– Наделали дел, сопляки! Жрать только умеют!
Завизжав и завопив, ошеломленные борцы катаются по траве, перед глазами замелькали приплясывающие лошади и разъяренные лица их отцов…
3. КАК КУРАЖИЛСЯ МАРХАЙ…
Однажды Мархай наелся бухэлера,8 поборол, случайно конечно, Хармая и начал куражиться, приговаривая:
– Всех могу победить! Я самый сильный в степи!
– Женить его надо! – рассмеялась мать. А отец сказал:
– Мархай, можешь погулять по степи, у друзей побывай, у родственников погости, на людей посмотри и себя покажи.
Шибко обрадовался Мархай, подпрыгнул, выбежал, оседлал гнедого и выехал куда глаза глядят. Везде родственники! Надо Мархаю с кем-нибудь силами помериться, на девушек посмотреть. Хорошо бы доехать до Онона, там бор сосновый, знакомые живут. Едет Мархай по степи, солнце светит, ветерок играет, люди здороваются, знают – Мархая погулять отпустили. Радуется Мархай жизни, как молодой бычок весной, то рысью коня пустит, то галопом. Кружат над ним журавли, свистят вокруг тарбаганы…
Видит Мархай большую пароконную бричку на дороге, бричка осела почти до земли: сидит там Толстый Арсалан. Люди вокруг собрались. Что такое?
– Здравствуйте, дядя Арсалан. Что, коням тяжело стало? – говорит Мархай, останавливая гнедого.
– А, сильный Мархай, здравствуй! Вот камень скатился на дорогу, – смеется Толстый Арсалан, растягивая в улыбке мясистые губы и утирая платком потную шею. В пять складок шея! Любая дверь для него мала, а потому он сначала садится и терпеливо ждет, когда работники поставят над ним юрту. Вот какой человек!
На дороге люди облепили большой валун и не могут сдвинуть с места. Слез Мархай с коня, помочь решил. Много бухэлера съел Мархай, тридцать буз осиливает, Хармая победил!
– Отойдите все! – крикнул Мархай, напрягаясь, но только глаза выпучил. Мертво стоит валун.
– Эй, пучеглазый, отдыхай. Мунхэ Мунтя приехал! – крикнул кто-то из толпы. Сверкнул глазами Мархай, ища обидчика, но тут его отстранил какой-то высокий и нескладный человек. Он наклонился, поднял валун и оттащил за дорогу.
– Проезжайте, дядя Арсалан, – угрюмо буркнул человек и пошел.
Мархай раскрыл рот, такой валун поднял человек! Надо Мархаю еще больше буз осиливать, еще больше есть хошхонока и бухэлера.
Успокоился Мархай, едет дальше по степи, радуется жизни. Где бы ему силу показать? Видит, поднимается на сопку телега, и человек идет около лошади. Припустил коня Мархай и догнал человека. Приятель его идет, Бухэ Сантя.
– Дурак, зачем коня на сопку гонишь! – буркнул огромный и рыжеволосый Бухэ Сантя, по мясистому и побуревшему его лицу катился крупный и мутноватый пот. Глянул Мархай, а лошадь-то нисколько не вспотела, хомут на ней свободно болтается. Бухэ Сантя держится за оглоблю и сам тащит телегу!
– Здравствуйте, дядя Сантя, почему к нам в гости не приезжаете? – только и промямлил ошеломленный Мархай.
– Вот продам скот Губельману и приеду с подарками, – улыбнулся Бухэ Сантя Мархаю, но скорее всего своим мечтам.
О, Бухэ Сантя сильный! Едет дальше Мархай, опять повеселел. Переночевал у знакомых. Понравились ему хозяева и дочка их. Мархай тоже им понравился. Вечером он съел целый желудок с кровью.9 О, Мархай сильный, радовалась девушка, смотря, как парень расправляется с желудком и бухэлером.
Утром Мархай решил, что жениться еще успеет и спросил у хозяев, куражась:
– Где тут поблизости есть сильные люди?
Очень удивились хозяева, посмотрели на Мархая и ответили:
– Что с тобой, сильный Мархай? Мы не знаем таких людей. Раньше Барбу Жаргал был самым сильным, но он постарел.
Нет поблизости сильных. Жаль. Очень жаль!.. Едет дальше Мархай, радуется жизни, впереди голубеет сосновый бор, на опушке видны несколько юрт, деревянные постройки. Там живет старый Барбу Жаргал, которого уважает вся степь за былую борцовскую славу и доблесть.
Подъехал Мархай к первой юрте. Старуха черная греется на солнце и смотрит в степь, ребятишки черные и черноволосые играют рядом, собаки залаяли и замахали хвостами. Мархай громко поздоровался и спросил, куражась:
– Кто тут у вас самый-самый сильный?
– А, сильный Мархай, – узнала его старуха, щурясь на солнце и смотря на толстого увальня. Плотненькие и кругленькие ребятишки раскрыли рты и тоже уставились на Мархая.
– Нет у нас, Мархай, сильных, хоть у самого Барбу Жаргала спроси! – рассмеялась старуха и показала на старика у самого леса. Любопытно стало Мархаю, поехал он посмотреть на старого борца. Тот, подоткнув полы халата за кушак, жерди березовые рубит. Высокий старик, худощавый, лицо веселое. Слез Мархай с коня, благо собак рядом не было, поздоровался и спросил, куражась:
– А что, дядя Жаргал, разве не стало у нас сильных людей?
– Нет, сынок, не стало, – рассмеялся и огладил лысую голову старик. – Мархай с Хармаем будут самыми сильными.
Приосанился Мархай, грудь выпятил. А Барбу Жаргал расспрашивает о Торее, знакомых, отце и матери Мархая, коровах и овцах.
Выспросив все, что его интересовало, старик сказал:
– Пойдем к нам, арсу10 будем пить. Мы во-он в той юрте живем.
Старик взял березовую жердь и показал. Глянул Мархай и обомлел: старик сжимал жердь за комель, а из комля сочился сок. Стыдно стало Мархаю за свой кураж…
– Мархай, – сказал старик, когда пили в юрте арсу, – тебе надо подлезать под теленка и поднимать его до тех пор, пока он не станет быком. Я когда молодым был, так делал. На всех праздниках боролся и всегда побеждал… А что, Губельман купит у меня двух быков-трехлеток? Вы у него часто бываете. Скажи отцу, что я через вас погоню.
Молча взобрался Мархай на коня и поехал обратно. Оказывается, надо не только много буз и бухэлера осиливать, но и теленка поднимать. Есть у Мархая любимый пестрый теленок. Пестрый теленок станет самым большим быком, а Мархай – самым сильным в степи.
На обратном пути Мархай попробовал поднять валун, тащить на сопку телегу родственников, долго сжимал березовую жердь. Валун не сдвигался, телега покатилась назад, а от жерди разболелись руки… Надо поскорее начинать поднимать теленка!
Приехал домой Мархай, вдоволь наелся бухэлера и поехал искать Хармая, чтобы поделиться с ним увиденным и услышанным.
4. КАК КУРАЖИЛСЯ ХАРМАЙ…
– И ты ни с кем не боролся? – спросил Хармай и подался вперед. Приятели столкнулись лбами и резво подпрыгнули.
– Дурак ты, Хармай! – сплюнул Мархай, отодвигаясь. – Мы ни одного теленка не подняли. Надо теленка поднимать, сила будет.
– Ты заморыш, Мархай! – вскричал Хармай, забыв, что он хитрый. – Давай бороться, заморыш.
Взбешенный Мархай налетел на Хармая, и они закружили, топча траву. Но Хармай ловко подсек своими загнутыми гутулами сапоги Мархая. Сильный Мархай упал.
– Теперь я самый сильный! – закричал Хармай. – Всех могу победить. Меня отец тоже женить хочет, погулять отпускает.
Мархай смотрел на него и хохотал. Это же ясно, что Хармай победил его случайно!
Не мешкая, Хармай выпил жбан айрака11, съел убсун12 барана и, оседлав вороного, отправился покуражиться в степь.
Отец велел ему приторочить к седлу сорок тарбаганьих шкурок, чтобы он продал их русским. Сильный человек должен уметь жить самостоятельно и заботиться о ближних. Сильный человек никогда не унывает и не ленится!
Вот едет Хармай, радуется жизни, как резвый жеребенок, то рысью пустит коня, то галопом, песни поет. Все знают – Хармая хотят женить и отпустили погулять.
Встречные и поперечные спрашивают Хармая о здоровье отца, матери, скота и овец. Спасибо, все благополучно, вот сорок тарбаганьих шкурок надо продать. А где же хитрость Хармая? Нет, Хармай не будет продавать сорок шкурок, он будет бороться, а на кон поставит шкурки. Хармай победит и продаст восемьдесят шкурок. То-то будут рады мать с отцом! Нет, Хармай не будет продавать восемьдесят шкурок, он поставит их на кон, а потом продаст сто шестьдесят шкурок, а может быть и больше… Тысячу продаст! Хармай разбогатеет и поедет вместе с Губельманом далеко-далеко посмотреть старый дом Романовых, которому в этом году исполняется триста лет… Купец говорил, что возьмет когда-нибудь Хармая и Мархая в дорогу, в пути они будут смотреть за коровами и баранами, увидят много-много людей, у которых нет живых существ. А у кого нет живых существ, у того холодное сердце…
Так куражился и хвастался хитрый Хармай, рассказывая о своих планах родственникам и знакомым. На девушек он не глядел, успеет еще жениться! Ночевал у родственников и очень обрадовал их, осилив три длинных и толстых эреэлжэ.13
– Ой-ёё-ёё! У тебя не болит живот, сынок? – уставился на Хармая участливый дядя, брат его матери, когда Хармай доел все эреэлжэ и принялся за убсун. Тетя весело рассмеялась.
– У меня ничего не болит, дядя! – заявил Хармай. – Завтра мне надо быть сильным, иначе не стать мне богатым.
– Ну, тогда, конечно! – посочувствовал дядя и внимательно посмотрел на тетю.
Утром Хармай встал сильным и поехал к голубеющей полоске соснового бора. Подъехав к юртам и, заставив гарцевать вороного, чтобы все видели какой Хармай молодец, он закричал:
– Эй, люди, есть ли у вас сильные мужчины? Кто может побороться со мной? Ставлю сорок тарбаганьих шкурок!
Ребятишки, раскрыв рты, изумленно уставились на Хармая. Собрались и загалдели старики, старухи и женщины.
– У нас нет сильных людей, хитрый Хармай, – говорили они и смеялись, отчего кураж Хармая почему-то убывал и остывал.
– Может быть ты, Барбу Жаргал, попробуешь выиграть сорок тарбаганьих шкурок у этого хитрого Хармая? Хи-хи-хи! – рассмеялась черная старуха, показывая крепкие белые зубы.
Увидев худощавого, сгорбленного, старика, Хармай даже обиделся, а потом стал хохотать. Люди собрали по юртам сорок тарбаганьих шкурок и положили их рядом со шкурками Хармая. Образовался круг. Барбу Жаргал знал только одно русское слово, слышанное им когда-то в молодости, но выговаривал его на свой лад. И он выговорил это слово:
– Есс-ствоюмат! Доводилось мне когда-то бороться. Попробовать что ли? Расступитесь-ка…
Он снял тэрлик, засучил рукава рубашки и принял борцовскую стойку на кривых старческих ногах. Хармай, посмеиваясь, начал небрежно подходить к нему, но вдруг мелькнула тень старика. Хармай даже не успел почувствовать сильнейший рывок, как перевернулся в воздухе и больно ударился задом о землю. В одно мгновенье старый Барбу Жаргал победил хитрого Хармая и лишил его сорока тарбаганьих шкурок, богатства, поездки в дом Романовых, прибавив ко всему еще и плеть в руках отца. О, бурхан!
Хармай не самый сильный в степи, правильно говорил Мархай – надо теленка поднимать. Старик легко поднял его с земли и сказал, добродушно посмеиваясь:
– Не огорчайся! Ты будешь сильным. Тебе надо каждое утро поднимать тяжелый камень, таскать за оглоблю телегу, мять гужи и подниматься бегом на высокую гору… Пойдем ко мне арсу пить, это полезно, а шкурки отвези отцу.
Обрадованный Хармай поплелся под смех людей за Барбу Жаргалом. Мархай пусть поднимает только теленка, а Хармай будет ворочать камни, таскать телегу и подниматься бегом на Шахалан и станет самым сильным в степи.
Он поскакал домой с притороченными к седлу шкурками. Почти закрывая солнце, низко летели, перекликаясь, армады гусей к торейским озерам, где наивный Мархай ждал хитрого Хармая.
5. СИЛАЧИ
Много людей собирается к осени в доме-трактире купца Губельмана, где работницы-бурятки готовят и подают к столам бузы, хошхоноки, эреэлжэ, убсуны, бараньи головы, арсу и айрак.
– А не помните, дядя Жаргал, как Мунхэ Мунтя боролся с медведем? – спрашивал Бухэ Сантя у Барбу Жаргала. Пучеглазый Мархай прищурился, узкоглазый Хармай выпучил глаза. Они пододвинулись к рассказчику. Старый Барбу Жаргал рассмеялся:
– Как же не помнить! Его тогда здорово обманули злые люди. Погибнуть мог Мунхэ Мунтя. Он же дураковатый от рождения…
Собравшиеся окружили стол, за которым сидели Барбу Жаргал, Бухэ Сантя и Мархай с Хармаем. Все пригнали на станцию скот. Подошел и старик Губельман, сел, подперев щеку сухим и смуглым кулачком.
– Однажды люди сказали дураковатому Мунтя, что в лесу спит сильный человек, который оскорбляет его и хочет побороться с ним, – начал, оглядывая собравшихся веселыми глазами, Бухэ Сантя. – Они его даже в лес привели. А там – берлога, пар идет… Зимой это было. Расковырял дурак берлогу жердиной, а оттуда медведь с ревом выскочил…
Бухэ Сантя снова оглядел слушателей и замолчал.
– Дальше! – крикнули нетерпеливые. Помолчал Бухэ Сантя, поскреб ручищей свою рыжую бороду и неожиданно закончил:
– Убил дурак медведя! Пришел весь в крови, израненный. Сказал, что человек в лесу оказался опасным, дрался, но был слабее Барбу Жаргала. Ругался: почему не предупредили, что он левша… В чем дело? – рассказчик остановился.
Стены дома сотрясались от хохота, смеялся, утирая слезы, и старый Губельман. Когда шум затих, Бухэ Сантя положил свою большую руку на плечо старого Барбу Жаргала и гордо сказал:
– Вот дядя Жаргал. Однажды, когда я буйствовал пьяным, он свалил меня вместе с конем. Толкнул и свалил! А когда Николай-хан был еще наследником и приезжал к нам, был большой праздник. На этом празднике дядя Жаргал победил всех. Вот с кем сидим, люди!
Раскрыв рты, Мархай и Хармай смотрели на старика и Бухэ Сантя.
Вдруг Губельман засуетился, махнул рукой буряткам, смеявшимся в дверях кухни, и они внесли дымящиеся тэбшэ14 полные буз, хошхоноков и эреэлжэ.
– В год трехсотлетия царствующего дома Романовых угощаю всех бузами и бухэлером! – торжественно сказал Губельман, непроизвольно гладя обритые головы Мархая и Хармая, которые, онемев, продолжали восхищенно смотреть на старого Барбу Жаргала.
После трапезы вся компания отправилась по желтеющей степи, мимо огромных и пологих сопок, берегом лазурного озера, в гости к Толстому Арсалану. Весело переговаривались, пришпоривая коней, Барбу Жаргал, Бухэ Сантя, Мархай и Хармай. Вслед за ними на бричке, запряженной белозвездным гнедым, ехал старик Губельман. Озеро пенилось и шумело, кони гарцевали. Низко летели, курлыча, журавли и гуси.
Из труб юрт и сараев Толстого Арсалана шел дым, суетились на улице люди, переминались с ноги на ногу у коновязи кони. Снова, как и всегда, в степи варили бузы, бухэлер, убсуны, эреэлжэ, пенились в деревянных жбанах айрак и арса, искристо играла сэгэ.15 Ветры гнали по океанской степи волны душистых разнотравий.
Бурхан дал солнце, небо, землю, дожди… Растет трава, плодятся и жиреют овцы и скот. Довольны и сыты люди. Сила есть! Сильный человек – это добрый человек. Живи и радуйся, что родился живым существом.
Хорошо жить, никто не мешает…
1998 год.О какой культуре речь?
Не нравятся мне разговоры об экологической культуре или экологической проблеме. Они должны быть в человеке, в стереотипе его поведения с рождения. А то, что привито, внедрено, привязано – ненадёжно, всегда может исчезнуть.
Какие понятия вкладывают культурологи и экологи в эти слова? Кто «хозяин планеты» и чего он хочет давно известно «цивилизованному» миру. Конечно, читатель решил, что речь о политике и стране. Вовсе нет, речь о человеке и его лоне – Планете. Человек решил, что он хозяин лона, которое не он создал,
Он родился в этом лоне и живёт в нём, разумно, подчёркиваю – разумно, уничтожая его. Сколько создано организаций, сколько «организовано» форумов, шумных мероприятий, волонтёров для того, чтобы решать экологическую проблему! Но, думаю, ни одна из них так и не решена, напротив, их становится больше. Учёные утверждают, что 70 процентов живой (будто есть неживая) природы океанских глубин соприкасаются с итогами деятельности человека, его мусором. Человек убивает всё и всех вокруг себя!.
Имеют ли наши потомки хоть какое-то право на наследство, если экономика человечества «занимает» у будущего? Кто будет отдавать? «Венец Природы» жаждет только потреблять, причём один «венец» отбирает право грабежа и насилия у другого.
Словосочетание «экологическая культура» возникло только в 20 веке, когда «цивилизованное» общество по чьим призывам вдруг спохватилось. Это означает, что кто-то задумался (о чём?) и подал сигнал. Остальные подхватили. Словосочетание стало модным, появились ручейки финансирования, потом правительственные структуры, заведения, издания, порталы. Это стало модным… Сильные мира сего увидели и заговорили о проблеме. Политики включили свои механизмы, фильтрующие информацию и скачивающие дивиденды.