– Это я, – услышал он осипший голос.
– Кто? – таким же осипшим голосом проговорил Макс.
– Я… С-с-ергуня.
Макс отворил дверь, перед ним стоял осунувшийся Сергуня.
– Ну, здравствуй, Опоссум, – приветствовал его Макс. – Что, отходняк к тебе пожаловал? Вот так-то пить в одну харю.
Казалось, Сергуня и не слышал Макса, находясь где-то далеко в гостях у большого Бодуна. И тут Макс впервые за все время знакомства с Сергуней внимательно осмотрел его. Сергуня был маленького роста, всего где-то около полутора метра, с маленьким круглым, опухшим от запоев небритым лицом. Его маленькие глазки и нос картошкой придавали ему смешное выражение, а длинные вьющиеся полуседые волосы, убранные в пучок на голове и спрятанные под шапкой, делали его похожим на мальчика, страдающего анорексией. Макс опустил свой взгляд ниже по Сергуне, у него была и вправду анорексия: его руки в предплечьях, его голени были такими тонкими, как запястье у Макса. «А еще он умудряется пить, – подумал Макс, – вот почему он вырубается с пятидесяти граммов водки и падает спать, как будто бы выпил пол литра».
Макс понял, как тяжело дается соседу и его частому собутыльнику похмелье, особенно учитывая тот факт, что они вчера пропили с Лешей его деньги без зазрения совести. Придя в себя от раздумий, он увидел, что Сергуня о чем-то горячо говорит, машет руками, глаза его при этом лихорадочно блестят.
– …теперь вот… я помираю… вот, – сделал Сергуня паузу, тяжело дыша. – Ну, может быть, нальешь мне, чего есть, или дай в долг рублей сто-двести, – взмолился Сергуня, упав на свои тонюсенькие колени перед Максом.
– Ничего я не могу тебе налить, – сухо ответил Макс.
Сергуня судорожно вскинул руки к лицу, которое перекосила гримаса отчаянья. Макс насладился реакцией друга, которой, оказывается, ему не хватало, так как после увиденного он почувствовал душевное облегчение. А все потому, что, как он понял, если есть человек, которому еще хуже, чем тебе, то понимая этот факт, всегда как-то становится легче, что успокаивает и улучшает настроение и дает надежду, потому что ты понимаешь, что у кого-то жизнь идет еще хуже, чем у тебя, и это, как ни стыдно, радует. Но в то же время люди, радующиеся и оживающие от такого рода вещей, сами не осознают своей моральной деградации, уводящей все дальше и дальше от чистоты мыслей и светоносности души.
– Ну так как, братан? – лихорадочно роптал Сергуня. – Ну, поможешь мне? – говорил он, чуть не плача.
– Ну, в принципе… – произнес задумчиво Макс, почесав рукой макушку. – Если хочешь… я придумаю что-нибудь.
– А что? – со страхом и надеждой произнес Сергуня, посмотрев на Макса, как на икону. Макс еще раз насладился увиденным, на душе запели соловьи, настроение сразу улучшилось, и он подобрел. – Ну вот, если ты мне станцуешь… – Макс сделал паузу, вопросительно посмотрев на Сергуню.
От удивления у Сергуни глаза полезли на лоб.
– Чего?
– Ну, станцуешь для меня лезгинку, руки вот так вот сделаешь, попрыгаешь по комнате, покричишь: «Асса!» Потом руками похлопаешь себя по жопе и поскачешь по коридору с криками: «Лохов бесплатно стригут по пятницам!»
От услышанного Сергуня оторопел.
– Ну, как хочешь, – сказал Макс, показывая соседу на дверь. Сергуня решался, ему было и стыдно, и в то же время он очень нуждался в выпивке.
– Хорошо, – сказал он. И поскакал по комнате, хлопая себя по жопе. – Асса! – орал Сергуня, выкручивая руки на грузинский манер, ходя от стены до стены комнаты, танцуя лезгинку.
– Теперь переходим в коридор, – предательски сказал Макс, подталкивая Сергуню к двери. Макс открыл дверь комнаты.
– А может, не надо?
– Надо, Федя, надо, – ответил Макс.
И Сергуня с улюлюканием, выкрикивая постоянно фразу, что лохов бесплатно стригут по пятницам, поскакал по извилистым коридорам общаги. Если честно, то Максу и вправду было весело на это смотреть, потому что такое даже по телевизору не увидишь, а тут бесплатное юмористическое шоу «Ералаш». Сергуня проскакал по всем этажам общаги вверх и вниз, пропрыгал по коридору. Длинные курчавые волосы его при этом смешно подпрыгивали в такт его смешным движениям. «Вот так вот люди и деградируют, – грустно подумал Макс, не понимая при этом, что и он недалеко ушел от такого падения, – что за водку могут и мать родную продать, не то что по этажам пропрыгать».
На обратном пути Сергуня совершенно случайно столкнулся с комендантшей Линой. Крик с его губ сорвался, застыв на полуслове: «Лохов стригут беспл…»
– Что? – строго спросила его Лина.
– Лохов сегодня… бреют… бесплатно… по пятницам… – сказал он прерывисто, задыхаясь от бега по коридору.
– А ты, похоже, допился, Галинка, ну что ж, я тебя выселяю, допился и допрыгался ты уже. Все – неделю тебе сроку даю, а потом убирайся.
– Да, я, Линочка, да прости, да я больше не буду.
– Да пошел ты на хрен! Убирайся, кусок дерьма! – рявкнула она.
Серега упал на колени перед ней, но она зло его оттолкнула ногой и пошла прочь.
– Ну что, доволен? – спросил Сергуня, возвратившись к Максу.
– Да ладно, не парься, Лина отойдет. Она всегда такая, сначала пошумит, пошумит, а потом отойдет. Зато ты заслужил выпить, – радостно сказал Макс.
– Да, давай, наливай, – с надеждой промямлил запыхавшийся Сергуня.
– А наливать-то нечего.
– Как? Как нечего? – застыл в изумлении Сергуня.
– А так.
– Но ты же обещал мне.
– Да, я обещал, что что-нибудь придумаю. Ну, так вот я не отказываюсь. Я уже придумал, где и как мы возьмем выпить.
– Я весь во внимании, – сказал Сергуня, устало опустившись на стул.
– Ну так вот, слушай. Я увидел у тебя в комнате стопки книг. Что это за книги?
– Ну, я это так просто покупал для себя.
– Да ладно заливать, что ты их для себя покупал. Ты покупал их на пропой. Так что давай сейчас мы берем твои книги и идем по Волховскому проспекту вдоль до Бухарестской улицы, и будем эти книги продавать, заходя в магазины или в офисы, которые нам встретятся.
– Да, но… ты прав, что я купил их не для себя… Я уже думал об этом, но мне стыдно… я не могу так унижаться.
– А вот теперь-то мы и подошли к самому главному. То, что ты сейчас тут вытворял – это я на самом деле тебя готовил к продаже книг, потому что книги уж лучше продавать, чем так рамсить, как ты только что, – выкрутился Макс из сложившейся щекотливой ситуации, закончившейся для Сергуни негативным образом.
– Да, ты прав. Ну, что ж, давай попробуем.
– Я думаю, надо взять с собой за компанию Леху, – сказал Макс.
– Леху? А зачем? На него придется тоже зарабатывать, – сказал Сергуня растерянно.
– Ну что ты такое говоришь? – произнес Макс с укоризной. – Леха же ведь друг наш.
Макс уже прошел мимо Сергуни к двери комнаты Лехи.
– Леха, вставай! Леха, открывай! – звал его Макс через дверь.
Леха не подавал признаков жизни.
– Есть тема, – тихо сказал Макс сквозь дверь. Неожиданно в комнате заскрипела кровать, Леха подошел и открыл дверь.
– Какая? – произнес он осипшим пропитым голосом.
– Пошли, – сказал Макс.
Леха спал всегда одетым и обутым, потому он накинул свой зачуханный черный пуховик, который носил практически всесезонно, на плечи, натянул вязаную шапку на свои торчащие волосы на голове, закрыл дверь на ключ, и они с Максом пошли к Сергуне.
Сергуня уже разложил книги по стопкам.
– Это тебе, Леха. А это тебе, – сказал он, передавая Максу стопку книг.
– Так, а ну-ка посмотрим, что ты мне тут подсобрал, – сказал Макс. Проведя ревизию, он понял, что Сергуня выделил ему неинтересные книги, не то, что себе.
– Ну ладно. Хозяин – барин, – сказал Макс. – Моя идея, а вы уж постарайтесь наторговать тут.
Все вышли на улицу. Макс пошел за Сергуней. Сергуня вошел в аптеку, которая была около общаги. В то время около общаги не было никаких ларьков, продававших спиртное. Чтобы купить водку, приходилось идти аж на Лиговку. Ночью транспорт не ходил, так что все страждущие выпить ходили на Лиговку пешком, чтобы не тратиться на тачку.
Сергуня бодро вошел в аптеку и прерывистым запинающимся осиплым голосом начал озвучивать свое коммерческое предложение:
– Я работаю распространителем книг, – робко, еле слышно произнес он.
В аптеке все замолчали, покупатели замерли в позах, в которых их застал голос Сергуни.
– Я продаю дешевые книги, фантастику, зарубежных популярных авторов, посмотрите, пожалуйста, – почти прокричал он и кинулся к покупательнице. Женщина в страхе отпрянула от него в сторону, схватившись за сумку.
– Да… вы не бойтесь, – проговорил заплетающимся языком Сергуня, – книги вот просто я предлагаю, – сказал он, прерывисто икнув, и протянул женщине какую-то книжку.
– Вот посмотрите, тут фантастика, классика: Александр Беляев, роман «Ариэль».
– Да? – удивилась покупательница. – А что это за роман такой? Я никогда об этом не слышала.
– Да – это неизвестный роман автора, который им не был издан при жизни, – насочинял Сергуня.
– Ух ты! – раздался голос кого-то из очереди. Какой-то мужчина тоже подошел к Сергуне. – А ну-ка покажите и мне, что у вас тут за книги. И на удивление Макса, продажи у Сергуни пошли, почти все посетители аптеки с интересом откликнулись на его рекламу и стали покупать у него книги, к тому же он продавал их по двадцать рублей, и это привлекло даже тех, кто и не думал покупать себе какие-то книги. За десять минут своей торговли в аптеке он распродал все.
– Ну ты, блин, даешь, а еще говоришь, стыдно тебе. Вон как ты пролечил этих лохов, молодец! – сказал Макс, похлопав друга по плечу, когда они выходили из аптеки на улицу. – Смотри, сколько наторговал, я даже так бы не смог.
– Ну, так талант, фигли, – ответил Сергуня, вытирая нос рукавом куртки.
– Ну что, в магазин? – спросил Макс.
– Вот если б сейчас была зима, – загадочно пробормотал Сергуня.
– А причем тут зима? – удивился Макс.
– Да если б сейчас была зима, то мы могли бы купить много, очень много бутыльков йода.
– И что?
– А то, что йод намного дешевле водки.
– Ну?
– Ну так вот, Леша нашел бы лом или арматуру, мы бы подошли к стене, ты взял бы лом в руку за один конец, вот так, вертикально, – при этом Сергуня показал, как нужно было бы Максу держать этот лом, – а потом под другой конец лома мы бы подставили стакан, а я бы стал лить йод на этот железный лом.
– И что?
– А то, что все дерьмо прилипло бы к железу, а в стакан стекал бы чистый медицинский спирт.
– Ну ты, блин, даешь, – удивился Макс. – Жаль, что сейчас не зима. Просто ты профи, я бы точно сплясал за такую идею дважды, а то и трижды.
– Да, хреново то, что сейчас не зима, – сказал, вздохнув при этом, Сергуня – единственный человек, тосковавший о зиме в Питере.
– Ну ладно, делать нечего, пора брат, пора, – многозначительно произнес Макс, похлопав Сергуню по плечу.
– Да уж, пора, – задумчиво ответил друг.
Они зашли в открытый рядом овощной магазин, в котором всегда продавалась водка, и купили аж целых две бутылки.
– Только давай Леше не будем говорить, что у нас их две, – жалким голосом сказал Сергуня, – а то он, наверное, ничего сам и не наторговал-то еще, а пить прибежит к нам на халяву.
– А мы пошлем его, не ссы. Кто не работает – тот не…
– …не пьет! – закончил Сергуня.
– Точно! Как я раньше-то не догадался об истинности этой фразы.
Пьянка началась весьма успешно. Макс с Сергуней на все деньги купили только водку, на продукты посчитали, несерьезно их переводить. Пришли в общагу, налили водочки по полстакана каждому и жахнули за свое здоровье, которое тут же улучшилось, сердце забилось, нос задышал, наступил мир и покой у каждого на душе и в реальности. Единственное, что вспоминал потом Макс, так это то, что он почему-то лежал на полу у батареи под окном в комнате Сергуни в грязном замызганном Лешином пуховике и в его шапке, рядом с ним стоял магнитофон Сергуни, клавиши управления которого Макс сквозь сон ловко перебирал, перематывая закончившуюся кассету на начало, потом снова нажимал «PLAY» и лежал, балдел, ему было тепло, он был пьян и счастлив, потому что он в комнате у своего лучшего друга, а значит не один в своей страшной пустой злой комнате, где царило его трезвое похмельное одиночество, которое, как неподкупный судья, жестоко выносило свой суровый приговор, безжалостно карая суровой реальностью, лишая при этом возможности уйти в спасительное забытье пьяного мира. Неожиданно Макс захотел в туалет. Но у него не было сил встать. Тогда он расстегнул брюки и пописал, не заботясь о том, куда и на кого, главное, что процесс этот прошел у него успешно. Затем он снова включил магнитофон, завернулся поуютнее в теплый Лешин пуховик и провалился в приятное райское небытие, добытое ему тяжким унижением и трудом лучшего друга. «Дружба все-таки есть», – подумал Макс, проваливаясь в пустоту, и это была его горькая правда.
Часть вторая. Ничто не бывает случайно
Глава первая. По наклонной
– Ну все, расписывайся здесь, – сказал Любе оперативник Светлов, показав пальцем место в протоколе допроса потерпевшей.
– И что теперь будет?
– Что будет? Тебя признали потерпевшей, заявление ты написала на своего Соломонова. Все. Теперь иди домой и жди. Повесткой тебя вызовут в суд.
Люба замешкалась и продолжала сидеть на стуле.
– Все, гражданка, вы свободны, – с нажимом сказал оперативник, – идите.
Люба медленно встала со стула и пошла к двери. Она вышла на улицу и остановилась в нерешительности, потому что не знала, куда ей теперь идти. Домой она не хотела – там была смерть, а больше ей идти было некуда.
– Жизнь – дерьмо! – зло сказала она. Люба подошла и села на скамейку возле отделения милиции. Под ногами валялась старая газета с высохшей сушеной рыбой на ней. Между пивными подтеками виднелось красочное объявление. «Приглашаются девушки, – прочитала Люба, текст дальше был запачкан, и она подняла газету поближе к глазам, – возможно проживание. Оплата высокая». Дальше был написан телефон. Люба знала, что это за объявление, но ей вовсе не хотелось возвращаться к прежней жизни, балансируя между нормами «хорошо-плохо» и своей совестью. Ей впервые в жизни хотелось на все наплевать также, как плевала на нее жизнь; как наплевал на нее Бог и как плевала она сама на себя.
Люба зашла в кафе и подошла к бармену.
– Здравствуйте, – сказала она, – можно от вас позвонить?
– Звонок платный – десять рублей.
– У меня, к сожалению, нет денег, – сказала она извиняющимся тоном.
– Ну, тогда извините, – сказал бармен, уйдя на кухню. В этот момент Люба решилась позвонить.
– Алло, – сказала Люба, – я звоню по объявлению из газеты. Меня интересует ваша работа.
– Да, да, конечно, – ответил милый женский голос на другом конце провода, – приходите, пожалуйста, к нам в офис.
Люба увидела, что бармен выходит из кухни, она постаралась запомнить адрес и повесила трубку.
– Что, стерва? Все-таки позвонила, твою мать? Ну, вали теперь отсюда, – дико заорал он.
– Сам пошел, – сказала она, – пока за базар свой гнилой не ответил, а то скажу я кое-кому, враз пожалеешь об этом.
– Ты мне, сука, не угрожай! Я тебя не боюсь! Таких шалав – проституток вроде тебя – вообще надо валить просто, даже трахать вас впадлу.
– Тебе, может, и впадлу, так как ты сам падла, – сказала она.
– Ну, сука, я тебя запомню, – сказал ей вслед бармен, – и когда будет момент, я тебе все припомню.
Люба ушла, не сказав больше бармену ни слова, поехав в офис новой работы.
***
– Здравствуйте. Я звонила сегодня по поводу работы, – сказала она в домофон.
– Да, а вы подойдите к памятнику, что за вашей спиной, и постойте там минуту, потом снова позвоните в домофон.
– Хорошо.
Люба отошла к памятнику. Неожиданно в окне третьего этажа дрогнула штора. Люба снова подошла к домофону и позвонила:
– Это опять я.
– Заходите, третий этаж, вас встретят.
Люба вошла в дверь, поднялась на лифте на третий этаж. Вышла из лифта и увидела уже открытую дверь квартиры.
– Это вы нам звонили? – спросила молодая девушка лет двадцати.
– Да – я, – сказала Люба.
– Тогда проходите.
Люба вошла в обыкновенную квартиру, в которой располагался тот самый офис из газеты.
– Проходите в комнату, – сказала ей девушка, – а я пока позову нашего директора для собеседования с вами.