12
По силам ей старение отсрочить.
И хочет тетенька до ужаса упрочить
Стабильность облика, красивого когда-то.
Признаюсь, что про женщин слышал я:
Когда в пятнадцать некрасива – бог судья,
Но если в тридцать – так сама и виновата.
13
Лавров налил себе бокал вина
И стал смотреть, как мажется жена.
Девчонки в кухне стол сервировали.
Жена Лаврова в зеркало глядит
И, как бы, между прочим, говорит:
– Ну, как сходил? Чего тебе сказали?
14
– Сказали, что стихи сейчас не в моде.
Век прозы наступил, и даже вроде
Сам Пушкин не читается уже.
– А что же в моде? Что теперь читают?
– Доценко. Детективы почитают. -
Жена Лаврова в желтом неглиже,
15
Держа в руках софистер и расческу,
Чтоб сделать к ужину шикарную прическу,
Вздохнула, левым плечиком пожала
И мужу, чтоб ответить что-нибудь,
А вовсе не затем, чтоб вникнуть в суть,
С улыбкой непонятною сказала:
16
– Тогда и ты возьмись за детективы.
Иначе не увидишь перспективы. -
Сергей Андреич глянул на жену,
Поморщился: мол, боже, с кем тут спорить,
И, чтоб финал дискуссии ускорить,
Решил свалить на классиков вину:
17
– Все смотрят не на труд, а на портреты.
Какой ужасный вред – авторитеты!
Об этом говорил еще Толстой.
Когда нет имени, шедевр теряет цену!
А без цены не выпустят на сцену.
От этого у нас кругом застой.
18
И более всего – в литературе…-
Жена Лаврова спорить о культуре
Желала даже меньше, чем стареть.
И, слушая ворчание супруга,
Его многострадальная подруга
Вдруг начала тихонько что-то петь.
19
Лавров затих и горько ухмыльнулся.
Поднялся, молча в комнату вернулся.
Допил вино, опять к столу присел,
Взял с полки пятый том Хемингуэя
И стал читать, мечтать уже не смея
О лаврах призрачных. Над ним в углу висел
20
Портрет Рембо – счастливого мальчишки,
В семнадцать лет добившегося книжки
И похвалы всемирного Парижа.
А он, – пристыжен собственной женой! -
Еще не напечатал ни одной,
Ни званий не добился, ни престижа.
Глава девятая
1
"Да что жена? Она не понимает
Меня совсем. Стихов моих не знает,
Да и не ценит. Вот где скрытый враг.
Как часто женщины мужьям не помогают
И ими не живут. Потом пеняют,
Что жизнь у них не ладится никак.
2
Ведь кто мужчину может ввысь поднять?
Жена его, что любит, словно мать,
Готовая на подвиг ради мужа.
А кто мужчину может в ад спустить?
Опять жена, – которой лень любить,
Которой, видимо, хороший муж не нужен". -
3
Так думал наш Лавров, когда вошла
Тихонько Ольга: – Дядя, я нашла
Сегодня днем на полке, между книг,
Один ваш стих. Он очень превосходен… -
Лавров взглянул: – Ах, этот. Нет, не годен. -
Хотел забрать, но Ольга в тот же миг
4
Листочек отстранила: – Если вам
Не нужен, подарите мне. Стихам
Я отведу отдельное местечко
В своем секретном дневнике. – "Зачем?" -
– Пусть лучше у меня хранится, чем
Пылится между книг. Еще словечко
5
Хотела я сказать вам о стихах…
Конечно, мнение мое для вас – не ах
Какое важное… – "Да нет же, говори,
Я буду рад твое услышать мнение…" -
И Ольга дядю привела в смущение
Своею похвалой. Минуты три
6
Он слушал молча, чуть ли не краснея,
Но, в то же время, возразить не смея.
Как лесть сильна! Как любим мы ее!
И все-таки Лавров набрался духу,
Стал возражать. Но как приятны слуху
Слова племянницы! И так они вдвоем
7
Беседовали о строптивой музе,
Об этой прежеланнейшей обузе
Для всех поэтов. Тут Лавров взглянул
В тот угол, где висел Рембо портрет
И грустно улыбнулся: – Вот поэт!
А я… – И он слегка рукой махнул.
8
– Куда уходит молодость лихая? -
Сказал Сергей Андреевич, вздыхая. -
Стареет тело – это ли беда,
Когда душа… душа – все та же птица,
Что в синь мечты, под небеса стремится.
Душа, поверь мне, вечно молода!
9
Чем мы старей, чем тело непослушней,
Тем верим в небылицы простодушней,
И тем сильнее ждем любви, тепла.
И тем нежней и безответней любим,
И, походя, уж женщин мы не губим,
И меньше на земле свершаем зла.
10
– Но вы еще совсем не так и стары.
– Мне тридцать пять! Дождусь ли божьей кары
Я к тридцати семи, не знаю сам,
Но в тридцать три меня не распинали.
И в тридцать семь, я думаю, едва ли
Меня узнают. Вот где будет срам!
11
Поэты без признания хиреют,
И к тридцати годам уже стареют.
А мне давно не тридцать – тридцать пять!
Но я по-прежнему бесславен и безвестен,
Вот в чем трагедия. Смотри, с тобой я честен.
Мне поздно все сначала начинать…
12
– Нет, нет, Сергей Андреич, вы не правы. -
Она ему в ответ. – Я знаю, нравы
В литературе слишком уж круты.
Пробиться трудно. Все же постараться
Необходимо. Вам нельзя сдаваться.
Вам надо бы в Москву… – "Мечты, мечты.
13
Ведь я и здесь-то никому не нужен.
Какое там – в Москву!.." – "Остынет ужин!!" -
Услышали они. К столу звала
Жена Лаврова. Оля встрепенулась,
Как будто испугавшись, и коснулась
Его руки, и взгляд свой отвела,
14
Вся покраснев. Случаен или нет
Был этот жест, увы, для нас – секрет.
Но он, однако же, сумел смутить обоих.
Тут Оленька нашлась: – Отложим лиру.
Идемте ужинать. Нельзя нам тетю Иру
Заставить ждать. – Вдруг, темные обои
15
Лаврову показались чуть светлей,
Мир – чуть прекрасней, жизнь – чуть веселей.
Неужто все лишь от прикосновения?
Он улыбнулся и послушно встал…
Читатель, помнишь, Пушкин описал
Прекраснейшие чудные мгновения?
16
Вся наша жизнь из них и состоит,
И ими, словно бисером, пестрит,
Как счастлив тот, кто может их заметить.
И легкий взгляд, и чей-то нежный жест…
Но мы свой быт несем, как тяжкий крест.
А почему? Кто может мне ответить?
17
Ведь жизнь – прекрасна! В чем ее винить?
Не нравится, так можно и не жить.
Но если жить – давайте веселиться!
Отпущен нам не столь уж долгий срок,
И, кто его, смеясь, прожить не смог,
Вини себя, тут не на кого злиться…
18
Так вышли к ужину из комнаты они
И в этот вечер больше уж одни
На всякий случай поостерегались
Остаться, чтоб друг другу не сказать
Опасных слов, способных показать
Их чувства. И взглянуть уже боялись
19
В глаза друг другу, чтобы не прочесть
Чего-нибудь такого. Все же честь
Семьи у нас еще на первом месте.
Но, с этих пор иначе стал смотреть
Лавров на Ольгу. Майский вечер сеть
Свою захлопнул. И уже без лести
20
Он видел в ней и ум, и красоту,
И каждую знакомую черту
Ее считал каким-то колдовством.
И даже то, что выглядит подростком,
Его сильней влекло. В наряде броском
Она ему казалась божеством.
Глава десятая
1
Признаться, мне б не стоило труда
Унять огонь в груди, и навсегда.
Я потому так заявляю смело,
Что сам почти утратил страсти пыл:
Давно свое отпел и отлюбил,
Но мой герой – совсем другое дело!
2
Итак, поэт влюблен. Не мудрено,
Он к этому итогу шел давно.
И лишь одно тревожило Лаврова:
Как быть с родством? Ведь, как тут ни крути,
А линию жены не обойти -
Ему племянницей считалась Кистенева.
3
И это знали все: весь дом, весь двор.
Лавров стал тих и скрытен, словно вор,
На ком горела шапка. Вот наука! -
Суметь скрывать к племяннице любовь
От всех и от нее самой. И вновь
Гореть любовью. Ведь какая мука
4
Всегда быть рядом, каждый день встречать,
Любить всем сердцем, всей душой желать
И не позволить лишнего словечка!
Какая боль! Но оба влюблены.
Я думаю, тут нет ничьей вины.
Душа – огонь, а тело наше – свечка,
5
Которая с годами оплывает
Что парафин, и тает, тает, тает.
Как, помните, Тарковский написал.
И вот Лавров, чтоб прекратить мучение,
Подумав день другой, принял решение,
Собрался и уехал на вокзал.
6
Там сделал предварительный заказ,
Взяв до Москвы билет. На этот раз
Нацелив на московские журналы:
Вдруг, – богу в уши Олины слова?
Но до отъезда он решил сперва
Письмо отправить другу. Для начала,
7
Чтоб было, где в Москве заночевать:
Возможно, он задержится, как знать,
В столице погостить всегда приятно.
Глядишь, и страсти отойдет накал.
Билет он на восьмое заказал,
Но лишь – туда, не заказав – обратно.
8
Валерка с ним тогда и задружил.
Не потому совсем, что рядом жил,
И вовсе даже не из-за шабашек,
А оттого, что мог через него
Встречать он и кумира своего.
Был Пилин тих, послушен, как барашек.
9
До остановки провожал Лаврова,
Там расставались, а наутро снова
Встречались, чтобы вскоре разойтись.
Лавров не часто пользовал машину,
(Из экономии: уж больно жрет бензину)
Когда и без нее мог обойтись.
10
Дни полетели. Стали вечерами
Они встречаться, будто бы стихами
Лаврова занимаясь. Впрочем, сам
Лавров уж точно ими занимался.
Ну а Валерка больше отвлекался
На Олю. Но, конечно, и стихам
11
Он уделял положенное время,
Перепечатывал – не тяжко это бремя,
Когда в награду мог он получить
Те самые чудесные мгновения.
К тому же он, с Лаврова одобрения,
Машинописи Олю стал учить.
12
Понравилась затея эта всем.
Лаврову – было выгодно затем,
Чтоб не платить Валерке за работу:
Ведь Ольга с дяди денег не возьмет.
А Кистеневой выгоду поймет,
Наверно, каждый – проявить заботу
13
О дяде, чтоб ее он полюбил.
Ну а Валерка счастлив тем уж был,
Что чаще Ольгу будет видеть он.
И вот уже Лавров заметил вскоре
Во взгляде, жесте, даже в разговоре,
Что наш Валерка, кажется, влюблен
14
В его племянницу. Казалось бы, и славно.
Ведь сам-то он хотел того подавно.
Но, странно, – мой Лавров стал ревновать
И лишь сильней влюблялся с каждым днем.
Инстинкт мужчины просыпался в нем.
Соперничать хотелось, воевать.
15
Лавров мертвел, когда она смеялась,
Когда, шутя, Валерке улыбалась.
О боже! Он бы Пилина убил!
Но внешне был приветлив и спокоен,
Как дипломат или дозорный воин,
Что за врагом украдкою следил.
16
Наверное, Лавров к себе был строг:
Никак позволить лишнего не мог.
Подумаешь, – пофлиртовать с девчонкой.
Кого сегодня этим удивишь?
А он сидел, надувшись, словно мышь,
И слушал, как дочурки в песне звонкой
17
Соревновались силой голосов.
И размышлял о Пилине: "Каков!..
Повсюду лезут эти оборванцы!"
Ну а потом, вдобавок ко всему,
Сказала Оля вечером ему,
Что Пилин пригласил ее на танцы.
18
Умом Лавров, конечно, понимал,
Что он женат, что Оле бы не дал
Он ничего, что их любовь не вечна.
Но вот душой и телом он – желал!
Уж мысленно Ирине изменял,
Себе признавшись в том чистосердечно:
19
"Измена. Но жена ведь – не держава.
Для честности учил нас Окуджава:
Не обещайте, братцы, юным девам
Любови вечной. Что ж тогда жена?
Какой любови требует она?
И короли – неверны королевам!"
20
Сергей Андреич все-таки решил
Быть честным. И на танцы разрешил
Идти с Валеркой: вдруг у них, как знать,
Чего и выйдет. Сам в Москву собрался,
Но вот о дне отъезда не сказался,
Чтоб Оля не помчалась провожать.
Глава одиннадцатая
1
Что ж, оторвем листки календаря,
Чтоб не топтаться нам на месте зря:
Вот пятое июня, вот шестое,
Седьмое… Стоп! Восьмое! В этот день -
И танцы, и отъезд – и свет, и тень.
Возможно, совпадение простое,
2
Но этот день я должен описать.
Не весь, конечно. Может быть, начать
Мне с вечера? Сам день прошел обычно
И вовсе не запомнился ничем.
Поэтому и тратиться зачем?
Так значит – с вечера, согласны? И отлично.
3
Июньский вечер был хорош и тих.
Ему я посвящаю этот стих.
Впервые Пилин с Ольгою на пару
На танцы едут вместе, как друзья.
В тот вечер ездил в ДКЖ и я
С приятелями. Там мы дали жару!
4
Весь зал битком. Повсюду визг да смех.
Нужна подружка? Тут вас ждет успех.
На танцах познакомиться – пустяк:
Здесь "герлы" с десяти до тридцати,
Кому под вечер некуда пойти.
Здесь редко все обходится без драк.
5
Вон скачет рыженькая – чем не хороша?
А вот блондинка – светлая душа, -
Четырнадцать, не больше, – но под слоем
Косметики, ей восемнадцать дашь.
И все навеселе! А вот и наш
Валерка, оглушенный общим воем.
6
На танцах Пилин мой – не частый гость.
Его теперь одолевала злость,
Что слишком редки медленные танцы
И Оля не танцует их совсем;
Что тесно: не хватает места всем;
Что в музыке все больше иностранцы…
7
Вы не были на танцах в ДКЖ?
Хотя, сегодня там не то уже,
Что было раньше. Но народ все тот же.
Века не изменяют молодежь.
Напрасно думаете вы, что это ложь.
Я докажу элементарно. Вот же,
8
Для доказательства и повод есть.
Судить о молодых, – какая честь,
Когда и сам еще не стар годами…
Меняются лишь времена да нравы,
Обычаи, да моды, да державы…
Но молодые – нет. Взгляните сами.
9
Тинэйджеры сегодняшнего дня -
Как век назад. Себя пупами мня,
За неудачников своих, считая, предков,
Домашние хазары-печенеги,
Они живут, как предлагал Карнеги,
В отсеке дня, не более. Не редко
10
Срываясь из семейного болота,
Где ничего им делать не охота,
И пропадают днями напролет
В своих тусовках, где их может ждать
Одна забота: чем себя занять.
И оккупировав весь лестничный пролет
11
В подъезде дома, сидя на ступеньках,
Как куры на шестках, в серьгах и феньках,
В табачном дыме с "планом" пополам,
Они болтают обо всем на свете,
Еще не взрослые, но далеко не дети,
Все думают, что выше пап и мам;
12
Мечтают, как бы им достичь всего,
Не делая при этом ничего.
Они уверены, что их спасет всегда
От насморка – Efferalgan Upsa,
От трудных мыслей – глупая попса,
От жажды – pepsi или газ-вода,
13
От одиночества – веселый круг друзей.
Им скучно чинно посещать музей,
За знанием ходить в библиотеку.
Не лучше ли собраться вечерком
Да поболтать о том, о сем с дружком
Или сходить в ДК на дискотеку.
14
Я думаю, тут нет ничьей вины,
Что молодые так приземлены.
Когда ж еще им петь и веселиться?
Всему свой срок. Придет и к ним черед,
Когда судьба за жабры их возьмет.
Что ж, се ля ви. На это глупо злиться.
15
Мы молоды! Поэтому пока
Проводим вечера свои в ДК
Да в барах, да в тусовках беззаботно.
А срок придет – состаримся и мы,
И будем всем вокруг раздражены,
И поругаем молодежь охотно…
16
Тем вечером под рэп, металл и рок
Мы просто веселились, кто как мог.
У молодости есть на это право.
Как не скакать, когда в ушах звучит
То Юры Шевчука последний хит,
То Джексон, то Валерия, то "Браво".
17
Но Кистенева вдруг натанцевалась
И засветло еще засобиралась
Уже домой. Валерка с ней. Его-то
Обрадовало это. Он хотел
Быть с ней вдвоем. И даже, как умел,
Смешил ее, травил ей анекдоты.
18
А Оля, будто чувствуя беду,
Домой спешила. Пусть еще звезду
Не видно было на вечернем небе
И бледная луна едва взошла,
И полоса заката не прошла,
Действительность преобразуя в небыль,
19
Окрашивая розовым весь мир.
Но Пилин счастлив был: его кумир
Шел рядом! И Валерка, словно шут,
Старался Кистеневу рассмешить,
Ее сомненья смехом удушить.
Да все пытался удлинить маршрут,
20
Чтобы не скоро к дому подойти.
В кафешку заглянули по пути.
И вскоре настроенье Кистеневой
Приподнялось. Тут Пилин ей опять
Назначил встречу. Оля завтра дать
Решила свой ответ о встрече новой.
Глава двенадцатая
1
Когда они гуляли, наш Лавров
Уже к столице мчался. Он готов
Теперь бежать от своего подъезда.
Но я хочу немного рассказать
О том, какие чувства испытать
Ему пришлось в тот вечер до отъезда.
2
Для этого вернемся чуть назад.
Вот наш Лавров на кухне, он не рад,
Что Ольга с Пилиным на танцы укатили.
Ну что же тут поделать? Выбирай:
Люби или любить другому дай!
Здесь третье неуместно. Или – или.
3
Сергей Андреич и желал любить,
Да долг ему велел с семьею быть.
Лавров хоть и считался ловеласом,
Но, тут – племянница! К тому же, он не знал,
Взаимен ли его любви накал:
Посмешищем еще не стать бы часом.
4
Лавров грустил: "О, боже, как тут быть?
Любить, в конце концов, иль не любить?
А вдруг Валерку Оля полюбила?"
Он в руки взял позавчерашний "Труд",
И попытался почитать. Но тут
Его внезапно муза посетила.
5
Умчавшись в комнату, он в кресло сел,
Взгляд бросил в угол, где Рембо висел,
Открыл тетрадку, авторучку взял
И стал писать, черкать и вновь писать,
И, по привычке, черный ус кусать.
И, наконец, он вот что написал:
6
"Не видя журавля, я, как жар-птицу,
Так много лет удерживал синицу
В своих руках. И вывел с ней птенцов.
И думал я, что счастлив в жизни краткой,
Синице отдаваясь без остатка…
Но вдруг с небес услышал странный зов.
7
Он звал меня, маня неудержимо.
Я голову поднял, не в силах мимо
Пройти. И взгляда отвести не мог.
Там, в небе, проплывала журавлица!