Она задумалась.
– Брать. Но потом – сразу в Милый Уголок. – Сказала, наконец, она. – А у тебя было другое желание этой ночью?
– Да, – подумал я, – она и мертвого заставит покраснеть. – Да. – Мой ответ был краток.
– И у меня было. Значит, я для тебя желанна, как и ты для меня.
– Дорогая, не вгоняй меня в краску, – ласково попросил я, – у нас еще все впереди.
– Я тоже подумала также, ночью, когда это почувствовала. Пойдем, погуляем в лесу. Заодно ты мне обновишь тот завядший букет.
Весь остаток дня мы долго гуляли по лесу, возвращаясь, чтобы целоваться. Потом вступали в воду, скинув обувь, и опять возвращались к тому же. Это было равносильно тому, что я бы перецеловал сто девушек за день, по количеству времени. Но так отличалось по качеству!
Наконец, когда уже начало темнеть, мы сели в машину.
– Джон, пока мы еще здесь, последний раз. – Прошептала Эли.
В конечном итоге вы выехали на шоссе уже в полной темноте. Я чувствовал, как у меня распух язык, а губы, наверное, были похожи на силиконовые. Эли мало чем отличалась от меня.
Когда мы доехали до окраины, Эли попросила проехать немного дальше, до ресторана. Нас встретили уже как постоянных клиентов, а я опять забыл, что Эли была все в том же вечернем платье, обсыпанная изумрудами. Я понял это как всегда по отвисшей челюсти официанта.
Мы с удовольствием поужинали.
– Джон, – вдруг сказала Эли, – начинай уже искать этот остров.
– Остров? Какой?
– Мы же договорились, что проведем отпуск вместе, ты уже забыл, милый?
– Что ты! – сказал я, – завтра же и займусь.
– Кстати, я тебе не зря сказала, про вечера. Завтра еще один, но последний на этой неделе. Там будут все те же. Плюс много женщин.
– Опять? – воскликнул я. – В честь чего?
– Открытие какого-то нового Фонда Милосердия в городе. Я уже внесла свою лепту. Поэтому должна там быть. Эти Фонды, и мое присутствие на их открытиях, тоже одна из моих обязанностей, милый.
– Опять будет мэр?
– А как же. Все-равно мы поедем вместе. Только с одним условием. Мы с тобой станцуем один танец, на равных.
– То есть?
– Я буду танцевать вровень тебе. И я сама все так устрою, что никто к моей репутации не придерется. Ты мне веришь?
– Этому я точно верю. Но зачем тебе это?
– Я хочу просто доказать тебе, что я действительно тебя люблю. – Улыбнулась она. – Только бы выдержать твои танцы с остальными.
– Я могу спрятаться так, что меня не найдут. Но я тебе верю и без доказательств.
– Я должна всегда тебя видеть. Это для меня сильнее любой поддержки. – Пока тебе этого не понять, но просто поверь мне.
Так, – подумал я, – завтра что-то будет.
Наконец мы поднялись и пошли в машину. Было уже совсем поздно, когда мы приехали в отель.
– Джон, милый, можно попросить тебя об одной просьбе? – ласково спросила Эли у себя в номере, пока я менял ей цветы.
Я просто кивнул.
– Уложи меня спать или разбуди утром. Как тебе больше нравится. – Она следила за моей реакцией.
– Иди, ложись, милая, – сказал я. – Не волнуйся, я не буду подсматривать.
– За это я волнуюсь меньше всего, – с благодарностью ответила она и пошла в ванную комнату.
Я пока зашел к ней в спальню и расстелил постель. Потом вернулся обратно. Вскоре я услышал ее шаги, а потом и голос. Я зашел в спальню. Эли лежала укрывшись и ждала.
– Присядь, то есть садись, не стесняйся. – Нежно сказала она.
– Чего уже тут стесняться, если мы в обнимку проспали всю ночь. – Усмехнулся я и тихонько сел.
Я потянулся и выключил ночник. Свет остался гореть только в зале. Я почувствовал настоящий аромат дорогой шампуни. Он даже перебивал ее собственный запах, который я знал и любил. Мои руки нырнули в копну еще мокрых волос, и я нежно их гладил. Эли заснула моментально. Я тихонько вышел, погасил свет, и закрыл за собой дверь.
Спустившись к себе, я заснул быстро и приятно, даже забыв вытереть мокрую от Элиных волос, руку.
Глава 15. Вечер милосердия
Как всегда я встал в семь утра. В восемь меня вызвал директор.
– Джон, доброе утро, – сказал он, когда я вошел.– Я вас вчера искал, но так и не нашел.
– Извините Сэр, я был с клиентом.
– Да, – он кивнул, – просто я хотел поделиться с вами хорошей новость. Вернее двумя.
– Я вас внимательно слушаю, Сэр, – немного склонив голову, сказал я.
– Вчера мне звонил лично президент сети отелей Хилтон, и поздравил меня с успехами нашего отеля.
– Я очень рад, Сэр.
– Я тоже, – он положил передо мной сегодняшний номер одной из самых влиятельных газет страны. – На первой полосе было несколько фотографий. Элина была большая, и конечно в танце с мэром, но потом шли поменьше, и на одной я увидел Эли с директором.
– Чудесно, Сэр, – улыбаясь, сказал я, – я так вам и говорил, вернее думал. – Особенно важно, что в комментарии к фотографии четко видно название нашего отеля и ваше имя.
– Джон, – заулыбался вдруг директор, – я еще никогда не попадал на первую, да и не на какую полосу центральных газет, а фотография с Мисс Икс меня вообще куда-то подняла. Личного разговора с Президентом я тоже никогда не удостаивался.
– Я искренне поздравляю вас, Сэр, – сказал я, тоже улыбаясь.
– Но если бы не вы, Джон… – Он не докончил фразу. – Спасибо вам.
– Что вы, Сэр, я ничего не сделал, просто стоял рядом с вами.
– Тогда до вечера, Джон.
Когда я вышел, настроение у меня поднялось. Действительно, я, вернее Эли, сделала моему директору небывалый шаг в его карьере и в его репутации. А я, как бы стал его приближенным лицом. К тому же, он будет сегодня опять, на этом вечере благотворительности. Эли сделала ему выход в свет.
Вызова от Эли еще не поступало, а делать мне было нечего. Я спустился на кухню, и с подносом, на котором стояла чашечка хорошего кофе, поднялся к ее номеру. Она не ответила на мой стук, и я аккуратно повернул ручку двери. Дверь была не заперта, ведь вчера я уходил последним. Пройдя через зал, и почувствовал сильный запах свежего лесного букета, я подошел к спальне Эли. Потом сделал шаг вперед и замер. В темноте я разглядел, что она спала безмятежным сном, волосы были разбросаны по подушке. Я сделал еще несколько шагов, и, дотянувшись до ночника, включил маленький свет. Эли не реагировала. Тогда я поставил поднос рядом на тумбочку и присел на ее кровать. Эли мгновенно открыла глаза и посмотрела на меня.
– Это что, сон? – спросила она.
– Нет, дорогая, просто кофе в постель.
Она повернулась к тумбочке и увидела чашечку. Оттуда шел легкий кофейный аромат.
– Милый, – вдруг улыбнулась она, – ты что, так и не уходил? Ты так и просидел здесь всю ночь?
– Конечно, – натурально сказал я.
Она рассмеялась, поняв, что уже утро, и я пришел ее будить. Постепенно она просыпалась и смотрела только на меня. А я смотрел на нее, как чудесна она была в какой-то ночной рубашке с красивыми кружевами и разбросанными по подушке волосами. В ее глазах горел мягкий ласковый свет, или может просто свет ночника преломлялся таким образом.
– Джон, у меня просто нет слов, – нежно, но серьезно, наконец, произнесла она. – Из двух моих просьб ты выполнил обе. Это уже слишком, ведь к хорошему быстро привыкаешь. Я никогда так быстро не усыпала как вчера, я помню только твою руку в моих волосах и все. Потом был какой-то очень хороший сон, но я не помню о чем. Вернее, ты в нем должен был присутствовать, иначе бы он не был хорошим.
– Спасибо, милая, ты, наверное, хочешь вставать? – сказал я, собираясь подняться.
– Посиди еще пять минут. – Попросила она. – Я даже не слышала, как ты зашел, только почувствовала что-то приятное рядом, когда ты сел на кровать. – Она вдруг широко улыбнулась.
Пять минут мы просто смотрели друг на друга. Ее взгляд был на редкость нежным. Я очень любил ее такой.
Потом я все-таки встал.
– Будешь завтракать, дорогая?
– Нет, твоей чашки кофе в постель мне вполне достаточно, чтобы не есть весь день, – улыбнулась она.
– Тогда позови меня, когда соберешься ехать за платьем.
– Я тебя очень люблю, милый, – просто сказала она и опустила глаза.
Я вышел и спустился к себе.
Она переломила всю мою жизнь. Я уже не хотел ничего и никого анализировать, я просто хотел быть рядом с ней. Может я просто к ней так сильно привык? Но ведь прошло еще совсем так мало времени. Нет, наверное, это что-то другое: неизвестное, но очень приятное. Причем, к тому же еще и взаимное. Эли вызвал меня через час, и я сказал швейцару, чтобы подали ее Лимузин.
Мы ехали в тот же магазин за новым платьем. К чести продавщиц, они никогда ей не предлагали то же самое платье, которое она уже раньше мерила. Да, цены были баснословными, но сам магазин мне понравился. На этот раз мы с Эли остановились на шикарном бордовом платье. – Значит, – подумал я, – сегодня она будет в рубинах. Я отвез ее обратно и оставил в номере, только принес позже обед. Я видел, что она сосредотачивается для выступления, то есть для очередного выхода в свет. Насколько я понял, сегодняшний вечер не будет так официален, как прошлые. Хотя там будут опять присутствовать те же знакомые лица. Особенно, я не терпел мэра. Его положение позволяло ему делать Эли такие, на мой взгляд, интимные предложения, которые я каждый раз слышал, когда он провожал ее до машины. Я понимал, что Эли не могла его отрезать, как она делала со всеми остальными, и это еще больше меня злило. Иногда, я даже жалел, что не станцевал с ней тогда последний танец, чтобы оставить мэра без сладкого, да и еще и вогнать ему булавку в одно место.
Как всегда в шесть вечера Эли вышла из лифта. Я не ошибся, она была в рубинах. Пройдя до двери под молчаливые взгляды окружающих, она вышла, и я посадил ее в машину. На этот раз, мероприятие проходило в городском доме культуры, я не помнил точно, как называлось это здание официально.
– Джон, не подведи меня, милый, – тихо сказала она, – я должна тебя всегда видеть.
Я только улыбнулся ей в зеркало.
Все было точно так, как и всегда: и минута для репортеров, и проход через охрану, и первое приветствие Эли мэра города. Но на этот раз меня убил зал. Он был безграничен. Если я встану в любой угол, то она с другого меня просто не увидит. Если же я встану ближе к кругу, то меня обязательно кто-нибудь вытянет на танец в центр, а это уже до конца вечера. Хотя в этом случае, я буду всегда рядом с Эли. Я был рад, что на этот раз в зале было очень много новых лиц. Специфика темы этого вечера позволяла присутствовать многим другим влиятельным персонам, например владельцам банков, известных фирм, и так далее. Ведь все они внесли свою финансовую лепту в этот Фонд, и имели право на присутствие, даже со своими семьями. То, что Эли была сегодня прекрасна, значило ничего не сказать. Рой мужских пчел вокруг нее был похож на большой улей. Я все-таки приблизился немного к центру, и мгновенно поймал ее взгляд, видимо до этого она меня не видела. Мой директор до сих пор не попался мне на глаза, и я с облегчением вздохнул. Наверное, ему вполне было достаточно той газеты, и сейчас он, скорее всего, забился куда-то в угол, как я делал всегда. Даже такой огромный зал немного разделился. Эли окружал громадный рой мужчин, включая и мэра, а остальные просто стояли в другой части, ожидая, когда это все закончится. Наконец, после часа или двух, в зале появился длинный стол, вечер переходил ко второй части. Пчелы разлетелись кто куда. Все занялись деликатесами. Я ждал третьей части, поймав еще пару милых взглядов от принцессы бала. Но за минуту до начала танцев, я заметил, что ко мне приближается та же Кэт, которая меня и вывела тогда в центр на прошлом вечере. Я понял, как пойдет все остальное. Стол был убран, оркестр занял свое место, и заиграл первый вальс для Эли и мэра города. По-другому не могло и быть. Но вдруг, я заметил перемену. Мужской очереди на танец с Эли не было. Значит, она взяла все в свои руки. Я не сомневался, что Эли внесла самую большую лепту в новый Фонд, и сейчас она могла позволить себе все, что угодно. А взяла она, как я увидел, инициативу. Она сама приглашала того, кто ей нравился. Конечно, все было фальшиво, как и всегда. Сначала она выбирала всех как всегда, по рангу и значимости. На это ушел целый час. После Кэт меня уже не отпускали, и я опять пошел по рукам. Конечно, я не мог позволить себе никого выбирать, поэтому я танцевал с девушками из очереди. Оставалось еще два часа, и я не знал, как их выдержать. Да, я поражался Эли, что она выполняла эту миссию от начала и до конца, наверное, у нее было прекрасное здоровье. На свое я тоже не жаловался, но я просто не привык танцевать три часа подряд без остановки.
Я заметил, что Эли постепенно спускалась все тоже, вернее, она выполнила свою главную миссию, и перетанцевала со всеми шишками с прочих вечеров. Но если тогда, она повторяла танец с кем-то опять, в зависимости от очереди, то теперь этого делать она не собиралась. На повторный танец мог претендовать еще только мэр, да и то в зависимости от приглашения Эли. Она же, выхватывал кого-нибудь из толпы, вернее первого ряда, и продолжала танцевать, давая всем знать, что она нисходит сегодня для всех, без исключения. Это была неплохая политика, особенно для сегодняшнего бала Милосердия. Наконец я понял. Это было сделано все только ради меня. Она же хотела станцевать со мной у всех на глазах. Теперь, она могла без всякого ущерба для ее имиджа пригласить меня в любой момент. Она все заранее все продумала и подготовила, то есть свой личный сценарий.
В один момент, находясь рядом, она опять незаметно вывернула руку назад ко мне, и я положил в нее свои пальцы. Нет, на этот раз я не ощутил боли, а наоборот, секундное приятное и нежное пожатие. Мне сразу стало хорошо, и откуда-то появились новые силы. Но я чувствовал, что наш танец приближается. В ряду мужчин, вместо очереди, образовалось типа некоторого соперничества, чтобы занять первую линию к месту танцев. Тогда, это была надежда, что Мисс Икс может его пригласить. С моей же стороны, скопилось столько девушек, что я понятия не имел, как они еще разбираются в такой очереди. Прошел еще час, но Эли не приглашала. Зато я достойно занял место принца, опять утерев нос мэру, его корона была свержена и восстановлена уже на моей голове. Нет, Эли еще раз станцевала с ним, но зал жужжал уже не из-за него. Мужская часть впилась взглядом в принцессу, то есть в Эли, а женская в нового принца, то есть в меня. Чувствуя ее рядом, я немного разошелся. Мои кудри разлетелись во все стороны, я, наверное, порозовел, а глаза светились отблесками рубинов. Я был, наверное, чертовски красив в этот момент, по крайней мере, я прочитал это в глазах моей *невесты*, когда получил ее изумительный и, даже немного завистливый взгляд.
Наконец, этот момент настал, к всеобщему удовлетворению зала. Закончив танец, Эли оказалась рядом со мной, и девушка из очереди не успела сделать шаг вперед. Эли просто выхватила меня. В зале вдруг наступило молчание, а потом произошло то, чего я никогда бы не мог себе представить. Мы кружились с Эли одни по танцевальной площадке. Почему-то никто не решился составить нам компанию. Все впились взглядами только в нас двоих и не отвели их до самого конца танца. Я был безумно благодарен моей Эли, она, как и обещала, снизила свое умение танцевать до моего, и никто этого не заметил. Мы были равноценны как в танце, так и по красоте.
– Это тебе милый, за ночь, – еле заметно прошептала она. Я не решился ей ответить, боясь, что кто-нибудь это заметит.
Вдруг я услышал, что зал рассыпался в аплодисментах. Я глянул на мэра и увидел его резко выступившие желваки. Это был настоящий нокдаун, который он получил, наверное, впервые. Эли добивала его, она выставила мне руку, и я с удовольствием поцеловал ее. Это было как исключение, но выглядело натурально, ведь такие громкие аплодисменты со всех сторон я слышал первый раз. Да, танец с мэром всегда заканчивались ими, но абсолютно вялыми и официальными.
Танцы продолжались. Оставались последние полчаса. Я был счастлив, и уже просто не замечал усталости. Наконец наступил последний танец, и Эли закружилась с мэром. Я собирался уйти, но не смог протиснуться. Когда же танец закончился, как и вялые аплодисменты, я услышал новые, бурные, как будто кого-то вызывали на бис. Тот, кто собрался уже уходить, остановился. Такого в сценарии не было. Аплодисменты звучали все громче, и я меня тоже они заинтриговали. Вдруг, я почувствовал, что толпа выпихивает меня, или выносит опять к центру, пока я не очутился в первом ряду. Только теперь я понял, что сейчас случится. Наконец меня просто выжали из первого ряда, и я очутился на одной площадке с Эли. Она сияла как майский цвет. Нет, она не приглашала меня, а просто не уходила, ведь аплодисменты становились все громче. Я заметил, как она натянула на лицо маску удивления. Точно такая же была и на мне, но только абсолютно натуральная. Вдруг раздалась музыка. Эли и я с удивлением оглядели зал, а потом как бы поняли, чего он жаждет. Мы приблизились, я обхватил ее талию и почувствовал ее руку у себя на плече. Зал просто ликовал. Мы закружились в уже действительно последнем танце. Все было сыграно настолько хорошо, что комар носа не подточит. Никто из нас не был инициатором этого танца, вся ответственность за этот танец свалилась на зал, а мы просто были вынуждены исполнить его последнее желание.