– Ладно, главное, что ты все-таки пришел, хотя мы теперь опоздаем немного, – сказал Рус.
Они вышли быстро из дома, сели в такси и поехали на встречу с родителями невесты. Что интересно, встреча обеих матерей прошла холодно. Вернее, сказать, что встреча прошла холодно, – значит ничего не сказать. Мать Ирины негодовала, не хотела впускать гостей, не поздоровалась с вошедшими, сделала всем замечание в опоздании, постоянно избегала общения с мамой Руса. Мать Руса Лидия Никаноровна была интеллигентная женщина, всю жизнь проработала учителем начальных классов в школе. Она крепилась изо всех сил, чтобы оправдать надежды Руса, а потому умело и терпеливо находила общие точки соприкосновения с матерью Ирины и с ее отцом. Отец же Руса почему-то решил не тратить много времени на внедрение в семью Ирины. Он сразу же бухнулся на пол в гостиной, попросил включить телевизор, где выступал какой-то комик, и принялся громко ржать, тыча пальцем в экран. Русу было за него стыдно, родители Ирины смотрели на него, как на дурака, не понимая его поведения и буйного смеха. Но ему было на все это пофиг, он всегда везде вел себя просто, что порой откровенно отдавало наглой бестактностью. И тем не менее, знакомство все же случилось. Матери наконец-то подружились, вернее, постарались относиться друг к другу теплее, чем при встрече. Они договорились, что все салаты будет делать Ирина мама, а родители Руса оплатят остальные расходы.
Свадьба должна была состояться на следующий день в шесть часов вечера. Рус выбрал такое время только потому, что ему не хотелось откладывать свадьбу на поздний срок, так как все выходные были заняты аж до осени, и выбрал ближайшую дату в будний день, во вторник вечером. Конечно же, это время не было удачным, следующий день после свадьбы тоже был рабочим, поэтому никто не мог от души выпить и повеселиться. Свидетелем Рус взял своего единственного и настоящего друга Макса12, которого он вчера попросил подъехать в Дворец Бракосочетания №1, что на Английской набережной. Уезжать запланировали сначала от коммуналки Руса до Ирины, а потом вместе с невестой в ЗАГС. Помощь в этом вопросе предложил Седой, вызвавшись выполнить роль перевозчика на своем огромном Мерседесе в ЗАГС и обратно, что было весьма кстати к скромной свадьбе Руса и Ирины.
Накануне вечером перед свадьбой, вместо того, чтобы устроить мальчишник, Рус мучился в сомнениях, правильно ли он поступает.
– Что, сынок, грустно тебе? – спросила его мама, ласково положив ему руку на плечо.
– Да, мама, – ответил он.
– Что, жениться не хочешь?
– Не хочу.
– Так может, и не надо тебе этого? И в то же время как неудобно, девчонка платье купила, к свадьбе все готовятся, а тут вдруг – на тебе.
– Но у меня на душе сильное беспокойство, я чувствую, что не должен жениться на ней, – сказал Рус, поднял тут же трубку домашнего телефона и позвонил Ирине.
– А позовите Иру, – попросил он. В телефоне слышалось, что приготовления к свадьбе идут полным ходом. Там кричали на повышенных тонах, ее мать отдавала команды, куда и что ставить в комнате, слышалась музыка и смех.
– Да, привет – это я, – ответила Ирина.
Рус решил не медлить со своими словами, сходу сказав ей:
– Я передумал жениться, я тебя не люблю, извини, – сказал он и положил трубку.
Все вокруг Руса опешили. Даже мать не ожидала, что он может такое выкинуть. Но вдруг на слова Руса бурно отреагировал его отец Анатолий Васильевич, он вышел на середину комнаты Руса и стал горячо выступать в защиту невесты, порицая поспешное решение Руса, убеждая, что тот не прав, что нельзя рубить с плеча и топтать любовь.
– Вы, – кричал он, имея в виду Руса и его маму, свою бывшую жену, – несправедливы к девочке. Ты, Лида, – обратился он к матери Руса, – в корне неправа, что настраиваешь сына против его будущей жены. Вы оба – дайте человеку шанс, не убивайте чувства, не топчите любовь, она приходит только раз в жизни! Я считаю, – кричал он, —что это ты виновата! Ты была против его избранницы, ты провела над ним свою хитрую работу, внушила ему свою точку зрения, ты разбиваешь ему жизнь! – сказал он матери Руса. – А ты, – произнес он, посмотрев на Руса, – не мужик и всю жизнь будешь держаться за мамину юбку, так что смотри. Ты же ее любишь, потом жалеть будешь об этом шаге. Это не ты его делаешь, это мама твоя тебя обработала.
– Ну ты-то мне хоть можешь сказать? – обратился Рус к своему отцу. – Или ты мама, оба вы мне можете сказать, что такое любовь? Как понять – люблю я ее или нет?
Родители Руса молчали, не зная, что ему ответить.
– Ладно, коли решил жениться уже, то и женись теперь, – сказала мама. – Женись! Если что, потом разведешься, ничего страшного в этом нет, да и девчонку мне жалко.
Речь отца глубоко тронула Руса, а слова матери его успокоили, и он тут же перезвонил Ирине, снова найдя в себе силы убедить ее, что он ее любит, сославшись на нервозность, на ссору с матерью, на бессонную ночь, прося у нее постоянно прощение. И ему удалось, она снова простила его. «Наверное, она меня любит», – подумал он и понял, что такое любовь.
Все пошло своим чередом. Вскоре приехал Седой на своем шестисотом Мерседесе, куда все сели с большой радостью, почувствовав наступающее торжество, и поехали за невестой.
– Ну, Рус, будь веселее, – сказал Седой, – за невестой же едем.
– Да, сыночек, не волнуйся, – сказала ему мама, – все будет хорошо, женись, ты же так этого хотел.
– Все нормально, – ответил Рус, продолжая сидеть и дальше с понурым видом.
Через час они приехали к дому Ирины, Седой громко просигналил, зеваки встрепенулись, обступив его машину.
– Ну, чего сидишь? Иди за невестой, – сказал ему Седой.
Рус робко вышел из машины и увидел идущую ему навстречу невесту. При виде невесты Рус отпрянул в сторону. Она ему вдруг показалась такой страшной, худой, лицо ее выглядело зловеще. А рядом с ней появилась еще одна девушка, которая сразу же заинтересовала Руса. Он постоянно на нее смотрел, и даже больше – они с ней все время потом переглядывались, ловили взгляды друг друга, – это оказалась свидетельница Ирины. Под громкие гудки Седого Рус привел Ирину в ее машину, остальные гости сели в Форд лимузин, который Рус заказал дополнительно. Ехали молча. Седой молчал, молчал Рус и его мама. Также молчал и его отец, которого Рус в последнее время стал называть не отцом, а по его ученой степени – кандидатом наук. Молчала и невеста, наверное, раздумывая о своем шаге, но, тем не менее, никого ничто не останавливало. Вскоре они приехали на Английскую набережную в Дворец бракосочетания №1, вышли из машины, и тут Рус увидел Макса.
– Макс, молодец, что пришел, – сказал Рус.
– Ну, как я мог тебя прокинуть, брат, – ответил Макс, – правда, плохо то, что ты в будний день женишься, а то бы я был веселее, смог бы бухнуть сегодня от души. Ну, да ладно, главное, что ты счастлив.
– Так, пошли наверх с нами, – сказал ему Рус, взяв под руку Ирину, и они вошли в дверь Дворца бракосочетания, а потом поднялись наверх по лестнице.
– Вот, прошу вас, проходите сюда, – сказала встречающая администратор. – Как ваша фамилия?
– Лимонов, – ответил Рус.
– А ваша? – обратилась она к девушке.
– Моталыгина, – ответила невеста.
– Так, пройдите в эти комнаты и тут приведите себя в порядок, подумайте, а мы вас пригласим.
Рус прошел с Максом в комнату жениха, а невеста со своей свидетельницей в комнату невесты.
– Ну, что-то ты, дружбан, особо-то не весел, – сказал Макс Русу.
– Да я не хочу жениться, не люблю я ее, – ответил Рус, – просто деваться мне некуда, уже поздно.
– Никогда не поздно, – ответил Макс, – если хочешь, я организую тебе сейчас побег.
– Нет, я так не могу подло сбежать. Эх, – вздохнул он, – что сделано, то сделано. Ладно, разберемся, видно, от судьбы не уйдешь.
– Мы сами строим свою судьбу, – ответил Макс, – тебя тут никто не держит, я бы на твоем месте свалил отсюда.
– Нет, Макс, нет, буду жениться, все-таки нравится она мне, и она меня точно любит, я в этом уверен! – сказал Рус, поправляя бабочку, купленную для такого случая его мамой.
Он посмотрел в зеркало, где увидел не себя, а какого-то измученного грустного человека, совсем не похожего на счастливого жениха. Ему хотелось убежать, и он уже было решил последовать совету своего друга, как вдруг заиграла музыка Мендельсона и их пригласили в зал.
– Ну, с Богом, – сказал ему Макс.
Рус робко вошел, озираясь по сторонам. Деваться ему уже было некуда. Он увидел отрешенное лицо у отца и матери невесты, было такое ощущение, что на свадьбу к своей дочери они пришли просто с огорода – в чем были, не переодеваясь, и что держат их тут насильно. Это заметили все, в том числе и ведущая бракосочетания и администратор Дворца – это было видно по их недоумевающим лицам.
Рус находился в прострации, ничего не видя перед собой и не слыша, в себя он пришел только тогда, когда услышал вопрос, готов ли он взять в жены Ирину Моталыгину? Он ответил хриплым севшим голосом, еле слышно: «Да». Невеста ответила «Да» радостнее и громче. После этой формальности было почти все закончено. Фотограф сделал несколько свадебных фотографий молодоженов, одну общую фото на лестнице со всеми гостями, кроме Седого, по понятным соображениям, после чего Седой повез всех гостей на своем большом Мерсе обратно в квартиру родителей Ирины, а они со свидетелями поехали на жалком лимузинчике марки «Форд» кататься по городу. Рус не чувствовал себя счастливым, наоборот, при выходе из ЗАГСа он понял, как круто он попал, что пришел ему теперь полный пипец. Его состояние было подобно состоянию преступника перед казнью. Макс, видя удрученное состояние Руса, пытался шутить, но его шутки были не смешными, тем более, что он не пил, потому что ему завтра надо было на работу.
Катание по городу, вернее постоянное простаивание в пробках в этот вечерний час пик, быстро опостылело Руссу, и он попросил водителя везти их домой. До квартиры родителей Ирины они добирались несколько часов через пробки, но все-таки смогли приехать. Рус попытался махнуть на все рукой и постараться радостно выглядеть, как должно выглядеть жениху на собственной свадьбе. Седой не пошел праздновать, он протянул Русу толстый конверт, сказав:
– На, держи – это тебе от нас с Мишкой.
Русу было неудобно смотреть, сколько там и чего лежит, но на ощупь он понял, что там тысяч тридцать или пятьдесят рублей, отчего его настроение значительно улучшилось и он вошел в квартиру родителей невесты, улыбаясь.
– Ура! – закричали вокруг, обсыпая их конфети и монетами. – Ура!
– Усаживайтесь, гости дорогие, – говорила мать невесты.
Гости – родственники Ирины из Великого Новгорода – стали протискиваться на диван, рассаживаться на стульях за стол.
– А теперь проходите сюда, – сказала она, приглашая взмахом руки к себе.
Лидия Никаноровна встала у тумбочки в коридоре, на которой стоял огромный алюминиевый таз. «Она, наверное, замачивала в этом тазу свою рабочую одежду», – подумал Рус. Теперь из этого таза она накладывала в поднесенные гостями тарелки салат Оливье. Гости толпились, толкались, как будто это был последний салат в их жизни. Рус посмотрел на свою жену, убедившись еще раз в том, что взял в жену страшилу, улыбающуюся ему какой-то отталкивающей дьявольской улыбкой маленькой ведьмы, почувствовал, как слезы боли и разочарования подкатывают к нему. Он быстро вскочил со своего места в центральной части стола и выбежал в другую комнату, где, кинувшись на диван, начал истерично рыдать, осознав всю глупость своего шага. Он не просто плакал, он горько рыдал навзрыд, не пытаясь остановиться. Мозг его отключился, только горькие слезы разочарования и большой ошибки душили его, морально уничтожая в нем мужчину, превращая в маленького мальчика, которому нужна мама-спасительница.
От такой реакции Руса все гости были в недоумении, но продолжали накладывать из таза салат себе в тарелки, шумно при этом галдя. В комнату к Русу вошла его мама.
– Не переживай, сыночек, ну попробовал ты, ну хотелось тебе, ладно, потом разведешься, не так все страшно.
Но Рус не слышал ее, он не мог слышать, боль отчаяния разрывала его на части.
Вдруг к Русу подошла тетка его жены. Сев к нему на кровать и обняв его за плечи, она спросила:
– А почему ты плачешь? Что случилось? Может, невеста не нравится?
– Не нравится, – сказал Рус сквозь слезы. Тетка вздохнула и вышла из комнаты. Рус огромным усилием воли перестал реветь, лежал и тупо смотрел в потолок. Теперь и он узнал, что это такое, когда в голове нет ни одной мысли, как было и у его жены, когда они познакомились. Он впервые страдал так сильно, что позабыл даже, где находится.
Руса никто не трогал, где-то через полчаса он пришел в себя и вышел к гостям. Празднование шло своим чередом, гости уже опустошили таз с салатом.
– А вот и жених, – произнес пьяный родственник невесты. – Давайте-ка выпьем, – сказал он, ловко опрокинув рюмку в рот, после чего закусил колбасой и закричал:
– Горько! Горько!
Все гости сразу подхватили, Русу казалось, что они кричат: «Шайбу! Шайбу!», – и сам стал выкрикивать это слово вместе с ними. Тут он почувствовал толчок в бок локтем.
– Ты чего орешь? – спросила его жена. – Быстро целуй меня.
Рус посмотрел на Ирину, она улыбнулась, отчего его чуть не вытошнило.
– Мне плохо, извини, – сказал он, – не могу.
Рус чмокнул ее в щеку, сев на свое место. Он старался не смотреть в глаза своей матери, боясь, что не сможет сдержать своих слез и тогда опозорится перед всеми. Он начал есть. Минут через пять отец его жены произнес короткий тост:
– Вот, желаю вам счастья, значить, денег побольше, ну и деток. Вот вам подарочек, – сказал он, протянув Русу что-то завернутое в бумажку.
Тот взял протянутый подарок, развернул его и увидел, что тесть подарил им сберкнижку с одной тысячей марок на имя его жены.
– О, какой правильный и хороший подарок, большое вам спасибо, Евгений Борисович, – сказал Рус, протянув ему руку.
После этого свой подарок сделала мама Руса.
– Ирочка, – произнесла она, – дарю тебе вот этот фартучек, в котором сидел мой сынок, когда был маленьким, и кушал. Пусть он пойдет вашим детям. Остальные подарки у него дома, вы их потом увидите, когда приедете. Жить, я так понимаю, молодые теперь будут на жилплощади моего сына, в его коммуналке? – спросила мама Руса, посмотрев при этом на родителей жены.
Те сделали вид, что ничего не слышат. Мама Руса взяла в руку бокал, посмотрела на сына, на его жену и то ли от вкуса горечи слез своего сына, то ли еще по какой причине тихо сказала: «Горько». Русу в этот день действительно было очень несладко, и, как оказалось, мама его снова была права.
Часть вторая. Откровения
Глава первая. Посланник
Под покрывалом сумрака девушки удачно пробрались мимо арки незамеченными.
– Ну что, вроде как пронесло, – сказала Люба13, пожав Свете руку.14
– Куда сейчас? – спросила ее Люба.
– Пошли, я знаю куда.
Света пошла вперед, Люба за ней. Они шли молча, временами оглядывались, не идет ли кто за ними.
– У тебя есть деньги? – спросила Света Любу.
– Нет, если бы были, то я сюда бы не пришла.
– Ясно, – ответила Света.
– Ну что, подруга, надо нам тогда их заработать.
– Нет, не будем мы их больше зарабатывать, а то все повторится снова. Ты должна держаться. Ты мне обещала!
– Да, я обещала, – сказала Света, – и скорее всего я обещала себе. Тогда давай что-то думать, куда мы теперь пойдем?
– Ты из Питера?
– Да, – ответила Света.
– И я тоже. У меня есть квартира, но в ней было убийство, я оттуда убежала, даже не знаю, как там и что, да и воспоминания там у меня тяжелые.
– Ох, да, с воспоминаниями и у меня отдельный разговор, – сказала Света.
– Что ты имеешь в виду?
– Да то, что не стоит надеяться, что они когда-нибудь оставят тебя, если ты не простишь того, кто тебе подарил их, уж я-то знаю об этом от первоисточника.