Проклятый
Андрей Мерзляков
© Андрей Мерзляков, 2019
ISBN 978-5-4490-1325-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Дорогой читатель, прежде чем начать читать, предлагаю несколько советов от себя, от автора. Лучше читать поздней ночью, лежа в постели. Так будет во-первых атмосферно, а во-вторых, лично по моему опыту чтения на ночь перед сном, интереснее, и возможно, даже страшнее! Мы же готовимся к прочтению книги хоррора? Так что следуем предложенной выше инструкции. На самом деле, читатель, я специально нагоняю страху. Не помню ни одной из ныне прочитанных книг, что меня хоть чуточку напугала. Может быть, для тебя эта будет одна из таких? Как думаешь?
Но сперва убедись, дорогой читатель, точно ли ты запер входную дверь. Не открыты ли вдруг окна в доме? Пока ты читаешь эти строки, возможно, ты уже не один сейчас, мой друг?
Ну что ж, если все хорошо, тогда начнём. «Проклятый» ждёт. В конце ты поймешь, кто в этой истории проклят. Может это забытый всеми обитель? Или главный герой книги? Может его друг? Ответы сами придут в конце. Может тогда «Проклятый» и обретёт покой в этом странном мире.
Всё умолкает в чертогах мертвых.
Все – забвение в каменных залах мертвых.
Узрите ступени, во тьму уводящие; узрите палаты, в руинах лежащие.
Вот владение мертвых, где паутину прядут пауки, и вращение светочей замирает.
И светочи гаснут один за другим.
Цикл Темная Башня
Обычным теплым днем, перед самым дождем, когда тучи еще не совсем заволокли небо, а только начали сгущаться, я играл в центральном парке в нашем городке. Кругом бегали ребятишки примерно моего роста, и я среди них мельтешил, глядя над собой. На моих ножках красовались калоши почти до колена. Мне было четыре, и единственная моей целью сейчас было, казалось, чтобы воздушный змей поднялся как можно выше в небо, благо нить это позволяла. Ветер игрался не только с моим змеем, на котором пестрела мордочка кошки с зелеными глазами. У детей имелись такие же приспособления, как у меня – разноцветные, с чудными рисунками, и они так же развивались на ветру, как маленькие дирижабли. Я слегка ослаблял ручку и выпускал по чуть – чуть нить, пропуская ее через зажатый кулачок. От этого змей улетал всё выше и выше, храбро раскачивался в воздухе, почти касаясь темно – голубых облаков. Наверное, мне так казалось, что это так высоко, почти рядом с космосом, потому что я был тогда еще крохой. Я видел знакомые лица родителей, они сидели на лавочке неподалеку и кормили голубей. В парке было людно, но преобладала в этот день суетная детвора, детский смех, шум и гам повсюду. Родители, увидев, что я смотрю на них, помахали мне ручками и заулыбались. Мама красивая, счастливая. Папа ее любит, ведь если вдвоём они все время смеются и улыбаются, разве не в этом ли заключалось счастье? Мама иногда говорила про искорку между ними, а я не понимал, как она может быть между людьми, если эта искорка живет в розетке? И в телевизоре.
Маленький камушек попался под ногу, и я чуть не кувыркнулся. Но быстро исправился, выпрямился, дабы не упасть и не расстроить родителей: не возможной травмой от падения, а больше своим ревом. Я бежал быстро, почти не смотря под ноги, но змей летел быстрее. Потом я вдруг подумал, что отдаляюсь от места, где сидели на лавочке родители. Поэтому я остановился и оглянулся, заметив, что я все там же в парке, но почти достиг изгороди, где он заканчивался. В этот момент змей выскользнул из руки, а за ним в небо потянулась тонкая веревка, которая уплывала ввысь следом.
– Змей, стой, прошу! – потянул грустно к нему руку я, но тот словно не услышал. Мне стало обидно.
Я посмотрел вперед на улицу, видневшуюся через коротко подстриженные кусты. Там гуляли люди, кто—то из них жевал хот-дог, кто—то просто шел по своим взрослым делам. Машины сновали, мелькая, туда-сюда, чуть дальше. Вдруг из-за изгороди, там, где шли прохожие, выглянул воздушный змей. Это точно был мой, так как свою кошку с зелеными глазами я помнил хорошо. Он будто стеснялся и в тоже время манил. Выглядывал из— за угла и тут же пропадал, прятался. Значит он вернулся!
– Змей! – крикнул я ему.
Змей вновь показался из-за угла, сверкнув кошачьим глазами. А потом и вовсе пропал из виду, оставив после себя хвост веревки зигзагом на мостовой. Я был так увлечен увиденным, что не замечал, как зовут меня по имени родители, которые обнаружили мое отсутствие. Я сделал несколько шагов навстречу изгороди.
– Змей, это ты? – вновь повторил я, словно был загипнотизирован увиденным. Из—за угла веревочка завиляла, будто хвостик у собаки, словно говоря мне: «Подойди, малыш, я вот тут. Поймай меня». Хвостик вилял, и я закатился от этого зрелища смехом, не подозревая об опасности, рванул за нитью прямо через кусты, пытаясь схватить ее ручонками.
Примерно за минуту до момента, когда я пытался поймать воздушного змея, один из четырех подростков, что в этот день сидели в машине, был слегка выпившим. Совсем немного, всего чутка пива, думал он, понимая, что если его остановят служители закона – ему придет хана, ведь машина была не его, а отца. Но друзья сидели рядом, и он чувствовал себя королем дороги, главным в этой компашке. Машина, не сбавляя скорости, неслась параллельно изгороди парка, и когда бампер поравнялся с началом широких металлических ограждений, на проезжую часть вдруг выскочил ребенок. Раздался резкий визг тормозящих шин, водитель с испугу вдавил пяткой педаль тормоза, но что-то в его затуманенной алкоголем голове не сработало и он надавил со всей дури на педаль газа, вместо тормоза.
Я, стоя на проезжей части, смотрел на приближающиеся фары, и мне показалось, что машинка еще далеко. Следом я посмотрел на веревочку в руках. Но там ничего не было, как и змея за углом, который зачем-то прятался. В следующую секунду мое тельце словно наполнили воздухом, и я полетел как воздушный шарик. Как воздушный змей, подумал я. Через миг голова моя легла на бордюрный камень, а в глазах замелькали искорки.
Я смотрел на свои колоши, но они почему-то лежали чуть ли ни на другой стороне дороги: одна кверху подошвой, другая на боку. Я не мог шевелиться, и подумал, что мне все это снится. Машинка, прячущийся воздушный змей, который махал мне хвостиком. Нужно будет маме рассказать, когда проснусь, свой необычный сон. А потом рядом с моим лицом поползла крошечная красная змейка. Она убегала вперед по тротуару, и только потом я сообразил, что это была кровь. Затем вдруг стало темно, будто я поздней ночью проснулся в своей комнате. Но в этой комнате, в которой сейчас я очутился, не было ни моей кровати, ни телевизора, ни моих игрушек. Там была лишь пустота, такая черная, въедающаяся в глаза так сильно, что хотелось плакать. Я испугался, но когда услышал знакомый голос рядом – мне стало спокойно. Это был голос мамы. Она почему-то кричала. Кричала много раз мое имя. А какой-то человек испугано и очень громко ответил ей:
– Срочно звоните в скорую! Мать, у него сердце не бьется!
Больше я ничего не слышал, потому что наступила тишина и я растворился в темноте, будто заснув в этот раз навсегда.
Глава 1
Старый дом стоял заброшенным давно. Никто не помнил, когда бывшие владельцы его покинули, но люди говорили о какой-то старухе и ее семье, которые там жили лет десять назад. Дом оброс зеленью, словно стеной, и даже издалека его очертания пропали из виду. Первый этаж затянули кусты, второй заслонили деревья. И вскоре о существовании дома практически забыли. Иногда к засохшему каналу, неподалеку от дома, забредали мальчишки. Некоторые из них бросали камни в окна. Скучное занятие, когда в ответ лишь мертвая тишина. Рассказывали, что девочка, жившая там, сначала пропала при странных обстоятельствах, потом ее тело обнаружили в еще тогда не иссохшем канале. Говорят, был еще маленький мальчик, который тоже пропал по непонятным причинам. Маленькие городки всегда за душой имеют какие-то городские легенды, которые с годами обрастают еще более странными историями. После этого старуху живую никто никогда не видел, даже бакалейщик, приносивший еду. Сквозь занавески маячила тень кого-то, за дверью скрипела половица, было слышно шарканье ног, но на улицу никто не выходил. Возможно, старуха просто не смогла смириться со смертью близких, которые неизвестно кем ей являлись, поэтому изолировалась от мира сего навсегда. Никто не помнил, когда она умерла, десять лет назад или еще раньше, но говорят, обнаружил ее парень, который по просьбе администрации города приносил ей продукты. Еду с порога она так и не забрала, когда он пришел в очередной раз. Вскоре о доме совсем забыли. Канал, проходивший рядом, высох, а пустырь вокруг здания заполонили всевозможные сорняки, будто специально скрывшие дом от посторонних глаз.
Черные тучи затягивали небо, по крыше дома хлестал дождь, времена года менялись, а он так и стоял, будто изгой вдали от людской суеты. Так он и оброс не только зеленью, но и историями, которые рассказывают друг другу ночью у костра. Историями, после которых мерещится всякое.
* * * *
– Я думал, ты ссышь, пацан, – тыкнул пальцем меня в плечо Бобби. Он был еще тем забиякой, но мы с ним ладили. Правда, не всегда.
– Я выпил эликсир храбрости, – уверенно ответил я. Хотя вдруг в животе заурчало и на меня нахлынуло странное чувство. Такое, как тогда, когда получил по шее от мамы, за то, что с друзьями разорвали повседневную одежду и измазались красной краской с ног до головы, дабы изобразить зомби. Да, это же чувство, сейчас! Чувство страха. Да я боялся этого дома до чертиков, но пытался подавить это чувство в себе всеми способами.
– То есть хочешь сказать, что ты не боишься?
– Боюсь! – засмеялся я. Смех получился слегка наигранным.
– Историй тебе на дорожку рассказать? – остановил велосипед Бобби. – О, черт! Посмотри на окно на втором! Там кто-то есть!
И правда, среди ветвей деревьев, похожих на костлявые пальцы, виднелось окно с темным силуэтом за ним. Черное пятно за грязным стеклом. Им вполне мог оказаться подсвечник, статуэтка, либо какие-нибудь часы на столе по ту сторону. Я сконцентрировался, глядя на окно и пытаясь разглядеть хоть какое-либо движение. А сам в голове образно начал забиваться с нарастающего страха под кровать. Тут резко что-то мягкое коснулось моего плеча. Я подпрыгнул, и сердце в груди вместе со мной.
– Бу! – это был Боб. Он неожиданно хлопнул мне ладонью по плечу, отчего я подскочил на месте, будто по ногам мне начали палить, как в телевизоре в каких-нибудь вестернах делают ковбои.
– Ты сволочь! – сказал я ему, держась за грудь, – я, кажется, обделался.
Друг засмеялся, потом я его поддержал, перед этим хорошенько пнув под зад. В окне не было никого. Лишь неподвижная тень, которая всё равно вызывала какое-то ощущение беспокойства. Я старался больше не смотреть в это окно. Но казалось теперь кое-что другое. Окно смотрело на меня. Черт подери, я серьезно! Сквозь грязные занавески, пыльные стекла нечто с той стороны, словно из другого мира, не сводило с меня своего взора. Будто пыталось проникнуть ко мне в мозг, в душу, забраться под кожу. От этих мыслей пробирало до костей. Я отмахнулся от них, как от назойливо жужжащего над ухом москита.
Мы подкатили велосипеды прямо к стене из кустарников. Зелень торчала хаотично и была местами выше головы. Вот что происходит, когда не стрижешь газон. Едва различимая тропа уходила к фасаду дома, скрытому благодаря зарослям. Проход на крыльцо зарос, но маленький портал остался. Словно какой-то карлик бывал здесь иногда и оставил прорезь себе на будущее.
– Через дверь я явно не пройду, не думаю, что она открыта.
– Залезь через то окно, – указал Бобби на второй этаж.
Я опять посмотрел на темное пятно за стеклом. Ни малейшего движения. Где-то вдалеке каркнула ворона.
– Ну уж нет! Я, конечно, могу забраться по сливной трубе на крышу, а потом залезть в окно, но я же никакой-то там вор! Спор был какой? Забраться в дом и притащить какую-нибудь безделушку. Так?
– Ты с кем там разговариваешь, а? – послышалось из-за спины. Я обернулся и обомлел. Метрах в десяти стоял Бобби с велосипедом. Он опять шутит?!
– С тобой вообще-то, ты же тут стоял, – указал я рядом с собой пальцем, ухмыляясь.
– Ты дурачок, это ты там с кем-то лялякаешь. Я здесь был, а ты ушел вперед. У меня камень в кроссовок попал.
– Шутки твои ни в какие ворота, – показал ему кулак я, а потом превратил его в кулак и средний палец. Бобби подошел ближе, лениво волоча за собой велосипед. Переднее колесо почти превратилось в восьмерку, но все равно крутилось как ни в чем не бывало.
– Ну, так ты готов?
– Да, – сухо сказал я. Потому что я не был готов. Желание сбежать отсюда росло с каждой минутой.
– Я слышал, что старуха убила свою дочь. А потом и мелкого, пацана.
– О, да. Продавец комиксов сказал, что девчонку нашли обезглавленную. Много кто чего рассказывает.
– Кстати, знаешь же, что голову так и не нашли? Говорят, тот, кто нашел труп старухи, видел ее сидящим в доме рядом с маленьким гробиком. Она умерла, облокотившись на него. Он был пуст, а тельце мальчика так и не обнаружили. Удобный момент я выбрал для рассказов? – расплылся в улыбке друг.
Меня передернуло. Я думал, что это все выдумки, хотя может и так, но видимо многих подробностей я не знал. А слухам верить, что верить в существование Санта Клауса.
– Давай ты не будешь меня пугать, а то сам туда полезешь, – я толкнул Боба в плечо. – Достал уже.
– Ладно, – почесал за ухом друг. – Мы так и будем болтать тут до вечера? Или все-таки возьмем ноги в руки и пройдем хотя бы дальше забора?
Я кивнул, положил велосипед на бок, Бобби повторил за мной. Протиснулись в проход из зелени, и дом предстал пред нами во всей красе. По правде, то, что я увидел, не имело ничего общего с понятием красоты. Дом напоминал громадную голову скелета из какого-то приснившегося кошмара, где глазами были окна, а ртом являлась входная дверь. Переносицей служил навес между первым и вторым этажом. В пустом дворе раскачивалось сидение от старых качелей, болтаясь на остатке цепи, краем бороздя по земле. Нижняя распорка у конструкции была так перекошена, что того и гляди завалится на бок в любой момент. Старый сад давно завял, хотя вокруг дома растения – сорняки чувствовали себя достаточно уверенно. Скелеты некогда плодовых деревьев торчали будто столбы из выжженной земли. Поодаль расположился потрескавшийся по окружности фонтан. Сверху него на нас уставился ангел, статуя которого осыпалась со временем и почти потеряла прошлые очертания. Внутри, в зеленой воде, плавали какие-то непонятные черные мешки. Будто утопленники, которых вытолкнул воздух со дна.
Подходить к фонтану я бы не хотел, одного вида издалека хватило, чтобы живот опять недовольно заурчал.
Слева был сарай, дверь которого болталась взад-вперед на одной единственной петле от малейшего ветерка. Внутри виднелась садовая утварь, видимо до того старая, что за все время отсутствия жильцов в доме ее никто так и не утащил. Бобби вприпрыжку оказался у входной двери в дом, а потом дернул ее на себя. Та со скрипом поддалась. Но распахнув ее, мы увидели лишь заколоченный изнутри проход. Неведомо кто закрыл его от любопытного взора широкими плахами с той стороны.
– Ну, значит только через крышу, – ухмыльнулся друг, возвращая дверь в исходное положение.
– Подсадишь?
– Конечно! Только давай сперва осмотримся, может лестница у старых жильцов где-нибудь завалялась!
Я с охотой согласился. Мы заглянули в сарай. Ничего подходящего не найдя, завернули за дом, обойдя крыльцо. Окна на первом этаже были разбиты, а изнутри заколочены, как и входная дверь. На втором этаже окна с этой стороны были первозданного вида. За домом был маленький сад. Был, потому что все, что когда-то здесь цвело, превратилось в сухие палки. По земле разбросаны ведра, несколько лопат, чуть дальше в кучке отсыревших поленьев в чурбане торчал топор. Ничего живого. Словно тот, кто когда-то здесь работал, просто исчез, побросав садовые принадлежности. Я наступил ногой на какой-то старый побег на земле. Тот издал хлипающий звук, лопнул прямо под ботинком, как хлопушка.
– Фу, – вскрикнул я, прыгая на одной ноге. – Что это за гадость?!
Бобби заржал, посмотрев на меня. А мне было не до смеха.
Я стряхнул овощ или фрукт неизвестного происхождения с подошвы. Он был черный, сморщенный, будто пролежал здесь сто лет.
Бобби подкатил бочку от дальнего угла дома, ржавую, с налипшей грязью. Из которой уже проросла мелкая трава по всей поверхности.
– Давай сюда! – махнул он мне рукой, вмиг забравшись на нее.