– Хочу сразу предупредить: подобные комплименты в деловых вопросах на меня не действуют, В свое время от них я сделала прививку.
– Ценю ваше чувство юмора.
– Если бы еще ценили мое время, было бы совсем замечательно. Я в последние дни просто зашиваюсь от количества дел. Такое чувство, что весь мир хочет непременно оказаться в Дивноморске.
– Как говорят в таких случаях, намек понял. Перехожу от поэзии к прозе вопроса. От имени компании я уполномочен сделать вам интересное предложение.
– Надеюсь, вас не уполномочили сделать мне матримониальное предложение? – усмехнулась Векшина.
– К сожалению, нет, хотя, поверьте, я бы с большой радостью.
– Верю. И все же, что за предложение?
– Поверьте, очень выгодное предложение.
– Это я уже поняла. Как и то, что от него невозможно отказаться. Но для женщины нет ничего невозможного, и я откажусь.
– Какая вы, с вами трудно иметь дело. И все же, оно вам понравится. Наша компания хочет купить ваш отель и земельный участок под ним.
– Что-то в этом роде я и предполагала.
– А предполагаете ли вы, о какой сумме идет речь? Мы готовы заплатить за все три миллиона долларов. Представляете, три миллиона настоящих американских долларов.
– Спасибо, что не фальшивых.
– Вы можете проверить каждую купюру в банке, – сделал вид, что обиделся, Наумов.
– Что вы говорите, с вашей стороны это очень любезно.
– Так каков ваш ответ?
– Так я уже вам его дала.
– Что-то не припомню, – подозрительно посмотрел на нее Наумов.
– Вы мне сказали по телефону, что от этого предложения невозможно отказаться. А я сказала, что отказываюсь. И мы поспорили на тысячу долларов. Я подтверждаю свой отказ. Надеюсь, вы человек честный и вручите мне проигрыш.
– Вы отказываетесь от трех миллионов долларов ради одной тысячи? Я в это не верю. – Ему вдруг сильно захотелось запустить в нее стаканом. Чутье его не обмануло, когда предупреждало, что с этой дамочкой будет трудно.
– Это ваше дело. А мне, извините, надо идти.
– Напрасно вы так поступаете, Александра Юрьевна.
– Это уж позвольте мне самой решать.
– Вам все равно не удержать эту гостиницу.
– А это мы посмотрим.
– Своим упрямством вы настроите против себя влиятельные силы. Вы и не представляете, насколько влиятельные.
– Уж не себя ли вы имеете в виду?
– Ну что вы, я всего лишь посланник. Подумайте, взвесьте все возможные последствия.
Векшина хотела уже встать и уйти, но решила еще не надолго задержаться. – Она почувствовала, что это отнюдь не пустые слова.
– А какие могут быть последствия?
– Мир очень жесток. – Так вы мне угрожаете?
– Как можно, я вами восхищаюсь. Но, боюсь, не все разделяют мои чувства.
– Это их дело. Я от своего не отступлюсь. И я умею защищаться.
– Я бы вам еще раз советовал обо всем подумать.
– Боюсь, что это бесполезный разговор. – Очень жаль. Я надеялся на другой результат. Что ж, до свидания. – Наумов встал и быстро пошел к выходу.
– А тысяча долларов? – догнал его оклик Векшиной.
– Ах да, совсем забыл. – Он вернулся к столу и достал из бумажника деньги – Вот мой проигрыш и ваш выигрыш. Так все в жизни устроено: если одни проигрывают, значит, другие выигрывают. Но ведь все может измениться.
Глава 2
1
Весь остаток дня Векшину не отпускало чувство тревоги. Чутье подсказывало, что появление этого господина и его предложение о покупке гостиницы – это только начало череды надвигающихся неприятностей. Насколько они будут серьезными и каковы окажутся их последствия, покажет время. Но то, что этот господин настроен серьезно и готов идти до конца, она уловила скорее не разумом, а каким-то особым внутренним чувством. Хуже всего было то, что эта тревога никак не хотела улетучиваться. Более того, она нарастала с каждым часом. И по мере того, как рабочий день приближался к своему завершению, становилась все более и более интенсивной. Поток, беспокоящих мыслей, кружил и кружил над ней, мешал сосредоточиться на работе, изматывал душу. Больше всего она боялась за брата. Хотя, казалось бы, оснований опасаться чего-то серьезного у нее не вроде бы не было. И к вечеру Векшина дошла до того, что уже просто не находила себе места. Как только стрелка часов достигла шестичасовой отметки, она пулей выскочила из кабинета, и почти бегом направилась к морю. Ей необходимо было увидеть Диму, как можно скорее.
Дорога от гостиницы до берега моря, где обычно работал над своими картинами Дима, занимала не более получаса. Все это время перед глазами Векшиной всплывали сцены разговора с Наумовым. В голову лезли всякие нехорошие мысли. Кажется, он что-то сказал про жестокость этого мира. Интересно, было бы знать, что он имел в виду. Во всяком случае, ничего хорошего, это точно. А раз так, от него можно ожидать чего угодно. За себя Векшина не беспокоилась, а вот за Диму… Если бы он согласился уехать, ей было бы гораздо спокойнее. Все равно сейчас каникулы, зачем ему торчать в городе? Векшина твердо решила уговорить брата покинуть Дивноморск.
Наконец она увидела Диму. Он стоял на скалистом берегу моря перед мольбертом и увлеченно работал над картиной. Векшина сложила руки трубочкой и поднесла их к губам: «Дима-а-а, Дима-а-а», – позвала она его, но он не откликнулся. Должно быть, не расслышал ее из-за шума моря. Когда она приблизилась к нему почти вплотную, он по-прежнему не замечал ее.
– Димочка, ну, сколько можно пропадать на берегу, я же волнуюсь, – Векшина легонько обняла Диму за плечи.
– Осторожно, ты видишь, я работаю, – отбросил Дима ее руки.
– Я вижу, что ты просто стоишь и смотришь на море. И я подумала, что ты уже закончил.
– Закончил? Да тут еще работы непочатый край, – недовольно проворчал Дима.
– А, по-моему, картина уже готова. Хоть сейчас на выставку.
– Я бы не повесил ее даже в твоей гостинице, а ты говоришь на выставку.
– Слушай, а это идея, – ухватилась Векшина за его слова, – Пожалуй, я действительно закажу тебе несколько картин для своего отеля. Как тебе мое предложение?
– Да, пожалуйста, бери любую картину, – великодушно отозвался Дима.
– Мне одной будет мало, – Векшину вдруг осенило. Она придумала под каким предлогом отправить его из города.
– Бери столько сколько нужно.
– Димочка, но ведь у тебя только морские пейзажи.
– Это как раз то, что нужно для отеля под названием «Голубая лагуна».
– Конечно, я возьму несколько таких картин и развешу их в холле и в коридорах. Но у меня есть еще ресторан. Туда бы я хотела какие-нибудь натюрморты с овощами, фруктами, дичью. Ну, ты понимаешь, – Векшина потихоньку направляла разговор в нужное ей русло.
– Ты же знаешь, что я не рисую гусей и уток и даже фазанов, тем более уже убитых, – в голосе Димы послышалось легкое раздражение.
– Ну, хорошо, не хочешь гусей, не надо. А если цветы в вазах? – не унималась Векшина.
Дима сделал вид, что не расслышал и сосредоточенно стал наносит мазки на неоконченное полотно.
– Ну, ладно. Не хочешь в вазах, но хотя бы на клумбах можешь? Или какой-нибудь миленький пейзажик с лесными цветами. А? – Векшина решила довести задуманное до конца.
– Ну, если только с лесными и то, это будет исключение только для тебя и только один раз, – неожиданно сдался Дима.
– Здорово! Я знала, что ты не откажешь мне, – обрадовалась Векшина, – Только у нас тут леса нет, одно море и песок. Слушай, а, что если ты поедешь к тете Анюте под Рязань. Она всегда приглашает. Знаешь, какие там леса!
– Ехать под Рязань, чтобы нарисовать поляну с цветами? – Дима был не на шутку удивлен.
– А почему бы и нет. Заодно и отдохнешь от этой жары. Там сейчас очень комфортная погода.
– Я тебе и без Рязани любой цветок нарисую. Будешь довольна.
Векшина почувствовала его сопротивление и забеспокоилась. – Не хочешь под Рязань, можешь махнуть во Францию. У меня там школьная подруга живет в Провансе. Привезешь мне оттуда несколько пейзажей французской провинции. Как тебе такой расклад?
– Я не понимаю, ты, что хочешь от меня избавиться? – Дима в упор посмотрел на сестру.
– Что ты, просто я хочу, чтобы ты отдохнул, сменил обстановку. Ты же ничего кроме Дивноморска не видел. А на следующий год ты заканчиваешь школу, тебе будет не до поездок. Сейчас как раз самое время, – Векшина еще надеялась, что его удастся все-таки уломать.
– Да, ладно, слышал я, что ты с Павлом Сергеевичем отдыхать собралась. Боишься меня одного оставить? Так я уже не маленький, – насупился Дима.
– Да нет, я уже никуда не еду. Просто сейчас предстоит много работы, я буду пропадать на работе круглые сутки. Мне не хочется, чтобы ты себя чувствовал брошенным, – Векшина вдруг почувствовала неимоверную усталость. Ей стало понятно, что Дима ни за что не согласится уехать.
– Вот глупости. Можешь спокойно заниматься своей работой, я и сам справлюсь. А ехать я никуда не хочу. Мне и здесь хорошо, – подтвердил он ее догадку.
– Это твое окончательное решение?
– Окончательное.
– А может, все-таки передумаешь? – спросила Векшина, хотя уже все было предельно ясно. Дима не поменяет решения.
– Ну, я же сказал нет, значит, нет!
2
Ярцев сидел в баре гостиницы «Голубая лагуна». Бар ему нравился. Он был скромный, но было заметно, что сделано все со вкусом, с любовью. Судя по всему, эта Векшина умеет даже малыми средствами создавать уютную атмосферу. Да, определенные способности в своем деле эта дамочка имеет. Тем лучше, его победа окажется более значимой.
К нему подошел официант.
– Добрый день. Ознакомьтесь, пожалуйста, с нашим меню.
– Убери это. И принеси-ка мне только быстро что-нибудь покрепче. Виски у вас имеется?
– Да.
– Вот, давай виски со льдом.
– Еще что-нибудь желаете?
– Пока только виски, а потом видно будет.
Официант удалился, Ярцев посмотрел ему вслед. Все официанты одним миром мазаны, хотят, как можно сильней растрясти клиента. Но его на такие трюки не поймаешь. Вот только что делать ему тут дальше?
Официант действительно быстро принес заказ. Ярцев сделал один глоток, как тут же забыл про виски. Он почувствовал, что ему повезло. Он увидел, как в бар зашла Векшина. Рядом с ней шел паренек лет пятнадцати. Ярцев внимательно рассматривал женщину. А она очень даже ничего, можно сказать, по-настоящему красива. Он бы совсем не отказался провести с такой пару страстных ночей. А, собственно, почему он должен от этого отказываться. Все в его власти.
Векшина с пареньком расположились совсем недалеко от него. Она попросила того же самого официанта принести себе и мальчику по стакану сока. Для того, чтобы слушать их разговор, Ярцев даже пересел на соседний стул, по ближе к этой паре.
– Ну, как ты уже все осмотрел? – спросила мальчика Векшина.
– Да, вот пробежался по твоим владениям. Теперь примерно представляю фронт работы, – ответил мальчик.
– Надеюсь, тебя не сильно обременила моя просьба, – произнесла Векшина.
– Да, нет. Обойдемся малой кровью. Для холла и коридоров, как я и думал, подойдут мои старые картины из цикла «Морские новеллы». А для столовой я сделаю три новых. Там у вас окна выходят в розовый сад. Мои картины будут копией естественного ландшафта за окном. И людям, пришедшим подкрепиться, будет казаться, что они сидят на открытой террасе или прямо в саду, среди роз. А открытые окна, через которые будет доноситься аромат настоящих роз, поддержат эту иллюзию. Ну, как тебе мои идеи?
– Ой, Димка. Я уже прямо сейчас представила, как это будет здорово. Только ты мог додуматься до такого.
– Только ради тебя, любимой.
– Я счастлива, что у меня такой любящий братик.
– Брат. Я уже гораздо взрослее, чем ты думаешь.
– Ну, хорошо, хорошо. Все равно, ты у меня самый замечательный.
– Ты у меня тоже. И я не хочу от тебя никуда уезжать. Даже во Францию. А натуру можно везде найти. Далеко для этого ходить не надо.
– Ты меня, конечно, убедил, но…
– И больше никаких но. Ну, все, я пошел. У меня теперь масса работы. До вечера. – Дима поднялся и вприпрыжку побеждал к выходу.
– До вечера.
Женщина допила сок, по-хозяйски осмотрела бар. На мгновение их глаза встретились, и Ярцев вдруг ощутил, как екнуло у него сердце. Да, к такой особе трудно оставаться равнодушной.
Векшина встала и тоже направилась к выходу из бара.
Ярцев задумчиво проводил ее глазами. Затем позвал официанта. На всякий случай надо кое-что проверить.
– А скажи-ка мне, милейший, что это за мальчишка крутился около вашей хозяйки. Сын что ли?
– Нет, она не замужем и у нее нет ни сына, ни дочери. Это брат ее, – ответил официант, несколько удивленный характером вопроса.
– Брат говоришь? А что он еще в школе учится или уже в институте?
– Да, нет. Зеленый еще. Пацан. – В голосе официанта послышалось пренебрежение.
– Он производил впечатление очень смышленого мальчика.
– Да задается он много. Гордится.
– Такой сестрой можно гордиться. Редко встретишь деловую женщину, да еще и такую красавицу.
– А он не ею гордится, а собой, – возразил официант.
– Это от чего же?
– А он тут у нас местная знаменитость. Рисует классно. У него уже были выставки в местной арт-галлерее. Говорят, один иностранец купил его картину и увез к себе. Кучу бабок ему отвалил.
– Значит он не такой простой мальчик. То-то я смотрю, лицо у него такое, одухотворенное.
– Его тут все зовут Айвазовским. За талант.
– Айвазовским говоришь? – У Ярцева вдруг мелькнула одна мысль. На досуге он обязательно ее еще покрутит. – Ну, ладно. Спасибо, дружок. На вот тебе за виски, я ухожу.
3
Больше всего в жизни Виталий ненавидел будильник, потому что не было такого случая, когда бы он зазвенел вовремя. Он всегда норовит прервать самый сладкий сон. Вот так как сейчас. Виталий с трудом оторвал голову от подушки, и посмотрел на часы. Они были немилосердны, как палач, так как показывали время, что пора вставать. Он чертыхнулся; ему захотелось запустить в них чем-нибудь увесистым. И словно бы назло им, снова лег. И почти сразу же вскочил с кровати и, ругаясь, пошел умываться. Он вспоминал разговор с отцом, и от злости у него невольно сжались кулаки. И чего ему неймется, мало ли у него там народу в компании, не знают, чем себя занять. Зачем он там нужен еще? Виталий даже застонал. Он представил длинную анфиладу скучных серых дней, которые придется проводить в офисе, занимаясь какими-то бессмысленными делами. Не то что было до этого. Он позволил себе взять, как он сам выражался, небольшой отпускчок. И как замечательно провел это время. Когда еще такое повторится. Жди теперь бог знает сколько. И все из-за отца. Вбил себе в голову, что его сын должен работать наравне со всеми. Денег что ли у них мало. Для чего работать-то. Тоже мне воспитатель нашелся. Он уже давно взрослый, его давно не надо воспитывать.
Виталий ехал на машине с самым мрачным настроением. И вместе с ним ехала злость на отца. Желание сделать ему какую-нибудь пакость не отпускало, как прилипчивая зараза. Должен же он как-то отмстить за все свои незаслуженные обиды.
Едва он вошел в приемную, как секретарша его встретила словами:
– Виталий Юрьевич, только что звонил ваш отец. Он просил вам передать, что плохо себя чувствует. И потому не приедет. И все обязанности по руководству компании на время его отсутствия Юрий Петрович передает вам.
Виталий с трудом удержался, чтобы не выругаться. Хуже можно, да некуда. Теперь он целый день будет занят, к нему станет тянуться бесконечный поток посетителей. Он почти уверен, что отец это сделал специально. Таким образом, он хочет ему преподнести урок. Тоже учитель нашелся.
– Спасибо, Катя. Больше ничего он не сказал?
– Нет, больше ничего. Виталий вошел в кабинет, закрыл дверь. И только здесь дал волю своему бешенству. Сняв пиджак, стал в бешенстве топтать его ногой. Чуть-чуть успокоившись, он упал в кресло. То, что отец все специально подстроил, Виталий не сомневался. Но сейчас его беспокоило совсем другое, что он будет делать? Он же по-настоящему не вникал в дела компании. Как он будет принимать решения? Несколько мгновений он сидел неподвижно. Да, гори оно все синим пламенем, что будет, то и будет, решил он, И почувствовал хоть какое-то облегчение.