– Стража! Стража!!! На помощь!! Убивают!!!
Где-то подхватили крик, где-то завизжала женщина – тревога распространялась с поразительной быстротой. Но Сергей не обращал на шум внимания, было не до того. Яростно пробившись через последний заслон, отделявший его от жертвы, он побежал за вопящим объектом. А за ним мчались трое из уцелевших конвоиров. Очень скоро, однако, стало ясно, что Сергей предателя не догонит, поскольку тот бегал определённо быстрее, и тогда Сергей сделал то, чего от него никто, пожалуй, не ожидал – он метнул свой меч в спину убегающему. Здоровенный полуторник, описав все необходимые по относящимся к случаю законам физики круги, попал бедняге прямо между лопаток, войдя по самую рукоять. Того буквально сбило с ног, и он рухнул наземь. Уже мёртвым.
Сергей же ходу не сбавлял – за ним всё ещё мчалась погоня. Пробегая мимо мёртвого тела, он на ходу выдернул из него меч и только тогда замедлил бег, а потом и остановился, повернувшись к противнику лицом.
Они налетели на него все вместе стаей коршунов. Но где бы ни научился Сергей владеть столь необычным для 21-ого века оружием, владел он им в совершенстве. Прошло совсем немного времени, как один из нападавших упал и стал отползать в сторону, держась за страшную рану на животе, оставляя за собой на булыжниках мостовой жуткий след. Ещё немного – и от второго воина отлетел круглый предмет, и этим предметом оказалась его голова, а тело ещё немного постояло, фонтанируя, прежде, чем упасть.
Третий же, видя участь своих сотоварищей, сменил тактику и нападать не спешил, кружа вокруг Сергея на безопасном расстоянии. Что было понятно. Тревога уже успела распространиться повсюду, уже вовсю стучали в било, призывая городскую стражу, и её прибытие на место событий становилось лишь делом времени. И здоровяк тоже это понимал. Он сделал несколько отчаянных попыток достать последнего своего супостата, но тот с завидной лёгкостью откатывался, не спеша помирать.
И вот показалась бегущая стража. Человек десять, закованных в доспехи, с длинными пиками в руках и арбалетами за спиной. Сергей зарычал, а наблюдавший за событиями на экране Михаил замер – кинется или отступит? Камера сместилась, показав лицо бойца. В его глазах горело пламя, столь знакомое и понятное, что Михаил понял – однозначно кинется, как пить дать кинется.
Но… но он ошибся. Сергей не кинулся, хотя явно чесались руки. Не кинулся, потому как помнил, что надо ещё выбраться за город. Поэтому развернулся и побежал. А за ним неслась стража, на ходу срывая арбалеты и разряжая их ему в спину. На его счастье, на ходу они стреляли не столь точно, как им то было нужно, поэтому тяжёлые, бронебойные болты, от которых на таком расстоянии не спасёт никакой доспех, клацали в мостовую. Пока ещё в мостовую.
Сергей выбежал на перекрёсток, где под прямым углом сходились две улицы, и там заметил, что по другой улице, слева, бегут ещё порядка десяти стражников. «Да чтоб вашу мать!» – пророкотал он и побежал направо. Слева враги, сзади враги, а бежать прямо не имело смысла – направление к центру города, там стало бы только хуже. Поэтому он выбрал единственно возможное в той ситуации направление.
И, хотя ему просто ничего другого не оставалось, но направление оказалось удачным – скоро он увидел крепостную стену, окружавшую город. Правда, он уже задыхался и бежал всё тяжелее и тяжелее, но и стена была уже недалеко. А удача ещё раз повернулась к нему лицом – он бежал прямо на ворота, ведущие из города. Но на этом её благосклонность и заканчивалась. Ворота уже надёжно заперли и стража возле них уже стояла в копьё. И было стражи человек шесть…
Два арбалетных болта, выпущенные со стены, клацнули по его доспехам, и одна из них засела в левом плече, но он не стал ни останавливаться, ни замедляться. Он врубился в стражу, как метеор в атмосферу, отсекая направленные ему в грудь копья мечом, и, отбрасывая их щитом. Первые два стражника погибли только потому, что не успели, потеряв копья, вытащить мечи, а остальные попарно стали кидаться на него с разных сторон. Он крутился среди них вихрем, бился с отчаянностью сильного, но загнанного в смертельную ловушку зверя.
Все наблюдавшие за боем из реального мира поневоле затаили дыхание. Сергей сражался действительно красиво и именно сражался. Не бился, не дрался, а сражался. Михаил вдруг отчётливо понял, что если кто и должен пройти тест, так это Сергей и, наблюдая за ним, искренне желал ему удачи. Антон же просто стоял, открыв рот, боясь даже пошелохнуться. Наверняка он сейчас представлял себя на месте здоровяка, переживая происходящее вместе с ним.
Но вот подоспел и отряд объединившихся стражников, и они тоже кинулись на Сергея.
– Ну все, конец… – Прошептал компьютерщик, но оказался не прав.
Стражники у ворот были уже перебиты и те, что подоспели на подмогу, тоже уже потеряли четверых, а Сергей всё ещё был жив. К первой ране и торчащей из плеча стреле добавились ещё три кровоточащие прорехи в доспехах, но здоровяк и не думал сдаваться, размахивая полуторником так, как будто и не было никаких ран на самом деле. Их, конечно, не было действительно, но в его субъективной реальности того момента они были. Но он не обращал на них никакого внимания.
– Он что – не чувствует боли? – Спросил у нейроспециалиста очкастый компьютерщик.
– Чувствует. – Ответил тот, всё также стоя в дверном проёме. – Адреналин похоже всё глушит напрочь.
Стража же решила больше не терять своих людей и отошла, перестаиваясь в шеренгу и доставая арбалеты. Они решили просто расстрелять угрозу с безопасной дистанции. И такое решение было бы правильным. В любом другом случае. Воспользовавшись моментом, Сергей повернулся к ним спиной и двумя стремительными ударами перерубил две толстенные деревянные балки в направляющих, запиравшие ворота, мощным пинком ударил в створки и мгновение спустя ворота уже широко раскрылись, а он вылетел за пределы города, как снаряд из пушки. За воротами же толклось множество гражданского люда, как бы приехавшего в город, но вынужденного ждать у закрытых ворот, пока в городе тревога, и стража не стала стрелять. Они хватились и, бросая арбалеты, и, снова вытаскивая мечи, бросились за Сергеем, но драгоценные мгновения уже были потеряны.
У ворот находился и один как бы купец, сидящий во главе своего каравана на отличном коне, и этот самый гость и вылетел из седла, выбитый оттуда одной мощной зуботычиной, а Сергей, отбросив уже только мешавший щит, одним прыжком оказался в седле и замахнулся ногами, чтобы дать коню шпоры.
Это был триумф! Безоговорочный и блистательный. В помещении возникло возбуждённое оживление, но… но как только они поверили, что это всё – победа – со стены выпустили ещё одну стрелу. И она попала Сергею прямо в незащищённую доспехами шею. Он так и не пришпорил коня, а протянул руку назад и выдернул чужеродный предмет из шеи. Брызнула кровь, а он оглянулся назад, на стену. На его лице читались на этот раз лишь растерянность и удивление. И в этот самый момент вторая стрела вонзилась ему прямо в правый глаз.
Тело на экране стало заваливаться набок, а Сергей, находившийся в соседней комнате, в это же самое время дико закричал и непонятно было, откуда он кричит громче – оттуда, из комнаты, или из динамиков экрана.
Михаил похолодел. Тело здоровяка изгибалось в кресле, и только зажимы не давали ему вывалиться оттуда и биться в конвульсиях на полу. А стоявший рядом Антон стал производить непонятные хлюпающие звуки. Действительно ведь, хлюпик.
Нейроспециалист одним махом оказался возле кресла, и его руки забегали по управляющей клавиатуре и сенсорам, а глаза заскользили по показаниям приборов. Как из-под земли выросла врачебная команда с носилками, и один из врачей, с трудом обездвижив ломаемую мышечными спазмами руку при помощи остальных, вколол Сергею транквилизатор. Но тело продолжало колотить, и тогда врач вколол вторую дозу. Только после повторной инъекции Сергей начал потихоньку затихать, пока не успокоился совсем – мышцы расслабились под наркотическим воздействием препарата. Тогда его освободили от зажимов и шлема, и четверо врачей, с трудом уложив его на носилки, медленно понесли бессознательного прочь. Когда его проносили мимо Михаила, он заметил, что глаза того открыты и совершенно пусты.
В помещении повисла плотная тишина. Если бы в этой стерильности оказалась хоть одна пылинка, было бы слышно, как она упадёт на пол. Но пылинки не было, поэтому слышалось только приглушённое дыхание, да, казалось, биения сердец всех присутствующих. Но тишина продолжалась недолго. Прервал её специалист по нейросканированию, на его угловатом, как будто высеченном из камня лице и на этот раз не отразилось никаких эмоций:
– Вирт-шок. Мы предупреждали. Но с ним на самом деле ничего не случилось, кроме сильного испуга. Не каждый день человеку удаётся пережить свою смерть. К завтрашнему утру придёт в себя. А сейчас… не будем терять времени. Следующий!
Михаила подхватили под руки и потащили в аппаратную. Он не сопротивлялся. Дал себя усадить, надеть плотно прилегающий, подстраивающийся по размерам головы, шлем, отчего потух весь мир, и обездвижить себя зажимами. А перед тем, как нейроспециалист запустил программу, ещё успел сказать:
– Козлы вы всё-таки…
А потом добрый дядя нажал кнопку.
Глава 7. Недетские игры (виртуальность)
И весь мир провалился к чёрту. Нет, не визуально – перед глазами всё ещё стояла тьма, – а по ощущениям. Но скоро на смену этим ощущениям пришли другие – непередаваемые. Он почувствовал себя частью машины и частью исполняемой на ней программы. Почувствовал единство с чуждой его разуму средой. Чуждой, но совершенно не враждебной. А потом осознал, что, являясь теперь частью исполняемого кода, может вносить и свою лепту в происходящие вокруг процессы. Понял он и то, что, если только захочет, то все ощущения сможет перевести и в наглядную визуальную форму, но он не хотел. Оказалось, просто не нужно.
Он попробовал каким-то образом проявить себя в новой для себя среде, но сделал неприятное открытие – программа держала в жёстких рамках, не давая излишней самостоятельности. А ещё точнее, загоняя его самостоятельность в строгие рамки соответствия сценарию.
И сколько продолжалось его знакомство с чистой информацией и её порядками, он не мог бы сказать. Один миг? Или несколько эпох? Вот только на осознание времени, как такового, в пределах нового мира, ему не дали как раз того, над чем он думал. Мир неожиданно вспыхнул, недолгое время побыл размытым и нечётким, а затем в одно мгновение приобрёл необходимые очертания – Михаил стоял посреди той же самой улицы, что видел ранее на экране. Но он уже толком и не помнил ни улицы, ни того, что по другую сторону.
Михаил ознакомился со своим снаряжением. На нём тоже оказались доспехи, но не такие, как были на Сергее, а кольчужного типа. Поверх же нательной кольчуги надета кожаная туника, с наклёпанными стальными пластинами. Всё это дело сидело на нём просто идеально и совсем не сковывало движений, хотя вес железяк и чувствовался. За спиной болтался арбалет, раза в полтора больше среднего, но оно и понятно – он и сам посильнее среднего. Впрочем, для арбалета с его механизмом натягивания тетивы это не столь важно, как для лука. Однако он тут же поставил небольшой эксперимент: достал арбалет и попробовал натянуть тетиву вручную. Получилось, в общем-то, даже без особого надрыва. Удовлетворённо хмыкнув, он повесил арбалет обратно за спину.
Оглядел Михаил и засунутую за голенища сапог пару метательных ножей и остался весьма доволен идеальной балансировкой клинков. И под самый занавес вытащил из ножен меч – не такой впечатляющий, как у предыдущего участника шоу, но зато именно под его руку. А вот чего у него не было, так это щита. Но он не стал сильно переживать по такому поводу. Просто тактику надо будет применять совершенно другую, и всё.
А после осмотра вещичек он начал ознакомление с окружающим миром. Впечатления и ощущения тут же нахлынули на него бурной рекой. И прежде всего – запах нечистот, выливаемых прямо в сточные канавы у домов. Он брезгливо поморщился. Да, средневековье – оно в книжках только всё такое чистое и благородное, что куда бы деться, а на самом деле – вонь, антисанитария и невежество, переходящее местами в варварство. Он передёрнул плечами и постарался абстрагироваться от отрицательных моментов, надеясь, что принюхается в конце концов.
На ходу он стал разрабатывать и стратегию своего поведения в новом мире. И желательно было, чтобы эта стратегия оказалась действенной. Он не хотел получить себе стрелу в глаз, хотя бы и виртуально – воспоминание о стреле в глазу засело в памяти намертво и никаким программным методом не вычищалось.
А во избежание разных досадных моментов он подвигся на изучение окружающих улиц и вообще всего, что могло представлять для него интерес. Как и обещала им жертва компьютеризации в толстенных очках – улочки имели совсем другой рисунок, нежели в прошлый раз. И он постарался как можно лучше запоминать их расположение. Дошёл он и до городской стены и внимательно её осмотрел в том месте, где предполагал к ней выйти, после чего ему в голову пришла неожиданная мысль, и он отправился за покупками.
По ходу действия он ещё разговаривал с окружающим людом, ненавязчиво выясняя нужные для себя подробности, и в конечном итоге в его голове созрел вполне определённый и завершённый план. При разговоре с людьми он очень старался пореже дышать, чтобы не вдыхать шедшие от них ароматы. Полегче было только в районах побогаче, там люди пользовались благовониями и каждое утро хотя бы обтирались мокрыми полотенцами, что делало общение с ними более приемлемым. Но дело было к вечеру и большинство собеседников уже основательно попрели в своих вычурных и смешных для него одеждах, а благовония – летучие вещества – собирали на свои запаховые молекулы и молекулы естественных запахов. Михаил очень старался ничем не показать своего отвращения к окружающим гремучим миазмам, но говорить старался не подолгу.
Его манера разговора явно отличалась от принятой здесь, поэтому, когда он уходил, ему ещё долго глядели вслед. А вот с кем он старался не сталкиваться, так это с городской стражей. Как только он замечал патруль, так сразу старался незаметно и без суеты исчезнуть из вида. А ну, как спросят документы? И что он им скажет? Бонд, Джеймс Бонд?
Но вот узенькие улочки районов победнее, такие узенькие, что местами там с трудом расходится пара человек, привели его туда, куда он шёл за своими покупками. Идя по трёхэтажному ущелью, он внимательно посматривал вверх. Ему очень не хотелось ко всему прочему ещё и быть облитому помоями, или ссаниной. Ну а вонь там стояла вообще несусветная, но он терпел.
В конце концов он таки нашёл, что искал. На паперти местной захудалой церквушки для бедных сидели нищие и просили подаяния. Остановившись неподалёку, он стал внимательно их рассматривать. И нашёл одного нищего, сходного с ним роста и габаритов. И на нищем были надеты лохмотья, некогда бывшие то ли плащом, то ли накидкой. Впрочем, сие неважно, а важно то, что именно такая одежонка и соответствовала планам Михаила, и он направился прямо к выбранному им попрошайке.
Когда он подошёл к нему, то понял: не помни он краем сознания, что это всего лишь игра, то раз двадцать ещё бы подумал, прежде чем покупать такую вещь. Вся изодранная, пропитанная грязью и потом насквозь и наверняка завшивленная до безобразия, накидка представляла собой жалкое зрелище.
– Эй ты! – Обратился он к нищему.
Нищий поднял на него обезображенное оспой лицо с выцветшими глазами и загундосил:
– Подайте, милостивый господин, подайте Христа ради…
– Я не подаю. – Отрезал Михаил. – Нужны деньги – иди работай. Слишком вас сейчас много мошенников поразвелось! Я хочу купить у тебя одну вещь.