Вчера Петю выписали из больницы; приходили друзья: журналист Андрей и водитель Вадим, отметить его возвращение в строй. Они то и накрыли поляну на съёмной квартире оператора. Вадим ещё пошутил с порога: «Извини, брат, но алычи твоей любимой на прилавке не оказалось! Не сезон».
«Ну, шутники! – Петя усмехнулся, продолжая внутренний монолог. – Нашли над чем стебаться! Что эти обормоты понимают в жизни?! Не было у них такого печального опыта, как у меня.
Пётр нервно передёрнул плечами: «Почти два месяца проваляться в больнице из-за какой-то ничтожной алычовой косточки! Прав был Булгаков, утверждая, что человек не просто смертен, а порой внезапно смертен».
Он решил перекусить, но в хлебнице обнаружил только крошки.
«Вот незадача! – Раздосадовался оператор. Да у меня и денег-то нет, чтобы хлеба купить! А больничный оплатят только после праздничных каникул».
Он стал рыться по карманам и выудил несколько монет. «На хлеб вроде хватает. Надо завтра перехватить у Андрея».
По дороге в магазин Петя размышлял о превратностях холостяцкой жизни. «Вот если б я женился, жить стало бы веселее… Но, тут ответственность, конечно… А ещё ущемление моих прав! Хотя с другой стороны – на кой мне такая занудная свобода? Когда на хлеб приходится наскребать!».
На улице было свежо. Позёмка белой метлой старательно выметала дворы. Дебелые облака разрешались от тяжкого бремени весёлым роем белоснежных, порхающих бабочек. «А ведь каждая из этих снежинок имеет своё лицо, – глубокомысленно отметил Петя. И вдруг вспомнил: сегодня же Рождество Христово! Праздник сбывающихся надежд! А у меня на этот случай, и шампанское припасено…»
Настроение Пети заметно улучшилось. Проходя мимо мусорных баков, он увидел голубей, что с завидным упорством выискивали среди отбросов крупицы живительной энергии для поддержания своей летательной радости.
Ещё он увидел собаку и вспомнил одну притчу: «К голубке, на помойке подходит породистый, вышколенный пёс и начинает лаем поносить её: «Ты, – гавкает он, – грязная омерзительная тварь, копаешься в отбросах! И тебе не стыдно вести такой образ жизни?!». На что голубка кротко отвечает собаке: «Да, я грязная, да, я порочная птица, – в чём и каюсь непрестанно. И ты прости меня великодушно. Да, я ужасно мерзкая. Но зато я умею летать!».
Подходя к универсаму, Петя заметил стоявших неподалёку полицейских. Поведение одного из них показалось ему странным. Знал бы он, как ему в дальнейшем пригодится эта случайная информация!
До него донеслись обрывки фраз:
– … Четыре девятьсот! Представляешь? – возбуждённо жестикулировал сержант. – Почти пять килограммов!
– Как назовёшь-то? – спросил лейтенант.
– Иваном назову…
– Я вот-тоже хотел своего Иваном назвать, но жена настояла на Сергее.
– Петрович, отпусти меня, – взмолился сержант. – Сам ведь понимаешь…
– Ладно, отпущу. Пройдем ещё несколько дворов и отпущу. Сегодня праздник. Бухариков будет предостаточно. Видишь, как водку прут из магазина?
«Вот! У человека сын родился, – вернулся Петя к прежней теме. – У него радость! А ты всё бобылём ходишь… Всё принцессу себе ищешь».
Купив хлеба и вмиг ободрившись, Петя весёлым шагом направился домой. Проходя мимо мусорки, он остановился и снова посмотрел на голубей. Они уже не искали себе пропитания, а сидели понуро, по краям мусорных баков, терпеливо ожидая человечьей милости.
Он разломил буханку и стал крошить хлеб. Шумно слетевшись, голуби жадно, чуть ли не из рук выхватывали крошки – торопились насытиться.
– Какие вы голодные! – Вы точно так же ощущаете голод, как и мы, люди. Все существа одинаково ощущают голод!
Он припомнил ещё один случай, связанный с голубями. Как-то после съёмки в храме он поджидал на улице журналиста Андрея. На площади перед церковью было несметное множество кормящихся голубей. Некий мужичок в синей поношенной куртке щедро разбрасывал пшеничные зёрна, подобно сеятелю.
Спустя некоторое время, он подошёл к оператору и попросил «огонька». Петя протянул ему зажигалку и спросил: «И давно вы… это… голубей кормите?».
Мужчина умоляюще приложил палец к губам. Он будто пытался сохранить хрупкую, одному ему ведомую тайну. Глаза его были небесно чисты, как у несмышленого ребёнка, чуждого всяческих страстей. Он достал из кармана какую-то бумажку и спалил её.
«Блаженный!» – промелькнуло у Пети в голове. Спалил свои исповеданные грехи. Ему инстинктивно захотелось спрятаться за стоящее рядом дерево. Этот лучистый взгляд разбередил в душе Петра клубок покоившихся до времени гадов. Им святость была невыносима. Она их пожирала!
Блаженный, оценив перемену в его настроении, улыбнулся. Он уловил в лице Пети нечто заслуживающее доверия.
– Я начал кормить голубей, – просто начал он, – когда узнал, что неизлечимо болен. У меня был рак желудка в последней стадии… многочисленные метастазы. Доктор сказал, что жить мне осталось не более трёх месяцев. Я узнал об этом случайно, из разговора жены с дочерью. Знаете, когда слышишь такое о других, – то это одно… но, когда узнаёшь такое вот о себе – жизнь меняется кардинальным образом.
После такой новости я больше не мог оставаться в комнате – давили стены и потолок. Я решил выйти на свежий воздух, а, заодно покормить голубей. Не знаю, что это мне вдруг взбрело в голову – покормить птиц.
Я стоял на пустыре перед своим домом и скармливал им хлеб. Это отвлекало меня от мрачных мыслей. В окне квартиры я заметил знакомый силуэт жены. Мне показалось, что она плачет. Наверное, она думала, что я сошёл с ума.
Незнакомец помолчал, напитываясь изумлением. Потом продолжил:
– Ночью, я впервые обошёлся без обезболивающих средств – спал спокойно. А наутро у меня даже аппетит прорезался. Так начался удивительный процесс моего выздоровления. С утра я кормил голубей (причём в любую погоду), а вечером беседовал с Богом – молился. Я стремился выращивать в себе радость, как это делают некоторые садоводы, что выращивают розы.