– Своей головой надо жить, а не чужой.
От услышанного Рус подскочил. Он как раз только что сам об этом подумал.
– Ничего себе! – сказал он, испугано оглядываясь. – Уж не схожу ли я с ума?
Рус посмотрел на экран, события в фильме и правда были схожи с событиями в его жизни. Вдруг зазвонил телефон. Рус поднял трубку.
– Привет, это я, – услышал он знакомый и все еще любимый голос Ирины.
– О, привет, милая, как ты? – спросил он. Вихрь мыслей за секунду пронесся в его голове. Рус поверил в то, что, возможно, Бог снова услышал его молитвы, дав шанс снова вернуть Ирину обратно, как уже было.
– Я тебе звоню, чтобы пригласить тебя завтра в ЗАГС Адмиралтейского района. Встречаемся в двенадцать часов на Красноармейской около метро, – услышал он в трубке.
– В ЗАГС? – удивился Рус. – Зачем?!
– Я прошу тебя, чтобы ты дал мне развод, – сказала Ирина и повесила трубку.
– Как? – только и успел ответить Рус, но в трубке уже раздались короткие гудки.
Он тут же набрал домашний номер Ирины, к телефону никто не подходил. Рус продолжал звонить и звонить. Он названивал весь день с периодичностью в пять-десять минут, но трубку на другом конце провода никто не снимал. «Наверное, она телефон отключила», – подумал он и непроизвольно набрал номер своей мамы.
– Алло, – услышал он ее голос и вздрогнул, сам удивившись этому.
– Мама? – удивленно спросил он.
– Да, я, что с тобой?
– Да так, ничего. Чего ты звонишь?
– Как это чего? Ты сам мне только что позвонил, – ответила она.
– А-а, – протянул он.
– Ну, как у тебя дела? Что нового?
И тут Рус понял, что ему кроме нее и некому выговориться, никто кроме нее ему и не подскажет и не поможет ни словом и ни советом. И он, как обычно, начал изливать ей свою душу.
– Мама, да вот, Ирина звонила, развестись хочет, не знаю, что и делать, – прогундосил он слезливым голосом.
– Как не знаешь?! – удивилась мать. – Разводиться надо!
– Как разводиться? Я же ее люблю, – ответил он.
– Ничего, найдешь лучше.
– Как лучше? Я не хочу себе другую.
– Да перестань ты, радоваться надо, что она от тебя ничего не хочет, что поняла все и сваливает, другая бы все у тебя бы отняла, что вы вместе в браке купили, и не только.
– Да о чем ты говоришь?! – возмутился Рус. – У меня семья рушится, а ты?! – сказал он и повесил трубку.
Через пять секунд зазвонил телефон. Рус поднял трубку в надежде, что ему звонит Ирина, но увы, это была его мама. Он поднес трубку телефона к уху и услышал ее непрекращающийся словесный понос. Она что-то ему кричала, но пара слов, которые он разобрал, причинили ему боль:
– Хлюпик! Слюнтяй! Не мужик…
– Я не хочу с тобой сейчас разговаривать, – сказал он, прервав ее речь, и положил трубку, после чего отключил телефон.
«Что же я наделал? – подумал Рус, схватившись руками за голову. – Что же теперь делать? Как все исправить?» – лихорадочно думал он.
Рус подошел к окну, посмотрел на соседний дом, на крыше которого стояла антенна, а на антенне болталось какое-то тряпье. В целом тряпье и антенна были похожи, как ни странно, на фигуру лошади.
горько произнес Рус, посмотрев на антенну.
Он быстро взял свой блокнот, достал из портфеля ручку и стал записывать:
– Ну что, стало легче? – спросил он себя, закончив писать.
Рус прочитал стихотворение, оно ему понравилось. Оно говорило о его боли, которую он сейчас испытывал, о безысходности, в которую он попал, как тот конь на крыше, который сам не понимает, как на ней очутился, но осознает, что цена его свободы равна цене его выбора, а цена его выбора равна цене его жизни. Так было и у Руса, цена его выбора – это цена его разбитого сердца, которое он сам позволил разбить, не думая своей головой, принимая обстоятельства как причину, а не следствие своих первоначальных поступков.
– Сам виноват! Сам! – твердил он себе. – Все могло быть по-другому, если бы я мать свою не слушал. Но, с другой стороны, как тут не послушаешь, если это мать?! – спрашивал он себя.
Рус отошел от окна, сел на диван, выключил телевизор и задумался.
– Все непросто в этой жизни. Как же быть-то мужу, сыну, если с одной стороны мама, а с другой жена, и они разрывают меня на части? Как им, или нет, как матери-то понять, что я ее сын, люблю ее как мать, но в то же время я и муж, который любит свою жену, и по-другому быть не может? Я люблю жену, но люблю и мать. Мать ревнует, злится и чморит мою жену, в результате чего ее обида становится причиной ее злостного поведения против жены, что приводит к разводу. Как тут найти компромисс?
«А нету никакого тут компромисса», – услышал Рус голос в своей голове, которого очень давно не слышал. «Ну что ж, давай побеседуем», – подумал Рус, прислушиваясь к себе.
«Нету компромисса, говоришь?» – спросил Рус. Ответа не было, голос вновь пропал так же внезапно, как и появился. «Да и хрен с тобой, сам разберусь», – подумал Рус, вставая с дивана.
Неожиданно Рус почувствовал, что есть еще один человек, которому он может позвонить и, возможно, излить, так сказать, посильно душу. Он подключил телефон и набрал домашний номер Инны Грицаевой. В трубке раздались длинные гудки. «Черт, зачем я сейчас звоню ей? – подумал Рус, но было уже поздно, он услышал голос Инны:
– Да.
Рус молчал, не решаясь ответить.
– Я слушаю, говорите, – сказала она.
Рус продолжал молчать.
– Ростислав Анатольевич, вы?
Рус молчал, он растерялся.
– А я знаю, что это вы. Я ждала вашего звонка. Почему же вы молчите?
– Да так…
– Уж не жалеете ли вы, что позвонили мне?
– Нет… не жалею, – прерывисто ответил Рус.
– Это хорошо, – ответила Инна. – Чем вы сейчас занимаетесь? Какие планы?
– Да так, ничем, стихи пишу грустные, – ответил он.
– Грустные? А почему грустные?
– Да вот с женой развожусь завтра, – тихо сказал он.
– О! Так это же здорово! – радостно сказала Инна.
– Здорово?! – удивился Рус. – А почему?
– Да потому что вы станете свободным! Вы сможете быть счастливым!
– Я?
– Вы!
– Но я с женой был счастлив, – сказал растерянно Рус.
– Вот именно, что были. Если бы вы были счастливы с женой, то вы бы мне не позвонили, а я была уверена, что вы позвоните.
– Вот вы какая, Инна, – сказал Рус.
– Какая?
– Коварная, – ответил он.
– Женщины все такие, Ростислав Анатолиевич.
– Ясно.
– Ну, так как? Что предложите? – спросила она весело.
Рус не знал, что он должен ей предлагать, потому что вообще не планировал ничего такого, а позвонил ей просто излить, так сказать, посильно душу, но увы, обстоятельства складывались явно не в его пользу. Разговор пошел так, что он уже просто обязан был предложить Инне встретиться, чего он не хотел делать, поэтому он продолжал молчать, тяжело дыша в трубку. Рус молчал, мозг его думал, он понимал, что не хочет сейчас быть один в эту последнюю ночь перед серьезным выбором завтра, но в то же время сделать первый шаг в сторону разрыва с Ириной он также не решался, а потому продолжал упорно молчать дальше.
– А… ясно, – вдруг ответила сама Инна, – ладно, раздумывайте и звоните, а я пока пойду своими делами займусь.
– Но, может, все-таки не стоит, – вдруг сказал Рус.
– А что стоит?
– Может, поболтаем немного? – осторожно предложил он.
– Ну давайте, – радостно согласилась Инна.
Рус снова замолчал, он вдруг понял, что не в том сейчас, не в шутливом настроении.
– Ладно, Ростислав Анатольевич, вы решайте сейчас свои проблемы, принимайте уже в конце концов какие-то решения, пора уже вам нести за это ответственность, а когда все решите, вот тогда и звоните. До свидания, – сухо сказала она и положила трубку.
«Да уж лучше так. Она права, – подумал Рус, – а с другой стороны, может, и вправду стоит развестись? Поставить точку. Я с Ириной всего три месяца как женат, и месяц она дома не жила, непонятно где шлялась, что делала. Может, она с кем-то встречалась там, гуляла, плясала».
«А может, и трахалась», – снова прозвучал голос в его голове.
«Может, и так», – мысленно ответил он.
«Так чего ты тогда на месте топчешься? Решил, так делай!» – посоветовал все тот же неуловимый голос.
– Легко сказать: «Делай!» А как же чувства, любовь? – спросил он вслух.
«Когда включается голова, сердце отдыхает», – пронеслась мысль в его сознании.
– Точно! Надо включить голову и подумать.
«Давно пора, я тебе уже об этом давно говорила».
Вот тут-то Рус и догадался, что это за голос в его голове, чьи это мысли. Это мысли его матери, от которой не спрятаться, не укрыться, не убежать, она всегда будет с ним, если не с ним, то в его голове, в сознании. Он так долго жил ее умом, что уже и сам не знает, где его мысли, а где ее. Рус где-то читал в Интернете статью о том, что так бывает у сильно любящих людей, когда они не только внешне становятся похожи друг на друга, но и читают мысли друг друга, и даже передают их. Конечно же, у него с матерью связь сильнее, чем с женой, ибо мать его не только родила, но и прожила с ним почти всю его жизнь, много для него сделала. И если бы не решение Руса жениться, у них бы и не было никогда конфликтов, он и дальше бы жил ее умом, и не парился бы.
– Да, но тогда бы я был…
«Хлюпик! Слюнтяй, не мужик!» – вновь прозвучали ее злые и до боли обидные слова, которые она кричала ему в трубку. «Может, и правда я не люблю Ирину? – подумал Рус. – Ведь я же рыдал на своей собственной свадьбе8. А почему?»
«А потому, что невеста нелюбимая», – снова прозвучал голос, который был прав.
«А если нелюбимая невеста, тогда чего я так мучаюсь?» – спросил себя Рус, ложась на диван и закрывая глаза. Его мозг был вымотан, пережитый стресс сделал свое дело, оставив его без сил. «Так, все. На сегодня хватит. Надо ложиться спать», – подумал Рус, разбирая диван. Он быстро застелил простыню, достал из шкафа подушку и одеяло, разделся и с радостью лег в постель. «Вот оно, истинное удовольствие», – подумал Рус, сладко потягиваясь. Через пять минут он заснул с надеждой, что все у него будет хорошо, ибо он в самой глубине души все еще надеялся завтра вновь зажечь потухшее сердце Ирины и победить, вернув ее себе.
Наступило завтра. Рус открыл глаза, посмотрел на часы, было уже половина двенадцатого дня.
– Черт! Черт! Я же опаздываю в ЗАГС! – сказал он, вскакивая с дивана. Он быстро оделся, не стал завтракать, взял паспорт и выбежал из дома. Через двадцать минут он был около метро Технологический институт.
– А вы не знаете, где тут ЗАГС? – спросил он прохожего.
– За углом, серое здание, – ответили ему.
– Спасибо, – ответил Рус, ускорив шаг.
«Зачем же я паспорт взял? Можно было бы потянуть время с разводом», – думал Рус, входя в здание ЗАГСа. Поднявшись на второй этаж, Рус увидел Ирину и… тещу, сидевших рядом на стульях. Он пошел в их сторону. Завидев его, теща и Ирина демонстративно сели к подходившему к ним Русу спиной.
– Вот тебе раз! – сказал Рус, остановившись на месте. – Ирина, привет.
Ирина сидела, повернувшись к нему спиной, и молчала.
– Ты волосы в золотой цвет покрасила? – спросил Рус, пытаясь завязать разговор.
Ответом ему было молчание.
– Лимоновы, заходите! – раздался голос из кабинета. Ирина встала и пошла внутрь, за ней пошла теща.
– А вы, женщина, выйдете! – сказали ей внутри. Услышав это, Рус радостно устремился за Ириной. В дверях он встретился с недовольной и злой тещей, которая не смотрела ему в глаза.
– Здравствуйте, Татьяна Васильевна, – поздоровался он.
Теща сделала вид, что не только не слышит Руса, но и не видит его.
– Понятно, – сказал Рус, проходя в кабинет. Он там увидел Ирину и сразу же подошел к ней.
– Привет, – сказал он, взяв ее за руку.
– Так, молодые люди, вот вам бланки, заполните заявления, – сказала работница ЗАГСа.
– А можно мы поговорим тут?
– О чем вы собрались говорить, если пришли сюда за разводом? – удивилась сотрудница ЗАГСа.
– Да я не хочу разводиться! – ответил Рус. – А мою жену заставляет ее мать! Вон вы ее видели, она сюда первая прибежала в ваш кабинет.
– А! Понятно. Что ж, вы можете поговорить несколько минут, а я пока выйду, – участливо сказала сотрудница, вставая из-за стола.
– Ну наконец-то мы можем поговорить, – сказал Рус. – Ирина, я же люблю тебя, зачем ты так поступаешь со мной? Ведь ты моя первая любовь! Любовь настоящая, она же не проходит. Ты сама ведь вышла за меня замуж по любви и вернулась потом после нашего расставания, случившегося из-за моей матери в Кандалакше. Что же ты так поступаешь? Ты же должна быть сильной! За любовь надо бороться! – в сердцах произнес Рус, обняв ее за плечи.
– Я не люблю тебя, – тихо ответила Ирина, – и я не хочу такой свекрови.
– Как? Как не любишь?! – удивился Рус, отпрянув от нее. – А замуж зачем тогда вышла?
– А так, просто интересно было: свадьба, цветы, лимузин. А еще у меня была возможность перед родителями не выглядеть плохо. Отец меня осуждал, да и мама тоже, что я живу с тобой просто гражданским браком.
– Ну и что же тут такого плохого? Все так живут.
– Вот именно, что ничего плохого нету. Так и надо всем молодым сейчас делать, чтобы попробовать пожить вместе и увидеть потом, все ли хорошо у них, чего бы им хотелось еще, и если любовь или страсть проходит, то и не надо печальных и долгих расставаний, как сейчас. Думаешь, мне легко? – спросила она, и слезы покатились у нее по лицу.
– Я вижу, что мы любим друг друга, давай не будем разводиться! – пламенно говорил Рус, сжимая руку Ирины.
– Мама твоя не даст нам жизни, как не даст ее тебе ни с кем. А я не хочу вечно нести оборону, у меня нет для этого сил, я истощена, я месяц в себя приходила у родителей из-за звонков твоей мамы.
– Ну, она звонила тогда пару раз, нормально вроде с тобой разговаривала.
– Это ты не обо всех звонках еще знаешь, а были такие, когда тебя дома не было. Она звонила и отрывалась на мне: оскорбляла меня, угрожала, говорила обидные вещи, проклинала меня, наших будущих детей. Говорила, что у нас с тобой детей не будет, что я слишком худая, что у меня потеря массы, обзывала. Я не смогла больше всего этого выносить. Так что ты прости, Рус, прошу тебя, дай мне развод, отпусти ты меня, ради Бога, если ты меня еще любишь, спаси меня от своей матери.
– Я всего этого не знал, – ошарашенно ответил Рус, – я разберусь, поверь мне, – сказал он, пристально посмотрев в глаза жене.
– Не разберешься, ты мне поверь, у тебя не хватит на это сил. Ни у кого не хватит. Твоя мама – это сатана в юбке. Я все равно не буду с тобой жить. Она мне сказала, если я не уйду от тебя, она приедет и убьет меня.
– Как так!? – удивился Рус, оторопев от услышанного. – Не может быть!
– Может быть, может! А тем более, – тут Ирина сделала паузу, как бы собираясь с мыслями, и, отвернувшись от Руса, тихо сказала, – я не люблю тебя.
Рус стоял, как громом пораженный, потерянный. Он молчал. Ирина, посмотрев искоса на него, решила высказать все, что она давно хотела, но не делала из-за жалости к Русу, который, как она быстро поняла, был всего лишь игрушкой в руках его коварной матери.
– Я так подумала и поняла, что бороться за любовь можно только в том случае, если она есть, а по большому счету, у нас ее нет. Признай это и ты. Посмотри правде в глаза, спроси себя: «Любишь ли ты меня?», и узнаешь.
– Я? Конечно же, люблю. Я же уговариваю тебя вернуться, – ошеломленно ответил Рус, пытаясь любой ценой спасти свой брак.
– Не любишь ты меня. Это твое оскорбленное самолюбие говорит, а не твое сердце. Твое сердце устало от страданий. Я, конечно, не исключаю, что, возможно, ты любил меня раньше, когда все начиналось, ты же поэт, влюбчивый такой. Ну, может, было что-то такое несерьезное, да и, самое главное, вспомни лучше себя на нашей свадьбе, вспомни свои слезы после регистрации брака. Я тогда все поняла, что ты плакал об ошибке, но я пыталась сделать твою жизнь лучше, сделать все, что могу, чтобы ты был счастлив. Увы, мне этого сделать не дала твоя мать, я готова была ради тебя на многое, – сказала она, посмотрев на Руса своими синими, полными глубокого смысла, глазами, – но за счет потери своего здоровья я, прости, не могу.
Рус пытался что-то возразить, но Ирина закрыла ему рот рукой и сказала:
– Если ты меня еще любишь хоть капельку, пожалей, отпусти ты меня! Спаси от своей матери!
После чего она не смогла сдерживать свои слезы и разрыдалась. Тут же в кабинет влетела теща с криком: