Слова сияния - Наталия Осояну 15 стр.

– Я не понимаю.

Ясна повернулась к ученице и устремила на нее пристальный взгляд. Глаза принцессы покраснели от усталости. Как долго она работала? Каждую ночь, когда Шаллан ложилась спать, из-под двери Ясны все еще пробивался свет.

– По правде говоря, – призналась Ясна, – я тоже не понимаю.

– С вами все в порядке? – заволновалась Шаллан. – Перед тем как я зашла, вы выглядели… расстроенной.

Ясна промедлила лишь мгновение.

– Я просто слишком много времени трачу на свои изыскания. – Она повернулась к одному из сундуков и вытащила темный кошель, полный сфер. – Возьми это. Я бы посоветовала тебе постоянно носить с собой сферы, чтобы твои способности к связыванию потоков могли проявляться.

– Вы меня научите? – Шаллан взяла кошель.

– Не знаю. Попытаюсь. На этой схеме есть поток под названием Иллюминация, мастерство света. Пока что я бы предпочла, чтобы ты с усердием изучала этот поток, а не духозаклинание. Это искусство теперь стало еще опаснее, чем было когда-то.

Шаллан кивнула и поднялась. Перед тем как уйти, на миг задержалась.

– Уверены, что с вами все в порядке?

– Конечно. – Ясна ответила слишком быстро. Она хорошо владела собой, но явно была утомлена сверх всякой меры. Маска треснула, и Шаллан увидела правду.

«Она пытается меня успокоить, – поняла Шаллан. – Погладить по головке и послать в кроватку, словно ребенка, который проснулся, увидев ночной кошмар».

– Вы обеспокоены. – Девушка встретилась с Ясной взглядом.

Принцесса отвернулась. Она придавила книгой что-то, шевельнувшееся на столе… небольшого пурпурного спрена. Спрена страха. Всего лишь одного – да, но все-таки.

– Нет… – прошептала Шаллан. – Вы не обеспокоены. Вы в ужасе!

Буреотец!

– Все в порядке, – произнесла Ясна. – Мне просто надо выспаться. Возвращайся к своей работе.

Шаллан села на табурет рядом со столом Ясны. Наставница посмотрела на свою ученицу, и та увидела, как на маске появились новые трещины. Раздражение – принцесса поджала губы. Напряжение – пальцы, державшие перо, сжались в кулак.

– Вы сказали, что я могу стать частью всего этого. Ясна, если вас что-то тревожит…

– Меня тревожит то же самое, что и всегда, – прервала ее та, откинувшись на спинку кресла. – Что я не успею. Что я не способна сделать хоть что-то важное, пытаясь остановить грядущее… Что я пытаюсь остановить Великую бурю, изо всех сил дуя в ее сторону.

– Приносящие пустоту. Паршуны.

– В прошлом, – проговорила Ясна, – Опустошению – появлению Приносящих пустоту – всегда, как полагается, предшествовало возвращение Вестников, которые должны были подготовить человечество. Они обучали Сияющих рыцарей, число которых стремительно возрастало.

– Но мы победили Приносящих пустоту, – возразила веденка. – И поработили их. – К такому выводу пришла Ясна, и Шаллан согласилась с ней, изучив ее труд. – Так вы считаете, будет что-то вроде восстания? Паршуны обратятся против нас, как уже делали в прошлом?

– Да, – подтвердила Ясна, разыскивая что-то в своих записях. – И скоро. То, что ты оказалась связывателем потоков, меня не успокаивает, потому что слишком напоминает случавшееся раньше. Но в те времена у новых рыцарей были наставники и накопленные за поколения традиции. У нас нет ничего.

– Пустоносцы в плену, – напомнила Шаллан, глянув на Узора. Он расположился на полу, почти невидимый, и молчал. – Паршуны даже общаются с трудом. Как они могут затеять восстание?

Ясна разыскала нужный лист и вручила его Шаллан. Это был записанный рукой принцессы рассказ жены какого-то капитана о штурме плато на Расколотых равнинах.

– Паршенди, – пояснила Ясна, – могут петь в унисон друг с другом, независимо от разделяющего их расстояния. У них есть некая способность общаться, которую мы не понимаем. Я могу лишь предположить, что их родственники-паршуны тоже ею обладают. Им не понадобится услышать призыв к действию, чтобы восстать.

Шаллан прочитала донесение, медленно кивая.

– Ясна, нужно предупредить остальных.

– Думаешь, я не пыталась? Я писала ученым и королям со всего света. Большинство сочли меня одержимой. Доказательства, которые ты с готовностью приняла, другие называют шаткими. Ревнители были моей главной надеждой, но их взгляд затуманивает то, что к делу причастна Иерократия. Кроме того, мои личные убеждения заставляют ревнителей скептически относиться к любому моему слову. Мать хочет ознакомиться с моими изысканиями – это уже кое-что. Мои брат и дядя могут поверить, и потому мы направляемся к ним. – Принцесса поколебалась. – Есть еще одна причина, по которой нам нужны Расколотые равнины. Способ отыскать доказательства, которые могли бы убедить всех.

– Уритиру, – выдохнула Шаллан. – Тот город, который вы ищете?

Ясна снова бросила на нее резкий взгляд. Древний город был первым, о чем Шаллан узнала, когда втайне от наставницы прочитала ее записи.

– Ты по-прежнему слишком легко краснеешь, когда споришь с кем-то, – заметила принцесса.

– Прошу прощения.

– И еще ты слишком легко просишь прощения.

– Я… э-э, мне следует негодовать?

Ясна улыбнулась и подняла схематическое изображение Двойного глаза. Изучила его.

– Где-то на Расколотых равнинах спрятана тайна. Тайна, связанная с Уритиру.

– Вы же сказали, что город не там!

– Так и есть. Но тропа к нему – возможно, там. – Принцесса поджала губы. – Если верить легендам, только Сияющие рыцари могли открыть этот путь.

– К счастью, мы знаем двоих.

– И опять повторяю: ни ты, ни я – не Сияющие. То, что мы способны им кое в чем подражать, может и не иметь значения. У нас нет их традиций и их знаний.

– Мы ведь говорим о вероятном конце цивилизации, верно? – тихо спросила Шаллан.

Ясна медлила с ответом.

– Опустошения, – продолжила Шаллан. – Я мало что знаю, но легенды…

– После каждого Опустошения человечество оказывалось среди руин. Великие города превращались в пепел, жизнь замирала. Каждый раз знания и развитие падали чуть ли не до доисторического уровня – требовались целые века, чтобы восстановить цивилизацию, сделать ее такой же, как прежде. – Принцесса поколебалась. – Я все еще надеюсь, что ошиблась.

– Уритиру, – повторила Шаллан. Она пыталась не просто задавать вопросы, а додумываться до ответов самостоятельно. – Вы сказали, город был чем-то вроде базы или дома для Сияющих рыцарей. Я не слышала о нем до того, как встретила вас, и потому могу предположить, что упоминания о нем в литературе встречаются нечасто. Возможно, это одна из вещей, которые Иерократия пыталась стереть из истории?

– Молодец, – похвалила Ясна. – Хоть я и думаю, что он начал превращаться в легенду еще раньше, а действия Иерократии завершили дело.

– Если он существовал до Иерократии и путь к нему был заперт после падения Сияющих… то, возможно, там сохранились записи, не тронутые современными учеными. Неискаженные, неизмененные знания о пустоносцах и связывании потоков. – Шаллан вздрогнула. – Так вот зачем мы на самом деле направляемся на Расколотые равнины!

Ясна улыбнулась, превозмогая усталость:

– Ты и впрямь молодец. Я с пользой провела время в Паланеуме, но вместе с тем разочаровалась. Мои подозрения по поводу паршунов подтвердились, но я также обнаружила, что многие из хранящихся в великой библиотеке трудов обладают такими же признаками фальсификации, как и те, которые я уже читала. Это «очищение» истории, устранение прямых упоминаний об Уритиру или Сияющих, потому что они опозорили воринизм… просто возмутительно. И люди еще спрашивают, отчего я враждебно настроена по отношению к церкви! Мне нужны первоисточники. И ведь есть истории – те, которым я смею верить, – где говорится, что Уритиру был священным и защищенным от пустоносцев. Может, это всего лишь попытка выдать желаемое за действительное, но я не настолько рациональна, чтобы не надеяться – вдруг и впрямь такое возможно.

– А паршуны?

– Постараемся убедить алети избавиться от них.

– Нелегкое дело.

– Почти невозможное, – согласилась Ясна, вставая. Она начала собирать книги на ночь, складывая их в свой водонепроницаемый сундук. – Ведь паршуны такие безупречные слуги. Покорные, послушные. Наше общество стало слишком сильно от них зависеть. Паршунам даже не нужно прибегать к насилию, чтобы ввергнуть нас в хаос – хотя я уверена, что именно это и случится, – они могут просто уйти. За этим последовал бы экономический кризис.

Она вытащила из сундука одну книгу, закрыла его и повернулась к Шаллан:

– Без новых доказательств мы не сможем убедить всех в моей правоте. Даже если брат прислушается к моим словам, он не обладает властью, позволяющей вынудить великих князей избавиться от паршунов. И если честно, я боюсь, что королю не хватит смелости рискнуть и столкнуться с катастрофическими последствиями изгнания паршунов.

– Но если они обратятся против нас, катастрофа все равно случится.

– Да. Ты это знаешь, и я знаю. Мать, возможно, поверит. Но риск ошибки настолько громадный, что… в общем, нам нужны доказательства – многочисленные и неоспоримые доказательства. Поэтому мы разыщем Уритиру. Чего бы это ни стоило, мы его разыщем.

Шаллан кивнула.

– Дитя, я не хотела возлагать этот груз на твои плечи, – произнесла Ясна, опять усаживаясь за стол. – Однако вынуждена признаться, что для меня было большим облегчением все открыть человеку, который не спорит с каждым словом.

– Мы это сделаем, – сказала Шаллан. – Мы отправимся на Расколотые равнины и найдем Уритиру. Мы добудем доказательства и убедим всех прислушаться к нам.

– Ах, юные всегда надеются на лучшее… – пробормотала Ясна. – Что ж, такое приятно слышать время от времени. – Она вручила Шаллан книгу. – Одним из орденов Сияющих рыцарей были так называемые Светоплеты. Я собрала лишь крупицы сведений о них, но из всех источников, какие мне доводилось читать, этот самый полезный.

Девушка нетерпеливо схватила книгу. Надпись на обложке гласила: «Слова сияния».

– Иди, – велела Ясна. – Читай.

Шаллан посмотрела на нее.

– Я буду спать, – пообещала принцесса, улыбнувшись краем рта. – И прекрати изображать мою мать. Я даже Навани такого не позволяю.

Веденка со вздохом кивнула и покинула каюту Ясны. Узор потащился следом; за всю беседу он не издал ни звука. Обратно в свою каюту девушка вошла с куда более тяжелым сердцем, чем вышла. Она не могла забыть ужас в глазах наставницы. Ясна Холин ничего не боялась, ведь так?

Шаллан забралась в койку с книгой, которую ей дали, и кошелем сфер. Часть ее желала приступить, но от сильной усталости закрывались глаза. Было уже совсем поздно. Если она начнет читать сейчас…

Лучше как следует выспаться, а наутро со свежей головой погрузиться в учебу. Шаллан положила книгу на столик возле кровати, свернулась клубочком и позволила качке убаюкать себя.

Разбудили ее крики, громкие возгласы и дым.

7

Открытый огонь

Все еще в полусне, Шаллан запаниковала. Веденка кубарем свалилась с кушетки, случайно задев кубок с почти разряженными сферами. Хотя она прикрепила его к столику воском, от удара кубок перевернулся, и сферы рассыпались по полу каюты.

Сильно воняло дымом. Девушка метнулась к двери – растрепанная, с колотящимся сердцем. По крайней мере, она заснула в одежде. Шаллан распахнула дверь.

На узком сходном трапе стояли трое мужчин с факелами, спиной к ней. Факелы! Над пламенем танцевали искрящиеся спрены. Кто принес на корабль открытый огонь? Шаллан оцепенела от растерянности.

С палубы наверху доносились крики, и было похоже, что корабль не горит. Но что же это за люди? Они вооружились топорами и все внимание сосредоточили на каюте Ясны.

Сквозь открытую дверь в каюте принцессы были видны какие-то люди. Время застыло от ужаса, когда один из них бросил что-то на пол перед остальными, которые расступились, освобождая место.

Тело в тонкой ночной сорочке – невидящий взгляд, расплывающееся на груди кровавое пятно. Ясна.

– Удостоверьтесь, – велел один из мужчин.

Другой присел и вонзил длинный тонкий нож прямо в грудь Ясны. Шаллан услышала, как он ударился в дерево под телом.

И закричала.

Один из мужчин резко повернулся к ней:

– Эй!

Это был тот высоченный громила с туповатым лицом, которого Ялб называл «новеньким». Прочих она не узнала.

Каким-то образом поборов ужас и неверие, Шаллан захлопнула дверь и дрожащими пальцами задвинула засов.

Буреотец! Буреотец! Она попятилась от двери, в которую с другой стороны ударилось что-то тяжелое. Им не понадобятся топоры. В эту дверь достаточно несколько раз ударить крепким плечом, и она не выдержит.

Шаллан наткнулась на свою койку, чуть не поскользнувшись на сферах, которые катались туда-сюда по полу из-за качки. Узкое окно под потолком – слишком маленькое, чтобы протиснуться, – открывало лишь ночную тьму, что была снаружи. Наверху продолжали кричать, чьи-то ноги топали по доскам.

Шаллан дрожала, все еще онемеввшая внутри. Ясна…

– Меч, – сказал кто-то. Узор, повисший на стене возле нее. – Ммм… Меч…

– Нет! – закричала Шаллан, обхватив голову руками, запустив пальцы в волосы.

Буреотец! Она вся тряслась.

Ночной кошмар. Это ночной кошмар! Это не может происходить на самом деле…

– Ммм… Сражаться…

– Нет!!!

Мужчины снаружи продолжали бросаться плечом на дверь, и дыхание Шаллан участилось. Она была к такому не готова. Совершенно не готова.

– Ммм… – сказал Узор, явно раздосадованный. – Обманы.

– Я не умею использовать обманы! Я не практиковалась.

– Да. Да… помнить… прошлый раз…

Дверь затрещала. Посмеет ли она вспомнить? Сумеет ли вспомнить? Дитя, играющее с мерцающим узором из света…

– Что мне делать? – спросила Шаллан.

– Тебе нужен буресвет, – подсказал Узор.

Что-то сверкнуло на дне ее памяти, что-то покрытое колючими шипами, к которым она не смела прикасаться. Ей требовался буресвет для связывания потоков.

Шаллан рухнула на колени рядом с койкой и, сама толком не понимая, что делает, резко вдохнула. Буресвет покинул сферы вокруг нее, перетек в ее тело, превратился в бурю, которая ярилась в жилах. В каюте стало темно, словно в пещере глубоко под землей.

Потом буресвет начал подниматься от ее кожи, как пар от кипятка. По стенам каюты поплыли тени.

– Что теперь? – нетерпеливо спросила она.

– Создай обман.

Что это значило? В дверь вновь ударили, и по центру возникла большая трещина.

Шаллан в панике выдохнула. Буресвет вышел из нее облаком, – казалось, она может его коснуться. Она чувствовала, какая в нем скрывалась мощь.

– Как?! – резко спросила она.

– Сделай правду.

– Это бессмыслица!

Дверь распахнулась, и Шаллан закричала. В каюте появился новый свет – свет факелов, красно-желтый, враждебный.

Облако света отпрыгнуло от Шаллан, и еще больше буресвета заструилось от ее тела, присоединяясь к нему. Свет превратился в смутную вертикальную фигуру. Светящееся размытое пятно. Оно ринулось мимо мужчин к двери, размахивая отростками, которые могли бы быть руками. Сама Шаллан, скорчившаяся у койки, оказалась в тени.

Взгляды убийц притянула светящаяся фигура. Потом – о чудо! – они развернулись и бросились вдогонку.

Девушка, дрожа, прижалась к стене. В каюте царил мрак. Наверху кричали люди.

– Шаллан… – прогудел Узор где-то во мгле.

– Ступай и посмотри, – велела она. – Скажи мне, что происходит на палубе.

Веденка не знала, подчинился ли спрен, потому как двигался он бесшумно. Несколько раз глубоко вдохнув, Шаллан встала. У нее подгибались колени, но она поднялась.