Голубые города
Людмила Миловацкая
© Людмила Миловацкая, 2017
ISBN 978-5-4485-9014-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
День знаний
– Коленька, не передумал? Возьмешь цветы? – Марина Сергеевна с сомненьем смотрела на сына.
– Возьму, конечно, зачем же мы их вчера покупали? – невозмутимо ответил Николай.
– А ведь в прошлом году не захотел брать, говорил – засмеют.
– Это было давно и неправда, мамуль. Видишь, как я подрос с тех пор!
Подойдя к двери своей комнаты, Николай прислонился к косяку. Марина Сергеевна с карандашом в руке поспешила к нему. Приложив ладошку к голове сына, чиркнула тоненькую короткую линию. Коля оглянулся: разница между прошлогодней и нынешней отметинами не впечатляла.
– Так, есть над чем работать! – вздохнул Николка.
– Не расстраивайся. Наш папа до двадцати лет тоже был не очень высоким, а сейчас, слава Богу, метр восемьдесят.
– Если точно, сто восемьдесят три, – вышел из ванной отец. – А почему ты еще дома? Сколько времени? Ты не опоздаешь?
– Нет, сегодня занятия на час позже. Но все равно, мне пора.
– В добрый час, сынок! – Марина Сергеевна не удержалась и поцеловала Николая в нос. Тот не сопротивлялся.
– Вырос, вырос наш сыночек! – Марина Сергеевна, прижав руку к груди, смотрела на широко шагающего по двору Николая.
– Так и должно быть, – легко вздохнул Павел Дмитриевич. – Как там говорил классик о смене поколений? Э-э-э…
– «Так наше ветреное племя растет, волнуется, кипит и к гробу прадедов теснит». – напомнила Марина Сергеевна.
– Вот именно! – Павел Дмитриевич, подняв глаза куда-то поверх головы жены, печально продолжил: – «Придет, придет и наше время, и наши внуки в добрый час из мира вытеснят и нас»!
– Рановато ты к «гробу прадедов» собрался, Павлик, – многозначительно заметила Марина Сергеевна. – У нас с тобой столько еще впереди!
Павел Дмитриевич по обыкновению не придал значения «особому» тону жены. Рассеянно поцеловал ее в лоб и, усевшись за стол, поддакнул:
– Да-да, ты права! Так что там у нас с завтраком?
Мыслями он был уже на работе. С месяц назад Павел Дмитриевич вернулся на свою кафедру. Первое сентября в Университете тоже начало нового учебного года: дел – невпроворот!
Взглянув на часы, Николка задержался у подъезда. Дверь с грохотом открылась, на пороге возник Митька. В одной руке – школьный рюкзак, в другой – недоеденная булка.
– Ты что, решил с цветами прийти? Молодца! – вместо приветствия загудел Митька. – А я понадеялся на своих: обещали гладиолусы с дачи привезти, а цветочки – тю-тю! Завяли! Слушай, зачем тебе такой здоровенный букетище? Давай разделим его пополам.
Митька взял букет и снял шуршащую обертку.
– К чему эти архитектурные излишества? – И, не долго думая, разделил цветы на две части.
– Во! Теперь – то, что надо!
– Погоди, у тебя же получилось четыре цветка, растерянно произнес Николай.
– Ну и что?
– Четное количество цветов дарят только покойникам, вот что!
– Это мы сейчас исправим!
Оглянувшись по сторонам, Митька направился к газону. Среди по летнему зеленой травы красовались высокие флоксы.
– Ты что, сдурел? – зашипел вслед ему Николай.
– Теть Наташ! – громко крикнул Митька.
Из раскрытого окна второго этажа высунулась худощавая женщина с бигуди на голове. Наталья Францевна была общественницей: собирала деньги на домофон, гоняла у подъезда незнакомых людей, украшала лестничные площадки репродукциями известных картин и комнатными цветами.
– Здрасте, – вежливо поздоровался Коля.
– Теть Наташ, разрешите нам сорвать один цветок, нам не хватает до нечетного числа для учительницы, а то подумает, что мы ей смерти желаем, – без всяких обиняков попросил Дмитрий.
– Берите, для такого случая не жалко! У меня и внуки уже школу закончили, на вас хоть посмотрю, – улыбнулась тетя Наташа.
– Спасибо! Вам очень к лицу улыбка, – неожиданно для себя сказал Коля.
– Подумать только, уже до комплиментов доросли! Вот время-то летит! Ну, идите, с Богом, мальчики. Вы сегодня именинники!
В этом году большинство ребят пришли с цветами. Никто не таился и не прятал свои букеты: все радостно вручали их своей классной руководительнице.
Нина Петровна, их «классная», не скрывала удовольствия. Улыбалась всем подряд и без конца повторяла:
– Как вы повзрослели, возмужали, вытянулись-то как! Ой! А это кто? Рыбин – ты?! – Нина Петровна с веселым изумлением, снизу вверх, смотрела на долговязого парня.
– Кто ж еще! – ответил басом верзила.
Ребята повернулись на голос.
– Вот это да! Да это же Витек!
– Рыбкин!
– Да какой же это Рыбкин – теперь это целый Рыбищев! – смеялись окружающие и одобрительно хлопали по плечам своего однокашника.
В конце прошлого года Витька был самым маленьким пацаном в классе. Несмотря на этот очевидный и досадный факт, Витя упрямо отстаивал свои права.
– Если я не парень, то и Волга не река! – говорил он всякий раз, когда кто-нибудь из ребят доставал его маленьким ростом.
Теперь этот факт вряд ли кто станет оспаривать.
– Да, видать, каникулы прошли с толком не только для нас с тобой, – подмигнул приятелю Дмитрий.
Николай почувствовал на себе чей-то цепкий взгляд, обернулся. На него, немного склонив голову, внимательно смотрела Наташа Нечаева.
Она была такой же красивой, нет, еще красивей, чем в прошлом году. Машинально отметив это обстоятельство, Коля кивнул головой и приветливо улыбнулся. Наташины соболиные брови красиво взметнулись вверх.
– Чего это она? – не понижая голос, спросил он Митьку.
Гвалт стоял такой, что, даже стоя рядом, ребята едва слышали друг друга.
– Ты о чем? А, Наташка! – на лету схватил ситуацию приятель. – Чему ты удивляешься? Раньше при виде ее ты вибрировал, как осиновый лист, краснел, бледнел, а теперь… Потерять такого верного раба! Мне ее даже жалко. Ты потом скажи ей что-нибудь приятное. Похорошела, мол, то-се! Лучше при других девчонках. Они, знаешь, как секут такие вещи! А с Нечаевой нам ссориться не с руки. У кого тогда списывать математику?
Митька скроил восхищенную физиономию и громко, так, чтобы все слышали, выкрикнул:
– Наталья класс!
Для пущей важности поднял над головой руку с выставленным большим пальцем:
– Прима!
Девушка приняла знаки внимания подчеркнуто благосклонно: слегка пожала плечиком и устало улыбнулась. Так, наверное, королева принимает знаки восхищения от своих верноподданных.
– Порядок! А ты, Колян, будь повнимательней. Мало ли кто у кого есть на стороне! В своем коллективе надо соблюдать статус-кво.
– А что это такое?
– Точно сказать не могу, а смысл такой: не стоит пренебрегать своими девчонками. Даже некрасивыми. Или мы не джентльмены? Ну все, передние ряды дрогнули. Сейчас и мы двинем.
– Приветствуем тебя, альма-матер! – зычным басом пропел Виктор.
Стоящие рядом девчонки прикрыли ладошками уши и засмеялись.
– Ну, Рыбкин, ты даешь!
– Не Рыбкин, а Рыбин, – лениво огрызнулся Виктор. – Прошу не путать!
Оглядев его с ног до головы, Сережа Велихов безапелляционно изрек:
– Не, Рыбина, ты явно перерос. Отныне и навсегда ты у нас будешь Рыбищевым. Не возражаешь?
– Рыбищев? А что, звучит благородно, почти как Радищев. Ладно, – милостиво согласился Виктор, – согласен! Ну, чего вы топчетесь на месте? Десятый «А» уже прошел.
– Раньше сядем, скорее выйдем, – хохмили ребята, с показной обреченностью шагая по широкой лестнице. Небрежность слов и нарочитое равнодушие, однако, не могли скрыть их волнения и радости от встречи со школой.
Школьные будни
Очень скоро в школе первые дни эйфории сменились суровыми буднями. Учителя, один за другим, стращали ребят предстоящими трудностями: огромный объем информации, неразбериха с учебниками, противоречивые слухи о новых правилах тестирования… В общем, началось!
Но и в утомительной череде школьных пятидневок случались удивительные, даже приятные события.
Одним из самых сильных потрясений был урок английского. Нина Петровна, учительница английского, не дала ученикам времени на раскачку: решила устроить зачет.
– Я понимаю, что за лето вы могли кое-что подзабыть.
– Кое-что! – нервно захихикали на «камчатке».
– Уверена, каждый из вас способен вспомнить несколько десятков слов, расхожих фраз и составить из них маленький рассказ на тему «Как я провел лето». Даю на подготовку десять минут.
Митька, подняв глаза к потолку, стал нашептывать навязшие в зубах строчки из учебников пятого, шестого класса.
Витька Рыбин сидел как на иголках. Пытаясь услышать и запомнить хотя бы парочку простеньких фраз, крутил головой на сто восемьдесят градусов, совал свой нос в тетради товарищей.
Ниночка, пытаясь унять его чрезмерную активность, сделала уже несколько замечаний. Витька замирал на месте, но через минуту по всему классу снова раздавался его «шепот»:
– Как правильно сказать: «Я провел каникулы на берегу моря»? Наташ, как по-английски «подводное плавание»? – и прочее в этом роде.
От него отмахивались, подсказывали, нетерпеливо повторяли. В общем, шуму от него было…
Наконец, терпение «англичанки» лопнуло. Встав из-за стола, Ниночка громко произнесла:
– Рыбин, гоу он, – и указала пальцем на дверь.
Тот сразу сник, сгорбился и поплелся к выходу.
– Гоонь, гоонь отсюда, – ехидничал Петька Белкин, сосед по парте. Он был обижен на Виктора: на перемене угостил его булкой, дал отщипнуть кусочек, а тот отхватил так, что самому Петьке ничего не досталось.
– Я не хотел, так получилось, – оправдывался Витька.
– Тебя что, дома не кормят?
– Кормят, да только через час я уже снова есть хочу.
– У тебя в животе, наверное, глист поселился, – поджал губы Петя. Ему хотелось сказать еще что-нибудь обидное, но новоприобретенные габариты приятеля вынуждали воздержаться.
После ухода Вити в классе стало необычайно тихо. Все сосредоточенно работали, и вдруг из коридора раздался грохот падающего тяжелого предмета.
– Рыбищев не снес позора. Перекинул веревочку через перекладину и стул из-под себя выбил, – не удержался от комментариев классный остряк-самоучка Саша Семенов.
Все засмеялись. Ниночка, приоткрыв дверь, выглянула в коридор.
– Нина Петровна, это не я, честное слово. Это тетя Зина щетку уронила.
– «Щетку уронила». – повторила за ним Зинаида Ивановна, школьная уборщица. – Выхожу с инвентарем из туалета, а из-за двери мне шепотом: «Здрасте». Я обернулась, думала – ребенок, а там мужик стоит огромный. Спасибо, жива осталась. Теперь-то я его узнала, наш это мальчик, только очень уж вырос!
– Ну, ладно, Витя, заходи в класс, – вздохнула Нина Петровна. – Садись, сиди тихо. Сегодня я тебя не буду спрашивать. – И сразу же бодро произнесла: – Итак, кто начнет? Наташа Нечаева? Пожалуйста.
– Наталья, тяни время, – шипели с последних парт.
Наталья с видимым удовольствием начала рассказ о днях, проведенных в Англии.
– Достаточно, – Ниночка остановила ее выразительное повествование минут через пять. Со всех сторон послышались разочарованные вздохи.
– Не можем же мы лишить удовольствия поделиться своими впечатлениями и других ребят. Вот, например… – Ниночка обвела взглядом притихшую аудиторию. – Коля Кирсанов. Наверняка у него тоже есть что рассказать.
Дима толкнул приятеля локтем. Тот очнулся от своих мыслей и на одном дыхании выдал маленький рассказ о лете. Говорил он почти без запинок, используя при этом незнакомые слова и сложные фразы, – в школе таких точно не проходили!. Одноклассники, не веря своим ушам, обернулись на «камчатку». У Нины Петровны глаза сделались вдвое больше обычного.
– Прекрасно, прекрасно. Но что за произношение?
– Должно быть, вологодское, – издевательским тоном произнесла Наташа.
– Ошибаешься, – также по-английски вступился за друга Дима. – Этот акцент присущ жителям северных районов Англии, в частности так говорят в Шотландии. Странно, что ты этого не знаешь. – Димка сел на место с чувством выполненного долга.
После урока, на перемене, друзьям не удалось обсудить удивительное происшествие – одноклассники, один за другим, подходили к ним, чтобы выразить восхищение:
– Да, утерли вы нос Нечаевой!
– А Велихов, вообще, в осадок выпал!
– Ну, удивили! Уважаю! Может, расскажете на досуге, откуда в вологодском лесу появились шотландцы?
– Из Шотландии, разумеется! – пытались отшутиться ребята.
Между тем сами виновники торжества были потрясены не меньше других: откуда что взялось?
– Стало быть, общение с англичанами не прошло даром. Вроде и говорили не так часто, а слова сами собой откуда-то выплывают, – радостно удивлялся Димка.
– Да слова мы давно знали. Плохо или хорошо, сколько лет в школе повторяли одно и то же! Другое дело, боялись их произносить вслух, стеснялись своего произношения. А там мы говорили, не думая, как надо складывать губы в трубочку, куда девать язык. Нас понимали – и это главное.
Парикмахерский экстрим
Николай осторожно приоткрыл дверь. Самурай, как всегда, ждал его у самого порога дверей. Родители говорили, что котенок непостижимым образом загодя чувствовал его приход.
– Мы уж знаем, если он уселся на дверной коврик, мордочкой к двери, ты на подходе к дому, – смеялась мама.
Бросив сумку в угол, Николай подхватил котенка на руки. Самурай потерся мордочкой о подбородок, мурлыкнул, спрыгнул на пол и, поминутно оглядываясь на хозяина, побежал на кухню.
– Та-а-к, что у нас здесь? – Николай открыл холодильник. Ничего интересного там не оказалось. Дежурная кастрюлька со вчерашним супом, скучного вида приплюснутые котлеты.
Налил в кружку молока и подогрел в микроволновке. Усевшись на стул, стал смотреть, как Самурай неторопливо и ловко лакал из своего блюдца.
«Эх, зря я отказался от приглашения Сереги», – запоздало пожалел Николай.
Они столкнулись с ним лицом к лицу у подъезда.
– Салют, камрад! – приветствовал его сосед. – Я к себе, надо присмотреть за обедом. Не составишь компанию? Сегодня у нас суп по рецепту Ульяны. Пальчики оближешь!
Упоминание заветного имени вызвало спазм в сердце и желудке одновременно. Приглашение было чрезвычайно соблазнительным, но он мужественно отказался. Мама просила не злоупотреблять гостеприимством Сергея – ей казались подозрительными и его щедрость, да и он сам.
– Спасибо за предложение, как-нибудь в другой раз. Мама обижается, если я не ем дома ее обед. Ничего не поделаешь, женщины!
– Желание женщин надо уважать, желание матери тем более! Ну ладно, до встречи!
После вепсских приключений, между Сергеем и ребятами сложились доверительные, почти братские отношения. О том, что было в лесу, не говорили, как по уговору. Между тем непостижимым образом слухи о событиях в Вепсском заповеднике просочились и в Москву. Запоздалая слава стучалась в двери, но участники приснопамятных дел упорно отмалчивались. Это обстоятельство разжигало еще большее любопытство окружающих.
Первого сентября Толик Воняткин, самый отъявленный хулиган в школе, подошел к ребятам, чего не было никогда раньше, поздоровался за руку. С плохо замаскированным любопытством спросил:
– Ну, как провели лето?
– Обыкновенное лето в деревне: зелено, солнечно, жарко, – подчеркнуто небрежно ответил Николай.
– Жарко, говорите? Что ж, это по-нашему. Стало быть, не зря провели времечко! – ухмыльнулся Толик. – Ну, если что, обращайтесь!
– Ты тоже, – значительным баском ответил Димка.
В общем, в школе все складывалось наилучшим образом. А вот дома…
Самурай, сидя у вылизанного до блеска блюдечка, сочувственно поглядывал на хозяина.
«Ничего, сделаю уроки, схожу в магазин, куплю себе поесть и тебе прихвачу чего-нибудь вкусненького».
Коля приподнял котенка. Осторожно, чтобы не сдавить его раздувшееся брюшко, усадил к себе на колени. Самурай, устраиваясь поудобнее, немного повертелся, наконец, поджал под себя лапки и задремал. Коля, надкусив холодную котлету, поморщился и положил ее обратно на тарелку.