Господи, ну какой же я остолоп, в конце концов! Ну, почему я такой остолоп, Господи?!
Я вдруг с удивлением обнаружил, что влюблён и влюблён, как говорится, по уши, и что мне просто необходимо как можно скорее отыскать незнакомую эту девушку. Впрочем, задача сия была из разряда почти неразрешимых. Ну как, скажите, отыскать человека в полутора миллионном городе, не зная о нём фактически ничего. Даже имени.
Жорка докончил пиво, крякнул от удовольствия и аккуратно поставил пустую бутылку рядом с первой.
– Пойду я, – проговорил он, поднимаясь из-за стола и неловко покашливая. – Благодарствую за ночлег, за угощение…
– Подожди!
Я вдруг испугался, что с Жоркиным уходом сразу же исчезнет, оборвётся та последняя ниточка надежды найти, отыскать всё же прекрасную свою незнакомку. И как бы тонка, почти невесома ни была она, эта ниточка…
– Постой! – я метнулся к холодильнику. – Ты, вообще-то, сильно торопишься?
– Да нет, вроде, – слегка озадачено сказал Жорик. – А что?
– Ничего! – раскрыв холодильник, я некоторое время молча созерцал его содержимое. – Может ещё пивца?
– Куда ещё! – Жорка отрицательно покрутил головой и гулко хлопнул себя по животу. – Под завязочку!
– А водочки?
– Водочки? – Жорка задумался. – Ну, ежели один стопарик…
И вот уже он медленно, с видимым наслаждением (бр-р-р!) тянет холодную водку из запотевшего стакана, а я, усевшись напротив, задаю ему разные наводящие вопросы, пытаясь вытащить из моего гостя хоть какие-нибудь дополнительные подробности вчерашнего вечера. И, знаете, не зря!
Душ ли помог, пиво ли, а, может, этот самый последний стопарик, но кое-что Жорка действительно вспомнил. К примеру, то, как сидели мы втроём, я, он и Лёха. Когда Лёха «слинял» – этого Жорка так и не вспомнил, зато помнил твёрдо: мы были втроём! Никакой девчонки с нами не было. Пил ли я? Да нет, кажется, уже не пил. (Ты и так уже был в полном отрубоне!) Вот только стихи какие-то всё пытался декламировать… ещё курил, вроде…
Как мы встретились, где познакомились – этого Жорик так и не вспомнил. Да и вообще, ничего он больше не вспомнил, этот Жорик. Его всё занимал вопрос, куда девался друг Лёха, меня же – откуда взялась девушка? Может, уложив Жорика спать (то есть, забросав его одеялами, газетами и прочим), я потащился провожать Лёху (хоть бы глазком одним взглянуть на таинственного этого Лёху!), и там, на улице…
Размышления мои прервал длительный звонок в дверь.
Кого там ещё чёрт несёт?
По пути в прихожую в голову мою пришла совершенно бредовая мысль о том, что, возможно, эта самая девушка…
О том, что мысль эта не просто бредовая, а архибредовая, я убедился, как только распахнул дверь и обнаружил за ней Виктора свет Андреевича собственной персоной.
– Как, ты ещё не готов?! – трагически заорал он прямо с порога и, обернувшись, пожаловался кому-то позади себя: – Он ещё не готов, представляешь!
Этим «кем-то» оказалась, естественно, Наташа, и в руках у неё было, естественно, две книжки. Одна моя, другая, конечно же, мне…
– Приветик поэтам! – весело прощебетала она и, поцеловав меня в щёку, протянула книжки. – Эту подпишешь, а это тебе!
Я взглянул на обложку. Игорь Северянин.
Наверное, ещё вчера, получив такой подарок, а уж тем более от Наташи, я был бы на седьмом небе от счастья. Но сегодня, сейчас…
– Это мне? – вяло проговорил я. – Насовсем?
– Ну, разумеется! Ты год издания посмотри!
– Спасибо! – я взял книжку, вяло полистал страницы. – Наверное, это как раз то, чего мне так не хватало для полного счастья. Как думаешь?
Наташины брови удивлённо взлетели вверх. Она внимательно посмотрела на меня, но ничего не сказала.
– Почему ты ещё не готов?! – снова встрял в разговор Витька. – Нет, вы на него только посмотрите! Стоит, разговаривает…
– А где Сергей? – игнорируя Витьку, спросил я у Наташи.
– Внизу, у машины. Сейчас поднимется. – Наташа поискала глазами зеркало, нашла и надолго к нему прикипела. – А ты что, и, правда, ещё не готов?
– О, господи! – вздохнул я. – Да готов я, готов… вот только объясните, сделайте милость, куда это я должен быть готов?
Наташа, оторвавшись, наконец, от зеркала, многозначительно покосилась на Витьку.
– Моя вина! – сокрушённо вздохнул тот, и виновато развёл руками. – Понимаешь, поднять то я его поднял, а вот разбудить… Ты хоть помнишь, о чём мы с тобой по телефону разговаривали, балда ты стоеросовая? – обратился он ко мне. – Хоть что-нибудь помнишь?
– Пива хочешь? – уклонился я от прямого ответа. – Холодненькое, прямо из Баварии.
В «Баварию» Витька естественно не поверил, но от пива, по причине вчерашнего обезвоживания организма, не отказался (не та натура), и таким образом временно был выведен из строя.
А я подошёл к Наташе, всё ещё вертевшейся возле зеркала.
– Всё хорошеешь, мать!
– Твоими молитвами! – она повернулась ко мне. – А ты, я вижу, не особенно торопишься?
– Куда?
– Сейчас я ему всё объясню! – откупоривая очередную бутылку, заторопился Витька. – Значит так…
Он многозначительно замолчал и сделал первый глоток, после чего содержимое бутылки убавилось самое малое на треть.
– Лопнешь! – предупредила Наташа, глядя на Витьку не то с сожалением, не то с восхищением. – Или ещё чего случиться… некрасиво будет…
– Попр-рошу не перебивать! – Витька сделал ещё один, более чем солидный глоток. – Так вот, мы… то есть, я и эта вот влюблённая парочка…
И Витька лихо опрокинул в рот жалкие пивные остатки.
– И куда льёт? – задумчиво проговорила Наташа. – У Сергея две штуки вылакал, тут уже за третьей полез…
– Жалко, да? – окрысился Витька, лаская в руке третью бутылку. – Не думал, что ты такая жадина!
– Сам дурак!
Наташка выразительно покрутила пальцем у виска и снова занялась зеркалом.
– У него вчера был тяжёлый день! – вступился я за друга. – Исключительно тяжёлый!
– У него все дни тяжёлые!
– Значит, так! – Витька принялся собственными зубами отковыривать пробку третьей бутылки, но пробочка попалась с норовом и никак отковыриваться не желала. – Значит, дела вот в чём…
И тут я вспомнил нечто, чрезвычайно для меня важное, и, вежливо подхватив Виктора свет Андреевича под костлявый локоток, почти бегом поволок его в сторону, подальше от Наташи.
– Мистер, пару слов для прессы! Только тихо!
– Давай! – Витька наконец-таки сладил с упрямой пробкой, выплюнул её себе на ладонь и понимающе улыбнулся. – Это ты насчёт вчерашнего?
– И вчерашнего тоже! – снова уклонился я от прямого ответа. – Так что там, ты говоришь, было вчера?
– А что было вчера? – удивился Витька.
– Я сейчас, ребята! – послышался голосок Наташи, и вслед за этим гулко хлопнула входная дверь.
Витька невольно покосился в ту сторону.
– К Серёге своему помчалась, – сообщил он мне с заговорщицким видом.
– Да неужели! – удивился я. – А я думал: за пивом!
Не отвечая, Витька подошёл к окну и принялся внимательно смотреть вниз. Что он там хотел разглядеть – непонятно, ибо Серёгину «тачку» отсюда вряд ли можно было увидеть.
– Минуты не может прожить, чтобы…
– Чтобы что? – вежливо поинтересовался я.
– Чтобы то! – продолжая исследовать что-то за окном, Витька не забывал и про пиво. – Уже и к машине ревнует!
– Завидуешь?
– Сочувствую! Ему! Разве это девчонка?! Язва ходячая!
– Ну, это она с тобой только… – резонно заметил я. – Вы – прямо как кошка с собакой…
– Ах да, я и забыл! – Потеряв всяческий интерес к творящемуся за окном, Витька вновь повернулся в мою сторону. – Ты же у неё этот, как его… Хранитель семейных тайн… так, что ли?
– Приблизительно. Так что насчёт вчерашнего?
– А что вчера? – Витька пожал плечами. – Нормально вчера! Мне даже понравилось. А ты чем недоволен?
Витька заметно оживился.
– Слушай! – он двинул меня локтем в бок. – Я вчера такую дамочку снял! Пэрсик!
В это время из кухни вышел Жорик.
– Кстати… – совсем я о нём позабыл, – познакомьтесь! Витька! А это – Жора!
Они пожали друг другу руки, а я, внимательно наблюдавший со стороны сию процедуру, лишь вздохнул разочарованно. Увы, кажется, вчера они даже и не встречались!
Я снова оттащил Витьку в сторону… впрочем, это оказалось излишним, ибо Жорик тотчас же устремился в сторону туалета.
– Так как насчёт вчерашнего?
– А, ну да! Я же говорю, такую вчера…
– Слушай, потом про свой «пэрсик»! Меня другое интересует!
Витька пожал плечами.
– Анкетные данные? – деловито осведомился он. – Могу выдать!
– Чьи данные? – Я оторопело уставился на Витьку. – Мои?
– Люськины. Не замужем, точнее, разведённая. Возраст – двадцать пять лет. Что ещё интересует. Где работает?
– Это какая такая Люська? – я вспомнил ресторан и смутно эту самую Люську. – Чёрненькая такая, стриженая?
– Чёрненькая! – с готовностью подтвердил Витька. – Стриженая!
Значит, не она!
– Ну, что тебе ещё рассказать? – Витьке явно не терпелось поскорее покончить с нудным этим занятием и перейти, наконец, к увлекательному повествованию о собственных вчерашних похождениях. – Работает в парикмахерской… живёт… Или это ты уже знаешь?
– Слушай, да причём тут Люська! – не выдержал я. – Я же тебя не о Люське спрашиваю, и не о ресторане! Я спрашиваю: что было потом?
– А я тебе и рассказываю о «потом», – удивился Витька. – Неужели ты ничего не помнишь?
– Ничего! – чистосердечно признался я. – Ресторан хорошо помню… помню, как вышли мы… И всё, как отрезало! Памятник ещё помню…
– Какой памятник? – Витька недоуменно посмотрел на меня, пожал плечами. – Не было никакого памятника!
– Ну, ладно, пусть не было! – не стал я спорить. – А что было?
Витька задумался на мгновение.
– В парк мы пошли. Вспомнил теперь?
Самым интересным было то, что ничегошеньки я не вспомнил.
– Ну, а потом?
– Ну, а потом ты взял Люсьен под руку… впрочем, вру, это она тебя взяла под руку. Я же, дабы вам не мешать, проделал тот же фокус с Танюхой, мы вежливо сделали друг другу ручками и разошлись, как в море корабли. Ну, теперь то вспомнил?
– С ума сойти! – потрясённо прошептал я, представив мысленно всю эту картину. – Ну, а потом что?
– Что потом?
– Куда я её потом дел, Люсьен эту?
– А я почём знаю! – Витька вдруг неожиданно и громогласно заржал. – Я же в ногах у вас не стоял! Слушай! – он шутливо ткнул меня локтем в бок. – Ты что, проснулся не с ней?
– Нет! – быстренько проговорил я, надеясь, что сейчас хоть что-то проясниться. – С другой я проснулся, понимаешь!
– С третьей, с пятой, с десятой! – Витька снова расхохотался, и я понял, что ни капельки он мне не поверил. Не в том смысле, не поверил, что я проснулся не с Люськой, а в том, что у меня, вообще, кто-то был. И я решил больше этот темы не касаться, и ничего больше Витьке не рассказывать. Яснее ведь не станет.
Очередной звонок в дверь… и вот уже я впускаю в прихожую Серёгу с Наташей.
– Здорово, Санёк! – Сергей энергично пожал мне руку. – Видел, читал, поздравляю! А ты что это, вроде, как не в духе?
– «В» – уныло ответствовал я. – «В» и даже больше!
– Понятно!
Наташа снова прильнула к зеркалу, а в переднюю вышел Жорка.
– Пойду я! – буркнул он, глядя куда-то вниз.
Сергей вопросительно посмотрел на меня.
– Это Жора, мой знакомый! – представил я Жорика. – А это – Сергей!
– Наталия! – пропела Наташа, на мгновение отрываясь от зеркала. – А вы что, уже уходите?
– Да я, собственно… – Жорик замялся. – Вообще-то, да… мне пора!
Он вышел и аккуратно затворил за собой дверь.
– Странные у тебя знакомые! – Наташа наконец-таки оставила зеркало в покое. – А больше никого нет?
– Как же, есть! – я широким жестом показал в сторону Витьки, тоже появившемуся в прихожей из кухни с очередной бутылкой пива в руке. – Вот, познакомьтесь! Это Наташа, это Витька, кажется… если не ошибаюсь…
– Ошибаешься! – сказала Наташа. – Никакой это не Витька! Это Кот Котофеевич!
– Я попр-рошу! – вскипел Кот Котофеевич. – Серёга, уйми её, пока я добрый!
– Да ладно вам! – сказал Сергей и, повернувшись в мою сторону, добавил: – Наташа сказала, что ты ещё не готов!
Ну вот, опять!
– Да объясните же вы мне толком, – возопил я, – в чём, собственно говоря, дела?! Куда вы собрались? А то заладили: готов, не готов! Нашли, понимаешь, юного пионера!
Сергей удивлённо посмотрел на Витьку.
– Что ж ты, Витёк?!
– О, господи! – простонал Витька. – Да я же ему битых два часа по телефону…
– Ты извини, старик! – виновато сказал я. – Я, наверное, неважнецки себя чувствовал… так что…
– Ладно, можешь не извиняться! А я то, дурак безмозглый, два часа…
Ну, это он преувеличивает. Полчаса, не больше…
– Ладно! – Витька махнул рукой. – Сейчас объясню! Вот только горло промочу.
И Витька снова присосался к пиву.
Я терпеливо ждал.
– Да ну его! – махнула рукой Наташа. – Я сама всё объясню! У тебя ведь сейчас свободные дни, так?
– Ну, в принципе… – осторожно проговорил я. – Как говорит один мой любимый герой одного моего любимого мультика: «до пятницы я совершенно свободен»!
– Не перебивай! – Это уже Витька встрял в разговор. – Свободные дни – это раз! Погодка на улице – высший класс! Это уже, кажется, два! Улавливаешь мысль мою, отрок?
– Пока, не улавливаю! Дальше, что?
– А дальше, всё! На сборы тебе… – Витька посмотрел на часы, – пятнадцати минут, я думаю, вполне достаточно! С собой брать исключительно самое необходимое, телевизор и холодильник не обязательно. Так, палатки у нас в машине, спальники там же… Что ещё? Натали, с продовольственными ресурсами у нас как?
– Маловато, – сказала Наташа. – Особенно, учитывая аппетит некоторых…
– Вот! – Витька поднял вверх указательный палец. – Поищи чего-нибудь съедобного!
– Подожди, не тарахти! – Я ещё не совсем пришёл в себя. – Куда это вы направляетесь?
– Не «вы», а «мы»! – наставительно сказала Наташа. – Ты что, себя за человека не считаешь?
– Ну, хорошо, мы! – поправился я. – И куда, это, мы направляемся?
– Назад, к природе! – мечтательно произнёс Витька, снова взглянул на часы и вполне буднично добавил: – Между прочим, пять минут уже прошло!
Я вновь вздохнул (в который раз уже за сегодняшнее утречко!) и направился в сторону кухни за продовольственными ресурсами. В это время в дверь снова позвонили.
– Я открою, – сказала Наташа.
Пока я гадал, кто же там может быть, Наташа вернулась вместе с… рыжим Жоркой.
– Я, это… – виновато сказал он, – ключи где-то посеял. Я посмотрю, ладно?
– Валяй! – проговорил я, наполняя рюкзак продуктами. – Смотри!
Но Жорка, кажется, не вполне был уверен, что «посеял» ключи именно здесь (о чём он мне и поспешил сообщить). С таким же успехом он мог «посеять» их в любом другом месте.
– Да ты поищи на всякий случай, – посоветовал я, всё ещё роясь в холодильнике. – Мало ли что…
И Жорка углубился в поиски.
– Ну что, нашёл? – спросил я его некоторое время спустя.
Вопрос был донельзя глупый, ведь я хорошо видел, что ничегошеньки Жорка не нашёл.
– Как же я, это… домой-то попаду? – растерянно пробормотал он, в сотый, наверное, раз обшаривая карманы. – Мать, она только завтра возвращается… что же мне, опять дверь ломать?!
По его разом поскучневшей физиономии пробежала чёрная тень воспоминаний.
– Слушай, а поехали с нами! – неожиданно вырвалось у меня. – В эту, как её… ну, в общем, назад к природе!
Витька обалдело на меня уставился, но пока смолчал. И на том спасибо…
– Ну, так как? – с треском захлопнув холодильник, я удовлетворённо покачал в руке тугой рюкзак. – И отдохнёшь, и дверь целой останется…
Жорка кривовато улыбнулся (мол, понимаю, ребята, вежливость и т. п.), потом отрицательно покачал головой.
– Да не… я уж как-нибудь перекантуюсь!
Я искоса взглянул на Витьку и отметил, что он с известной долей облегчения встретил сей отказ. Да я и сам, признаться, не собирался больше настаивать на своём предложении, но тут, неожиданно и как всегда некстати, в разговор встряла Наташа.
– Глупости какие! – решительно заявила она. – Ну, где ты будешь «кантоваться»? В подворотне?
– Правда, поехали! – поддержал её Сергей. – Чего зря в городе киснуть в такую погоду!
– Тем более, что дверь закрыта! – снова вставила свои пять копеек Наташа.
– Да вы что, ребята? – растерянно проговорил Жорка, разглядывая по очереди нас всех. – Да что я, не понимаю, что ли! У вас своя кампания… зачем я вам?!
– Ерунда какая! – окончательно рассердилась Наташа. – Своя… твоя! В общем, едешь и всё!
– У тебя завтра выходной? – спросил Сергей.
– Ну, выходной! Только я…
– Или тебе домой очень надо?
Жорка промолчал.
– Значит, договорились?
Витька возмущённо кашлянул у окна, но Сергей даже бровью не повёл в его сторону.