50. Я взял ферзём ладью. Он взял моего ферзя своим ферзём. Противостояние двух королев в этой партии закончилось. Началась заключительная стадия партии.
51. Я побил его ферзя пешкой, и она встала на g5. Заматовать чёрного короля мне не удалось, но в результате бурных перипетий этой партии у меня две лишние пешки – залог победы. Страж поставил слона с b5 на d3. Сильный ход! Понятно его желание разменять моего белопольного слона, который поддерживает продвижение пешки g.
52. Ну и пускай! Я, не раздумывая, толкнул пешку с g5 на g6. Сейчас я ожидал немедленного размена слонов на поле е4, после чего пешка пошла бы дальше. Но Страж после короткого раздумья поставил ладью на поле b1! Словно мне на голову вылили ушат холодной воды.
53. Вот ещё какие нюансы! Брать ладью, понятно, не стоит: он берёт слона с шахом, потом ладью, и задерживает пешку. Это уже стопроцентная ничья. И слона брать – не намного лучше: он берёт с шахом ладью и успевает подтянуть короля к полю g8. Потом, в некоторых вариантах он может отдать коня за две связанные пешки. Если учесть, что у него против двух моих слонов ладья и тоже опасная проходная, сумею ли я это выиграть – тоже вопрос. Сильнее всего выглядит немедленно пойти пешкой на g7, угрожая следующим ходом поставить ферзя с шахом. Но на это он, думаю, возьмёт ладью (шах), я отойду королём на h2. А потом… наверное, свою ладью всё же отдать ему придётся, дав ещё один шах на h1. Я беру – слоном, конечно, а чёрный слон идёт на h7, беря под контроль поле g8. Хватит ли тут у меня чисто технического умения дожать до победы – опять-таки не уверен. Не силён я в таких окончаниях. До чего ж этот Страж изобретателен! Даже в совсем, казалось бы, безнадёжной позиции умудряется меня озадачивать! Ладно, минута истекает, надо же как-то ходить. После мучительных колебаний я всё-таки взял слона на d3 своим слоном. Конечно, Страж тут же взял мою ладью на е1 своей. Шах!
54. Я отошёл королём на g2. Страж тут же переместил короля на f8. Всё правильно, брать слона на а1 было непростительной ошибкой. Я бы тут же продвинул пешку на поле g7, и задержать её чёрные уже не могли.
55. Тут уже не о чем раздумывать – я перевёл слона из угла а1 на f6, нападая на коня. Я надеялся, что сейчас Страж пожертвует коня за две пешки. Я видел, что после этого ход g6—g7 выигрывает во всех вариантах: далее мой белопольный слон становится на диагональ а2-g8. Но мой противник всё ещё сопротивлялся: он пошёл конём на b7.
56. Я подвинул короля на f2, сгоняя ладью с места. Страж взял ладьёй пешку e6. Что ещё ему оставалось?
57. Я взял пешкой ладью. Этот эндшпиль я должен выиграть! Одна из пешек пройдёт в ферзи. Но главное – точность. И не торопиться… Страж передвинул коня на d6. Вынужденный ход. Наверное, он понимал, что это конец, но всё равно продолжал бороться.
58. Вперёд! Я двинул пешку на g7. Шах! Страж отошёл королём на g8.
59. Ходить вперёд другой пешкой – кажется, преждевременно. Надёжнее сначала отнять у чёрного короля всякую свободу маневра, а заодно – у коня поле е8. Я переставил слона c d3 на g6 и взглянул на моего противника. Он будет играть до самого мата или признает, наконец, своё поражение? Мне кажется, уже пора. Но Страж сидел невозмутимо, наклонившись к доске. Несколько секунд подумав, он двинул пешку с а3 на a2. Чёрт побери, он никак не сдавался! На что он ещё надеется?
60. Я вернулся чернопольным слоном на a1. Обездвижить его пешку, чтобы не было больше никаких нюансов! И тут опять Страж меня огорошил. Он переставил коня на е4. Шах! Ну конечно, как я мог забыть, что его королю некуда ходить? Если я возьму коня – пат. Ничья! Как он изворотлив, однако! В позиции, совершенно проигранной, находит малейшие шансы на спасение.
61. Я отошёл королём на g2. Ну теперь-то всё? Нет, Страж поставил коня на f6.
62. Я тут же побил этого надоедливого коня слоном. Страж двинул пешку с а2 на а1, и тут же на её месте нарисовался ферзь. Он всё-таки осуществил своё намерение – провёл эту пешку в ферзи! Но думаю, это уже не имеет значения.
63. Я поспешно протянул руку к новоявленной чёрной королеве, чтобы снять её с доски. Но… вовремя заметил. Опять чуть не попался! Если беру её слоном, то снова пат! Представляю, как было бы досадно в шаге от победы упустить её. Да не нужен мне этот ферзь! Я поставил слона с g6 на f7. Шах! Страж отошёл королём на h7. Больше некуда.
64. Я двинул вперёд, на g8 своего пехотинца. И он тоже на глазах мгновенно превратился в ферзя. Шах! И мат следующим ходом. Всё, я выиграл!
Я смотрел на финальную позицию, находясь под впечатлением прямо-таки эпической битвы, развернувшейся на моих глазах. Да, поистине грандиозная партия! Она вместила почти всё, чем богата шахматная игра: напряжённая драматическая борьба по всей доске, масштабные стратегические замыслы, тонкие маневры, резкие повороты, рискованные жертвы, тактические хитрости, и ещё в конце неожиданный сюрприз в виде патовой идеи. Оба противника играли здорово. Я думаю, Е.Г. сыграл здесь не только главную, но и лучшую партию в своей жизни.
Может, там и были неточности и даже ошибки с обеих сторон. Собственно, наверняка были. Но я не сказал бы сейчас, какие именно – не та у меня квалификация. Да и не в том дело.
Никто не играет идеально, даже чемпионы мира. Допускаю даже, что этот Страж в определённые моменты партии слегка поддавался, специально делал не лучшие ходы. Но он и не имел намерения выиграть. Он просто экзаменовал того, кто дерзнул покорить башню. Во всяком случае, экзамен Е.Г. выдержал. Он смог в нужный момент мобилизовать свои внутренние резервы. И доказал, что достоин идти дальше.
И всё же оставались некоторые сомнения по поводу прочитанного. С кем в действительности играл Е.Г.? Не играл ли он сам с собой? Может, дело обстояло так, что его мозг, работая в особом режиме, воспроизвёл в пространстве собственного мышления одну из бесконечного числа возможных партий. И не было на самом деле никакого Стража, кроме как в депривационных грёзах моего друга. Так же как не было ни Странника, ни башни, ни «того мира» вообще.
Но пускай, даже если история его путешествий – только игра воображения, свободного от внешних условий, – всё равно это впечатляет. Создать в уме другую реальность с этими объектами и существами, и саму эту игру… И всё это – лишь сеть ничтожно слабых электрических импульсов, которыми обмениваются нейроны? В такое тоже поверить трудно…
Я посидел ещё немного в раздумье. Потом сложил фигуры, убрал доску в стол. Глянул на часы – опять незаметно пролетело время до обеда. Но есть не хотелось, а хотелось, не прерываясь, читать дальше. Меня самого захватил нешуточный интерес: что там, на вершине, пережил Е.Г., что случилось потом и на чём закончилось его путешествие. Я снова взялся за тетрадь.
Страж Неба откинулся назад на своём троноподобном сидении. Мне показалось, что огненные прорези его шлема запылали ярче.
– Ну что ж, поздравляю! – лязгнул его голос. – Ты прошёл испытание. Теперь можешь подниматься выше.
Он сделал странный жест рукой в воздухе. И шахматные аксессуары исчезли в обратном порядке. Сначала побледнели фигуры, потом стали прозрачными и растаяли в пространстве. То же самое произошло с песочными часами. Потом рисунок шахматной доски тоже стал тускнеть, и через несколько секунд это была такая же поверхность, как и каменный пол зала. И наконец, каменный выступ, бывший основанием доски, опустился до самого низа и слился с полом. Будто и не было никакой доски.
Затем Страж Неба произвёл ещё какие-то замысловатые пассы обеими руками. Стена позади него стала в одном месте менять цвет и фактуру. И на каменной поверхности стены постепенно нарисовалась дверь – наподобие той, через которую я вошёл в этот зал.
– Тебе туда! – Страж Неба указал на дверь металлическим перстом.
Я ещё не оправился от сумасшедшей партии с ним, а тут ещё эта магия! Но главное, что ждёт меня там, за этой дверью? Какие ещё испытания?
– Господин Страж, – набравшись смелости, выпалил я. – А можно ещё вопрос?
– Спрашивай! – разрешил он.
– Какая цель у моего путешествия? Что я там вообще должен делать?
И тут Страж Неба расхохотался. Этот монстр, оказывается, мог проявлять обычные человеческие эмоции! Это было так неожиданно и в то же время столь оглушительно, что я остолбенел. Его хохот был похож на раскаты грома. У меня аж заложило уши.
– Ты забавный экземпляр! – вымолвил он, после того как раскаты закончились.– Кто из нас путешественник – ты или я? Разве не ты сам должен знать?
– Да, но я… и вправду точно не знаю, господин Страж! – выдавил я. – Я думал, раз вы решаете, пройти мне или нет, то и знаете лучше меня.
– Ладно, поясню! – загремел Страж Неба. – То место, где ты сейчас находишься, – это обычный уровень человеческого сознания. Тот, где главенствует рассудок. Играя со мной, ты проявил хорошую способность к логическому мышлению и умение принимать решения. Но, что важнее, продемонстрировал качество более высокого уровня – интуицию. Для того я и затеял с тобой игру, чтобы его выявить. Поэтому ты получаешь допуск к областям, которые лежат выше обычного разума. Достигнув их, тебе надо будет самому решать, что делать. У тебя всегда остаётся выбор.
– Понятно, господин Страж, – сказал я.
– Тогда иди! – Страж Неба снова указал рукой в сторону двери. – Желаю успеха!
– Благодарю, господин Страж, – кивнул я.
И направился было к очередному входу в неизвестное. Но тут окружающая обстановка задрожала и замерцала, потом расплылась. Меня подхватило мощной волной, закружило, понесло через длинный тоннель… И я в очередной раз вынырнул из погружения.
Опыт в обществе Стража длился также немало – около трёх часов по шкале обычного времени. И он действительно отнял у меня много сил. Только на сей раз не физических, а умственных (если корректно говорить о таком разделении в реальности внутренней вселенной). Я понимаю, почему перед входом, который явил мне Страж Неба, моё путешествие прервалось. Мне нужно было накопить силы для преодоления следующей части пути.
Кажется, я уже отмечал интересную закономерность, которую наблюдаю в глубоких погружениях. Как только у ищущего (в данном случае у меня) пополняется необходимый запас энергии, автоматически возобновляется и путь, причём с того места, на котором он в прошлый раз остановился. Но что и как регулирует это соответствие, я до сих пор не знаю. На этом пути встречается много загадок, захватывающих воображение.
Реальность в «психическом пространстве-времени» связана с нашим состоянием гораздо сильнее, чем обычный объективный мир. О том свидетельствуют различные признаки, явные и косвенные. Между тем, что происходит в погружениях, и моими предыдущими действиями «там» угадываются многочисленные и не всегда очевидные петли обратной связи. Упомянутая – это одна из них, причём из наиболее явных. Останавливаться на других пока не буду, сосредоточусь на главном.
После моего состязания со Стражем Неба прошло четыре эксперимента. И в ходе пятьдесят седьмого я снова оказался в том зале, перед той дверью. Я ожидал, что это когда-нибудь произойдёт, но не думал, что так скоро. Обстановка была той же, но на сей раз Стража не было – зал был пуст. Вероятно, это означало для меня, что путь свободен. В чём я и убедился, без труда отворив дверь. За нею был проход с винтовой, как в средневековых замках, лестницей, круто уходившей ввысь. Откуда-то сверху сюда проникал свет, похожий на обычный дневной. Я начал подниматься, и по мере продвижения он становился всё ярче.
Этот отрезок пути оказался гораздо короче, чем прошлое восхождение. Насколько я могу судить, я поднялся ещё примерно на сотню метров. И потом увидел выход, похожий на круглый колодезный люк. Я преодолел последние ступени и шагнул наружу из каменного колодца. Моя нога ступила на горизонтальную поверхность, и тут же меня чуть не ослепило. Это был солнечный свет, но такой интенсивный, что я зажмурился.
Несколько секунд я стоял, не видя ничего, потом глаза постепенно привыкли. Я огляделся. Здесь была самая вершина башни. Местом, куда я выбрался, была круглая площадка размером с цирковую арену. На противоположных краях её зияли две круглых дыры – из одной я выбрался сюда. Площадку окаймлял по всей окружности каменный выступ высотой мне по пояс. За ним во все стороны открывался вид, от которого у меня перехватило дыхание. Далеко внизу висели облака. Между ними не было просветов. Они зависли сплошной сизой пеленой, расстилавшейся кругом, как бескрайняя степь, и закрывая от взгляда всё, что было под нею. А над головой синело небо без малейшей дымки. Солнечные лучи пронизывали воздух, и ощущение было такое, словно я находился в полуденной пустыне. От жгучего сияния светила, находившегося в самом зените, некуда было спрятаться. К краю площадки было страшно подойти – я представлял, на какой высоте сейчас нахожусь.
Я достиг верхушки, и что теперь? Куда ещё подниматься? Выше было только безоблачное небо. И солнце, щедро источавшее тепло и свет. Для чего я добирался сюда с таким трудом?
Мои раздумья прервал голос, который окликнул меня где-то за спиной. Голос был чистый и звонкий, будто мальчишеский. Это было неожиданно, как при второй встрече со Странником, и я опять невольно вздрогнул. Только что я осматривался кругом, и тут никого не было.
Я резко обернулся. Позади меня на том самом каменном круговом выступе сидел… понятно, не человек, но выглядело это существо как мальчик лет четырёх-пяти. Упитанный, толстощёкий и румяный, с золотистыми вьющимися волосами и удивительно большими, ярко-синими глазами. Он был одет в полупрозрачную накидку до колен, напоминающую тунику, на ногах были сандалии. Он сильно напоминал всем обликом ангелочка, – из тех, кого часто изображают на картинах, иллюстрирующих библейские сюжеты. Только крылышек за спиной не было.
Он сидел лицом ко мне, свесив ноги, и улыбался. Этот персонаж был настолько необычен, что я на несколько секунд потерял дар речи. Вот уж кого я никак не ожидал тут встретить!
– Кто ты, мальчик? – наконец выговорил я.
Вопрос вышел откровенно дурацким, но ничего более разумного в этой ситуации мне в голову не пришло. Мальчуган улыбнулся ещё шире.
– Ты ещё спроси, как я сюда попал, и где мои мама с папой! – язвительно произнёс он.
Я снова поразился – на сей раз тембру его голоса. Можно сказать, серебристый и одновременно звонко-стеклянный. Я такого никогда ни у кого не слышал.
Мальчик смотрел на меня несколько секунд с довольным видом. Казалось, он наслаждался произведённым впечатлением, которое было написано на моём лице. Потом добавил:
– Можешь называть меня Имаго.
– «Имаго»? – обескураженно переспросил я.
Слово показалось мне смутно знакомым. Через секунду из неких потаённых уголков памяти всплыло: «имаго» – это термин из энтомологии. Он означает стадию роста организма у насекомых, когда личинка превращается во взрослую особь. А потом я вспомнил, что где-то я встречал расширенные толкования этого термина, но к насекомым это не имело отношения. Это было ближе тому, чем занимался я сам.
– Не удивляйся, – рассудительным тоном заговорил мальчуган, – это слово наиболее соответствует тому, что у многих из вас, людей, принято считать конечной целью индивидуального развития. Скажем так, я обобщённое и визуализированное выражение ваших представлений о духе, освободившемся от человеческой телесной оболочки.