– Межгалактическое информационное поле …
– Ноосфера …
– Не исключено, если такое есть. Но кто-то или что-то познакомило меня с некоторыми правилами и ограничениями, которые я должен неукоснительно выполнять. Там был запрет на приближение к своему двойнику. Там был запрет – не запрет для меня, а запрет принципиального характера – на наблюдение за нашим будущим в нашем измерении. О будущем я могу узнавать только в самых общих чертах по принципиальным вопросам. Как я понял, принципиальным для общества, а не для меня самого.
– Количество правил весьма значительно, но доступными для меня они становятся только при практическом обращении к каким-то конкретным … обстоятельствам или процессам.
– Пока я попробовал перемещался назад всего на сутки, и это перемещение само по себе не занимает времени. Может быть, пока из-за малости дистанции. Сложная система управления временем, система координат и многое другое …
– А энергетические затраты?
– Пока неясно. Но для двойника потребовались значительные усилия …
– А информационный обмен с объектами в других временных условиях?
– Пока не проверял. Думаешь, похоже на Николу Тесла?
– Почему бы и нет?
– Твои прогнозы по поводу сокращения штатов и финансирования – оттуда?
– Да. И общая информация о других существенных изменениях в нашей жизни в нашем измерении.
– Ты можешь возвращаться в то состояние, в котором лежал в медсанчасти?
– Да. И углублять свою информацию о своих возможностях.
– Меня очень интересует, почему молчит Олег. Мальчик, ты почему такой тихий?
– Потому, что мне очень жаль дядю Толю. И тетю Тоню тоже. И они это понимают, и мама понимает. И вы тоже поймете …
– Правила поведения в другом измерении, в путешествиях во времени … Очень похоже на Бредбери, помните? Одна бабочка, погибшая во время путешествия в прошлое, кардинально поменяла будущее … А каково наказание за невыполнение правил?
– Неясно. Хотя я для себя чувствую, что кто-то – или что-то – выбирая меня учитывали какие-то особенности моего характера.
– Толя, а что там, в другом измерении? Как там?
– Это не тот свет, не царство мертвых?
– А информационное поле умерших тебе недоступно?
– А в прошлом ты можешь появиться среди людей, наяву?
– И каковы при этом будут условия общения? Контакты с тамошними жителями?
– Я бы и сам не прочь узнать обо всем этом побольше …
– Интересно, но ведь это – энергия … А если померить?
– Или, что важнее, индикатор на наличие границы с другим измерением, на наличие … фантома в этом измерении … Нет?
– Да, Толя. И это очень важно, очень интересно и скорее всего не так просто.
– Займемся?
– Толя, мы сейчас вряд ли что-нибудь путное спросим – уж очень все необычно. Надо будет еще собираться … Но что ты хотел, для чего нас собрал?
– Ну, Полина! Зачем собрал …
– Нет, вопрос поставлен правильно. Именно – какую цель я поставил. Целей несколько. Первое – поделиться с вами, с моими самыми близкими и посвященными друзьями. Второе – поставить в известность людей, причастных к этим вещам, с которыми обязательно необходимо делиться информацией, и взаимно.
– Третье. – раздалось из-под стола, – Оказывать всемерную помощь дяде Толе в его нелегкой судьбе. Во всем без исключения.
– Правильно, мальчик. И все это абсолютно секретно, иначе …
– Иначе дяде Толе грозит много всяких неприятностей.
– И, пожалуй, четвертое, но далеко не последнее … Мне понадобиться ваша помощь для того, чтобы разобраться с моими новыми возможностями и обсуждать их практическое приложение …
Они еще долго сидели, потягивая коньяк и кофе. Потом все уходили поодиночке, как с конспиративной встречи – жали руки, обнимались и уходили.
Последним остались Свиридов, Тоня и Виктор Скворцов.
– Хорошо сказал Мальчик – жаль тебя. За что тебе такая ноша? Можешь на меня рассчитывать, и на Виолу тоже. Не возражаешь? Я ей всего рассказывать не буду, но она – человек умный и надежный. Будь! Давай, целуй жену. Тонечка – я тебя люблю. Любая помощь в любой момент …
– Пойдем, милый? Ты очень устал … Идем, я устрою тебе такой массаж, что ты будешь спать как младенец …
Я ХОЧУ РАССКАЗАТЬ ТЕБЕ
– Что ты меня вытащил в лес на ночь глядя?
– Подышать захотелось … Да и на руках ты у меня теперь так редко сидишь … И поговорить…
– Так хорошо … Только ты ручками–то … не очень, а то я ничего понять не смогу!
– Как ты хорошо пахнешь …
– А ты такой вкусный …
– Я хочу рассказать тебе, – через некоторое время сказал Свиридов, – О результатах некоторых моих экспериментов.
– Почему мне одной?
– Ты – самый близкий мне человек. А результаты пока промежуточные. Тебе знать лучше все так, как оно есть на самом деле. Итоги – потом, на Малом Совнаркоме …
– Первое касается границ того другого измерения, в которое я попадаю. Назовем наше обычное измерение, в котором мы существуем, реальным, а другое, параллельное – виртуальным. Чтобы не запутаться. Кстати, у меня впечатление, что виртуальное измерение у меня персональное, только для меня предназначенное. Или их несколько. Никого там не видел, и оно совершенно пустое …
– Но оно имеет границу с реальным измерением, и свойства этой границы оказались довольно интересными. Во-первых, эта граница непроницаема с внешней стороны – со стороны реальности. Но не для света – я все вокруг вижу. Это свойство управляемо. И чтобы слышать, что снаружи делается, мне нужно дать определенную команду …
– Далее. С внешней стороны внутрь ничего попасть не может, даже пуля – проверял, а вот изнутри … Пуля наружу изнутри проходит, но без звука выстрела, даже глушитель не требуется. Могу высунуть руку, и тогда взятое в руку можно перенести из реального измерения в виртуальное. Пробовал бумаги, книги, портфели, рюкзаки. Очень крупные предметы не пробовал. Предмет, изъятый из реальности, через виртуальность можно перенести в реальность другую.
– Как это?
– В ту реальность, в которой находится мое физическое тело, где я. А вот оставить в виртуальности, видимо, нельзя – предмет там существует столько времени, сколько я нахожусь там, а потом куда-то исчезает. Куда – пока неизвестно …
– Все это проверено на соприкосновении реальности и виртуальности в реальном времени. При перемещении во времени возможно будет не так. Может быть нельзя будет изымать оттуда предметы. Да и стрелять туда тоже нельзя – нельзя вмешиваться в ту реальность …
– А в будущее действительно нельзя перемещаться?
– Да, это под запретом. Возможно, временно, но …
– Но чьим запретом?
– Кабы знать! Может со временем станет понятнее, а пока …
– Но из виртуальности ты можешь переходить в реальность? Как тогда?
– Могу. Но тут еще очень много непонятного, я еще даже не разбирался. Помнишь моего двойника на совещании?
– И ты можешь даже взаимодействовать сам с собой?!
– Да, ты же видела нас двоих тогда на совещании. Я видел своего двойника, и видел всех – и себя тоже – глазами двойника. Мы оба могли действовать независимо. Но это делать трудно и я толком еще не умею всем этим управлять …
– Но есть что-то самое главное, что ты узнал? Самое важное в применении, что ли …
– Есть. И самое странное, интересное, загадочное, невероятное – называй как хочешь …
– Не пугай!
– Сам боюсь! Я могу существовать там, в виртуальности в двух видах – в форме физической, то есть человека, который из виртуальности может перелезть в реальность …
– Как ты сделал тогда, да?
– Да. И в форме бестелесной …
Тоня даже отстранилась.
– Это как это!?
– А вот так – вроде я есть, но не видно. Все можно делать, а ничего не видно. Причем предметы, которые у меня в руках, тоже невидимы – но это пока не точно. И в форме бестелесной я чувствую себя точно так же, как и в форме телесной, только рук своих не вижу – представляешь?
– Бр-р! Страсть какая! А переходить из одной формы в другую?..
Они еще долго сидели на лавочке – сидел на лавочке Свиридов, а Тоня сидела у него на коленях, прижавшись к мужу и положив голову ему на плечо и укрытая полой его куртки…
ПРЕДШЕСТВЕННИКИ
– Мне надо слетать в «Солнечный», – сказал за ужином Свиридов. – На пару дней, поэтому с собой я никого не возьму. Поскучайте тут без меня.
– Зачем ты летишь? – спросила Тоня, когда все улеглись спать.
– Я хочу попробовать разобраться с причиной того, первого взрыва установки, когда погибли очень … хорошие люди. Взять пробы грунта для анализа.
– Будешь перемещаться в прошлое?
– Возможно. Хотя я побаиваюсь этого, и сам не знаю почему. Увидеть там тех людей …
– Ты знал их?
– Нет, я туда прилетал уже после этого.
– Будь осторожен … для нас. Мы без тебя не сможем жить …
– Тонечка, милая, не плачь! Я буду осторожен и осмотрителен, я постоянно думаю о вас и люблю вас …
На аэродроме Свиридова встречали Шабалдин и его секретарша Галина.
С обоими Свиридов обнялся, а Галина не удержалась и поцеловала его.
– Рад вас видеть, ребята! Даже не думал, что этот так … так приятно!
По тому, как козыряли встречные, Свиридов понял – его здесь не забыли.
Навстречу ему в приемной поднялась Маргарита Эдуардовна, обняла его и даже прослезилась.
В кабинете было прибрано, и в их с Тоней и Гришей жилище – тоже.
И кормила его та же добродушная Архиповна, которая тоже прослезилась, рассказывая о сыне, который уже вырос …
Свиридов поужинал в обществе Шабалдина и Галины – официально о его прилете сведений не было, а слухи, что его видели, распространялись не столь быстро. Поэтому объятия обрушились на него на следующее утро, и только после обеда он попросил Галину достать ему несколько пластиковых баночек с плотно закрывающимися крышками и детский совочек.
– Я собираюсь взять пробы грунта с места первой взорвавшейся установки, – ответил он на немой вопрос Галины. – И произвести анализы этого грунта.
– Там все заметено снегом …
Свиридов промолчал.
– Командир! Я могу помочь вам?
– Не надо, Галочка, это может быть опасно.
– Думаю, не опаснее, чем работать с вами … Прошу прощения.
– Объясни.
– Я так привыкла работать с вами, так … привязалась, что места себе не находила первое время. Так и рвалась на работу, а вас уже не было …
ЧТО Я УЗНАЛ ТАМ
Шабалдин проводил Свиридова к месту, где когда-то находилась лаборатория.
Круглая поляна, по краям которой стояли остовы деревьев без ветвей и кое-где болтались обрывки ограждавшей ленты. И след лисицы, свернувшей и обошедшей поляну.
– Как бы здорово поговорить с этой лисицей. И Сандал в Москве …
– Ты думаешь, что животные что-то чувствуют?
– Наверняка. Ты подготовил мне все документы по взрыву? Пошли, я читать буду.
Ночью на двери комнаты Свиридова появилась картонка «Прошу не беспокоить».
А Свиридов в коконе виртуальной реальности уже наблюдал за работой установки – приборы были другие, но он сразу понял, что производилась настройка излучателя и просто прогон режимов.
«Как бы мне замедлить время» подумал Свиридов и все движения сотрудников на установке стали замедляться. «Стоп. Вот так достаточно» вновь подумал Свиридов.
Все движения стали плавными, но теперь он не слышал слов.
Видимо, начальник установки давал какие-то команды, потому что женщина за пультом записывала что-то в тетрадь, а на пульте переключали тумблеры, поворачивали верньеры.
«Жаль, что приборы другие и не понять, что же они меряют» подумал Свиридов.
Тут что-то вызвало озабоченность начальника и он повернулся и позвал наладчика из соседнего помещения. Свиридов знал весь состав бригады, и мог легко ориентироваться.
Наладчик открыл металлическую створку и полез внутрь, к излучателю. Он почти целиком скрылся внутри. Там засверкали вспышки.
«Вспышки очень короткие» сориентировался Свиридов. «С учетом замедления времени совсем короткие, но мощные».
И тут … Из соседней комнаты вышел наладчик и направился к открытой створке шкафа излучателя. Свиридов не сразу понял, что это – дубликат того наладчика, что копается в шкафу, но начальник установки, видимо, это понял. Он пытался что-то крикнуть, вытянул руку. Но наладчик – тот, второй, видимо его не понял, или понял наоборот, что мол скорее, – и протянул руку, чтобы отодвинуть того, что почти полностью скрылся внутри шкафа.
И между протянутой рукой и телом того, скрытого наладчика, начало возникать свечение – чем меньше оставалось до соприкосновения, тем светлее становилось свечение.
Первым отреагировал на это начальник установки – он повернулся к женщине с тетрадкой, обхватил ее и повалил на пол, прикрывая своим телом.
Закрывая глаза Свиридов мысленно приказал «Вспышку пропустить!». На мгновение он потерял всякую ориентировку, и ощутил только, что кругом потемнело. Он открыл глаза.
Глубокая воронка освещалась только горящими ветвями стоящих вокруг деревьев, а в воронке ничего не было – ни следов установки, ни останков людей, ничего. И судя по цвету почвы вокруг стенки воронки были холодными.
Свиридов опустился на дно воронки – ему даже не пришлось ничего приказывать, высунул руку через границу виртуальности, коснулся почвы. Она действительно была чуть-чуть теплой.
Свиридов быстро совком наполнил принесенные емкости, отбирая пробы с разных мест дна воронки и ее стенок, и старался уловить хоть какие-нибудь признаки излучения.
Но все кругом было тихо, если не считать потрескивания горящих веток деревьев.
И вдруг он что-то почувствовал, какое-то внешнее воздействие. Это воздействие было настолько необъяснимы и мощным, что он счел за благо сразу перенестись к себе в комнату.
Выставляя банки с пробами на стол Свиридов протянул руку, взял диктофон и включил его.
ПРОБЫ
Утром пробы уже анализировали в лаборатории, пленку с диктофона слушал Шабалдин, а Свиридов на своем рабочем столе раскладывал фотографии всех членов бригады, работавшей на той установке. Большинство фотографий было из личных дел – невыразительные и маленькие. А он несколько часов назад видел некоторых из них живыми …
Весь день в кабинете Свиридова провели Иванищева и Умаров. Сперва Иванищева отчитывалась о проделанной работе и о тех направлениях, которые по ее мнению вырисовываются в дальнейшем, а затем вместе с Умаровым и Свиридовым обсуждали это.
Во второй половине дня пришел начальник аналитической службы и положил на стол Свиридову результаты анализов. Руки у начальника вздрагивали, он пытался что-то сказать, но Свиридов остановил его.
– Я все понял. А почему вы так взволнованы?
– Материал проб позволяет оценить время, прошедшее между взрывом и анализом пробы. Это время …
Начальник стал беззвучно открывать рот и помогать себе руками.
– Это время исчисляется несколькими минутами и меняется со временем проведения анализов…
– Успокойтесь, ничего страшного, – и Свиридову пришлось чуть-чуть вмешаться в психику взволнованного аналитика. – Вы посидите, отдышитесь. Галя, еще чайку нам, пожалуйста.
А вечером, собираясь на аэродром, Свиридов испытал нечеловеческую усталость. Он сказал об этом Умарову по дороге на аэродром.
– А ты думал, что все эти путешествия достаются даром? Надо понаблюдать за твоим состоянием и придумать систему восстановления. Пока поспишь в самолете, а дома я за тебя возьмусь …
ВЕРОЧКА РОДИЛАСЬ
Гриша выводил гулять Улю каждый день, хотя иногда это был вечер.
Но каждый день они медленно, под руку прогуливались либо по дорожкам города, либо уходили в лес.
Живот у Ули стал совсем большой, ей уже было тяжело носить его, но прогулки по свежем воздухе не прекращались.
А вечером, когда она снимала бандаж, Гриша разговаривал с дочкой, и она узнавала его и радовалась, толкая его в положенные на живот Ули руки.
Уля хорошо переносила беременность. Она ела много фруктов, занималась всеми упражнениями, которые ей рекомендовал врач. Все было так хорошо, что иногда даже становилось тревожно. В родильном отделении больницы она уже познакомилась с врачом, который будет принимать у нее роды, пообщалась с медперсоналом.