– Тсс… Петрович!..
– Чего Петрович? – Девушка тоже перешла на шепот и скользнула взглядом по залу.
Кот обнаружился в центре помещения, на большом круглом столе. Рыжий «столбик» прядал ушами и пристально следил за хаотичными перемещениями какой-то тени у нас над головой. А вот это уже напрягает! Кого он опять там высмотрел? Я бы и внимания не обратил, если бы не дискомфорт: охальник-котяра никогда не упускал случая поучаствовать в моих интимных забавах, советчик хренов. А сейчас вдруг такое пренебрежение…
– Кто там? – вместо ответа поинтересовался я, кивком указав на потолок.
– Не обращай внимания, это наверняка афалина, – отмахнулась Галя. – Их тут довольно много, постоянно вокруг модуля крутятся. Одна особенно любопытная, мы ее Варькой зовем.
– Петрович на них странно реагирует, – пояснил я. – Сегодня уже второй раз. На острове даже жрать отказался.
– Может, они ему просто нравятся… Блин! Опыт!
– Побежали, чего тормозишь! Петрович, не отставай!
Уговаривать напарника мне сегодня уже порядком надоело, поэтому я ограничился стандартным мысленным «за мной» и поспешил за Галей, которая успела нырнуть в один из радиальных коридоров. Быстро догнав девушку, я взял ее за руку – еще отстану, и плутай потом. Проход вскоре вывел нас в опоясывавшую модуль галерею с прозрачными стенами, плавно перетекавшими в такой же потолок, и я застыл, пораженный открывшейся панорамой морского дна. Галя недовольно потянула меня дальше:
– Пошли, еще насмотришься. Да и нет тут ничего интересного, типичный прибрежный биоценоз.
А еще меня сухарем называет! Никакой романтики…
Я нехотя поплелся за девушкой, цепляя взглядом все новые и новые детали: нагромождения заросших водорослями валунов, редкие песчаные пятачки, россыпи мелких окатышей, неторопливо курсирующие тут и там косяки пестрых рыбешек… А днем тут, наверное, еще красивее!
По дну стремительно пробежала тень характерных очертаний, и прямо перед нами к галерее спустилась афалина. Я сбился с шага, но Галя и сама остановилась – видимо, любопытство победило – и завороженно уставилась на гостью, дыша чуть ли не через раз.
– Ты чего? – прошептал я, опасаясь спугнуть гостью.
– Первый раз так близко ее вижу, – чуть слышно отозвалась девушка, не сводя глаз с застывшего напротив нас существа. – Это Варька. Она любит здесь играть, но подплывает не ко всем. Только к тем, к кому уже привыкла.
– Поздравляю!.. Тебя, похоже, окончательно в коллектив приняли, – хмыкнул я, не повышая голоса. – Ты глянь, красотка какая!
Почему афалину назвали Варькой, я уточнять не стал, да и насчет пола не сомневался – кому, как не биологам, в таких вещах разбираться? В принципе гостья ничем не отличалась от тех «дельфинов», что давеча рассматривал Петрович: грациозное существо около метра длиной, с черной спиной и белым брюхом, разве что над носом, как раз на выступающей вперед горбинке, красовалось неровное серое пятно неизвестного происхождения. Глаза афалины, подернутые поволокой, ожгли меня любопытным взглядом. Мне на секунду почудилось, что в них мелькнул разум, но я отогнал бредовую мысль. Такое чудо за полуторавековую историю колонии непременно бы обнаружилось.
За спиной у нас прошуршали по полу кошачьи лапы – их милость Петрович соизволили явиться. Я собрался было шикнуть на напарника – не дай бог спугнет! – но тот и сам прекрасно осознавал ответственность момента. Остановившись буквально в паре шагов – своих, естественно – от прозрачной стены, он присел на задние лапы и потянулся носом к сверхпрочному пластику – поза номер пять из типового наставления по коммуникациям, стандартный ритуал знакомства. К моему огромному удивлению, афалина легким движением плавников переместилась метра на полтора вниз и застыла напротив любопытной кошачьей морды. Петрович прилип носом к стенке, от усердия поджав правую переднюю лапу и трепеща усами-вибриссами. Псевдодельфин снаружи повторил жест моего напарника, чем привел Галю в полуобморочное состояние. Я еле успел предостерегающе сжать ее ладонь, и она сдержала удивленное аханье, не отводя восхищенного взгляда от разделенных пластиком представителей двух таких разных миров. Я осторожно активировал инфор, запустив видеофиксацию – пораженная зрелищем Галя не обратила на это внимания, – и мысленно потянулся к напарнику, намереваясь попросить того немного сместиться: ракурс получился не самый удачный.
В ту же секунду на меня обрушился хаотичный поток образов-эмоций: радость, удивление, огорчение от непонимания и всепоглощающее любопытство на чувственном уровне сопровождались немного размытыми видами подводных красот и разнообразных наземных пейзажей, разбавленных шизофренической смесью тех и других. Абстрактные деревья в толще воды, тянущиеся вверх причудливые водоросли в потоках сгустившегося воздуха, существа самых фантастических форм – все это мелькало перед моим внутренним взором со скоростью и беспорядочностью калейдоскопа. Я машинально «отпустил» разум напарника, и видение прервалось, осталась лишь звенящая тишина в ушах и легкая дурнота. Охренеть! Что это было?!
Ответ напрашивался сам собой, но был слишком невероятен, чтобы принять его на веру. Не обращая внимания на испуганный Галин лепет, я вновь попытался «почувствовать» напарника. Совершенно аналогичный результат заставил меня отшатнуться и опереться на глухую стену галереи. Предательская слабость в ногах мешала логически мыслить, да и разум отказывался воспринимать открывшийся факт: Петрович и афалина… разговаривали?! Ну да, по-другому и не назовешь. Налицо осмысленный обмен информацией, правда, судя по некоторым эмоциям, пока что не очень удачный – собеседникам не хватало понятной обоим базы, они даже визуально зацепиться не могли. Мой напарник под водой никогда не был – он истово, до глубины своей кошачьей души, ненавидел эту субстанцию. Афалина, понятное дело, тоже по островам не гуляла. А подсказать некому – Петрович так увлекся, что «забил» весь диапазон мысленной речи. Меня всего лишь отголосками ментального обмена приложило, и то мало не показалось. К тому же я лишний раз убедился, что после общения с искином Первых моя связь с питомцем усилилась. И одним из побочных эффектов этого усиления было расстройство «фильтров», столь докучающее мне в последнее время.
Я почти минуту переваривал случившееся, потом ошеломленно выдохнул и обратил наконец внимание на почти потерявшую терпение Галю:
– Радость моя, держись за что-нибудь.
– Зачем?! – прервалась та на полуслове.
– Ты только не смейся. И не обзывай меня сумасшедшим.
– Да говори уже!
– Петрович РАЗГОВАРИВАЕТ с афалиной.
– Что?! – Девушка на мгновение лишилась дара речи, потом опомнилась и затараторила: – Как?! Ты уверен?! Но… это же невозможно!
Я в ответ лишь покачал головой – ошибка исключена.
– Денисов, признавайся, ты надо мной издеваешься?
– И в мыслях не было. Я тебе еще раз говорю: они общаются. Телепатически.
– Но… как?!
– Мыс-лен-но!!! – разозлившись, умудрился я рявкнуть шепотом.
Галя закусила губу и уставилась на виновников торжества. Петрович отлип от стены и теперь привычно изображал столбик, выписывая кренделя хвостом и ушами одновременно, а Варька медленно кружилась рядом, периодически задевая прозрачный пластик плавниками и любопытным носом. В общем, идиллия.
– Нужно что-то делать, – ожила моя ненаглядная через некоторое время.
– Например?
– Как-то зафиксировать. Это же величайшее открытие в области ксенобиологии за последние сто лет! Это же Нобелевская премия!
– Чего разоралась? Спугнешь сейчас, и плакала твоя Нобелевка, – осадил я девушку. – Что ты предлагаешь конкретно?
Последнее слово я намеренно выделил. Галя задумалась, покачивая головой в такт мыслям. Я и сам прекрасно понимал, что просто стоять и глазеть глупо, но придумать план получше был не в силах. Разве что…
– Слушай, Галчонок, а если я попробую к Петровичу через коннектор подстроиться?
– Тебе видней, – пожала она плечами в ответ. – Я не специалист в таких вопросах. Но ты только представь последствия! Это же новая разумная раса! Невероятно!..
– Думаешь? – хмыкнул я. – Почему же ее тогда до сих пор не открыли? Дураки планету исследовали? Или лентяи?
– Да ну тебя! Ты же сам не первый год в этом варишься, неужели до сих пор не понял, как это делается?!
Вот тут она права. Процедура стандартизирована вот уже лет двести как. Прилетели, зафиксировали новый вид, прогнали стандартные тесты, просканировали и готово. Кому придет в голову анализировать мозговое излучение каких-то дельфинов? Записали типичные звуковые сигналы, примерно определили спектр зрения и остроту слуха, присвоили труднопроизносимое латинское название и номер по каталогу – вот и вся недолга. Других задач перед биологами на начальном этапе исследования новой планеты не ставят, слишком уж большой объем работ на их долю приходится, особенно если мир живой и цветущий, как Нереида. Уверен, что уже сейчас перечень представителей только фауны переваливает за пару десятков тысяч пунктов, и это наверняка лишь малая часть реального разнообразия. Где уж тут выявить телепатические способности у отдельно взятого вида морских животных? Впрочем, в свете открывшихся обстоятельств животными я бы афалин называть поостерегся.
Теперь настала моя очередь чесать в затылке. Если сейчас рвануть за шлемом, могу вернуться к шапочному разбору – кто знает, сколько еще непоседливая гостья пробудет с нами? Просто стоять и пялиться на невиданную картину тоже глупо. Еще раз попробовать «послушать»? Смысл? Петрович настолько увлекся, что на меня не обращает внимания, звать бесполезно. Разве что волшебный пендель выписать… Опять же не уверен, что поможет. Плюс ко всему предательская слабость в теле: открытие поразило меня до глубины души, до сих пор успокоиться не могу, хорошо хоть не колотит от возбуждения, как Галю. Та уже с трудом стоит на месте, лишь холодный разум ученого удерживает ее от вмешательства в процесс, да и я довольно сильно сжал ее ладонь – чисто напомнить, что в данном конкретном случае инициатива с ее стороны излишня.
К вящей моей радости, конфликт между разумом и чувствами разрешила сама афалина: она вдруг застыла на мгновение, явно прислушиваясь к чему-то, потом грациозно развернулась и за считаные секунды скрылась из вида. Петрович окинул меня торжествующим взглядом и принялся с довольным урчанием прихорашиваться, развалившись на ковровом покрытии.
«Стррранное!..»
Невероятно, но факт – кот сейчас прямо-таки лучился самодовольством, типа говорил тебе, а ты не верил. И кто теперь из нас молодец?
Я посмотрел на Галю. Наши одинаково растерянные взгляды пересеклись, и девушка с радостным визгом бросилась мне на шею:
– Олежек!!! Я тебя люблю!
– Конечно, дорогая, – невпопад ляпнул я, закружив ее на руках.
Бурное проявление щенячьей радости завершилось тем, что мы со всего размаха влипли в стену. При этом Галя еще зацепила Петровича ногой, и тот с недовольным мявом умчался дальше по коридору – видимо, от греха. С трудом удержавшись на своих двоих, я опустил девушку на пол и попытался заставить себя мыслить конструктивно. Получалось плохо, не давало покоя осознание того факта, что весь задуманный интим теперь насмарку. Хорошо, если к полуночи Галя угомонится, невооруженным взглядом видно, что она потихоньку отходит от первого потрясения и теперь ее понемногу охватывает предвкушение будущего триумфа. У нее так бывает периодически: то она заражает всех окружающих оптимизмом и набрасывается на самые сложные проблемы, то вдруг начинает хандрить и застревает в неожиданных местах, зачастую безобидных. Я как-то стал свидетелем ее беседы с профессором Накамурой – еще на Находке, – и тот ей прямым текстом сказал: ученый не должен быть столь подвержен настроению, иначе это не ученый, а энтузиаст-любитель. Может, и талантливый, и даже с проблесками гениальности, но любитель.
– Так, радость моя! Давай-ка остынь. Как там твой опыт, кстати?
– Какой опыт? А! Да бог с ним! Ты только представь!..
– Да уже. – Надо ее как-то привести в чувство, или она сейчас точно чего-нибудь натворит. – Всемирная слава, Нобелевка, деньги… Выпивка, блэк-джек со шлюхами, излишества разные нехорошие… Тюрьма… Ты лучше скажи, как мы теперь твою Варьку искать будем?
Галя проглотила готовую сорваться с языка суровую отповедь, и оторопело уставилась на меня. Вот как знал! Хоть моя ненаглядная натура возвышенная и увлекающаяся, но сиюминутные проблемы моментально возвращают ее с небес на землю. И, что самое приятное, стимулируют мыслительный процесс.
– Девочки говорили, что они несколько десятков афалин пометили, – известила она меня после минутного размышления. – Надо проверить каталог. Может, Варька там есть.
– Пошли!
Довольный, что удалось перенаправить Галину энергию в конструктивное русло, я схватил ее за руку и потянул к выходу из галереи.
– Денисов, стой, дурак! Нам ко мне в бокс нужно, у меня есть доступ на сервер.
– Ну веди тогда, чего тормозишь?!
В кабинете царила полутьма, нарушавшаяся настольной лампой и тусклым мерцанием дисплея с кучей разноцветных графиков. Петрович уже был здесь – по своему обыкновению, занял самое козырное место, то есть рабочее кресло, и уступать его без боя хозяйке не пожелал. Но та к шуткам была не расположена и бесцеремонно спихнула моего напарника на пол. Кот обиженно заворчал и принялся тереться о мои сапоги.
– Петрович, не до тебя. Отвали! – Я оперся на спинку кресла и уставился в монитор из-за Галиного плеча.
Та уже свернула графики и залезла в интерфейс какого-то малопонятного каталога. Просмотрев с десяток страниц, она разочарованно выдохнула:
– Варьки в списках нет.
– Не расстраивайся, любимая. Посмотри еще раз, внимательнее только.
Галя тяжело вздохнула, но спорить не стала, вывела данные на экран и принялась добросовестно изучать таблицы с фотографиями и кучей непонятных мне сокращений.
– Вот она, но маяка на ней нет.
– Не смертельно. Главное, мы знаем, к какой группе она принадлежит. Видишь, здесь целых три меченых особи. Теперь нам нужен локатор или хотя бы частота сигнала, тогда я смогу ее даже через аппаратуру шлема засечь.
Галя подняла на меня полный надежды взгляд, и я поспешил закрепить успех:
– Знаешь, у меня есть план. Нам нужно завтра выйти в море. Или хотя бы послезавтра. Единственное условие – идем только мы втроем. Сможешь устроить?
– А почему втроем?
– Галина, я таки вас умоляю, как говорит Миша Кульман. – Я потрепал Галю по голове и в заключение легонько щелкнул по носу. – Давай будем считать, что я излишне суеверный и не хочу сглазить. Вот получим хоть какие-нибудь доказательства, тогда и будем всех на уши ставить. Идет?
– Хорошо, – подозрительно легко согласилась она. – Завтра не обещаю, но послезавтра запросто. Скажу, что мне нужно собрать образцы и кое-где буи поставить. Надо только придумать, как вас с Петровичем к этому делу приплести, а от Охотничков избавиться.
– Ты, главное, дай Робинсону заявку, а там я что-нибудь соображу. Кстати, опыт доделывать будешь?
– Не могу! – выдохнула Галя. – Трясет всю, руки ничего не держат. Не знаю, что и делать.
– Зато я знаю…
Кажется, поспешил я с выводами насчет интима.
Глава 3
Моя твоя не понимай