Рус ехал к Литейному мосту по Боткинской улице, проезжая мимо главного здания Военно-медицинской академии, и, снова остановившись на светофоре, Русу попались на глаза хорошенькие девушки, начавшие переходить улицу на зеленый свет, были среди них «варианты и в коротких юбках», – подумал Рус, внимательно всматриваясь в каждую переходящую дорогу девушку. Рус старался не пропускать ни одной из них своим взглядом. Как правило, он всегда в первую очередь смотрел на ноги девушки, потом уже на лицо. А если девушка была спиной к Русу, то он сначала оценивал все равно в первую очередь ее ноги, потом взглядом поднимался выше до попы, и если попа ему нравилась, вот после этого он решался посмотреть и на лицо незнакомки. Однажды у Руса даже случился один такой казус в прошлом, когда он ехал на своей машине по Большому проспекту на Петроградке и вдруг, остановившись на светофоре, увидел впереди него идущую девушку. Он оценил ее ноги, попу, и в этот момент ему надо было решить, пока не загорелся зеленый свет: выбежать и посмотреть на ее лицо либо припарковаться и потом догнать вперед уходящую девушку, каким-то образом обогнать и заглянуть в ее лицо? А поскольку светофор мог вот-вот загореться зеленым светом, Рус выбрал первый вариант, так как второй показался ему сложнее. Он резко выскочил из машины и кинулся бегом за девушкой, и, понимая, что догнать ее не успеет до того, как перестанет гореть красный свет, он, не добегая до нее, закричал ей:
– А! Девушка! Подождите!
Девушка резко обернулась к подбегающему находчивому Русу, Рус увидел ее лицо и офигел, так как девушка оказалась, на его вкус, страшной.
– Что вы хотите? – удивленно спросила она.
– А нет, извините ничего, – ответил он, – я просто обознался, – проговорил он, заикаясь больше от растерянности, чем от бега, и тут же быстро побежал обратно к машине, где ему уже вовсю начали сигналить стоящие за ним автомобили. Вот такой конфуз был у него однажды, после чего Рус старался больше так не делать, потому что он в тот раз даже машину свою не закрыл и ключ из замка зажигания не вытащил. Он бросил машину заведенной на ходу и все свои вещи в ней. И вот потом и теперь, осознавая, как он сильно рисковал, когда так оставил машину, сломя голову кинувшись за красивой попкой с длинными ногами, он понимал, что это был в его жизни самый глупый поступок, и это было теперь для него проблемой, ибо он не знал, как теперь ему знакомиться с девушками по дороге, когда он едет в авто. Это теперь стало для него целой неразрешимой проблемой! Вот когда он пешком ходил и на метро ездил, шансы познакомиться были больше, то есть было легче с подходом к девушке, ее осмотром и так далее (так он, например, познакомился со своей бывшей уже женой Ириной в метро19), и в то же время, с другой стороны, без машины с ним вообще никто знакомиться не хотел, потому что он становился одним из озабоченных лохов из толпы, жаждущих, по мнению большинства девушек, только одного – секса и ничего больше – ни любви, ни отношений. А потому многие девушки его обламывали и таких же, как он, сразу, как только он рот свой открывал, они либо ускоряли шаг, либо начинали неожиданно делать вид, что разговаривают по телефону и махать кому-то в толпе, называя мужское имя, либо просто сразу посылали, грубо говоря:
– Отвали!
А были и такие, кто еще посылал и похлеще. Поэтому и ломал Рус теперь голову, как ему знакомиться с девушками, да чтобы они его не посылали, а отвечали взаимностью в этом сложном и неблагодарном деле – в поиске любви.
Интернет в начале 2000-х годов только еще начинал развиваться, потому не было еще сайтов знакомств, ну а если они где и были, то не хватало времени в них посидеть из-за того, что оплачивался тогда еще не сам трафик, как сейчас, а время пользования им.
– Ну вот, и как тут искать себе невесту?! – в сердцах сказал Рус, хлопнув рукой по рулю, заезжая на Литейный мост. На мосту была пробка – машины стояли не двигаясь. Рус, все еще находясь под кайфом хорошего позитива души, повернул голову и посмотрел на Неву, на кораблики, радостно плывущие по ней один за другим, на видневшийся вдалеке блестящий шпиль Собора Петропавловской крепости, на Троицкий мост и краем глаза даже сумел разглядеть и крейсер «Аврору», припаркованный на «вечном приколе» у Петровской набережной. По небу плыли легкие облака, совсем не закрывающие солнце, вдоль моста шли девушки в коротких юбках либо в обтягивающих ноги джинсах, и счастливые минуты простаивания в пробке томительно тянулись для Руса.
Одно оправдание пока радовало Руса в настоящий момент, что он не может выскочить из машины и кинуться вдогонку за проходящими мимо него красавицами, это не позволял сам мост и пробка из машин на нем, да и по правилам дорожного движения Рус помнил, что остановка на мосту запрещена. Но больше всего теплоту в его душе, помимо солнечной погоды, усиливало ожидание свидания с Оксаной, внешность которой он, кстати, уже плохо помнил, но надеялся, что ему повезет, и он ее сразу же узнает при встрече.
Наконец-таки машины тронулись, Рус поддал газу, и ему удалось проскочить через весь мост и по загоревшейся стрелке разрешенного правого поворота повернуть с Литейного моста на Шпалерную в сторону Гагаринской улицы. Да-да, мимо своей альма-матер – Международной коллегии адвокатов Санкт-Петербурга – и лежал его путь к Оксане. Он проехал унылое серое здание коллегии и, повернув на улицу Чайковского, проехал до поворота на Фонтанку, где снова остановился на светофоре, пропуская мимо проезжающие прямо машины и проходивших мимо него снова красивых девушек в мини-юбках.
«Как они так быстро подстраиваются под теплую хорошую погоду? Как же у них так быстро получается облачаться в мини-юбки?» – недоумевал Рус, завершая поворот на Фонтанку.
Проехав немного прямо, он остановился напротив здания Российской национальной библиотеки, и, как Рус знал из истории любимого города, на месте этого здания раньше, в царские времена, еще при Петре Первом, находился дворец его супруги Екатерины Алексеевны, называвшийся тогда Итальянским, позже при императоре Павле в нем размещался военно-сиротский дом, который позже был подарен Екатерининскому институту благородных девиц20, которое позже было снесено, и на его месте построили новое здание, в которое принимали детей незнатных небогатых дворян, знатных же принимал Смольный институт.
«Вот ведь как оно было, – подумал Рус, выходя из машины и ставя ее на сигнализацию, – были же времена, когда было такое явное классовое распределение по имущественному положению в получении образования, хорошо, что хоть сейчас все учатся в одних заведениях, значит, шансы мои увеличиваются на поиск невесты из хорошей семьи. А что для тебя значит из „хорошей“ семьи? – задал себе Рус мысленно вопрос, сразу же поспешив на него ответить: А то, чтобы невеста была одна в семье у родителей, чтобы у нее было медицинское образование, потому что только умный человек может быть хорошим врачом. Вернее, наоборот, только врач может быть достаточно умным человеком, чтобы поступить в этот вуз, его закончить, да еще и специалистом потом хорошим стать, тоже голова нужна, а все это характеризует девушку как умную. Ну, вот так примерно», – ответил он сам себе на свой же вопрос, объяснив, какая именно ему нужна невеста и какие он ценит качества в такой кандидатуре.
Размышляя о девушках, Рус быстро подошел к кафе на Невском проспекте, в котором работала Оксана. Он остановился перед большим витринным окном, в котором был виден зал, сидящие в нем люди и обслуживающие их официанты. Одним официантом был парень, а другим девушка с короткой стрижкой.
«О, как типа полубокс, – подумал Рус, удивившись такой короткой прическе у девушки, которая делала девушку очень похожей на парня. – О времена, о нравы», – с иронией подумал он, вглядываясь в окно кафе.
Неожиданно девушка с полубоксом обернулась, и в ней Рус узнал Оксану. Она приветливо махнула ему рукой, направившись ко входу. Рус поспешил войти в кафе ей навстречу. Они встретились.
– Привет, – сказал Рус, разглядывая Оксану.
– Привет, – ответила она, – подожди меня 5 минут, я сейчас закончу дела свои на работе и выйду. Ты где припарковался?
– Да тут рядом, – ответил Рус.
– Окей, какая у тебя машина? Я подойду.
От этого вопроса Рус как-то невольно напрягся, предполагая, что назови он Оксане свою скромную марку автомобиля, она к нему точно не придет.
– Я тебя у дверей подожду, – ответил он, – мне так удобнее, – добавил он, улыбнувшись ей.
– Хорошо, – ответила она, – я скоро, – и побежала в клиентский зал.
Рус не стал оставаться в этом кафе, как думал сделать сначала, и вышел на улицу. Облака уже понемногу начинали вновь возвращаться на свое постоянное место, пряча от радостных душ солнце. А легкая тревога от вопроса Оксаны успела-таки оставить неприятный след в его настроении.
«Ну, ничего еще не случилось, – думал Рус, расстроенным взглядом осматривая дома на другой стороне набережной реки Фонтанки. – Может быть, мне вся эта вычурная меркантильность Оксаны только кажется?» – думал он.
– Заждался? – вдруг услышал он за своей спиной женский голос и обернулся. Перед ним стояла Оксана. Это была лет двадцати юная девушка в синих, обтягивающих ее красивые ноги джинсах, в легком пуловере белого цвета с розовыми цветочками, обута она была в кроссовки такого же белого цвета, в руках она держала маленькую женскую сумку, похожую на пушистого белого зверька. Ее лицо Рус пока еще хорошо не успел рассмотреть да и подумал, что слишком долго не нее пялиться не стоит в этот первый момент их встречи.
«А то подумает еще невесть что», – подумал он, сказав вслух:
– Да, думал.
– О чем? – весело спросила она, улыбнувшись и взяв его под руку.
«О, какой хороший знак!» – радостно подумал Рус, ответив ей:
– Да о разном, в моей голове куча разных всяких мыслей появляется, если я бываю свободен от дел. А вот пока я тебя ждал, я еще не успел ни о чем подумать, просто рассматривал дома на другом берегу набережной.
– Ты так красиво говоришь, – протянула она, с интересом посмотрев на него.
– Не замечал, – ответил он, – но спасибо за комплимент. Хотя странно. Комплименты моей прерогативой должны быть, я тебе должен их говорить, а вон как получилось, не успел я.
– Ну-ну-ну, не парься, – все так же весело ответил Оксана, – давай лучше подумаем, куда мы пойдем с тобой, и тут же добавила:
– Может, поедем к тебе?
Рус не ожидал такого предложения, замер на секунду и, посмотрев Оксане в глаза, спросил:
– Ты действительно хочешь поехать ко мне домой?
Его вопрос прозвучал так, как будто бы он ее спрашивал скрытым контекстом: «Ты понимаешь, чем все это может закончиться?» Но в ее ответном взгляде Рус увидел только блядские искорки, после чего сомнений в его предположениях не возникало.
– Ты отдельно живешь? – спросила она, игриво смотря на него.
– Да, – ответил он, направляясь к припаркованной своей машине.
– О, да у тебя девятка! – удивилась Оксана, остановившись у машины Руса.
– А тебя это смущает? – спросил он ее.
– Да н-нет, – нехотя ответила она, – сойдет.
– Да я купил ее незапланированно, просто деньги были в руках – пару тысяч евро, а мой знакомый мне и предложил у него купить за эти деньги, но только прямо в тот самый момент, объяснив мне, что она дороже стоит, а ему нужны деньги. А мне было пофигу, я же не на последние деньги эту машину покупал, я же умею зарабатывать… – произнес Рус, отведя глаза в сторону при этой последней фразе, продолжив:
– …ну вот я ему отдал тогда деньги, а он мне сразу ключи от авто, у меня даже прав еще не было и ездить я на машине не умел. Но я нанял водителя сначала, и он меня какое-то время возил по моим адвокатским делам, ну и учил заодно вождению, и вот так я и научился ездить.
Рус понял, что надо ему уже останавливать монолог, а не то она может подумать, что он оправдывается. А Рус и вправду оправдывался, так как уже давно ездил на этой старой российский машине, которая постоянно требовала ремонта и высасывала большую часть его денег. Но на новую машину Рус не мог еще заработать, как не пытался он уломать Седого платить ему больше, мы все знаем, что из этого получилось21.
– Да у тебя нормальная тачка, – сказала Оксана, сев на переднее сиденье рядом с Русом, – она у тебя в тюнинге, – заметила она, – сиденья мягкие, наверное, неродные, да?
– Да, от Форда Мондео, – ответил он, – вот и руль спортивный еще, и музон я хороший в ней сделал.
– И диски у тебя красивые, сразу видно, что ты машину свою любишь, ухаживаешь за ней, а значит, у тебя все окей, – весело сказала она, посмотрев на Руса многообещающим взглядом.
Русу как-то не очень хотелось начинать отношения с посещения его жалкой комнаты в коммуналке, которая к тому же была и не убрана, а потому он предложил другой план действий:
– А ты не хочешь на кораблике по Неве покататься, смотри какая погода сегодня хорошая.
– На кораблике… – ответила она замешкавшись, – ты серьезно? – переспросила она, посмотрев на него трезвым взглядом.
– Ну да, – ответил Рус, – зачем торопиться, – двусмысленно добавил он, заводя машину.
– Поехали, – согласилась она, откинувшись на кресле сиденья.
– А! Стоп! – резко сказал Рус, выключив замок зажигания, – остановка этих речных «трамвайчиков» же тут, на другой стороне Фонтанки, там не будет места для парковки, может быть, пройдем на ту сторону набережной пешком?
– А давай, – согласилась Оксана, выходя из машины. Рус тоже вышел, поставил авто на сигнализацию и подошел к Оксане. Она снова сама взяла его под руку, улыбнувшись ему.
– А знаешь, – вдруг сказала она, легко сжав его локоть, – не знаю, что такое, но я ощущаю какое-то спокойствие с тобой. Нет никакого напряга, суеты. Ты всегда такой?
– Какой?
– Ровный.
– Какой-какой?
– Ровный такой.
– Ну, я вроде кривым ни когда раньше и не был, – ответил Рус, весело посмотрев на Оксану.
– Я имела в виду, что ты вот бесхитростный такой, нету в тебе пошлости, вычурности, все как-то скромно, без выебонов.
– Крепкое словцо, – заметил Рус.
– Зато в тему. Русский мат не порок, если его использовать в нужный момент, чтобы подчеркнуть эмоциональный контраст.
– Ну, может быть, – задумчиво ответил Рус, подходя к светофору.
– Это вот если постоянно материться просто так, когда уже и русский язык забываешь, только матом разговаривая, вот это плохо. А вот крепкое словцо в нужный момент сказать – это очень даже хорошо. Мы же, в конце концов, просто – люди. Мат должен быть элементом нашей культуры. Мат всегда был на Руси. Да у всех народов он есть. Вот возьмем к примеру американцев, – продолжала она, следуя за Русом, – вот у них мата как такого нет, ну пара-тройка фраз есть, и все.
– То есть ты хочешь сказать, что у них нет никакой матерной культуры?
– Да, точно! Никакой матерной культуры у них нет. А у нас ее тоже нет, но я считаю, что она должна быть! И еще какая! Можно же так порой завернуть пару предложений в нужной ситуации, что мама не горюй, будет переполох.
– Да, можно, – согласился Рус, переходя набережную на зеленый свет, – только переполох может либо вызвать бурю негодования у публики, либо… – сделал он паузу, подыскивая слова.
– Либо что? – переспросила она его.
– Либо ответный мат, да такой, что, может, и пожалеешь, что начал первый материть кого-то.
– Ну да, согласна, – ответила она, плотнее прижимаясь к руке Руса, – лучше, конечно, не материться.
Они перешли Невский проспект и повернули направо на другую сторону набережной.
– Ну вот, пока мы сюда шли, уже одну интересную тему с тобой обсудили, – сказал Рус, подходя к билетной кассе. Он быстро купил два билета.