В четвертый раз я обращаюсь к тебе с мольбой. Неужели я должен взывать к тебе без конца!
Пятая жалоба
И вот пришел крестьянин в пятый раз к управителю Ренси, сыну Меру, и обратился к нему с новой мольбой. И сказал он:
– О главный управитель, господин мой! Одни рыбаки ловят рыбу иу, другие бьют рыб ин, третьи пронзают трезубцами рыб нубеб, четвертые ловят всяких рыб, пятые опустошают реки сетями. Так вот ты подобен им всем.
Не отнимай у бедняка его добро. Ведь ты знаешь меня, беззащитного! Для несчастного бедняка его достояние все равно что дыхание жизни: отними его – и он задохнется. Ты поставлен над нами, чтобы разбирать дела, судить правых и виноватых и карать разбойников. А ты только тем и занимаешься, что покрываешь воров. Тебе доверяются, а ты изменяешь своему долгу. Ты поставлен над нами, чтобы защищать бедняков подобно плотине. Смотри, как бы несчастный не потонул, ибо ты для него стал потоком свирепого наводнения.
Шестая жалоба
И вот явился крестьянин в шестой раз к управителю Ренси и обратился к нему с мольбой. И сказал он:
– О главный управитель, господин мой! Всякое беспристрастно решенное дело лишает ложь силы, утверждает истину, создает добро и уничтожает зло подобно пище, которая уничтожает голод, подобно одежде, которая прикрывает наготу, подобно тому, как небо после свирепой грозы проясняется и солнце согревает всех замерзавших, подобно огню, который жарит то, что было сырым, подобно воде, которая утоляет жажду.
Взгляни: тот, кто поставлен судьей, сам стал вором! Тот, кто должен утешать других, сам приносит им горе. Тот, кто должен уничтожать все трудности, сам их создает. Но мошенничество несовместимо с правосудием. Лишь когда все меряешь правильной мерой, правосудие торжествует. Преувеличения и излишества к добру не ведут. Если ты можешь сделать добро своему ближнему делай это сразу. Если же будешь молчать и слишком долго глотать слова, даже истина может устареть и оказаться некстати.
Горе понуждает меня покинуть тебя, сказанное мною заставляет уйти. Ведь я не знаю, что у тебя теперь на сердце! Не медли же! Сделай хоть что-нибудь, ответь хоть как-нибудь на мою жалобу! Если ты расторгаешь узы, то кто же их свяжет? Багор у тебя в руке подобен шесту, которым направляют барку, когда можно достать дно. Но если ты захочешь направить барку в порт против течения, она опрокинется, и груз ее будет рассеян по всем берегам Египта. Ты просвещен, ты мудр, ты совершенен, но только не в воровстве! Зачем же ты пытаешься подражать ворам? Все дела твои от этого идут прахом. Похоже, что самый отъявленный пройдоха во всей стране старается выдать себя за праведника. Ибо лишь тот, кто взращивает зло, проливает свое поле подлостью, чтобы превратить его в поле лжи и вырастить на нем все самое худшее, что только есть на земле.
Седьмая жалоба
И вот явился крестьянин в седьмой раз к управителю Ренси и обратился к нему с мольбой. И сказал он:
– О главный управитель, господин мой! Ты кормило всей страны: вся страна повинуется твоим повелениям. Ты двойник бога Тота, который судит нелицеприятно. О господин мой, будь милостив, когда взывает к тебе человек, дабы ты защитил его в правом деле. Не упорствуй в своем заблуждении – это тебе не к лицу! Кто видит слишком далеко, не спокоен сердцем. Не печалься же ни о чем заранее и не радуйся тому, чего еще нет. Чтобы сохранить друзей, нужно прощать. Не обращай внимания на то, что было. Разве ты знаешь, что на сердце у другого сейчас? Кто нарушает закон и не дает хода правосудию, тот убивает бедняков: никто из них не переживет подобного насилия. Где же твоя справедливость? Вот и меня переполнила боль, а в сердце моем – обида. Подобно бреши в плотине открылся мой рот, и я заговорил, и боль моя излилась из меня, ибо я не мог больше терпеть. С багром в руках я вывел барку обиды моей из гавани, я вычерпал захлестывавшую ее воду, я избавился от боли, переполнявшей мое тело, я смыл грязь со своих одежд. Больше я говорить не буду: я излил перед тобой все свое горе. Что же тебе еще надобно?
Твое легкомыслие тебя погубит, твое корыстолюбие не доведет тебя до добра, твоя ненасытная алчность сделает всех твоими врагами. Где найдешь ты второго такого жителя оазиса, подобного мне? Но ты глух ко всему. Разве будет еще какой-нибудь проситель стоять столько времени у твоего порога, как стою я? Ты не сделаешь косноязычного красноречивым, не разбудишь спящего, не превратишь лентяя в прилежного, не отверзнешь уста того, кто молчит, не сделаешь мудрецом невежду, не заставишь поумнеть дурака. А ведь высшие чиновники должны бы были ненавидеть зло и быть подателями добра. Подобно умелым ремесленникам, они должны уметь делать все, даже приставлять на место отрубленные головы!
Восьмая жалоба
И вот крестьянин пришел в восьмой раз к правителю Ренси и обратился к нему с мольбой. И сказал он:
– Главный управитель, господин мой! Жадность бездонна – в эту пропасть можно падать бесконечно. Но корыстный часто не знает, чего он хочет, и единственное, что его ждет, – это конечная неудача. Ты корыстен, и это тебе не к лицу. Ты крадешь, но не будет тебе от этого пользы. Ибо твой долг – поддерживать того, кто защищает свои права и требует справедливости. Все, что нужно тебе, есть в твоем доме. Голода ты не испытываешь, сосуды твои полны зерна, и жаль будет, если они покачнутся: то, что просыпется, будет потеряно для страны.
Высшие чиновники поставлены, чтобы бороться со злом. Но кто они сами? Грабители, воры и насильники. Высшие чиновники должны быть убежищем для обиженных, а они стали притоном для злоумышленников.
Без страха перед тобой я взываю к тебе. Если ты думаешь по-другому, ты не знаешь моего сердца. Сердце мое, сердце скромного человека, переворачивается, когда я тебя упрекаю. Но оно не дрожит, когда я взываю к тебе и говорю тебе горькую правду. Подобного мне просителя ты нескоро найдешь!
У тебя есть поля, дома твои приносят тебе доход, склады твои полны пищи. Высшие чиновники делают тебе подношения, и ты их берешь. Для чего? Неужели ты вор? Ведь тебе несут вещи даже тогда, когда ты со своими солдатами направляешься в поля, чтобы определить их границы.
Твори правосудие бескорыстно, твори его во имя Владыки правосудия, чье правосудие единственно истинное. Воплощение спокойствия, свиток папируса, совершенный прибор для письма бога Тота, – остерегайся зла! Добро хорошо тогда, когда это истинное добро. Справедливость же всегда бессмертна: она нисходит в могилу вместе с тем, кто был справедлив. Его кладут в гробницу, и земля закрывается над ним, но имя его не сотрется в памяти людской: его будут помнить ради совершенных им добрых дел. Ибо так сказано самим богом. А в его руках весы не колеблются, коромысло их не дрожит и не склоняется произвольно в какую-нибудь сторону.
Пришел к тебе я или кто-нибудь другой – любого прими хорошо. И что бы тебе ни сказали, ни с кем не говори так, словно он не имеет права с тобой разговаривать. Не нападай на человека, если он на тебя не нападает. Ты не милосерден, ты не знаешь снисхождения. Ты не уклоняешься от ответа, но в то же время ты не борешься со злом. И ты ничем не вознаградил меня за мою превосходную речь: а моими устами говорит сам бог Ра. Пусть же будут слова твои правосудием и дела твои правосудием, ибо правосудие велико, могуче и бесконечно: того, кто к нему приобщился, при жизни одаривает фараон, а после смерти уподобляют блаженным.
Если весы неверны и чаши их колеблются, невозможно узнать истинный вес. Кривыми путями не добраться барке до гавани. Лишь тот, кто честен и добр, благополучно достигнет берега.
Девятая жалоба
И вот явился крестьянин в девятый раз к управителю Ренси и обратился к нему с мольбой. И сказал он:
– О главный управитель, господин мой! Ты – уста людей, ты их совесть, их непогрешимые весы, отмечающие малейшие недостатки. Покарай того, кто достоин кары, и никто не упрекнет тебя в корыстолюбии или во лжи. Истина сама придет к тебе.
Ложь кормится истиной, на ней она расцветает, но жизнь ее недолга. Едва ложь пускается в путь, как тут же теряет дорогу. Ей не переправиться через реку на пароме и не добраться до цели.
Тот, кто копит богатства лишь для себя, остается бездетным: никто не унаследует ему на земле, никто не вступит вместе с ним на борт корабля, а если и вступит, то все равно не доберется до конечной гавани.
Рука твоя и так нелегка, да не станет она еще тяжелее! Не медли, ибо ты и без того не быстр!
Не будь пристрастным и не слушайся прихотей сердца своего! Не отвращай свой лик от того, кто перед тобою. Не закрывай глаза на того, на кого ты уже взглянул. Не отталкивай того, кто пришел к тебе с мольбой. Отбрось колебания, которые мешают тебе произнести приговор. Сделай что-нибудь для того, кто ради тебя сделает все! Не прислушивайся к словам других, когда к тебе взывает человек, умоляя тебя защищать его в правом деле. Ибо нет приятного прошлого для немилостивого, нет друзей у того, кто глух к справедливости, нет праздничного дня для корыстолюбца.
О, как несчастен приходящий с жалобой! Удел несчастного – быть просителем. Удел обидчика – стать убийцей несчастного. Смотри, я взываю к тебе, я жалуюсь тебе, а ты меня даже не слушаешь! Я уйду от тебя и обращусь с жалобой на тебя к богу Анубису[46], последнему покровителю!
Так сказал крестьянин и удалился.
Но тут главный управитель Ренси, сын Меру, послал вслед за крестьянином двух стражников, чтобы его вернули. Испугался крестьянин, ибо подумал, что его хотят наказать за дерзкие речи, которые он говорил. И воскликнул крестьянин:
– Вода освежающая – для жаждущего, сосцы, полные молока, – для младенца, – вот что такое смерть для того, кто ее так долго ждал и к кому она, хоть и с запозданием, наконец пришла.
Но главный управитель Ренси, сын Меру, сказал ему:
– Не бойся, мужик! Я так поступал с тобой лишь для того, чтобы удержать тебя при себе.
На это крестьянин возразил ему:
– Клянусь жизнью, неужели я должен до конца своих дней есть твой хлеб и пить твое пиво?
И ответил ему главный управитель Ренси, сын Меру:
– Подожди здесь еще немного хотя бы для того, чтобы услышать ответ на свои жалобы.
И он приказал прочесть все жалобы крестьянина, как они были записаны на свитке нового папируса. Затем главный управитель Ренси, сын Меру, переслал этот свиток его величеству фараону Небкаура, чей голос правдив. Понравились сердцу фараона речи крестьянина больше всего другого на земле Египта, и повелел он:
– Реши это дело сам, о сын Меру!
И тогда главный управитель Ренси, сын Меру, послал двух стражников за Джхути-Нахтом. Привели стражники Джхути-Нахта, и писцы составили опись его имущества и его слуг. А было у него шесть рабов, не считая запасов пищи, ячменя из Верхнего Египта, ржи, ослов, коров и быков, свиней и прочего мелкого скота. И отдали Джхути-Нахта как раба крестьянину вместе со всем его добром.
Здесь завершается книга от ее начала и до конца согласно тому, как это было записано.
Фараон Хуфу и чародеи
Владыка Египта, любимый богом Ра фараон Хуфу[47] заскучал. Бродил он по залам дворца своего, искал, чем бы развлечься, но ничего не нашел. И тогда повелел он призвать к себе сыновей своих. Пришли они, и сказал им Хуфу:
– Сегодня искал я, чем бы развлечься, но ничего не нашел. Пусть каждый расскажет историю о деяниях чародеев, которым открыто тайное! Расскажите мне о чудесном, случившемся в старину! Для этого я вас призвал.
И вот начали сыновья фараона рассказывать о деяниях чародеев. И дошла очередь до Хауфра[48], сына Хуфу.
Волшебство Уба-Онера
Встал тогда Хауфра, сын фараона, чтобы начать свою речь. И сказал он:
– Я поведаю твоему величеству о чуде, случившемся во времена правления предка твоего Небка[49], чей голос правдив, когда он направился в храм бога Птаха, владыки Анхтауи[50].
Однажды собрался его величество Небка, чей голос правдив, посетить храм Птаха в Анхтауи. Остановился он в отдалении от храма и велел призвать к себе Уба-Онера, верховного жреца-заклинателя храма Птаха.
Когда явились гонцы фараона к Уба-Онеру, жена Уба-Онера заметила среди слуг, что пришли вместе с ними, молодого простолюдина. И обратилось сердце жены Уба-Онера к тому простолюдину. Она послала к нему служанку свою и велела сказать: «Приходи, мы проведем вместе час. Облачись в праздничные одежды, которые я тебе посылаю!»
Отправилась служанка к простолюдину, доставила ему сундук с богатыми одеяниями и передала, что было приказано.
Прошло немного дней, и простолюдин явился к жене Уба-Онера. Увидел он по дороге пруд, а на берегу – беседку. И сказал простолюдин жене Уба-Онера:
– На берегу пруда Уба-Онера есть беседка. Если хочешь, проведем время в этой беседке.
Тогда послала жена Уба-Онера за служителем, надзиравшим за прудом, и приказала ему:
– Вели приготовить беседку около пруда! Я приду туда отдохнуть.
И вот когда все было приготовлено, жена Уба-Онера отправилась в беседку около пруда и провела там время, пируя с простолюдином.
На закате солнца спустился простолюдин к пруду, чтобы омыться, и служанка принесла ему новые одежды.
Увидел это служитель, надзиравший за прудом. Посмотрел он и догадался о том, что было между простолюдином и женой Уба-Онера.
На другой день, едва озарилась земля, отправился служитель, надзиравший за прудом, к верховному жрецу-заклинателю Уба-Онеру, чтобы донести ему о случившемся.
Узнал Уба-Онер о том, что было между его женой и простолюдином в беседке около пруда, и сказал:
– Принеси мне ларец из эбенового дерева, выложенный чистым золотом! Принеси мне ларец, где лежит моя книга заклинаний! И принеси мне чистого воску!
Принес служитель ларец с книгой заклинаний, принес чистого воску. Уба-Онер слепил из воска крокодила длиной в семь пальцев и прочел над ним заклинание:
– Если придет простолюдин, чтобы омыться в моем пруду, схвати его и унеси на дно!
Затем он отдал воскового крокодила служителю и сказал:
– Когда спустится простолюдин, как обычно, к пруду, брось этого крокодила в воду позади него.
Служитель взял воскового крокодила и отправился домой.
И вот жена Уба-Онера снова послала за служителем, надзиравшим за прудом, и приказала ему:
– Вели приготовить беседку около пруда! Я приду туда отдохнуть!
И приготовили для нее беседку, наполнив ее всевозможными превосходнейшими вещами. Пришла в нее жена Уба-Онера со своей служанкой, и там провели они с простолюдином приятный день.
Вечером, как обычно, спустился простолюдин к пруду. И тогда служитель бросил воскового крокодила в воду позади него. Превратился восковой крокодил в настоящего, длиной в семь локтей. Схватил он простолюдина и утащил на дно.
Тем временем верховный жрец-заклинатель Уба-Онер пребывал близ его величества фараона Небка, чей голос правдив. Семь дней находился он возле него, и семь дней бездыханный простолюдин оставался под водой. Но когда миновали семь дней, фараон Небка, чей голос правдив, отправился в путь и прибыл в храм Птаха. Здесь предстал перед ним Уба-Онер и сказал ему:
– Пусть его величество соизволит последовать за мной, дабы увидеть чудо, случившееся в дни его правления с одним простолюдином.
И его величество отправился к пруду вместе с Уба-Онером.
Здесь Уба-Онер приказал крокодилу:
– Вынеси простолюдина на берег!
Выполз крокодил из воды и вынес простолюдина на берег. Тогда верховный жрец-заклинатель Уба-Онер произнес над крокодилом заклинание и заставил его остановиться перед фараоном.