– Послушай, – сказал Корби, – у меня своя жизнь, свои желания. Не надо хватать меня за руки и делать все остальное.
Он вышел из комнаты.
– Ну и иди на хуй! – закричала ему вслед девушка. – Все вы, маленькие онанисты, пялитесь на меня с танцпола, а потом ничего не можете: ни пить, ни трахаться!
Она швырнула что-то в дверь.
– Таких, как ты, у меня полный зал, понял, сосунок? Я думала, ты чего-то стоишь, а ты просто школьник, просто еще один долбанный школьник!
Корби, не останавливаясь, пересек коридор.
– Ара, – громко позвал он.
– Считай, что я тебя пожалела, – горько напутствовала его Ира.
Ара, одетый, выскочил с кухни. В руке он сжимал пачку таблеток. Корби начал открывать дверь.
– Уже уходишь? – раздался у него за спиной сонный голос.
Андрей.
– Да, – подтвердил Корби. – А ты оставайся.
Он никак не мог открыть дверь. В висках пульсировала боль, а оскорбления Иры, как отравленные пули, застряли в затылке и разъедали мозг.
– Нет, я с вами, – запротестовал Андрей. – Я тоже пойду.
– Давай я разберусь с замком, – предложил Ара.
Корби послушно отступил от двери. Глаза Андрея блестели в полутьме коридорчика.
– Послушай, – жестко сказал ему Корби, – тебе прямо и направо. Там красивая девчонка, голая и в истерике. Просто зайди в комнату и поцелуй ее. Давай.
– Зачем? – не понял Андрей.
Корби даже смутился от его вопроса.
– Ну, как тебе сказать, – ответил он. – У тебя есть шанс на…
Он сделал характерный жест. Ему было неловко и стыдно.
– Мы вчера слишком много выпили, – промямлил Андрей. – Она, наверное, не в себе, и я не…
Ара открыл дверь, и они вышли из квартиры.
– А куда мы идем? – спросил прилипала.
– По домам, – ответил Корби.
– Я позвоню тебе днем, – решил Андрей.
Ара протянул Корби пачку таблеток. Тот благодарно кивнул.
– Не надо мне звонить, – сказал он.
– Почему? – снова спросил странный мальчик.
– Днем я буду спать, – ответил Корби.
Ара молчал и смотрел на него с сочувствием.
– Тогда я позвоню вечером, – решил прилипала.
– Андрей, – устало сказал Корби, – тебе не нужно звонить мне вечером. Тебе вообще не нужно мне звонить. Мы не друзья.
Андрей досадливо мотнул головой. Его тонкое лицо исказила нервная судорога.
– И что такого в твоих друзьях, чего нет во мне? – тяжело проговорил он. – Я не урод и не дурак. Так чем тебе не нравится моя компания? Объясни.
– У нас нет ничего общего, – сказал Корби.
– О, ты ошибаешься, – странно усмехнулся Андрей.
– И что же это? – спросил Корби.
Они добрались до первого этажа. Здесь пахло мусоропроводом. Смутно белели почтовые ящики.
– Иногда людей объединяют вещи, о которых трудно говорить, – попытался объяснить странный мальчик. – Это связано с судьбой и с самыми главными событиями в жизни человека…
Корби открыл дверь подъезда, и вдруг его осенила идея.
– Послушай, – перебил он, – мы: я, Ара и Ник, – мы банда. Стать одним из нас не так-то просто.
Ара удивленно поднял брови. Корби бросил на него выразительный взгляд: «Подыграй мне».
– Ты должен пройти посвящение, – продолжал Корби. – Но я тебя предупреждаю, что это будет трудно.
– Если ты не шутишь, – сказал Андрей, – я сделаю это.
Корби подумал, что прилипала и правда сделает. Он решил подстраховаться.
– В посвящении три этапа, – объяснил он. – Сейчас я расскажу только о первом.
– Ладно, – угрюмо согласился Андрей.
Теперь они шли по улице. В микрорайоне царила блаженная утренняя тишина. Воздух был прохладный. На траве и на капотах машин блестели капельки росы.
– Ты должен принести вещь, которую тебе нельзя брать, – объявил Корби. – Не просто чужую вещь, а что-то особенное.
– Например? – уточнил Андрей.
– Не знаю, – Корби пожал плечами. – Но это должно быть посерьезнее, чем любимая чашка твоей мамы. Понимаешь?
– Да, хорошо, – сказал странный мальчик. – А вы все принесете такие вещи?
– Мы уже делали это, – соврал Корби.
Взгляд Ары, оживленный, заинтересованный, перебегал от лица Андрея к лицу Корби и обратно.
– Так не пойдет, – вдруг решил прилипала. – Я хочу гарантию, что это не пустой розыгрыш. Пусть каждый приносит такую вещь.
– Не ты здесь ставишь условия, – накинулся на него Корби.
Андрей усмехнулся.
– Если вы банда, – заметил он, – если вы такие крутые, чего вам стоит принести?
Корби подумал, что попался. Андрей и правда не был дураком.
– Мы принесем, – неожиданно вступил Ара.
Корби даже опешил от такого оборота.
– Ладно, – сказал Андрей. – Когда?
Он был на удивление уверен в себе, будто наконец ступил на родную почву. Корби почти жалел, что не предложил ему Иру в качестве пари, но это было бы так жестоко и грязно, что другая часть его души радовалась началу честной игры.
– Сегодня вечером, – ответил Корби. – В восемь, у старого здания школы.
Он с легким испугом подумал, что сам еще не знает, что за вещь он мог бы принести. С другой стороны, какого черта он должен об этом знать? Может, странный мальчик принесет какую-нибудь ерунду, с которой его сразу и навсегда можно будет прогнать из их компании.
– Идет, – согласился Андрей.
Они дошли до перекрестка, где их пути расходились. Прилипала попрощался и пошел в сторону автобусной остановки. Он жил в другом районе. Корби остался наедине с Арой.
– Ты не подыграл мне, – упрекнул он друга.
– Подожди, – сказала Ара, – а ты это все несерьезно?
– Нет, – опешил Корби. – Я просто хотел отделаться от него.
– Но это же крутая идея, – возмутился черный брат. – Я слушал тебя и думал, какого дьявола мы не сделали так с самого начала. Почему мы с самого начала не стали бандой?
В его глазах блеснули огоньки.
– Я знаю, что принесу, – объявил он. – Это всем понравится.
Корби зло усмехнулся. Странный мальчик Андрей как будто обыгрывал его на ход.
– Ладно, – сказал он. – Может, ты и прав. Хотя по мне это детская игра.
Ему вспомнились обидные слова Иры. Что бы она сказала сейчас, как бы она смеялась над ним. Корби твердо решил, что выкинет ее из головы. Она не первая и не последняя. И все всегда кончается скандалом с оскорблениями.
– Что ты принесешь? – поинтересовался черный брат.
– Увидишь, – обещал Корби.
Он понял, что придется найти что-то по-настоящему серьезное. Иначе он окажется самым большим идиотом на свете.
– Надо предупредить Ника, – заметил Ара.
– Он еще спит, – сказал Корби. – Я позвоню ему через пару часов.
– Договорились, – согласился Ара. Он каверзно улыбался своим мыслям. У него явно был план.
Глава 2
Реванш
Корби пришел домой, когда еще не было восьми. Он надеялся, что сможет тихо проскользнуть в свою комнату, но дед уже встал. Желчный старик спал не больше четырех часов в сутки. В остальное время он пил чай, смотрел телевизор или, как призрак, слонялся по пустынной трехкомнатной квартире.
Дед Корби был отставным полковником КГБ. Он получал роскошную пенсию и занимал восемьдесят метров жилплощади, но все эти блага казались ему лишь прахом былого величия империи. Он был одержим накопительством, прибавлял к своей пенсии деньги за бывшую квартиру родителей внука, которую сдал сразу после их смерти, и все равно частенько жаловался на нищету.
Еще стоя на пороге квартиры, Корби наткнулся на неодобрительный взгляд старика. Тот сидел на табурете в коридоре и в поисках незаполненных кроссвордов перебирал кипу старых газет.
– Пришел, – вместо приветствия буркнул дед.
– Доброе утро, – невинно ответил Корби.
В коридоре горела одна-единственная желтая лампочка. Лысина старика тускло поблескивала в полумраке. Ее обрамляла подкова встопорщенных седых волос. Такие же волосы росли на осуждающе сдвинутых бровях Рябина-старшего и на дряблой груди, которая виднелась из-под по-летнему расстегнутой рубашки.
– Все празднуешь? – продолжал он. – Нечего тут праздновать. Тебе еще учиться и учиться. Поступать в ВУЗ. Готовься вот.
Он грохнул кипу газет на пол, словно это были учебники, которые Корби следовало немедленно прочитать. Подросток остановился. Он не мог пройти в свою комнату – дед перегородил ему путь.
– Я сдал ЕГЭ, – устало ответил Корби. – Теперь другая система. Мне уже не нужно готовиться к ВУЗу.
Они вели этот разговор не в первый раз.
– Портят молодежь, – сказал дед. – Напридумывали всякого. А мне плевать. Хочу, чтобы ты взялся за ум. Учи впрок, коли так.
– Можно я пройду? – спросил Корби.
– Нельзя, – процедил отставной полковник. – Я с тобой говорю.
– Хорошо, – вздохнул Корби. – Давай поговорим.
Он сел на приступочку под вешалкой. Минуту старик сопел, глядя на внука.
– Пил, – угадал он. – Это ничего, что пил. Парень должен пить. Но он должен понимать, с кем пить. Иногда с тем, кто равен тебе, но чаще с тем, кто выше тебя. Вот как надо пить. – Старик перешел на шепот. – Пить с генералом для меня была честь. А с генерал-майором я пил только раз. Но это подняло меня наверх – ты не представляешь, как… Пять лет службы дают меньше, чем такая честь. Все дело в людях. Если ты нравишься им, то поднимаешься вверх.
Старик отстранился от Корби.
– А с кем пьешь ты? – уже громко и презрительно спросил он. – С чуркой да с сыном неудачника.
Корби почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
– Куда тебя приведут эти люди? – спросил Рябин-старший. – В могилу? В тюрьму? Может, и так… Но не наверх. Ты не научишься у них ни чести, ни власти. Понимаешь?
– Я уважаю своих друзей, – ответил Корби. Он говорил тихо и медленно. Ему приходилось предпринимать огромные усилия, чтобы его голос от гнева не сорвался на петушиный юношеский фальцет.
Старик рассмеялся.
– Нашел кого уважать, – сказал он.
Корби знал, что дед делает это специально. Он хочет, чтобы внук сорвался. Он хочет скандала, криков, брани, разбитых вещей. Он будет даже рад, если Корби ударит его. Ведь это выйдет такой восхитительный позор, которым можно будет кормиться много дней. Его можно культивировать, растравлять, растить, из него получится отличная семейная язва.
– Ты так же провоцировал моего отца? – спросил Корби.
– Слабак и собака был твой отец, – выплюнул старик. – Я едва признавал в нем сына.
Лицо Корби дернулось, но он проглотил еще одну обиду.
– Чего тебе от меня надо? – тихо спросил он. – Я хороший мальчик, разве нет? Школу закончил, вот-вот поступлю. Даже согласился на твою долбанную юридическую академию. Чего тебе еще надо?
– Как ты говоришь со старшим в семье? – возмутился дед.
– О, прости, – выдохнул Корби. – Действительно, как я мог оскорбить тебя? Ведь ты так добр ко мне и так мудр.
Отставной полковник не почувствовал издевки.
– То-то же, – сказал он, тыча пальцем внуку в лицо. – Будешь меня слушать – вырастешь большим человеком. Может, генералом.
Он удовлетворенно почесал грудь. Извинения он любил.
– А с девушками у тебя как? – участливо поинтересовался он.
– Нормально, – сказал Корби.
– Ты, случайно, не из этих, не из говномесов? – старик подмигнул. – Да ладно, шучу, шучу.
Он явно подобрел. Но даже это его не остановило.
– Значит, то с одной, то с другой, – подытожил он. – Неужели ты не чувствуешь, молодой человек, каким хрупким и эфемерным является все, что ты делаешь? Ведь женщин у мужчины не должно быть слишком много. – Он снова перешел на шепот. – Не больше двух. Одна должна быть матерью твоих детей, а с другой ты будешь развлекаться.
Тайная премудрость была изречена, и дед снова заговорил громче.
– Или ты хочешь быть этаким вечным мотыльком, который все порхает и порхает, и у которого ничего нет? Но ведь ты состаришься. Тебе захочется иметь рядом женщину и продолжить свой род. Кто тебя поддержит в трудный час, если ты будешь так порхать? Никто. Все эти давалки болеют заразой и сведут тебя в гроб.
Корби снова почувствовал, как кровь приливает к его щекам, но упорно молчал. Он видел перед собой лицо, прошедшее через крушение империи. Он слышал горячечный шепот престарелого маньяка. Эти мясистые губы предлагали ему сделку с тысячью дьяволов.
– Предай своих друзей, – шептали они, – и ты получишь власть.
– Предай самого себя, – шептали они, – и ты станешь уважаемым человеком.
– Предай свой образ жизни и все, что дорого твоему сердцу, и ты получишь обеспеченную жизнь.
Шаг за шагом. Сделка за сделкой. Твои губы станут такими же плотоядными. В жадную щель между ними ты будешь опрокидывать рюмки с водкой и совать мясо. Пройдут годы, и ты станешь полковником. Пройдет вечность, и ты станешь вершителем судеб. У тебя будет личный кабинет и гербовая бумага, на которой ты будешь подписывать смертные приговоры чуркам, неудачникам и собакам, предавшим родину. А в довершение ко всему ты вырастишь сына, маленького монстра с покореженной психикой. Он будет еще страшнее, чем ты.
– Ты убивал людей? – прервал излияния деда Корби.
– Решил проповедовать мне пацифизм на старости лет? – вскинулся старик.
– Нет, – подаваясь вперед, ответил Корби. – Я просто хочу вникнуть во все тонкости пути. Хочу понять, как стать таким, как ты.
– Семнадцать раз, – отчеканил дед. – Два раза – случайно. Рикошет в тире и судороги за рулем. В обоих случаях – оправдан. Остальное до сих пор не рассекретили.
Корби захохотал. Это произошло непроизвольно. Его как будто дернуло изнутри.
– Сколько человек мне надо убить, дедушка, – простонал он, – чтобы ты почувствовал, что наш род снова в чести? Столько же? Или больше? Восемнадцать? Двадцать пять? Сто?
– Малча-а-ать! – закричал старик.
– Ты убивал других, а я чуть не убил себя, – с лихорадочной искренностью сказал Корби. – Думаешь, я не знаю законов жизни? Я знаю их не хуже тебя. Я знаю, какое все хрупкое и чего стоит каждый шаг. Так что пошел ты на хрен.
Старик размахнулся и закатил внуку жесткую пощечину. Зубы Корби щелкнули, он почувствовал, как немеет половина лица, но быстро пришел в себя. Дед невольно освободил ему дорогу, и юноша воспользовался своим шансом, чтобы проскользнуть мимо табуретки.
Он заперся в своей комнате, подошел к письменному столу, трясущимися руками достал из верхнего ящика пару бумажных салфеток и заткнул ими разбитый нос. Потом посмотрел в зеркало. Фигня. Даже синяка не останется.
– Пожалуй, с меня хватит, – прогнусавил Корби.
Он открыл платяной шкаф и начал запихивать в рюкзак нижнее белье. Трусы, носки, шорты, пару футболок. Новая капелька крови повисла у него на верхней губе. Корби пришлось взять третью бумажную салфетку. Он уронил рюкзак и обессилено опустился на кровать.
Полковник Рябин никогда не был приятным человеком, но до сегодняшнего дня он не позволял себе рукоприкладства. Ему были свойственны фортели другого типа. Корби вспомнил, как три года назад старик затащил его на пикник к своим бывшим сослуживцам.
Пожилые кагэбэшники сидели на поляне перед большой генеральской дачей, поглощали тушеную капусту и бывало рассуждали о власти. Корби было пятнадцать лет. Ему первый раз в жизни налили водки. Делать было нечего, общаться не с кем, и он стал тихо напиваться.
Он помнил, как наступили сумерки и среди мужчин началось какое-то движение. Орава собутыльников отправилась за дом. Там было специальное место, где между деревьями натягивали мишень. Пробившие ее пули застревали в двухметровом кирпичном заборе. Корби стоял в толпе датых стариков и чувствовал, как его сознание окончательно заволакивает алкогольный туман. Он очнулся, когда дед сунул ему в руки свой «стечкин». Корби начал отказываться.
– Что ж ты меня позоришь? – напал на него дед.
– Очередью, – потребовали пьяные голоса. – Очередью сложнее.
Корби поставил на стрельбу очередями, прицелился в вырезанный из картона человеческий силуэт и спустил курок. Дистанция была пятнадцать шагов. Мишень разнесло пополам. И тут же из-за нее раздался дикий визг.
На застолье была пара маленьких близнецов – внуки или правнуки владельца дома. Корби бросился к мишени. Он с ужасом думал, что подстрелил одного из мальчиков.
За картонкой оказалась связанная свинья.
– Да что с тобой? – спросил дед. – К ночи ее зажарят.
– Я думал, что попал в человека, – сказал Корби. Холодный пот заливал ему глаза. Юноша вытер лицо рукавом. Он чувствовал, что дрожит изнутри. Вокруг хохотали старые толстые мужики. Им казалось, что они отлично пошутили.