Кэрри порезала хлеб, разложила на платочке, помещенном в центр стола, и отступила, чтобы полюбоваться результатами.
– Очень мило, не считаешь?
Даллас снова кивнула. Отблески света играли на серебряных чашечках и хрустале, ложились на красочные узоры шали. Какое чудо! И эта женщина, называвшая себя ее новой мамой, и кукла, которую Даллас прижимала к груди, и удивительная собачка, и накрытый стол! Столько всего сразу!
Девочка робко улыбнулась.
И тут в дом вернулись Джош с сыном. Судя по суровому лицу Джоша, необходимость разгрузить больше двадцати сундуков с женской одеждой не улучшила его настроения.
– Все сложено в сарае, – сухо сообщил он, цедя слова. – Конечно, там теперь некуда положить корм для лошадей и инструменты, так что, если сегодня пойдет дождь, мы окончательно пропали, зато сундуки внутри, в полной безопасности, в тепле и под крышей.
Увлекшись своей тирадой, он только сейчас обратил внимание на стол, хотя его сын уже несколько минут с раскрытым ртом взирал на столь необычную картину.
– Ужин! – гордо объявила Кэрри, ожидая признания своих достоинств. Пусть Джош скажет, что был не прав насчет нее. Ведь он обещал детям, что новая мать накормит их ужином, и она сделала все, чтобы этот ужин приготовить. – Ребятишки голодны.
Джош, по-прежнему хмурясь, поднял со стола хрустальное блюдце с джемом и оглядел ломтики хлеба, аккуратно нарезанные и выложенные на платочек с вышитой монограммой.
– Хлеб с джемом, – презрительно усмехнулся он, – не слишком полезный ужин для детей, не находите?
Кэрри ответила гневным взглядом. Да он просто не способен признать свою неправоту!
– Я взяла то, что стояло в буфете. Никто, даже тот идеал трудящейся жены, о котором вы мечтали, не смог бы состряпать ужин из консервированного горошка!
– Но хотя бы согреть банки вы могли? – не сдавался Джош. – И почему огонь совсем погас? Не смогли разжечь? Но здесь холодно!
Дети переводили растерянные взгляды с Кэрри на отца. Сколько времени он им вдалбливал, что следует быть милыми и вежливыми с этой женщиной, которая приезжает, чтобы позаботиться о них, а сам теперь вовсе не мил и не вежлив!
Кэрри молча смотрела на Джоша, отказываясь отвечать на обвинения. Наконец он пораженно покачал головой.
– Я все понял! Вы и жестянку открыть не умеете, верно? И полагаю, в жизни не подкинули в камин ни единого поленца!
Даллас жалобно поморщилась, готовая разразиться слезами:
– Папа, но хлеб с джемом – это очень вкусно. Хочешь, я покажу тебе мою куклу? Можешь сам ее назвать, но если тебе нравится имя Элспет, значит, и мне тоже.
Лицо Джоша мгновенно изменилось. До сих пор Кэрри видела только два его выражения. Первое – в тот момент, когда он не знал, кто она такая, и пожелал ее. И второе, после того как узнал страшную правду, – это была ярость, с которой он не мог совладать. Но сейчас Кэрри видела одну лишь любовь – любовь, освещавшую смуглое красивое лицо, которое она так хорошо успела узнать. Слушая, как Даллас щебечет, расхваливая куклу, она втайне удивилась. Ей казалось, что ребенок даже не взглянул на новую игрушку. Но Даллас показала отцу элегантное белье куклы и ноги, сделанные из набитой ватой лайки.
– Думаю, Элспет – самое подходящее для нее имя, – заверил Джош, гладя Даллас по головке. Заметив, что волосы расчесаны и лежат красивыми волнами, он с невольной благодарностью взглянул на Кэрри.
– Я привезла подарок и Тему, – заметила та, взяв с полки корабль.
Тем с тоской уставился на замечательную игрушку, но выжидал, не зная, как отнесется к этому отец. Тот со своей стороны явно не желал, чтобы его дети что-то у нее брали. Но похоже, счастье детей было для него важнее любых распрей. Поэтому он с улыбкой кивнул сыну.
Тем нерешительно выступил вперед, взял корабль и вернулся к отцу, спрятав игрушку за спину, словно не смел ее рассматривать. Но Кэрри заметила, что он осторожно поглаживает кораблик.
– Папа, – пожаловалась Даллас, – я хочу есть.
Джош со вздохом взглянул на стол и кивком велел детям занять места.
– Если у вас есть чайник, я могла бы заварить чай, – тихо предложила Кэрри, готовая заключить перемирие. Человек, с такой любовью смотревший на детей, был именно тем, кого она избрала. Которого обманом завлекла в сети брака.
Но когда Джош поднял голову, она в ужасе отшатнулась. Ей еще не приходилось сталкиваться с ненавистью. До этой минуты.
– Так вы можете заварить чай? – прошипел он. – Впрочем, полагаю, именно такие занятия и подобают истинной леди.
Резко встав, он подбросил дров в камин, поставил железный котелок на огонь и долго перебирал грязные тарелки, пока не нашел выщербленный заварной чайник, который и поставил на стол.
Они в молчании дожидались, пока закипит вода, и от нечего делать разглядывали вышитые платочки.
«Как странно, – думала Кэрри. – Как абсурдно быть живым, здоровым и таким грустным. Даже бедность и необходимость жить в такой лачуге еще не причина для скорби».
– У меня есть семеро старших братьев, – весело начала она. – Каждый красив, как сказочный принц. К тому же они плавают на своих кораблях по всему свету. Несколько месяцев назад, незадолго до того как мы с вашим отцом поженились…
Джош метнул на нее растерянный взгляд, который Кэрри решительно проигнорировала.
– …мой брат Джейми привез мне Чу-Чу. Хотите послушать истории о тех местах, в которых он бывал? Он даже посетил Китай.
– Да, о, пожалуйста, да, – умоляюще попросила Даллас, очевидно, жаждавшая освобождения из плена бесконечной тоски.
Кэрри взглянула на Тема, пытавшегося сделать вид, что ему совершенно все равно. Но его глаза горели. Мальчик с деланой неохотой кивнул.
Кэрри перевела взгляд на Джоша, ожидая его ответа, вынуждая стать частью общего семейного круга.
– Ну… раз дети хотят, – сдался он.
Кэрри с энтузиазмом принялась рассказывать о Китае и особенно о дворце, в котором довелось гостить брату. Подражая ему, она подробно описывала шелка, обстановку и украшения. Правда, немного при этом преувеличивала, но… ведь может быть и так, что Джейми многое утаил от нее.
Подавшись вперед, она голосом, предназначенным для историй о призраках, поведала об ужасном обычае бинтовать ноги китаянок.
К этому времени вода в котелке вскипела. Кэрри насыпала в чайник своего восхитительного чая, налила кипятка и стала намазывать джем на толстые ломти хлеба и раздавать детям и Джошу, поглощенному ее рассказом не меньше детей. Он даже забыл указать ей, что способен сам себя обслужить.
Кэрри не умолкала в продолжение всего ужина и даже вспомнила китайскую сказку об истинной любви, которая кончилась очень печально: женщина стала привидением.
Когда хлеб и джем закончились, Кэрри подошла к саквояжу, извлекла коробку с шоколадом и положила по две конфетки перед каждым.
Только когда конфеты и чай исчезли, она вдруг замолчала, и на секунду в комнате воцарилась тишина.
– Вот это да! – прошептала Даллас, широко распахнув глаза.
– И неужели все это правда? – спросил Тем с видом взрослого скептика.
– До последнего слова. Мои братья объездили весь мир и рассказывали самые невероятные истории. Слышали бы вы об Индии! А ведь еще есть и пустынные страны, и Египет… а двое моих братьев сражались с пиратами.
– Пиратами! – ахнул Тем, но тут же постарался взять себя в руки.
– А один служил в армии Соединенных Штатов и дрался с индейцами, но говорит, что индейцы ему нравятся куда больше, чем большинство его солдат. Я привезла подарки, которые дарили мне братья. Вещи, которые они купили, украли или выменяли в своих путешествиях.
Примечания
1
Имеются в виду кукурузные рыльца, длинные шелковистые волоски в початке. – Здесь и далее примеч. пер.
2
Вечность (англ.).