Архиепископ Амвросий (Ермаков), Священник Михаил Легеев
Введение в аскетику
© Издательство Санкт-Петербургской Православной Духовной Академии, 2017
* * *
Тема 1. Предмет аскетики – аскеза
Аскетика – учебная дисциплина, которая изучает аскезу.
Само слово «аскеза» имеет греческое происхождение; оно имеет корни, уходящие в античную древность и происходит от глагола «άσκέω» (askeo), который переводится как «искусно, или опытно, возделывать», «упражняться». Таким образом, слово «аскеза» (греч. «ασκησις», (askisis)) с дохристианской древности имело буквальное значение «упражнение», «искусная обработка», «созидание в опыте».
В античной Греции аскетами называли, прежде всего, атлетов, то есть спортсменов, трудящихся над украшением своего тела, однако в принципе данный термин мог употребляться и более широко. Так, в философии стоиков понятие аскезы приобретает нравственный характер – оно начинает пониматься как упражнение в искусстве добродетели. Таким образом, хотя в языческом мире понятие аскезы не имело ещё того глубокого духовного смысла, который позднее приобрело в христианстве, тем не менее уже тогда закладывается основной смысл этого понятия, который остаётся актуальным и для нас: аскеза есть созидательный труд человека над самим собой.
Именно это древнегреческое слово «аскеза» впоследствии было взято и использовано Церковью для обозначения того духовного опыта, совершаемого с усилием, который необходим для каждого члена Церкви в его отношениях с Богом. В церковном значении этого слова аскеза обозначает уже не просто созидательный труд, совершаемый человеком над собой, но труд, совершаемый во имя Христово и по Его образу; так в Церкви Христовой понятие аскезы было переосмыслено и доведено до совершенства, как и многое другое наследие языческого мира.
Сегодня чаще всего слово «аскет» можно услышать в отношении человека, совершающего христианские подвиги самоограничения, плоды которых становятся очевидны для окружающих. Аскетами называют обычно монахов, отшельников, людей, ведущих суровый образ жизни, всецело пронизанный самоограничением и постоянным трудом. И тем не менее, путь аскезы есть путь всякого члена Церкви, он универсален, и нет такого человека, для которого аскеза не была бы необходимым условием его жизни и отношений с Богом.
Можно провести некоторую аналогию. Каждый христианин призван к святости и действительно имеет некоторые начатки святости в реальном опыте своей христианской жизни, но при этом лишь некоторых своих членов Церковь именует святыми – так мы называем людей, не просто вставших на путь совершенства, но и достигших конца этого пути, достигших полноты самоотдачи себя Богу. В каком-то смысле то же самое можно сказать и об аскезе: для каждого христианина она должна быть внутренним стержнем его христианской жизни, но лишь для некоторых путь самоотречения и духовного делания заполняет всю внутреннюю жизнь без остатка.
Формы аскезы могут быть разными, она может быть незаметна для окружающих, совершаться втайне и в тех жизненных условиях, в которых конкретный человек призван исполнять своё христианское служение. Но независимо от этого, каждый человек, встав на путь созидания себя как христианина, подлинного Человека во Христе, должен стремиться к предельной самоотдаче своих сил. Преподобный Макарий Египетский говорит о том, что человеку невозможно спастись, если он не отдаёт всех своих сил Богу в той духовной мере, которая ему доступна в данный конкретный момент его жизни; именно в предельной самоотдаче, согласно прп. Макарию, состоит совершенство жизни человека.
Независимо от конкретных форм аскезы, аскетическое созидание человеком самого себя по образу Христову неотделимо от служения Богу и людям. Цель жизни каждого христианина – через труд над самим собой способствовать созиданию жизни всех людей в Боге. И наоборот, труд, совершаемый ради другого человека, таинственным образом исправляет и направляет к Богу самого трудящегося.
Священное Писание о смысле аскезы:
«Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7:13-14).
«Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12).
«Подвизайтесь войти сквозь тесные врата» (Лк. 13:24).
«Подвизаюсь[1] всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми» (Деян. 24:16).
«Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы – нетленного. И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным» (1 Кор. 9:24-27).
«Упражняй себя в благочестии, ибо телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей» (1 Тим. 4:7-8).
Святые отцы о смысле аскезы:
«Члены наши… суть храмы Божий… Сих-то храмов строители и настоятели – мы; послужим же Тому, Кому уже мы принадлежим» (Киприан Карфагенский, свщмч. Об одежде девственниц).
Когда станешь камнетёсом своего собственного сердца… тогда приблизился ты к цели» (Григорий Нисский, сет. О жизни Моисея Законодателя. Гл. 315).
«Славно духовное подвижничество, но много у него противников. Кто хочет быть совершен в нем, тот не должен быть работен ни чему худому. Кто рабствует чему-либо худому тот далеко отстоит от предела совершенства». (Антоний Великий, прп. Наставления св. отца нашего Антония Великого о жизни во Христе, извлеченные из слова его в жизнеописании св. Афанасия, из его 20 посланий и 20 слов. П. 44).
«Обратимся к себе самим… и как изваяние иссечём богослова во всей красоте»; «Путь один относительно к добродетели: потому что и она одна, хотя и делится на многие виды. Тесен же он по причине трудов, и потому что для многих непроходим, а именно для великого числа противников, для всех, которые идут путём порока» (Григорий Богослов, сет. Первое слово о богословии).
«Так как обретаемое [сокровище] является великим, то великими должны быть и труды для стяжания его, предпринимаемые не на показ людям, а для угождения Господу, ведущему тайное… Великие состязания требуют и великих трудов» (Григорий Нисский, сет. О цели жизни по Богу. VI; 1Х:5).
Бог «установил, [чтобы в духовном преуспеянии] были труд, борение и ристалище, добровольно избираемые человеком и [преодолеваемые им] со многим терпением… Так управила Божия благодать, чтобы каждый приобретал себе духовное возрастание посредством собственной воли и хотения, а также путём труда и борения» (Макарий Египетский, прп. Великое послание. 11:5).
«Те, которые тщательно исследуют христианство, прежде всего стараются познать совершенную волю Божию; для исполнения заповедей Господних они, с верою и упованием на [блаженную] цель, прилагают [много] усердия, трудов и усилий, подвизаясь великим борением; они надеются достичь и обрести [вожделенное] упокоение… Они, подвизаясь всячески, непрестанно состязаясь на ристалище благих нравов и всегда утруждаясь в добродетелях, совсем не считают себя преуспевшими в чём-либо [великом], поскольку не достигли ещё достославной меры» (Макарий Египетский, прп. Великое послание. ХШ:2,4).
«Где подвиги, там и награды; где войны, там и почести; где борьба, там и венец» (Иоанн Златоуст, сет. О терпении, кончине этого века и Втором пришествии).
«По всему пространству Писания ублажаются одни идущие узким путем, вступившим же на путь широкий и пространный везде предсказывается горе. Оставим же путь широкий, ведущий в пагубу, и вступим на узкий, чтобы, потрудившись немного здесь, царствовать в бесконечные веки. Потрудимся, всегда имея пред очами Грядущего судить живых и мертвых и непрестанно содержа в памяти вечную жизнь, нескончаемое Царство, ликостояние с Ангелами, пребывание со Христом» (Ефрем Сирин, прп. Добротолюбие: Узкий и пространный путь).
«Требуя от нас святости, Господь требует от нас только должного, как от тварей, созданных по образу и подобию Божию; ибо душа человеческая одарена величайшими дарами Божиими и способностью ко всякой добродетели, к живой вере, к пламенной и самоотверженной любви, к делам милосердия, к непоколебимому терпению, ради правды и ради любви к Богу и ближнему, к чистоте и святости» (Иоанн Кронштадтский, св. Начала веры. Гл. 5. I. Борьба с грехом).
Задание 1. Найдите в предлагаемом для чтения тексте ответы на следующие вопросы:
1. Что такое аскеза?
2. В чём состоит совершенство духовного пути человека?
3. Какое имеют значение для аскезы личные отношения между человеком, Богом и другими людьми?
4. Почему люди уклоняются от пути аскезы?
5. Какие аналогии можно привести аскетическому деланию?
6. Что вы понимаете под самоотречением?
7. Что означает слово «подвижник»?
8. В чем заключается праведность?
9. Чего ждет Господь от своих последователей?
10. Почему необходимо преодолевать себя? Приведите примеры.
11. Необходима ли дисциплина в жизни современных людей? Приведите примеры, подтверждающие вашу точку зрения.
12. Для кого предназначен путь аскезы?
13. Кого называли аскетами в дохристианские времена?
14. Как переводится на русский язык греческое слово «ασκησις» (аскеза)?
15. Можно ли назвать аскетом всякого христианина?
Задание 2. Напишите небольшое эссе на тему: «Каким мне видится путь аскезы в моей жизни?».
Приложение: Митрополит Антоний Сурожский. Ученичество[2]
Слово «аскетизм» происходит от греческого глагола άσκέω, который означает «упражняться». Он может означать упражнение бегуна. Апостол Павел в одном месте своего послания дает этот образ: христианин должен стремиться к совершенству так же, как бегун устремляется к своей цели (1 Кор. 9:24). Обычно слово «аскетизм» наводит на мысль о крайне жестокой жизни и дисциплине. И часто, слишком часто это слово связывается для нас с образами из жизни ранних святых, пустынножителей, образами невероятных, невообразимых достижений выдержки и силы воли людей, которые жили в пустыне в крайних лишениях, проводили все ночи в бдениях, целые дни в молитвах и т. д. В результате для большинства христиан понятие аскетизма связано с этими образами, как будто великие подвижники прошлого совершали эти физические подвиги ради того, чтобы показать, как мало они нуждаются в земном для того, чтобы жить.
Как мне кажется, причина здесь та, что невозможно каким-то образом доказать, передать это чувство укорененности в Боге, показать, что они жили словом Божиим, а не от земли черпали свое бытие. Показать, что их жизнь, насколько это возможно в тварном мире, приближаясь к жизни первых насельников рая, Адама и Евы, живших благодаря совершенной приобщенности Богу и невинности – пусть зачаточной, пусть еще в становлении, – которая должна была развиться, перерасти в зрелость и святость.
Поэтому жизнеписатели выбирали определенную точку зрения и, вместо того чтобы попытаться показать, насколько глубоко было общение подвижников с Богом, показывали, как мало те зависели от земли. Если вместо описаний подвигов святых почитать их собственные писания, мы видим, что их подвижничество не было просто стремлением выйти за пределы законов природы, какими мы их знаем в мире, отпадшем от Бога. Этот мир должен существовать не только творческим словом Божиим, которое держит наш мир, но собственным усилием – усилием, которое никогда не приведет весь мир или отдельную человеческую личность к полноте жизни, тем более к бессмертию, но может подвести человека к доступному ему познанию Бога, общению с Ним.
Так что аскетизм не заключается в первую очередь в необычайных, невообразимых достижениях мужества, выдержки и воли. Он состоит в тренировке, строгой тренировке, постоянном усилии стремиться к Богу. Вспомните снова слово апостола Павла о том, что нам не следует проходить свое поприще лениво (Еф. 5:15-16). Мы должны следовать своим путем, как тот, кто стремиться к победе. Вспомните и то место, где апостол говорит, что подвиг – не пустые жесты, не гимнастическое упражнение, у подвига есть цель, он устремлен к победе (1 Кор. 9:25-27).
В этом смысле аскетизм – опыт, который принадлежит всем, но не ограничен христианством или религиозной областью вообще. Любое дело в жизни предполагает обучение, усилие, постоянство и подвижническую установку, такую установку, которая ограничивает нашу свободу действий, или мыслей, или чувств, чтобы мы вырастали в меру своего призвания. Хирург должен подчиниться строгой дисциплине, чтобы быть в состоянии оперировать собранно и успешно. Художник должен не только пройти обучение, но и быть в состоянии выразить в камне или на холсте, или в прозе или в стихах, или в музыке то, что больше его самого. Невеликий интерес представляет художник, которому нечего выразить кроме: «Полюбуйтесь, вот мой автопортрет в цвете, в линиях или в звуках». Так что мы должны понимать, что аскетизм в этом смысле – понятие универсальное и что, когда мы говорим о христианском аскетизме, мы говорим о расположении мысли, расположении сердца, целенаправленности, чувстве ответственности за свое призвание, которые ведомы всем людям. Это не обязательно подразумевает определенный путь к достижению цели, но всегда предполагает какой-то путь.
Святой Серафим в одной из своих бесед с Мотовиловым сказал, что каждый человек должен распорядиться своими дарованиями так, как они приносят ему наибольшую пользу, «прибыток». Одному способствует приближению к Богу милостыня, другому – пост, еще кому-то – молитва, он приводит различные примеры. Каждый из нас должен посмотреть, что ему лучше всего делать, чтобы стать ближе к Богу, и кроме того, бороться с тем, что стоит между ним и Богом.
Так что аскетизм невозможно определить в общем и целом, его можно представить во всем многообразии, многогранности. И каждый, кто называет себя учеником Христа, святой или грешник, должен выбрать свой частный путь или определенные духовные, душевные и телесные упражнения, которые дадут ему вырасти в опытность, а она, в свою очередь, позволит идти дальше к Богу. Потому что недостаточно знать цель, недостаточно даже знать путь. Надо не только знать, куда ты идешь и как туда можно попасть. Надо стремиться, желать достичь цели. Без этого, если не приложить к деланию все сердце – и, повторюсь, это относится не только к приобщенности Богу, но ко всему в жизни, – мы никогда не достигнем цели. Просто силой воли, решимостью исполнить что-то, без сердечного желания мы не сможем дойти до цели.
И тут мы подошли к чему-то очень важному. В начале я говорил о строгой жизни и дисциплине. Когда мы в наше время говорим о дисциплине, мы сразу думаем в плане механически исполняемых правил, которым учат (может быть, уже не учат, но мое поколение учили) в школе, или в молодежных организациях, или в армии, или на некоторых жизненных путях, где требуется иметь дисциплинированное поведение. Но это не все, что подразумевает дисциплина. Дисциплина – это состояние ученика, discipulus, не состояние рядового, вытянувшегося в струнку перед капралом. Состояние рядового солдата – это состояние подчиненности. Здесь же предлагается высшая свобода, но свобода, укорененная в верности и ответственности.
Но для этого надо сначала иметь учителя. Я не говорю о духовном наставнике, выбранном среди людей. Господь сказал, что Он – единственный наш Господь, единственный Учитель, единственный Наставник (Ин. 13:13). И если мы хотим научиться дисциплине, как ее понимает христианская Церковь, мы должны в первую очередь поставить себе очень серьезно, трезво и ответственно основной вопрос: выбрал ли я Христа своим Господином, своим Учителем, своим Наставником? Не только потому что Евангелие или Церковь последующих столетий предлагает мне мировоззрение, которое представляется наиболее убедительным. Христианство – это отношения, взаимосвязь с Живым Богом на Его условиях и жизнь, соответствующая такой связи. Это не мировоззрение, это образ жизни. И начинается это с бедственного состояния потерянной овцы, через наш акт веры и отдачи Богу, через наше обращение к Нему как к нашему Спасителю и Наставнику, и ведет к тому, что через Крещение, через Покаяние, через возрождение благодатью Божией мы становимся детьми Царства Божия.