– Что-то, плохое у меня предчувствие, – сказал Мик.
– Ну и что ж теперь, развернемся и уйдем? – улыбнулся Большой.
– Нда. Было бы глупо. Ладно, давай открывай.
Ключ вошел в отверстие как по маслу, и Большой повернул его в сторону единственную возможную для поворота. Громадный изрисованный металлический круг с негромким скрежетом медленно откатился в сторону, открывая перед наемниками точно такой же, но в два раза больше в размере абсолютно пустой грот. В нем не было абсолютно ничего. Только на всю площадь грота раскинулось круглое озеро, окаймленное полосой земли. Мик и Большой переглянулись в недоумении. И тут на поверхности мутной воды начали появляться и лопаться пузыри. Мик инстинктивно попятился назад, почувствовав что-то недоброе. Он потянул за рукав друга, увлекая его за собой.
С невероятными звуками, похожими на одновременный крик сотен сумасшедших из воды вырвалось огромное мерзкое существо. Одна только голова, показавшаяся на поверхности, была размером с грузовик. Она имела продолговатую форму и была усеяна несколькими десятками хаотично расположенных глаз. Огромная пасть делила голову пополам сверху вниз, она раскрывалась в стороны, и дикий звук изнури резал уши и вгонял в оцепенение. За головой из воды появлялось туловище, лишенное каких-либо пропорций, но обладающее по всей поверхности десятками пар щупальцев длиной метров по десять, тех самых, что несколькими минутами раньше парням довелось увидеть во время обряда. Резкий поток отвратительного запаха ударил в нос Большого. Смрад был такой, что чуть не заслезились глаза. Здоровяк вскинул пулемет и с грозным ругательством открыл огонь, но похоже этим только разозлил непробиваемую скользкую тварь.
– Ты что, больной?! – заорал на него Мик. – Бежим на хрен отсюда!
Он схватил Большого за рукав и ринулся к подъему. Ханк не стал сопротивляться, так как понял для себя, что это «босс уровня», и его так просто не одолеть. Они быстро взбежали к металлической двери, но тварь уже подползала к колодцу. Окончание ее туловища при этом еще даже не появилось из водяной впадины. Парни влетели в дверь и заспешили вверх по лестнице.
– Кидай здесь дистанционки! – запыхавшись от ужаса и спешки прокричал Мик напарнику.
Большой на ходу выудил из рюкзака три прямоугольные дистанционные мины и оставил по одной на трех пролетах подряд. Рев снизу не прекращался, а по нижним пролетам уже ползли, извиваясь змеевидные щупальца. Ко всем этим ужасным событиям присоединился домовой в голове Мика. Он вновь потешался над своим носителем, изнурял мозг парня ужасным смехом и воплями. Он появился прямо перед выходом в холл, сидел на корточках на перилах, словно петух на насесте. Большой выскочил в дверь, за ним поспешил в холл и Мик. Но домовой вдруг резко и неожиданно ударил Мика в грудь, и тот кубарем слетел обратно вниз по лестнице на один пролет. Домовой зашелся в приступе дикого смеха и ненадолго исчез. Но теперь к парню медленно и верно приближалась пара мерзких щупалец.
В дверном проеме появился Ханк. Он бросился к медленно поднимающемуся на ноги другу, подхватил его на плечо и пустился к выходу. Щупальца схватили пустоту. Здоровяк, выбегая на улицу с Миком на плече успел еще и в холле сбросить пару взрывчаток. Он сбежал с крыльца, поставил друга и достал детонатор.
– Отойдем подальше, – тяжело дыша проговорил Большой.
Парни выбежали за забор, слыша за спинами ужасные, но пока еще приглушенные крики.
– Жми, – прокричал на бегу Мик.
Оглушительный взрыв начал рушить музей. Здание оседало, поднимая в ночной воздух плотное облако пыли и дыма. Оба этажа осели неестественно быстро, и груды обломков провалились намного ниже уровня земли. Вода хлынула сначала из-под музея, а теперь наоборот заполняла проседающую почву с обломками здания. Слои земли и массивные каменные обломки, по всей видимости, наглухо замуровали подземные гроты и отвратительную тварь, живущую в них. По крайней мере в это очень хотелось верить двум чудом спасшимся друзьям, которые тяжело дыша наблюдали картину разрушения.
– Что-же это была за хрень-то? – спросил Большой, заведомо зная, что напарник не имеет и малейшего понятия об ответе на его вопрос.
– Да уж. Может они раньше населяли планету, или прилетела откуда… – Мик с грустью смотрел на опустевший сквер, где не осталось и следа от музея, погребенного теперь под покровом земли и воды.
– Микки, что же мы теперь скажем Блэйку? Мы же ничего не нашли. И если честно, по-моему, там ничего и не было.
– А ты что еще не понял? Там и не должно было ничего быть. Нас послали, чтобы мы выпустили эту хреновину. Либо убили. Не знаю. В любом случае, Блэйка мы больше не увидим никогда в жизни. Нас кинули, Большой! Грамотно кинули.
– И что же теперь делать, спустить ему это с рук?
– А что ты сделаешь? Объявишь в розыск мрачного клоуна в идиотской маске?
– Я убью его, гада, – в бессилии процедил Большой.
– Поехали уже. Заскочим к Милле. Может хоть она чем обрадует. Не охота остаться на всю жизнь на улице или съехать с катушек.
Рассвет окрасил водными бликами пустынные улицы Периметра, парни подъехали к дому Миллы. Когда она вышла из дома то сразу обратила свое и общее внимание на три изрядно отсыревшие, но находящиеся над поверхностью воды ступени крыльца ее дома.
– Вода убыла! – с удивлением отметила Милла.
– Мы рады, – на автопилоте ответил Мик. – Нашла что-нибудь?
– Да, вот держи!
Девушка протянула Мику маленький продолговатый круглый футляр. Мик открыл маленькую крышку и высыпал из него на ладонь пять игральных костей.
– Умеешь играть в кости? – спросила Милла.
– Ну допустим…
– Я поискала в тетрадках, кое-что перевела и, в общем, если верить всем этим россказням, то ты должен предложить домовому сыграть в кости.
– Что? – Мик посмотрел на Большого, но тот явно ничего не смог бы прояснить. – Что, и все?
– Ну и, разумеется, выиграть, – ответил Милла. – Попробуй.
Вариантов не оставалось, и Мик вошел в дом Миллы и проследовал в одну из комнат. Он поднял на ножки упавший журнальный столик и сел в отсыревшее кресло. К этому моменту смех в голове уже приобрел нужную громкость, и желтый уродец материализовался из пустоты в дальнем от парня углу комнаты.
– А давай сыграем в кости! – сказал Мик, впервые обратившись к своему мучителю.
Смех домового вдруг резко оборвался. Ехидная ухмыляющаяся гримаса сменилась выражением недоумения и легкого подозрения. Он подошел к столику, на который Мик уже высыпал кости, и сел на воздух, словно на стул. Костлявая рука сгребла кубики и бросила на грязную поверхность стола. Затем домовой выбрал, какие кубики оставить, отодвинул их, а остальные перекинул. Конечная наивысшая комбинация, которой он смог добиться была – четыре тройки. Мик проделал те же действия, но его результат был две пары на единицах и четверках. Первый раунд был за домовым. Во втором раунде, после всех тех же манипуляций по конечному результату победил Мик. Домовой вскочил со своего невидимого стула и несколько мгновений изрыгал какие-то страшные звуки. Он явно не любил проигрывать. Оставался решающий раунд. Вернувшись за стол, домовой жестом показал парню, чтобы тот бросал первым. Мик без задержек воспользовался предложением и выкинул с первой попытки пять шестерок.
Королевство
Взгляд короля был устремлен в пустоту, когда Трейден вошел в приемную палату. Имперский посол только что ушел, а Оскольд восседал на своем троне, опираясь локтем на один из подлокотников и подперев кулаком подбородок с короткой седой бородой. Он смотрел, казалось, сквозь генерала своей армии, и даже сквозь стены, увешанные шикарными расписными коврами и шкурами диких зверей.
– Ваше Величество, – прервал раздумья короля Трейден. – Вы посылали за мной. Я здесь.
Оскольд вырвался из плена своих отрешенных раздумий, встал с трона, спустился по трем низким ступеням и зашагал по мягкому паласу взад и вперед. Ростом Оскольд был не велик, но телосложение его было крепким и крупным. Крупности ему добавлял еще и округлый живот, который король отрастил за время упорных трудов в сфере управления своим королевством. Пестрая накидка, несоразмерная с его низкой фигурой, волочилась за Оскольдом по паласу, собирая пыль. Не удостаивая генерала своим взглядом, король заговорил, будто сам с собой:
– Сколько я уже правлю? Тридцать семь лет! Тридцать семь! – он всегда артистично подчеркивал значимые по его мнению слова. – А мой отец до этого? А дед? Прадед? – Оскольд обвел рукой вдоль фамильных портретов на стене за троном. – И того больше. И что же теперь получается? Из-за того, что новому императору ударила моча в голову, может нам с Юлианом еще и в крестьяне податься? Наша семья столько лет управляет королевством, а он решил выстроить здесь какие-то каменные сады или огороды! Мол, эдакое диво для гостей империи!
– И что не нашлось больше земли кроме как наша? – позволил себе задать вопрос генерал. И тут впервые за эти несколько минут король взглянул на Трейдена. В его взгляде блестело отчаяние и острейшая обида, которую он не потрудился скрыть. Не то чтобы генералу ни разу не доводилось видеть правителя в таком состоянии, но в каждый из таких моментов ему становилось жалко короля. Трейден ненавидел себя в моменты, когда начинал испытывать к кому-то жалость. Он твердо знал, что это проявление собственной слабости, которая однажды может погубить в самый неожиданный момент. И сейчас, когда он проникся запрещенным чувством к своему королю, Трейден с трудом сдерживал порыв дать Оскольду отрезвляющую пощечину и вытрясти из него уныние.
– Представь себе! Его имперские умники высчитали, что на нашей территории самый подходящий и самый большой по площади грунт под фундамент его расчудесных построек! Более того, эти поганцы уже начали возводить со своей стороны Восточный Мост.
– ЧТО?! Восточный Мост? – вечно суровое и непроницаемое лицо генерала вытянулось от удивления. – Похоже, он и впрямь решил серьезно подойти к этому делу. Честно Вам сказать, Ваше Величество, не думал, что кто-нибудь когда-нибудь возьмется за восстановление.
– Конечно, ему нужен этот мост. На наше плато свои материалы с кораблей они бы таскали лет сто.
– Ну да. А так, глядишь, лет за пять возведут мост, а потом будут спокойно возить грузы на самоходках.
– За год. Мост планируется возвести за год, – еще больше помрачнев, проговорил Оскольд.
– За год? Кто же там будет работать? Какие-нибудь сверхлюди, как наш изгнанник? Что же будет с людьми королевства, Ваше Величество? Куда и как переселить всех ваших подданных в таком количестве так быстро и безболезненно?
Король отвернулся и несколько мгновений рассматривал портреты своих предков, которые гордо взирали на него с картин. Затем, словно придя в себя, он тихо и спокойно ответил:
– Видно будет. Новый император юн, и возможно не совсем понимает на что он замахнулся. У молодых сегодня на уме одно, а завтра… Вон, тут за примером далеко и ходить не надо. Я в Юлиана всю душу вкладываю, а он делает вид, что взрослеет, а сам такое иногда вытворит, хоть пори, хоть от стыда умри! – По лицу короля стало ясно, что он окончательно совладал со своим волнением. – Кстати об изгнаннике. Я тебя позвал вообще-то вот зачем. Возьми отряд или пару, на свое усмотрение, и отправляйся на восточные зерновые фермы. Там этот гад зачастил с набегами. Люди в панике, есть погибшие, не говоря уже о материальном ущербе. Отправляйся, найди и уничтожь паразита раз и навсегда. Наши умники ошиблись, что и говорить, но ты ошибиться не должен. Не поручай это ни кому, я специально посылаю тебя лично, поскольку предыдущие две попытки стоили нам жизней наших солдат. Да и люди должны видеть, что эту проблему решают не какие-то пешки, а самые влиятельные персоны нашего королевства. А это кто?
Трейден знал, что этот вопрос должен был остаться без ответа и потому просто учтиво кивнул.
– Правильно, – продолжил король, – это – король и его непобедимый генерал. Надеюсь, ты не допустишь беды или хотя бы напрасных жертв. Я могу на тебя положиться?
– Как всегда, Ваше Величество! – Трейден ободрился, видя, что король вновь стоек и властен, как ему и подобает.
– Тогда ступай, да будь осторожнее.
Генерал коротко поклонился и удалился из приемной палаты. Через несколько мгновений дубовые двери вновь распахнулись, и к королю пожаловал Юлиан. В свои двадцать пять лет наследник трона выглядел очень щуплым и изнеженным. Его пестрые обтягивающие вещи будто нарочно подчеркивали его физическую несостоятельность. Светлые кудри спадали на юношеское лицо, которое обычно выражало надменность и наглость, а сейчас заискивающе улыбалось королю.
– Что случилось, Юлиан? – спросил Оскольд, поднимаясь по ступеням к трону.
– Отец, – голос принца был высоким и в разговорах с королем всегда имел выпрашивающую интонацию не зависимо от темы беседы. – Я хотел бы на пару дней уехать.
– Куда же? – усевшись на свое место, спросил король.
– Друзья много рассказывают о Калейдоскопе, а я так еще ни разу там и не побывал. Мне уже становится стыдно.
– Стыдно? – седые брови отца поползли вверх. – Чего постыдного в том, что наследник трона не шатается по всяким сомнительным местам? Ты принц, обязанности которого днем и ночью постигать азы и тонкости управления королевством! А ты чем занимаешься?
– Но Отец! Ты же знаешь, что я каждый день занимаюсь, хожу в библиотеку, я же должен когда-то отдыхать!
– В библиотеку? – Оскольд возбужденно встал с трона и картинно замахал указательным пальцем. – Я прекрасно знаю, как ты ходишь в библиотеку! Думаешь, ты один кувыркаешься с хранительницами книг? Все стражи и прислужники ныряют с ними в койку! – он вновь опустился на трон. – Если бы твоя мать дожила до этих лет, она бы точно померла со стыда.
– Я не делаю ничего плохого, – опустив глаза, процедил Юлиан.
– Да. Только беда в том, что ты не делаешь и ничего хорошего! Ты не делаешь вообще ничего! Не знаю сколько осталось нашему королевству, но если со мной что-либо случится, и начнешь править ты, горе нашему народу.
– Что ты имеешь ввиду? Что значит «сколько осталось нашему королевству»?
– Ничего, – Оскольд пока не хотел оповещать сына о дурных новостях и, на мгновение, отведя взгляд, продолжил:
– Ладно. Езжай в свой этот, как его там?
– Калейдоскоп! – подсказал принц с расползающейся по лицу довольной улыбкой.
– Да. Но только чтобы без охраны никуда, понял меня?!
– Хорошо. Можно подумать, что я куда-то могу деться от этих истуканов.
– Давай тут не умничай! Все. Ступай и будь осторожен.
– Спасибо, отец!
Король только махнул рукой, жестом провожая сына, и Юлианмгновенно выскользнул за массивные дубовые двери. Оскольд остался наедине со своими мрачными размышлениями. Куда же решит расселять император столько людей? Как это воспримут жители королевства? Примут ли они такой поворот событий как должное, или грядут гражданские восстания? Не подорвется ли их доверие к нему – королю, если рассказать обо всем сейчас? Нет. От народа это нужно скрывать как можно дольше. Пусть он и правил столько лет, как ему казалось, справедливо и достойно, но сейчас весть о грядущем изгнании может наделать множество бед. Возможно, император еще изменит свое решение, хотя в это верилось с большим трудом. В любом случае – всему свое время. И время правды еще не пришло.
* * *
Юлиан мчал в своей карете запряженной четверкой отборных скакунов, вальяжно развалившись на диванчике в компании двух шикарных девушек, которые хихикали, обнимали и поглаживали своего господина. Карета принца, сопровождаемая сзади и спереди каретами с его телохранителями, держала путь через окрестности королевства на север, где не так давно обосновалось заведение под названием «Калейдоскоп». По рассказам тех, кто уже побывал там, это было огромное помещение, напичканное всевозможными развлечениями. По слухам эта арена игр, основалась в королевстве неким пришельцем из глубин империи. Отец Юлиана не стал препятствовать деятельности этого человека и дал свое разрешение на строительство и эксплуатацию арены, так как она обещала приносить хорошую прибыль и, соответственно, с хозяина можно было брать хороший налог. Заведение открылось не так давно, но уже было окружено небывалой молвой и всевозможными слухами о своей уникальности.