковник. – Если капитан решился привести в исполнение свой замысел, то я ничего не имею против этого. Будем надеяться, что все пойдет хорошо. А теперь распорядись оседлать мою лошадь поскорее!
– Как, и вы едете в Лондон, полковник! – воскликнул удивленный дворецкий.
– Тебя не касается, куда я еду. Я возьму с собой только одного грума.
Из своей комнаты, из которой открывался вид на въездную аллею, Беатриса видела, как Вальтер и полковник, сопровождаемые грумом, проехали через подъемный мост и выехали на дорогу. Вальтер взглянул на окно и сделал своей невесте прощальный жест рукой.
Беатриса долго следила за ним, пока они ехали по дороге. Когда всадники наконец скрылись из виду, она отошла от окна и воскликнула с выражением полного отчаяния:
– Увижусь ли я еще с ним когда-нибудь?
Невесело ехал в Престон полковник Тильдеслей. Он никак не мог отделаться от предчувствия, что Вальтер напрасно подвергает себя опасности. Он не отговаривал его от затеи, но не мог и подбодрить его.
Сам Вальтер был в довольно хорошем настроении. Предприятие, которое он затеял, как раз соответствовало его характеру, склонному ко всякого рода приключениям. Мысль о неудаче как-то не приходила ему в голову. Напротив, он твердо верил, что ему удастся оказать огромную услугу как полковнику Тильдеслею, так и другим ланкаширским якобитам.
Когда всадники достигли Престона и настало время проститься, полковник в последний раз сделал попытку отговорить своего спутника от дальнейшего путешествия и вернуться в Майерскоф. Но Вальтер ответил решительным отказом.
– Нет, полковник, я теперь уж не хочу возвращаться назад, – сказал он. – Не вижу причин, почему я должен отказаться от моего плана.
– Не будем больше говорить об этом, – отвечал полковник. – Скажу только, что буду сердечно рад видеть вас опять у себя здравым и невредимым. Но прежде, чем мы расстанемся, скажите, не нужно ли вам денег? Вот мой кошелек.
– Думаю, что я захватил довольно, – сказал Вальтер. – Впрочем, не откажусь от вашего любезного предложения.
Пожелав друг другу всего хорошего, они расстались, и каждый поехал своей дорогой.
Полковник Тильдеслей пробыл в Престоне часа два-три. Он поспешил повидаться с Тоунлеем, который жил в доме одного своего приятеля, и имел с ним продолжительный разговор наедине.
– Мы, несчастные якобиты, подвергаемся теперь большой опасности, – сказал Тоунлей. – Один Бог знает, что с нами будет, если только обстоятельства не повернутся в нашу пользу. Мы все ждем восстания и вторжения, но ничего подобного нет и нет. Нам обещали освободить нас от узурпатора, а он все еще сидит на троне. Мы с вами да еще лорд Молинэ, по-видимому, намечены в жертву, и я боюсь, что нам не удастся убежать и избегнуть заключения в тюрьму.
– Мне не хочется оставлять Майерскоф, – отвечал гость. – Иначе я, конечно, поспешил бы в Сен-Жермен, захватив с собою и мисс Тильдеслей. Но я должен еще дождаться возвращения из столицы капитана Кросби. По новостям, которые он привезет с собою, видно будет, что нам делать дальше.
– Очень может быть, что он и не вернется совсем, – промолвил Тоунлей, – и мы скоро услышим, что его заключили в Тауэр.
– По правде сказать, я этого не думаю; но если это случится, я немедленно отправлюсь во Францию.
– Мне кажется, следовало бы собрать всех наших друзей, – сказал Тоунлей, – и обсудить, что нам делать при настоящих обстоятельствах.
– Это непременно нужно сделать, – согласился с ним Тильдеслей. – Необходимо только соблюдать в этом случае особую осторожность, как бы не проведали об этом правительственные шпионы и доносчики. Иначе нас непременно арестуют. Где нам лучше собраться, в Тоунлее или в Майерскофе?
– Лучше всего собраться через неделю у меня, – ответил Тоунлей. – Я приглашу и всех других.
– Можете на меня рассчитывать. Может быть, и капитан Кросби вернется к этому времени из Лондона. Тогда я привезу его с собою.
– Непременно постарайтесь, – сказал Тоунлей.
Вскоре Тильдеслей ехал обратной дорогой к себе в Майерскоф.
Что касается Вальтера, то, расставшись с полковником и проехав Престон, он остановился на короткое время в Чорлее. Переночевав затем в Манчестере, он рано утром двинулся дальше и к завтраку был уже в Маклфилде.
Лошадь бежала бодро, и к вечеру Вальтер достиг уже Дерби. Отсюда он направился на Нортгамптон и поздно вечером на четвертый день прибыл наконец в Лондон. Здесь он остановился в гостинице «Королева» на улице Стрэнд. Хозяин этой гостиницы Никлас Прайм был тайный якобит, и его дом служил местом сбора всей партии.
Сильно утомившись от продолжительной поездки, Вальтер проснулся на другой день довольно поздно и, сойдя в общую залу, застал там только одного слугу.
Заказав для себя завтрак, он объявил, что хотел бы переговорить с самим хозяином. Прайм сейчас же явился. Поздоровавшись с гостем, хозяин сказал:
– Я слышал, что кто-то прибыл сегодня ночью, но я никак не думал, чтобы это были вы, сударь. Советую вам держаться как можно осторожнее, – прибавил он, понижая голос. – Безопасность еще не наступила для наших друзей. С того времени, как открыли заговор, произведено немало арестов и ожидаются дальнейшие.
– Я отлично знаю об этом, Прайм, – сказал Вальтер, – хотя, должен сказать, я думаю, что тут и не было никакого заговора. Кажется, все это устроил Лент. Скажите, он еще здесь, в городе?
– Вчера он был здесь. Берегитесь его! Он очень опасный человек.
– Он негодяй, но я надеюсь сделать его безвредным при помощи еще большего негодяйства.
– От души желаю вам удачи, сударь, и со своей стороны готов помочь вам всем, чем могу.
Вальтер с аппетитом принялся за принесенный завтрак, покончив с ним, вышел из гостиницы и пошел по направлению к Черинг-Кросс.
Его бравый вид и красивая фигура невольно привлекали к нему общее внимание, так что некоторые долго смотрели ему вслед.
Один из этих ротозеев, который в течение нескольких минут смотрел на него как-то особенно внимательно, вдруг повернул назад и пошел за ним.
Бросив восхищенный взгляд на конную статую, украшавшую площадь Черинг-Кросс, Вальтер направился прямо к Уайтхоллу, который был как раз перед ним.
Этот огромный, великолепный дворец сохранялся почти в том же виде, в каком его застала внезапная смерть Карла II. Следующее царствование не внесло в него никаких переделок, восшествие на престол Вильгельма также ни в чем не изменило его внешности.
Дворец представлял собою огромное здание, в котором помещались королевские апартаменты, комнаты фрейлин и придворных чинов и дворцовая хозяйственная часть.
К дворцу примыкали помещения для высшей знати, красивая домашняя церковь, длинная широкая каменная галерея, прекрасный сад с четырехугольными клумбами, украшенными статуями, площадка для игры, на которой «веселый монарх» и его придворные состязались почти каждый день в мяч, и, наконец, огороженное место, где происходили любимые при дворе петушиные бои.
Несмотря на отсутствие симметрии и однообразие, Уайтхолл имел необыкновенно живописный вид, особенно если смотреть на него со стороны реки, откуда он лучше всего был виден, или со стороны ворот, увековеченных на рисунках Гольбейна.
Вальтер хорошо знал этот старинный дворец, в котором он долго жил в счастливую пору своей молодости. Он остановился перед ним и, вперив в него взор, внутренне прочитал молитву, чтобы изгнанный из него король вернулся в него опять.