Пастырь должен идти в жизнь, изучать светскую мысль, светские идеалы, снисходить до настроения пасомых, идти за ними «по распутиям жизни», входить «в круг их понятий» и «оттуда собирать их на Христову пажить». Эта заповедь дана была Апостолам Спасителем; пастырям эфесским – апостолом Павлом. Для пастырского влияния на светскую жизнь нужны, кроме знания этой жизни, пастырское учительство, молитва и пример[9].
Позднее архиепископ Антоний (Храповицкий) в статье «Основные начала православного пастырства» проводит мысль, что предметом Пастырского богословия служит определение законов усвоения пастырской настроенности, ее развития и воздействия на жизнь прихода. Подкрепление на подвиг всецелого посвящения себя Богу и спасения ближних дается в Таинстве Священства. В нем пастырь получает утончение способности переживать скорби и радости пасомых сострадательною, чревоболеющею о них любовью. Пастырское богословие как раз и изучает свойства пастырского духа и способы наилучшей передачи пасомым духовного богатства[10].
В статье «Из чтений по Пастырскому богословию» епископ Антоний доказывает ту идею, что «пастырское влияние основывается на таинственном общении» пастыря с паствой, через передачу последней своего настроения. Отдающий себя пасомым пастырь отождествляет себя с ними до существенного единства, подобного единству Бога Отца с Сыном (см.: Ин. 17, 11, 21–22)[11].
Говоря о пастырском призвании, архиепископ Антоний субъективными признаками его считает желание священства, любовь к пастырству и внутренний голос Божий, а объективными – пастырскую подготовленность[12]. Русскому характеру свойственны недовольство собой и искание нравственного обновления. Подчинение этих стремлений пастырскому руководству развивает важные пастырские качества: «сострадание греховной немощи людей, скорбь о грешных людях и пламенеющее желание о приближении их и себя к Богу». Подготавливают к пастырству чтение слова Божия, святых Отцов, изящной литературы, особенно сочинений Ф.М. Достоевского, вместе с личным наблюдением жизни. Кандидату священства вместе с тем необходима выработка чистоты душевной, проникновение благочестием, молитва и борьба с замкнутостью[13].
Главный недостаток поименованных работ архиепископа Антония – некоторая отрывочность, незаконченность разработки пасторологических вопросов, недостаток классической ясности речи и формулировок. Впрочем, речи его весьма интересные, жизненные и глубокие, хотя и неясно кристаллизуют конечные выводы из авторских предпосылок.
Нравственно-практическая Пасторология в России за XIX в.
В 1840–1841 гг. A.C. Стурдза издал в двух томах «Письма о должностях священного сана» (Одесса, 1840–1841). Это – зрелый плод зрелых лет. Материал переписки разделен на семь книг.
Первая: здесь последовательно излагается история приготовления к священству и пастырству одного молодого человека, переписывавшегося со старцем. Святую волю Божию на свое служение в пастырском звании Александр (так звали молодого человека) узнает из слова Божия, из молитвы и из слов жизненных происшествий. Слово Божие то проникает в его душу, как меч, то навевает на нее умиление, сокрушение и радость. Молитва располагает его отвергнуться от себя и взять крест свой. События жизни предохраняют его от увлечений и пороков. Все это предвестия будущего призвания к пастырству.
Вторая: вот уже этот молодой человек – пресвитер отец Александр. Старец пишет ему в напоминание о правилах предстоящей деятельности его. Он должен оказывать почтение к старшему себя по летам. Храм, куда он был назначен, под влиянием теплой и искренней молитвы его неизмеримо расширялся и украшался осязательным присутствием Самого Бога на престоле алтаря. В переписке отец Александр описывает своему старцу первые шаги своего проповедничества и приходские столкновения. Старец успокаивает дух своего питомца: только советует ему при совершении Таинств быть нерассеянным, внятно читать и петь, а в храме поддерживать порядок и тишину.
Третья: исповедальная практика отца Александра, по мысли старца, должна приспособляться к разрядам кающихся: беспечным лицам, колеблющимся и впадшим в отчаяние. Дальнейшие книги A.C. Стурдзы излагают пасторологические положения в такой последовательности: четвертая книга содержит указания о проповеди слова Божия, пятая – о законоучительстве, шeстая – об обращении с людьми, седьмая – о знании благовестника, или миссионера.
Эпистолярная форма изложения придает труду A.C. Стурдзы чрезвычайную увлекательность и жизненность. Здесь каждый оборот речи есть сама жизнь, движение, искреннее чувство и любовь к человечеству. Чтение пастырских писем разливает в душе читателей мягкий, ласкающий свет веры и надежды на Бога. Изящный слог, жизненное употребление текстов, обилие психологических наблюдений делают письма интересными и теперь. Недостаток их – отсутствие логической системы в изложении. Повторения, сбивчивость и неосновательность некоторых суждений, ригоризм и малодушие пастырское в отношении исправления грешников.
«Памятная книжка для священника, или Размышления о священнических обязанностях» (М., 1860) приписывается перу архиепископа Костромского и Галицкого Платона (Фивейского). На самом деле он перевел лишь, с некоторыми переделками, сочинение католических <армяно-католических. – Ред.> монахов (мхитаристов) под заглавием «Memoriale vitae sacerdotalis, seu Summi Pastoris Iesu Christi piissima mónita ad Ecclesiae Suae pastores aliosque sacerdotes («Напоминание, касающееся священнической жизни, или Сладчайшие увещания Верховного Пастыря, Иисуса Христа, пастырям Его Церкви и другим священникам»)» (2-е изд.: Vindobonae, 1857).
Здесь автор патетически, как оратор, проповедует на 340 страницах, деленных на 63 главы, учение о важности и трудности пастырства. Встречаются главы несколько странные: «О стенаниях священника во аде, о Небесной славе, о ежедневном служении Литургии», «О благоговении к Пресвятой Богородице», что к пастырству органически не относится. Есть совет в разбираемой нами книге, чтобы ежемесячно один день посвящался им <пастырем – Ред.> на приготовление к смерти. Для этого рекомендуется пастырю заключаться в уединенную комнату, размышлять о смерти, ощутительно испытывать совесть и рассматривать могущее тревожить в час смерти.
К сожалению, «Памятная книжка…» неизвестна питомцам духовной школы. Католическая окраска, не совсем изглаженная здесь переводчиком, ждет своего дальнейшего исправления.
«Напоминание священнику об обязанностях его при совершении Таинства Покаяния» (Кострома; М., 1859–1861. Ч. 1–2) принадлежит архиепископу Костромскому и Галицкому Платону (Фивейскому). Труд этот выдержал уже три издания (3-е изд.: М., 1896. Ч. 1–2) и акт Исповеди рассматривает не только пасторологически, но и с точки зрения догматической, литургической и канонической. Живой и легкий язык, множество житейских примеров из опыта делают книгу архиепископа Платона ценным пособием для пастырей.
В 1862 г. священник М.С. Боголюбский издал сочинение под заглавием «Православный священник при постели больных и умирающих» (М., 1862) и делится здесь с пастырями своим опытом напутствия пасомых.
Уменьшенный список содержания писем A.C. Стурдзы в 1860 г. дал священник Н.Г. Богословский, издав свой труд под заглавием «Взгляд с практической стороны на жизнь священника. Письма отца к сыну» (СПб., 1860). Автор берет личность священника как обыкновенного человека, хотя в первой части книги находит нужным указать также высоту, важность и трудность служения пастыря. Из предпосылок делается вывод о необходимости для пастыря безупречной душевной чистоты, поста и борьбы со страстями и пороками прихожан.
Во второй части книги говорится о выборе священником прихода, жены, о домашней жизни священника, об его наружности, одежде, о поведении в храме, отношениях к причту, требоисправлениях и о помощи бедным. Это – простые правила достойного образа действий среди новой обстановки. Пробелом книжки является отсутствие указаний, касающихся отношения пастыря к духовным и гражданским властям. Неверна мысль Богословского о прекращении непосильной борьбы со злом в прихожанах. Ценны его мысли о режиме пастырской жизни дома и поведении в храме.
В 1874 г. протоиерей Е. Попов издал «Письма по Православно-пастырскому богословию» (1-е изд.: Пермь, 1874; 2-е изд., испр. и доп.: Пермь, 1877. Ч. 1–4). Он искусственно придал своим мыслям эпистолярную форму изложения и, опустив теоретическую часть, прямо переходит к практической стороне пастырского служения. У протоиерея Е. Попова явное подражание A.C. Стурдзе в распределении материала по семи отделам. Мысли его текут в следующем порядке: разобрав соображения против пастырского служения, он говорит о пастырском проповедании слова Божия во всех видах, о внебогослужебных собеседованиях и затруднениях пастыря-проповедника на практике (1-й и 2-й отделы). Следующими предметами его рассуждений являются законоучительство в школах, устройство церковных библиотек и письмоводства, совершение богослужений и треб, воспитание духа благоговения в самом пастыре и, наконец, духовничество. От действий в храме и школе протоиерей Е. Попов переходит к описанию посещений пастырем прихожан. Здесь он ярко изображает пастыря участвующим в горе и радости семейств, приготовляющим к Таинствам отдельных пасомых и следящим за ними. Заканчивает свою книгу автор речью о примерном поведении пастыря в храме, приходе и дома (в отношениях к жене и детям и в своем кабинете).
В общем эта книга весьма полезная и интересная для пастырей.
Ниже ее по ценности стоит труд священника А. Недельского «Братский совет новорукоположенному в сельский приход священнику: Опыт "Практического руководства для пастырей"» (Киев, 1883). Здесь нет ни прагматической, ни логической системы, много вульгаризмов в речи, но немало ценных пастырских наставлений.
Взгляд на пастырство как на мученичество нашел для себя специальное развитие в книге игумена Тихона (Ципляковского): «Святое, высокое служение иерея Божия (мирянина и монаха) – добровольное мученичество» (М., 1894)[14]. Подобное воззрение на пастырство есть евангельское воззрение. Господь, умерший за спасение людей на Кресте, заповедал и пастырям души свои полагать за овец (ср.: Ин. 10, 11). Сочинение игумена Тихона состоит из предисловия, девяти глав и заключения. Главные, интереснейшие положения, раскрываемые автором, можно представить в следующем порядке. Пастырское настроение слагается из двух элементов: сознания высоты священства и личного недостоинства. Отсюда для него неизбежно непрерывное подвижничество. В слове Божием и творениях святых Отцов легко отыскать места о мученичестве пастырей.
Самые имена, прилагаемые в Писании к пастырям: иерей Божий (ср.: Евр. 7, 1), служитель Слова (ср.: Лк. 1, 2), Ангел Божий (ср.: Гал. 4, 14), – показывают необходимость подвига для носителей таких высоких имен. Свои мысли автор подтверждает выборками соответствующих мест из творений святителя Тихона Задонского, блаженных Иеронима и Августина, святителя Иоанна Златоуста, преподобного Исаака Сирина и из трудов епископа <святителя. – Ред.> Феофана Затворника. Главной обязанностью пастырей игумен Тихон считает словесное учительство.
В сущности, книга о пастырском мученичестве представляет сборник мест библейских и святоотеческих, умело сгруппированных и искусно выбранных и подтверждаемых сильными примерами. Успех пастырского делания, согласно этим свидетельствам, является следствием благодатной жизни самого пастыря. И священство не есть ремесло, а добровольное пожизненное мученичество.
Превосходные мысли о христианском пастырстве можно еще находить в сочинении отца <праведного. – Ред.> Иоанна Кронштадтского: «Моя жизнь во Христе» (1-е изд.: М., 1891). Отец Иоанн в поименованном дневнике описывает свою борьбу со грехом и благодатные утешения свыше. В пасторологическом отношении дневник кронштадтского пастыря чрезвычайно ценен.
Основы пастырства как богоустановленного института
В русской пасторологической литературе существуют, как показало обследование работ по нашей науке, два течения: «протестантское» и «католическое».
Первое отмежевывает в свою область вопросы о сущности христианства, Царстве Божием и земной жизни Господа Спасителя. Ввиду малого опыта специально пастырской настроенности «протестантское» течение делает сомнительным право Пастырского богословия на научную самостоятельность.
«Католический» тип пасторологической системы подробно перечисляет и описывает пастырские свойства и обязанности и носит характер формальный и схоластический. Конечно, схоластика не ложь, а лишь нежизненная отвлеченность. Поэтому в пастырских системах богословия с католической окраской обязанности пастыря не связаны в одно целое, в одно живое настроение. И опыты подобного богословствования слишком общи и малопрактичны.
На нормальный путь исследования ставят науку Пастырского богословия святоотеческие трактаты о пастырстве. Выдающиеся из них: шесть слов святителя Иоанна Златоуста «О священстве», толкования его же на послания апостола Павла, преимущественно на послания к Коринфянам и пастырские; третье слово <так называемое «О бегстве». – Ред.> святителя Григория Богослова; «Слово к пастырю» преподобного Иоанна Лествичника. Из западных святых Отцов нельзя не упомянуть следующих пасторологов: святителя Григория Двоеслова с его «Правилом пастырским», святителя Амвросия Медиоланского, автора книги «Об обязанностях священнослужителей», и блаженного Иеронима Стридонского, написавшего <книгу. – Ред.> «О жизни клириков». Можно находить материал по нашей науке также у преподобного Симеона Нового Богослова, у русских святителей Димитрия Ростовского, Тихона Задонского и других.
Все святоотеческие творения рисуют цельный образ пастыря с его самосознанием, переживаниями и освещением видов его служения. С этой точки зрения и должна строиться наука Пастырского богословия, соображаясь не с одними идеальными мотивами, но и с современным состоянием пастыря. Она имеет задачей показать и идеал пастырства, и путь достижения его. Было бы схоластичным обязанности и свойства пастыря рассматривать в отношении к Богу, ближним и себе. Цельные переживания пастырской личности неделимы по рубрикам и ведут последователя к неизбежным повторениям, натяжкам. Естественнее держаться предметного метода в рассмотрении пастырского служения со стороны духовной жизни пастыря и вопроса о том, каков должен быть пастырь.
Предмет науки пасторологической совершенно самостоятелен. Это особый институт пастырства в Церкви, имеющий особые полномочия, задачи и собственную психику.
Как сложная жизнь неизбежно разветвляется на частные виды, так и глубокое отношение ученых к вопросам знания дифференцирует науки даже в области какой-либо обширной отрасли знания, вроде медицины.
Подобным образом сама общественная жизнь, в силу простого разделения труда, выделила из себя специальный класс руководителей религиозной общественной жизни. Самый факт существования названного класса людей дает ему <классу. – Ред.> право быть специальным предметом науки.