– Джон, ты просто сумасшедший, – открыла рот Кэт. – А если дети не там, мы же оба попадем за решетку!
– Можно полегче, но посложнее, – продолжал я. – Заехать на их микроавтобусе, предварительно свалив их так, чтобы они не увидели наших лиц. И свалить ту, которая открывает дверь. Забрать у нее ключи от ворот, а саму запереть в микроавтобус, к тем двоим.
– А дальше?
– Действовать по обстоятельствам. Можно надеть маски. Если, что, ключи у нас, и мы всегда успеем свалить. Машину оставим за углом. Главное, найти хоть одну девочку из пропавших. Тогда можно валить всех.
– А если не найдем?
– Свалим по быстрому. Ключи-то будут. И нас никто не сможет опознать.
– Джон, такого авантюриста как ты, надо еще поискать.
– А что, есть другие предложения? – посмотрел я на нее.
– А когда? Ночью или днем?
– Днем, если что, незамеченными мы не сбежим. Только ночью. И вообще, я вот что подумал, все можно упростить. Вечером опять приедут машины. Пусть все уедут, а мы подождем последнюю, когда та будет уезжать. Ворота открываются наружу. Из-за угла мы сможем подбежать и стать за ними. Машина выедет, а когда ворота будут закрывать, тут нам надо успеть свалить эту монашку, и просунуться вовнутрь. Тогда, и микроавтобус трогать не надо. Я уверен, что она живет ближе всех от двери. Можно надеть маски. А там мы с ней поговорим, для начала. Не волнуйся, под дулом пистолета все рассказывают. Если что, забираем ключи и уходим, а эту оставим замотанной лентой и пристегнутой. Будь уверена, в полицию никто заявлять не будет.
– Джон, последняя версия мне больше по душе. Гораздо меньше риска. Но, все равно, это – чистая авантюра.
– Тогда сегодня вечером и провернем, – сказал я.
Честно говоря, я и сам боялся. Мы должны были влезть туда, не зная куда. А действовать по обстоятельствам – это было авантюрой. Но другого выхода просто не было. И отход был близок, если что.
К вечеру, мы опять собрали сумку с наручниками и клейкой лентой. Купили две шапки с прорезами для глаз и перчатки, на всякий случай. Я разорился на диктофон, а Кэт подготовила фотокамеру и фонарики. Оружие было при себе. Наконец, когда стемнело, мы уже были там, на своем месте. Как и вчера, прибыло три машины, но уже не те. Дело шло к полночи и две машины уже уехали. Освещение было слабым, лампочки горели только вдоль дороги, да и то не все. Я отогнал машину за угол в самую темень. Мы подошли и стали за углом. Я приготовил пистолет, и, как только ворота начали открываться, мы сразу рванули и стали за ними. Последняя машина выехала и сразу свернув, поехала по дороге. Оставалась еще большая щель, и я в нее втиснулся. Рукояткой пистолета я ударил женщину по голове, и она обмякла. Дав зайти Кэт, я закрыл ворота до конца, и повернул вставленный ключ. Все было тихо.
Забрав ключи, мы поволокли женщину к стене, где была стоянка. Я надел ей наручники, а Кэт замотала ей рот. Прошло минут пятнадцать, пока та стала приходить в себя. Мы оба надели маски и перчатки. Наконец, она очухалась.
Я приставил ей к виску дуло пистолета. Второй пистолет Кэт держала в руках. Я помог ей подняться и шепнул на ухо:
– Если будешь молчать – выживешь. Веди в свою комнату.
Женщина, покачиваясь, пошла к церквушке. Мы шли рядом. Открыв дверь, она вошла. Это была небольшая, но настоящая церковь, на подсвечниках горели свечи. Я увидел винтовую лестницу, которая шла вверх, туда же направилась и женщина. Мы поднялись в небольшую скромную комнату с одной кроватью. Я подошел к маленькому окошечку. Из него въезд в церковь просматривался как на ладони. Женщина испуганно смотрела на нас и пыталась что-то сказать. Я уложил ее на кровать, опять приставил пистолет, а второй рукой чуть-чуть приоткрыл ей ленту, готовый в любой момент зажать ей рот.
– Я все скажу, – услышал я. – Только не убивайте. Кэт включила диктофон.
– Где похищенные дети? – сразу спросил я.
– Они в доме, по комнатам, в каждой четыре кровати.
– Для чего их похищали?
– Для постоянных клиенток. Их сначала держат год взаперти, промывая им головы, а потом они начинают работать.
– Детская проституция, – шепнула Кэт, – только на этот раз лесбиянство. Никогда не встречала.
– А потом, когда они взрослеют?
– Тоже работают. Спрос есть на всяких.
– А старых много? Кто вообще тут командует?
– Трое. Мэри, самая главная, потом Лиза и Бетти. Остальные им помогают.
– И сколько этих остальных?
– Восемь. Это те, кто уже не пользуется спросом. У них у каждой отдельная комната.
– Ты из них?
– Да. Я прошла все. – Вдруг у нее покатились слезы. – Когда-то меня тоже украли и привезли сюда. Мне было тридцать лет, я была одна из первых, когда к власти пришла Мэри. А теперь скоро пятьдесят стукнет. Сначала воровали всяких, а в конце спрос пошел на молодых.
– Тихо, не плач, – шепнул я. А сколько работает?
– Десять комнат, по четыре в каждой.
Я ужаснулся. Сорок девушек находились в сексуальном рабстве!
Кэт молчала. Она не могла придти в себя.
– А клиенток много?
– Больше пятидесяти. В основном приезжают раз в неделю. Кто когда. Но основная работа днем, с двух до пяти. Заказы на дом. Микроавтобус отвозит и привозит.
– И никто не сбежал?
– Они все одурманенные. Мне тоже когда-то каждый день в воду что-то подсыпали.
– А ты что, сбежать не могла? – удивился я, – ты ведь на воротах.
– А куда бежать? Кому я нужна в пятьдесят лет? – Слезы потекли опять. – Тут хоть кормят хорошо, своя комната, и работы почти нет. Впускай и выпускай. Я уже не знаю, какая там наружи жизнь, нас никогда не выпускали.
Мне стало ее жаль.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Дженни.
– Расскажи, как устроено здание. Или лучше пошли вместе. Кто-нибудь не спит в это время?
– Может только Мэри, она всегда допоздна читает книги. Но ее комната в самом конце.
– Возьмем? – повернулся я к Кэт. – Как ты считаешь?
– Думаю, что не подведет. Мне самой ее жалко.
– Ладно, Дженни, – сказал я, – я тебя развяжу, и пойдем вместе. Только очень тихо. Первые комнаты чьи?
– Отсюда, идет вход в здание. Большой длинный коридор, до самого конца. Первые четыре комнаты пустые, там оставались клиентки. Они без номеров. Потом идут с обеих сторон четные комнаты для девушек, которые работают, их там по четыре. Они все закрыты на ключ.
– А в туалет ночью? – спросила Кэт.
– Или терпи до утра, когда откроют, или иди на ведро. А в нечетных живут такие как я, у каждой своя комната. А в самом конце, начальницы.
– Сигнализации нет?
– Есть, но только у трех главных есть в комнатах кнопки. И по периметру забора.
– Джон, – взяла меня за руку Кэт и отвела в сторону. – Девчонки потянут за собой всех клиенток. Если они даже работают на выезде. Адреса-то знают. Мы влипнем.
– Мы-то и не влипнем. Мы только нашли пропавших, а дальше будет следствие. Увидишь, оно закончится ничем. Или подставят несколько проституток. Запомни, ни о каких клиентках мы не знаем, мы просто обнаружили и нашли пропавших. В полиции так и отвечай. Мы нашли их микроавтобус, он привел нас к монастырю, и мы зашли и нашли девчонок. Больше мы ничего не знаем.
– Но Дженни скажет, что она нам все рассказала и помогла.
– Во-первых, она нас не видела, мы же в масках.
– Все равно полиция поймет сразу. – Настаивала Кэт.
Я вернулся к женщине.
– Дженни, у тебя есть родственники?
– Когда то были, – и она назвала город.
– Ты же понимаешь, что все кончено. Вас заберут, а может, и посадят, как охранниц. Или если выпустят на улицу, то без копейки. У тебя деньги есть?
– Немного собрала. Когда меня сняли с работы, то стали платить за охрану и порядок. Немного, но скопила.
– Ты ведь не хочешь попасть в полицию? Мы тебя отпустим, перед тем, как приедет полиция. Возьмешь такси и сразу на вокзал. А там, на поезд в твой город. И все забудешь, это в твоих интересах. Никому ни слова про этот монастырь. Иначе, тебя посадят. Поняла?
– Спасибо, – заплакала она опять. – Я вам во всем помогу.
Мы подождали, пока она успокоится, взяли фонарики и пошли. Дженни шла впереди со свечкой, а мы сзади.
Действительно, мы перешли в широкий коридор, вдоль которого были двери. На стенах висели подставки со свечками, свет был не яркий, но весь коридор просматривался. Первые две двери, с каждой стороны, действительно были без номеров. Потом пошли с номерами.
– Дженни, а те, кто живут по одной, как ты, закрываются на ночь?
– Нет. Они должны быть готовы в любой момент выбежать, если что-нибудь случится. Нам запрещено закрываться.
– Кэт, – сказал я, – вернись и встань у входа в этот коридор. Если будут выбегать, нацелишь пистолет. Никто не должен тебя пройти. Вспомни полицию.
Та кивнула и передала мне сумку.
Мы с Дженни пошли дальше и остановились у последней комнаты слева. Та показала на нее и шепнула: – Эти три всегда закрываются.
– Постучи, – шепнул я в ответ, – придумай что-нибудь, чтобы просто открыли дверь.
Дженни задумалась.
– Но у нее и двух вторых кнопки сигнализации. – Шепнула она.
– Она подключена к полиции?
Та кивнула.
– А ключи от комнат девочек у кого?
– У нее.
– Тогда стучи, только тихонько.
Дженни собралась с духом и постучала.
Послышался скрип кровати и звук шагов.
– Кто там? – послышался женский голос.
– Мать Мэри, это я, Дженни.
– Что-то случилось?
– Там приехала еще одна машина. Я сказала, что уже поздно, но она не уезжает.
Послышался звук ключа, и дверь слегка приоткрылась. Я стоял за углом. Потом дверь открылась пошире.
– А что за машина?
Я выскочил из-за угла и стукнул рукояткой пистолета женщине по голове. Потом впихнул в комнату Дженни и зашел сам. Мне повезло, я услышал, как открылась дверь рядом. Кто-то вышел и подошел к нашей комнате. Потом ушел, и дверь закрылась на ключ.
Достав моток ленты, я обмотал ей ноги, и туловище с прижатыми руками. А затем уже и рот.
– Вон сигнализация, – шепнула Дженни, и я увидел над кроватью красную кнопку.
Я начал искать ключи. Они были на тумбочке, в большой связке.
– Какие от комнат девочек? – спросил я.
– Все плоские. На них выцарапаны номера комнат. Остальные от других.
Я остановился, раздумывая, что делать дальше. Было слишком тихо, и любое неосторожное движение могло кого-нибудь разбудить. Больше всего меня волновали две ближайшие комнаты, где были сигнализации.
– Дженни, – сказал я, – иди, собирай вещи и уходи. Слишком рискованно. Если включат сигнализацию, полиция будет здесь через пять минут. Ворота просто прикроешь за собой. Бери первое такси и на вокзал.
Та благодарно кивнула.
– И спасибо тебе за помощь.
Мы вышли и вместе дошли до Кэт. Дженни пошла в церковь, а я объяснил ситуацию Кэт.
– Надо убрать восьмерых охранниц, по нечетным комнатам. Все двери должны быть открыты. Тихонько заходим, и сразу закрываем дверь. Потом ты знаешь.
– Джон, у нас нет столько наручников, – прошептала она.
– Заматывай как я. Ноги, руки к телу и рот. Клейкой ленты хватит на всех. Готова?
Мы вошли в первые две комнаты с нечетными номерами. Фонарик я держал в зубах, как и Кэт. Потом сразу закрыли двери. В моей комнате женщина спала на кровати. Свет фонарика ее не разбудил. Я даже не стукнул ее, а сразу замотал рот. Потом ноги, и в конце – туловище с руками. Она была уже в годах, и почти не сопротивлялась. Потом я вышел и ждал Кэт. Она появилась и махнула головой.
Так, мы дошли до седьмой и восьмой. Но они были близко от комнат с сигнализациями. Мы выключили фонарики, и зашли в комнаты. Неожиданно послышался звук открывающейся двери. Кто-то вышел, постоял и вернулся обратно, закрыв дверь на ключ. Только после этого я включил фонарик и замотал лентой последнюю из охранниц. Выйдя, я подождал Кэт, и мы вернулись к началу.
Дженни должна была уже уйти, и особого риска уже не было. Полицию все равно придется вызывать. Но нам надо было успеть сделать фотографии девочек. Мы начали. Аккуратно открыв ключом первую четную дверь, мы зашли. Девочки спали, никто не был укрыт с головой. Я поставил в середину Кэт с удостоверением, и сделал снимок. Фотовспышка никого не разбудила. Так мы прошли еще восемь комнат, никого не разбудив. Оставалась последняя, но она была опять рядом с двумя опасными комнатами. Нам не повезло. Фотовспышка разбудила одну девушку и та вскрикнула. Сразу послышались шаги от соседней двери и нашу дверь пихнули.
Я побежал, но не успел самую малость. Эта женщина дотянулась до кнопки чуть раньше, чем я ее оглушил. Выскочила вторая, но попала под рукоятку пистолета Кэт.
– Меняй быстро чип памяти, – крикнул я Кэт. Она знала, как все сделать. Достав из фотокамеры маленький чип, она сразу вставила второй. Не знаю, куда она засунула первый, но мы уже шли к двери. Выйдя из церквушки, мы услышали вой сирен. Кэт вытащила кассету из диктофона, и засунула ее глубоко в землю, где росли розы. Открыв ворота, мы подняли руки. В одной было удостоверение, в другой пистолет. Нас сразу поставили к стенке руками вверх. Кто-то передал по рации, и еще через пять минут возле входа уже стоял десяток патрульных.
Мы рассказали, что к чему, и в каких комнатах содержатся пропавшие девочки. Скоро стали подъезжать машины скорой помощи, забирая девчонок. Нас повезли в полицию и продержали всю ночь. Я рассказал все, как было договорено. Наутро нас выпустили и отдали документы, оружие и сумку.
Мы обнялись.
– Джон, я все рассказала как надо, – шепнула Кэт.
– Ты у меня умница, – поцеловав, сказал я.
Пришлось на такси возвращаться за машиной. Вокруг монастыря была куча корреспондентов. Мы быстро сели и поехали домой.
Проспали мы до полудня и сразу включили телевизор.
– Еще раз отличилось сыскное бюро *Джокэт*. Этой ночью, они спасли сорок девушек разного возраста, в том числе и малолетних, которых похитили в разное время, и держали взаперти в женском монастыре. Репортаж Джимми Хона.
Мы внимательно слушали. Ни одного слова о проституции сказано не было.
– Видишь, – обнял я Кэт. – Тут, наверное, вообще следствие проведут за день и закроют.
– Нашим одиннадцати девочкам повезло, – вдруг сказала Кэт. – Помнишь, Дженни сказала, что первый год новеньких просто держат взаперти. Мы молодцы, правда?
Мы поцеловались и поехали в офис. По дороге в Кодаке нам сделали с чипа карточки, и уже в офисе мы сверяли их с альбомом Кэт. Из сорока, за одну, с которой мы и начали, давали пятьдесят тысяч. Но мы нашли еще одиннадцать, тоже с вознаграждениями, хоть и небольшими. Всего получалось на сто двадцать тысяч. Мы поехали по отделениям, где Кэт оставляла свои банковские данные, и фотографии спящих девочек, где стояла и она.
Вернувшись, нас уже ждала мама той девочки, с которой и началось дело. Она положила на стол три пачки и расплакалась.
Я всовывал ей деньги обратно, говоря про компенсацию, но та наотрез отказывалась.
– Живая и невредимая, – сказал она и ушла.
– Слушай, Джон, – сказала Кэт, – опять сто пятьдесят тысяч в сумме. Эта цифра нас преследует.
– Ты купила стаканы, или рюмки? – спросил я.
Кэт, схватив со стола ключи от машины, мгновенно исчезла. Зато вечером, у нас был пир горой. Притом на настоящей посуде, и со всеми столовыми принадлежностями. Мы ели курицу гриль, жареную картошку, кучу салатов, и запивали вином. Потом мы повалились на диван, и еще долго целовались. Я уснул первым.
Глава 5. Отель
Утром мы встали позже обычного. Кэт сварила кофе, и приготовила легкий завтрак.
– Джон, – сказала она, – нельзя же все время работать, надо и отдыхать?
– Два дела, и уже отдыхать? – усмехнулся я. – Давай закончим с этой гостиницей и куда-нибудь съездим.
– Обещаешь?
Я кивнул.
В офисе уже звонил телефон. Чтобы не приглашать людей зря, я уже расспрашивал, что за дело, ну и конечно насчет финансов.
Потом мы поехали в отдел полиции, на территории которой находился отель. Нас приняли хорошо, отправили к следователю и мы внимательно его слушали.
– За полгода с балконов выпали четыре девушки. За трех объявлено вознаграждение. Это по просьбе хозяина гостиницы в газетах было написано что выпали. Они были убиты и сброшены вниз. У каждой, удар по затылку, и множество колотых ранений, какой-то заточкой. И все имели сексуальные отношения до момента убийства. Странные дела в этой гостинице – добавил он. – За эти же полгода исчезла секретарша директора и одна девушка из прачечной.