Бросается в глаза, что жившие приблизительно в совпадающее время (22—79 гг.) – (55—120 гг.) они приводят существенно разные его версии: у Плиния восточную часть Южной Прибалтики занимают «эстии…,во всём схожие с германцами», кроме языка, который «…ближе к британскому», т.е. к диалекту кельтского —в Тацитовом списке «эстиев» нет, но появляются некие «фенны», дикие бродячие охотники – собиратели, живущие в шалашах и подобии гнёзд, использующие стрелы с наконечниками из рыбьей и звериной кости; следует сразу отметить, ничего подобного, кроме антропонима, в указанном регионе не было уже более 1000 лет., если учесть, что век металла даже в южной Финляндии начался во 2-й пол. 2 тыс. д.н.э..
Соотнося с современными реалиями, «эстиев» Плиния следует идентифицировать как современных эстонцев – но последние единственный финно – угорский, т.е не индоевропейский по языку, народ Южной Прибалтики, и самый восточный из всех, т.е. скорее всего уже за пределами его обозрений..Родственные им по антропологическому типу более западные пруссы, литовцы, латыши также принадлежат к иной, балтской, языковой семье, пусть и индоевропейской очень древней квази-санскритской характеристики, но, разумеется, не кельтской. Их территориальная дислокация по южно-балтийскому побережью приобрела современный характер по археологической интерпретации очень рано, уже во 2 тыс. д.н.э., но южная граница распостранения по данным гидронимии спускалась в бассейн Припяти – Днепра до линии Десны (О. Трубачёв),при этом именно западно – балтская ветвь. Представляется, что «эстии» Плиния Старшего более предпочтительны как современные балты – но кого имел в виду Тацит под антропонимом «феннов», на которых рыщут «венеты» в районе, где ничего подобного не обнаруживается?
Следует отметить, что население Южной Прибалтики довольно однородно в антропологическом отношении, при этом литовцы и эстонцы ближе друг к другу и несколько отличаются от латышей, сближающихся со средне – днепровским мезокранным типом; и в целом заметно противостоят северо – балтийскис финнам – суоми, сохраняющим слабо выраженную палеоазиатскую монголоидность, столь красноречивую у лапландцев. Тем не менее все вместе они являются носителями одного генотипа N1C1, оформившегося на Алтае в 4 тыс. д.н.э., продвинувшегося в Прибалтику и разделившегося на локусы во 2 тыс. д.н.э. по расхождению носителей по южному и северному побережью (А. А. Клёсов). При этом финны и лапландцы сохранили алтайский локус, южные прибалты, вне зависимости от языков, приобрели общий новый L550.
В целом описания Плиния и Тацита хорошо дополняют друг друга: Плиний даёт снимок более раннего состояния знаний латинского мира о Германии, ведя изложение от границ империи вглубь, всё более расплывчато, и по особенностям римских экспансий, прошивавших Германию от Рейна до Эльбы, Каттегата, Судет преимущественно с запада на восток – Тацит пользуется знаниями, полученными не только в военных кампаниях Друза, Тиберия, Германика, Корбулона, но и в мирных контактах, устойчиво возобладавших со времени Тиберия в 1—2 веке, когда германцы не только широко вступали в римские вспомогательные войска, но нередко вместе с племенными царьками спасались на территории империи от победивших соперников, как например опаснейший поначалу враг римлян Моробод. В обозрениях Плиния реальная Германия присутствует не далее Эльбы и южной части Ютландского полуострова —Тацит более или менее представляет всю Германию от Римского лимеса до Балтики на севере с начатками знаний о Скандинавии, и на восток до Вистулы/Вислы. Плиний, в общем, не имеет представления о соотношении Германии и Сарматского мира – для Тацита оно вполне очевидно, как и о неком средостении между ними, куда он поместил «венетов», отметив значительное влияние на них сармат, приписав этому ухудшение их физического типа, вероятно имея в виду распостранение сарматской практики деформации черепов, наблюдаемых для последних с 3 в. д.н.э., т.е. задолго до гуннов. Этот фрагмент очень близок описанию гуннов 4 в. у Аммиана Марцеллина, и подобно ему облик «венедов», претерпевших такую операцию он оценивает, как безобразный. И Плиний и Тацит в различающихся диспозициях отмечают довольно широкое наличие кельтского субстрата в населении Германии, при чём на всей территории: на Рейне, балтийском побережье; нередко к ним исследователи относят и Тацитовых лугиев Центральной Германии, в этнониме которых полагают присутствие имени кельтского бога Луга – но существенно, что Тацит не относит «венетов» ни к германцам, ни к сарматам и умалчивает об их кельтской принадлежности. В целом он полагает их деградирующим народцем, постепенно утрачивающим свою внешнюю самоидентификацию.
Большой вопрос вызывает отсутствие в перечне народцев Германии готов\гаутов, которые по писаниям Иордана должны были уже высадиться в «устье Вистулы», с тем, чтобы при 5-м короле Филибере начать трансевропейский поход от Балтики до Чёрного моря, которого достигнут в 200-230-х годах, а ещё ранее в 215 году выйдут к Дунаю. Следуя дословно сообщению Иордана о готах, которые основали «Готоскандзу» в устье Вислы, потом перешли в основанный Филимером «Ойум», а оттуда устремились в Причерноморье, в 200 году разгромив западных сармат, «Иордановы готы» должны были закрепиться в Германии уже не позднее конца 1 века, но ни Плиний, не Тацит их не знает – есть «гутоны», которых совершенно бессовестно объявляют готами «из Тацита», при этом опуская другую часть его сообщения: гутоны пребывают за лугиями, южнее ругов и лемовиев, дословно «44. За лугиями живут готоны, которыми правят цари, и уже несколько жестче, чем у других народов Германии, однако еще не вполне самовластно. Далее, у самого Океана, – ругии и лемовии…». Независимо от того, являются ли лугии германцами или этимологически перекованными кельтами район их бытования хорошо локализуется современным Лаузицем, нынешним местопребыванием «лужицких сорбов» в междуречьи Эльбы – Заале у Рудных гор, т.е. вкупе с несущим память о ругах балтийских островом Рюген определяющим местопребывание гутонов (и я вполне согласен с теми авторами, которые видят в них «иордановых готов», названных Тацитом в греческой огласовке) не устьем Вислы, а районом Тацитовой Центральной Германии по среднему течению Эльбы – Одры. Только в подобной комбинации столь живописные сцены Иордановых столкновений готов с ругами могли иметь место – на операционной линии Готеланд – Готланд – Висла они просто расходились с ними географически, если только не отворачивали для бессмысленной драчки с юга на запад.
Следует взглянуть на эту дилемму с другой более высокой позиции: движение из центра Германии приводило в возбуждение, электризовало весь германский мир, вовлекало ближних и дальних, врагов и друзей – экспансия сторонней силы в протяжку по окраине Германии, тех же скандинавских готов по погранично – спорной Висле, вряд ли вызывала общую консолидацию «за» или «против», оставалась преимущественно частным делом. Между тем мы наблюдаем совершенно другую картину: как по мановению волшебной палочки смыкаются в общий с ними строй злейшие враги готов руги и вандалы, ненавидящие друг друга лангобарды и геты …бросаются на Римский мир и Мировую конфедерацию сармат.
Кто мог в 200 году уничтожить Сарматскую державу от Вислы до Урала, сбросить римские легионы с линии Карпат за Дунай: Германский мир, только что, подобно Великой империи парфян в Азии, остановивший римскую экспансию в Европе на линии Рейна – или римский лимес дрогнул и поджался перед 3 челноками вшивых поедателей рыбы, коснеющих скандинавских наследников культуры «кьёккомедингов» (мусорных куч), ссадившихся в болоте устья Вислы?
Я не случайно употребляю это уничижительное название «чёлн», именно так Тацит описывает известный ему тип балтийских судов: двухштевневая лодка без палубы, мачты и парусов, с вёслами на уключинах по верху борта, т.е. низкобортная и маломореходная, приспособленная преимущественно к плаванию в узостях рек – и Тацит хвалит её способность одинаково плыть вперёд и назад – и в протяжку морского берега, не сверх того… Вы что-то слыхали об «Античных викингах»? Я нет! – Лишь с изобретением частично палубных в носу и корме судов с центральной мачтой, оснащённой простым прямым парусом, скандинавы приобрели средство большой морской экспансии и открыли эпоху викингов, но это случилось только к 8 веку. Можно прямо сказать, до этого большое европейское мореплавание было представлено финикийцами, греками, римлянами и… венедами (хотя бы бретонскими), о которых мы только гадаем.
Можно полагать, что оформившиеся в Центральной Европе и Западном Поморье/Померании готоны, руги и лемовии с развитым институтом наследственного династического вождества,,описанного Тацитом, и вероятно уже со сложившейся традицией статусного имясловия (Филимер, Витимир,..) развивающуюся в направлении имён – титулов (Германарих, Аларих, Гейзерих, Ардарих,…); уже коснеющего в отчуждённую от общества машину протогосударства – они и явились теми готами, что начинают сминать античную Европу обрушившейся вовне энергетикой социального напряжения. Но строго следуя Тациту, вандал Иордана можно в наибольшей степени сопоставить с «венетами» Тацитова списка, т.е. с пограничным элементом где-то на Висле, и что особенно важно, по указанию Клавдия Птолемея в соседстве с готонами/гутонами. Это вполне совпадает с направлением германской экспансии на Юг и Юго – Восток, пресекаемой на западе неприступным в 1—3 веках Рейнским лимесом, где их вторжению сплочённо противостояли и Рим и Галлы, объективно одинаковые жертвы германского варварства. Совершенно иную картину являла обезлюдевшая после Траянова нашествия Дакия, и слабеющая рознью разноязычных и разнокультурных этносов Сарматия – и куда теперь ударил пар раскипевшегося германского котла.
А нет ли возможности привязать к сухим Тацитовым известиям полумифические Иордановы описания начал Готской Истории?
Есть прямое материальное свидетельство: разгромленные лангобардами в Паннонии ГЕРУЛЫ, явившиеся в Восточной Европе вместе с готами и гепидами, ушли на родину в Ютландию. А тогда, и в полном соответствии со ЗДРАВЫМ СМЫСЛОМ, движение гаутов/готов/готонов из исходной Скандзы (если оно имело место) проходило скачками в Ютландию (2—5-км. через Зунд) – Среднюю Эльбу – Верхнюю Вислу, диагональным маршем вспарывая Европу, и необходимо сметая Островных Ругов Восточно – Датских островов, Венетов/Вандалов долины Вислы и проч., проч., проч.; и поднимая Центрально – Европейские варварства, по внутренним состояниям перекипевших социумов, в которых низы ещё не хотят, а верхи ещё не могут сколотить машины государства, готовых ринуться куда угодно из околотков, где брат режет брата, сосед жжёт соседа – дайте только толчок… Право, Ютландия, Балтийско – Датские острова, междуречье Эльбы – Одры куда как предпочтительней для пресловутого «острова Ойум», которого ищут, и никак не могут найти в Восточной Европе между Вислой и Днепром.
Что же остаётся после этого в осадке?
Вильбарская археологическая культура Повисленья от Данцигской бухты до Бескид, наскоро приколоченная к «готам скандинавским» почему – то вдруг перевесивших в пристрастиях мятущихся «О новизне» кандидудок и докторишек вполне реальных бургундов, что спасаясь гуннов сбежали оттуда в 5 в. на Рону и Марну, оставив по себе нетронутыми ещё более загадочные топонимы, нечитаемые из германских языков…
Нет ничего подходящего под рукой?
А не лучше ли предположить, что это всё то же мерцающее этническим образование, что от «энетов» Геродота до «эстиев» – «венетов» Тацита собирало и собирает, возило и возит янтарь с Балтики в пресыщенное Средиземноморье… Добавлю, в более широком районе – вдруг открывшиеся в 20 веке на Волыни огромные залежи янтаря включают и район Сана – Луги – Западного Буга в этот оборот, сминающий тот или иной набор частной племенной местечковости в общее тесто «новой археологической культуры».
Итак, по рассмотрению материалов Плиния Старшего, Тацита и текстов Иордана, относящихся к 1—2 веку, вместо оснований к мосту на «славянский берег» получается только набор проблем: «венетская», «готская»… И «методологическая»: как от них перебросить «славянскую дощечку», по которой перейти, если она объективно зависает в воздухе без видимой этно – археологической опоры в Центральной Европе ранее 6 века?
Иордан нашёл простейший и как оказалось, самый устойчивый в наличном обороте способ решения методологической проблемы декларацией «после этого – значит, по причине этого». Если славяне (склавины, анты) появились после «венетов» и «где-то там» – значит, они венеты/=произошли от венетов!
Но и это утверждение у него тоже какое-то двойственное: в одном месте своей «АполоГЕТИКИ» он свидетельствует, что склавины и анты это лишь различные наименования венетов, как бы переименованные с западной и восточной точки зрения «венеты» – с другой, что венеты, склавины и анты произошли из одного корня…
Кто-то Четвёртый?
Или всё же сам – третей?
Не будем уличать своемысленного автора в логической ошибке, и в том, что Некие Иные могли вклиниться между 2 и 6 веками в сочление Венеты – Славяне и перехватить Отцовство/Материнство Вторых, но обратим внимание на другое: «венеты – славяне» Иордана мало совпадают географически с венетами античных авторов, которые привязывают их к реке ВИСТУЛЕ, ныне утверждаемой, как Висла – у Иордана «от истока реки Вистулы на огромных пространствах обитаем многочисленное племя венетов. Хотя теперь их названия меняются в зависимости от различных родов и обитания, преимущественно они все же называются славянами и антами. Славяне живут от города Новиетуна [традиционно отождествляется с г. Новиодуном, совр. Исакча, на правом берегу Дуная] и озера, которое называется Мурсианским [?], вплоть до Данастра и на севере до Висклы; болота и леса заменяют им города. Анты же, самые могущественные из них, там, где Понтийское море делает дугу, простираются от Данастра вплоть до Данапра. Эти реки удалены друг от друга на много переходов»…
Вполне очевидно, что для Иордана ВИСТУЛА и ВИСКЛА вполне разные реки; так это, или не так на самом деле, но он вполне очевидно «тексту вопреки, наперекор стихиям» совершает подлог, отождествляя «венетов» и «славян», и понятно, почему: ему очень хочется включить славян в державу Германариха, увеличивая её блеск и мощь, но нет материала – поэтому он вводит их в «венетов», которые несомненно были смяты готским нашествием, проходившим через сердце их территорий на Висле.
Но чем, впрочем, отличаются нынешние методики от Иордановой, когда ак. В. Седов или д. и. н. С. Алексеев берут Пшеворскую археологическую культуру, быстренько заявляют её «венедской» и – как бог из машины – извольте, славяне… Правда, вместе с германцами – братики-близняшки наверное.
Итак, что мы имеем ко 2-й половине 4 века: Бургунды на Висле; Бастарны на Пруте; Тайфалы, Герулы, Гепиды, Склиры на Дунае; Грейтунги на Дону; Тервинги на Днестре… В середине продукт непорочного зачатия (Русским Духом – по Аполлону Григорьевичу Кузьмину) – СЛАВЯНЕ!?
Следует добавить ещё одно частное замечание, неглубокое: естественно, что германский мир, с 6 века имевший славянских соседей НА СТАРОЙ ВЕНЕДСКОЙ ОКРАИНЕ, прозвал их «вене»; неудивительно, что 700 лет проседавшие под германским игом балты и финны восприняли немецкий термин вене=славяне…