– Знаток! – съязвила Ирка.
– У меня мама этот технарь заканчивала. – нахмурился парень.
– Аааа! – не унимала Ирка. – Ты маменькин сынок!
– Да идите вы! – обиделся и ушел.
Мы посмеялись и пошли заполнять бумаги. Выстояли очередь, подошли к окошечку, а нам тетенька сообщает:
– Девушек в этом году на этот факультет не берем!
– Ну, здрасьте! – говорит Ирка. – Мы час стояли!
– И вам не хворать! – ответила женщина. – И очки купить не забудьте, на доске написано.
– Ну, на заборах тоже многое пишут! – огрызается Ирка, а очередь, где в основном одни парни, одобрительно ее поддерживает. – Мне что, всему верить?
– Так, иди отсюда! – рассердилась женщина.
– Подумаешь! – хмыкнула Ирка и отошла в сторону, уводя меня за собой. – Поехали дальше.
– Не, не хочу. Сюда сдавать буду.
– Ой, ты чЁ?! А как же Сашка?
– А он тут, каким боком?
– Так ты не из-за набора персонажей?
– Ира! Не зли меня.
– Даже не думала. Но я тут не вдохновилась. – покрутилась, поискала что-то особенное. – Не, не мое! Может, пойдем?
– Я сказала – не пойду.
– Тогда на какой факультет?
– А где у нас самый большой проходной?
– Ага, понятно. Задумала провалиться.
– Вовсе нет.
В общем, сдала я на АЭС, с трудом представляя, что это такое. Туда был самый высокий бал, а студентов набирали меньше всего. Вышли мы из техникума и снова перечень вузов открыли.
– Во! – Ирка ткнула пальцем в листок. – Пойду в пед. Опыт у меня есть, с тобой столько лет нянчусь.
– Тебя треснуть?
– Не, лучше пирожок купи и соку. – растянула губы в широкой улыбке и потянула к магазину, что был напротив моего, так сказать, будущего пристанища.
Перекусили, построили мальчишкам глазки и отвезли Иркины документы. Домой вернулись поздно, уставшие и голодные. Я ей сразу сказала, что гулять не выйду. Она обозвала монашкой и захлопнула перед моим носом дверь.
Вся семья была в сборе, и я с порога заорала:
– Я документы сдала!
– Зачем? – спросила мама. – Все равно же не поступишь, чего лето портить.
Испортила настроение сразу, а еще больше разозлила, да так, что мне есть перехотелось. Это же надо, даже не спросить куда!
– Иди к столу. – продолжала мать спокойно. – Мы только сели.
– Не голодная! – заявила я и спряталась в ванной. Облив себя холодной водой, сняв закипание, я удалилась в нашу с Колькой комнату.
Колька явился сразу, притащил компот и кусок пирога:
– Жуй! И не дуйся на мать, она не со зла.
– Спасибо. Знаю. Не дуюсь.
– Вижу. Давай, ешь. А то Санек приедет и разлюбит.
– Чтобы ты понимал. – я давно прикипела к братцу и уже прощала ему все колкости.
– А то нет?! Я вон Таньку с первого класса люблю. И женюсь на ней, как школу кончу. И фамилию ее возьму!
– А чем тебе твоя не угодила?
– Ну, это я так, чтобы она видела, насколько я ее люблю!
– Глупенький ты у меня еще.
– Ой, всего на три года старше, а туда же, нос задирать. Куда хоть сдалась?
– В ДТПА!
– И с чем его едят?
– А я знаю?!
– Отец поест, у него и спросим.
Следующий день начался с тишины. Я так крепко спала, что не слышала ухода родителей на работу. Колька унесся на улицу, даже не разбудив меня. Потынявшись по пустой квартире, я села пить чай. Стол стоял у окна, и мне было хорошо видно весь двор, хотя деревья, что мы сажали с Иркиным отцом на следующий год после вселения в дом, подросли. Дети носились, радуясь каникулам, старушки, как всегда, восседали на скамейках, следя за «порядком» и сплетничая. Несмотря на оживленность за окнами, двор показался мне таким пустынным, что снова зеленая тоска накрыла меня с головой. Недозавтракав, я еще раз побродила по квартире и, обняв Сашкиного медведя, уселась за стол, решив начать подготовку к вступительным экзаменам. В голову ничего не лезло, но я упорно засовывала. Колька прибегал дважды, всовывал свою конопатую мордень ко мне, и исчезал. Подружки даже не навестили. Следующий день собрался быть похожим на предыдущий, я не возражала. Лишь достала толстую тетрадь и решила завести дневник. Вот только начала я его не так, как следовало бы. Я даже не дала тетради имя, ну не написала «Дневник». Не обратилась, как было принято: «Дорогой Дневник!». На первой же странице, как учила меня бабушка писать письма, я поставила число, месяц и город, в правом уголке, а ниже написала:
Привет, Борька Лаптев! И прощай! Да, я решила оставить тебя в покое и больше не заставлять икать. Живи спокойно, где там ты живешь, и окончательно забудь меня. Хочу лишь сказать, я изменила тебе, конечно же, морально, и влюбилась. Как мне кажется – окончательно, бесповоротно и навсегда. Он очень чудесный, взрослый и… Нет, не буду перечислять тебе все его достоинства, не хочу что бы ты терял уверенность в себе. Ты все равно останешься моей первой любовью, и я тебя никогда-никогда не забуду. А это истина, потому что мне так бабушка сказала. Будь счастлив, как и я.
Твоя, теперь уже бывшая, Вика.
С чувством выполненного долга я закрыла тетрадь и убрала в нижний ящик. Дальше я погрузилась в учебники и дело пошло намного легче.
День третий, после отъезда Сашки, разродился грозой. Дождь лил таким потоком, что вода просачивалась сквозь закрытые окна. Колька покорчил мне рожицы, что он этим хотел сказать, я не интересовалась и он, так и не пояснив намеки, ушел, скорее всего, к Таньке. Я, сделав чай и бутерброды, засела за книгу, но зубрить не хотелось. Просмотрев достаточно много страниц, удостоверившись, что в памяти свежо более половины информации, достала дневник, намереваясь сделать новую запись, как в дверь усердно застучали.
– Ирка! – сообщила я тетради и, убрав ее в ящик, пошла открывать.
– Привет, затворница! Жива еще?
– И весела! – ответила я и поплелась за ней, ибо Ирка, по-хозяйски, шлепала в кухню.
– Погода – жуть!
– Угу.
– И все из-за тебе. – набив рот пряником, она наливала в чашку компот.
– Это еще отчего?
– Так тоскуешь же.
– Интересно, кто тебе сказал, если я не в курсе? – я усмехнулась, четыре года мы с Иркой не разлей вода, всего четыре, а такое чувство, что вместе всю жизнь. – Просто я…
– Знаю, знаю – грызешь гранит науки. Правильно! Хотя, что ты там еще не знаешь? Диктант напишешь. Математика – не думаю, что будет что-то больше, чем в экзаменационных билетах.
– Согласна, и все же.
– Витка! Ну не кисни, а? Понимаю, расстаться с таким парнем…
– Мы не расстались!
– Ой, не сердись! Подумаешь, не так выразилась.
– Ир, ты зачем пришла?
– Соскучилась. Ты же не появляешься.
– Ну, ты тоже ко мне не рвалась. Как бывало прежде.
– Вит! – Ирка, насытившись, прихватила свою чашку и отправилась в мою комнату. – Я, правда, соскучилась. И хотела прийти, вот только знала, что тебе надо побыть одной. У меня, естественно, такой любви не было еще, но я же все понимаю. И скажу честно, тоже бы никого не хотела видеть. Но, Сашка же вернется. Кстати, а куда он смылся?
– Не знаю. Расскажет, как приедет. Сказал, не хочет хвастаться заранее.
– Не понятно. Отдыхать поехал, или что?
– Поступать!
– О! Вы прям оба, студенты.
– Не оба. – заулыбалась я. – Уверена, ты будешь третьей.
– Конечно-конечно. И так, новости. Каникулы начались нормально. Все на местах и мы наметили план на ближайший месяц.
– Поздравляю вас!
– А тебе не интересно?
– Ир, мне всегда интересно все, что касается тебя. Вот только хочу сказать сразу, мне не хочется топтать улицы, знакомые до мелочей, как и во дворе сидеть.
– А в кино сходить? В парк прогуляться?
– С превеликим! Скажешь когда надумаете, присоединюсь.
– Завтра у Рыбаковой старшей свадьба.
– Поздравляю ее.
– Младшая сказала, можно прийти. Потанцевать, конечно же. Стол зажали.
– Ну, мы у нее и дома были раза два, хотя дружим с детства.
– Не дружим, а соседствуем. Однако ты права. Бывали лишь на днях рождения. Ну да черт с ней. На невесту глянем?
– А получится не увидеть? Они же тут такой базар поднимут, чтобы уж все знали – замужняя!
– Это точно. Интересно, снова залетела или?
– А не все ли равно. Женщина должна иметь семью. – ответила я и, понимая, что от Ирки сегодня отделаюсь не быстро, собрала книги и села напротив нее.
– В картишки?
– Давай уже, игрок!
Мама пришла домой с работы позже обычного и с порога начала:
– Все над книгами пыхтишь? Вот оно тебе надо? Два года могла бы в ус не дуть?
– А потом? – подала я голос, хотя прекрасно знала, не услышала, а даже если и слышала вопрос, пока все не выскажет, не ответит.
– Пошла бы на улицу, прогулялась.
– Гуляю – плохо и не гуляю, оказывается так же плохо.
– Ты что-то сказала?
– Нет! – соврала я, уж больно лекций не хотелось.
– Может, к бабушке поедешь?
– У меня скоро экзамены. Мне надо готовиться.
– А то там не сможешь. Так хоть на природе. Да и помочь ей надо.
– С этого бы и начинала. Я подумаю.
– Что?
– Я поеду, только уточню дни экзаменов.
На этом наше общение закончилось. Поздно вечером, когда я точно знала, что мать уже не войдет в комнату, достала дневник и сделала запись:
Здравствуй, Сашка! Прошло пять дней, как ты уехал. Пять скучных, нудных дней, с книгами и поверхностным пониманием, что в них. Нет, я не жалею, что решилась на поступление, а после того, как мать высказала свое мнения, я просто должна поступить! Вот! Я, по мнению Ирки – монашка, затворница, заучка. И больше мне тебе сказать нечего. Ах, да, завтра у Рыбаковой старшей свадьба. Схожу, побуду с подругами, гляну на невесту. Может, будет про что написать. Да и девчонок порадую присутствием, говорят, скучают. Надеюсь, у тебя дни проходят насыщенней и веселей.
Сашка! Я соскучилась….
Не написав всего, чего хотела, легла спать.
А на следующий день во дворе было шумнее, чем обычно. Все принимали активное участи в свадьбе. В пять по полудню в зале торжеств, рядом с нашим домом, начали сигналить машины и зазвучала музыка. Я еще и причесаться не успела, как Ирка пришла за мной.
– Собираешься – отлично! А то я думала тащить тебя за косы.
– Не получится! – засмеялась я. – Даже не пробуй.
– Ой-ли!
– Так ты же сама меня учила защищаться. Вот на тебе и попробую, если что.
И мы пошли. Подойдя к углу дома, я почувствовала некий дискомфорт, но особого внимания не предала, хотя привыкла доверять своему внутреннему чутью. Подруги уже приплясывали у открытых окон, а Ирина, сестра невесты, броско накрашенная, в ярком платье, что шло ей как корове седло, ходила павой, поглядывая на нас.
– Ир, вот чего мы сюда пришли, неужели не видишь, как она нос задрала? Правда, не пойму с чего. Вряд ли проведет внутрь.
– Зато потусим и встретимся со всеми.
– Это с кем ты не виделась-то, за такое короткое время?
– Да мало ли. – бросила Ирка и принялась здороваться со всеми.
Время тянулось, хотя домой уже не хотелось. На площадке собралось половина класса и новостей было море. Подошла Светка, моя бывшая одноклассница и одна из наших подруг, взяв меня за локоть, отвела подальше от громыхающей музыки.
– Вы что, с Сашкой поссорились?
– Нет, с чего взяла?
– Да слухи ходят, что он тебя бросил.
– Свет, не верь слухам. Все у нас хорошо. Он, как и я – свободный человек и у него есть семья и обязанности перед родными.
– Понятно! Тогда не бери мои слова в голову, но будь осторожней.
– С чего это вдруг? – я нахмурила лоб, не понимая намека.
– Вит! Ты как думала, увести у всех красавчика и не иметь недругов? Бабы, они народ знаешь, какой подлый.
– Наверное, бабы и подлые. Только я никого ни у кого не уводила. Он что, кому-то обещания давал?
– Этого не знаю! А желающих его заполучить – море. Все! Пошли к нашим.
Темнело. Настроение улучшилось и недавний разговор со Светкой развеялся, не оставив и следа. На свадьбе играла Сашкина группа и каждый из парней, подходя ко мне, говорил приятные слова и просил передать ему, по возвращению, что они его ждут. Их внимание ко мне не осталось не замеченным, многие барышни, не из нашей компании, досадливо кусали губы, в разочаровании.
Прошло еще не меньше часа, как я заметила Иркино оживление. Явился ее парень, да еще с друзьями. Могла завязаться драка, ведь они были с другого района, в годы моего детства, да и юности, бои района на район были не редкость. Я ей напомнила, но она, как всегда отмахнулась, сказав:
– А мне то что? Это им наши намылят шеи.
– Но он же твой парень?! – возмутилась я.
– Но не жених. Так, за неимением лучшего. Чего и тебе желаю. А то втюрилась и никого не замечаешь вокруг.
– Ир! Тебя ждут. – оборвала я ее пламенную речь, видя как парни топчутся на углу.
– Идем, познакомлю кое с кем.
– Мне незачем.
– Да пойдем, монашка, просто со мной постоишь. Не одной же мне с целой бандой общаться. Свет, Натаха! – позвала она подруг, и мы пошли, так сказать, на нейтральную сторону.
Парни были мне знакомы, лишь одного я не видела ранее, он стоял и разглядывал меня нагло.
– Это Лелик! – представила Ирка. – Он недавно вернулся, не признается откуда. Ну, в общем, друг моего Сереги. Серый, я правильно сказала?
– Да, моя девочка! – отозвался Сергей. – Ты всегда говоришь правду. Лелик мой друг и приехал.
– Из тюряги! – выпалила я, заметив наколку, которую тот прятал.
– А ты у нас, – начал Лелик, – знающая чувиха!
– Не чувиха, а девушка! – возразила я, давая отпор его наглости. – А наколка у тебя со значением. Такие, только в детских колониях делают.
– Только не говори, что сама ходок! – бросил он, а взгляд стал жестоким.
– Ага, – я не уловила тона, с каким было сказано, поэтому не промолчала, что было бы лучше, а добавила: – бывала, видела, и не таких как ты.
– Да у Виты мама… – начала Ирка, но тут из темноты вынырнула неприятная личность и все затихли. А появившийся тип, прищурив один глаз, изучил каждую из нас и остановился на мне.
– Она? – спросил хрипло. Иркин Серега кивнул. А он взял меня за руку, говоря: – Со мной пойдешь! – и потащил. Я руку дернула, но хватка его была крепкой.
– Эй, куда? – крикнула Ирка, стала возмущаться, все зашумели, Лелик бросил:
– Да не вопи! Скоро вернутся, прояснить кое-что надо.
Дальше я их уже не слышала, потому что в голове шумело, да и сердце колотилось так, что дышать трудно было. Но шла я рядом, не ноя и не задавая вопросов. Прошли гаражи, что меня немного успокоило. За ними уже находили жмуриков. Дальше было только шахтоуправление, да заброшенный шахтный ствол с терриконами. Я понадеялась, что сторож будет у ворот и вот тогда у меня будет надежда поднять шум и отделаться от малоприятной личности. Сторожа, увы, не было, а тип, едва мы достигли безлюдного в выходные дни управления, потянул меня в кусты.
– Ты что задумал? – подала я голос, уже поняв, зачем я ему понадобилась.
– Помолчи! Я быстро. – и прижал меня к стене. – Снимешь бельишко сама, или мне помочь?
– Могу сама. – в голове рой мыслей, я уже и прощаться начала со своей несостоявшейся молодостью и будущим, как вдруг вспомнила слова одного знаменитого, в кавычках, мужичка. – Вот только не думаю, что Колобок тебя за это похвалит.
Сопение его вмиг прекратилось и жесткие, шершавые руки оставили мое тело в покое. Он уставился на меня.
– Кто?!
– Ты же слышал.
– И кто он тебе?
– А ты сделай, зачем притащил, там и поймешь.
– Борзая! Вот только, говорят, Колобок давно на нарах.
– Говорят много, в том числе и что у него руки длинные.
– Смелая, не орет, не заикается, слюни не пускает. Красивая. Что же ты, так рано начала?
– Поясни, что именно, тогда и отвечу.
– Не понимаешь?
– Как могу, мне же только пятнадцать.
– Сколько?!
– А я что, так старо выгляжу? – я и правда осмелела. В прочем, опыт у меня общения с подобным контингентом имелся, у мамы часто на работе пропадала, а там субъекты разные. Да и гуляя с подругами по вечерам, сколько раз нарывались на разборки, и всегда мне удавалось решить претензии без драки. То, что он меня не убьет, тоже поняла, не затем мы тут. Правда, что не поиграет, надежда была не большая.
– Да нет, выглядишь хорошо, но вот внешность обманчива.
– Правда?! А глядя на вас… – тут его кулак остановился у самого моего носа.
– Ты говори, да не заговаривайся. Я же могу и двинуть, и, все-таки, сделать то, что хотел. И пока твой Колобок узнает…
– Надеешься смыться. Вот только я уверена, что он уже знает. Ты за мной пришел к моему дому, а его соглядатаи все на местах.
– И откуда же такая смелая?
– Оттуда, откуда и все. Так как, продолжим беседу или вернешь меня на место?