С другой стороны – кто-то же должен. Вот только почему этим кем-то всегда оказывается она? Очень неприятно, что никто больше об этом не задумывается. А те, что задумываются… Елена поморщилась. Те стремятся побыстрее оказаться подальше. И от Управления вообще и от неё в частности. Нет, чтобы помочь чем-нибудь, чёрт бы их побрал. Их.
На столе, не дав ей сделать и пяти затяжек, пискнул коммуникатор.
– Миссис Март?
Елена с трудом подавила приступ раздражения.
– Да, Джейд?
Если сейчас выяснится, что ещё кто-то что-то разворовал, то репрессии всё-таки последуют. Скатов Барбер, девять из десяти, что сам же и приложил руку, а теперь, когда запахло жареным, пытается выкрутиться без потерь. Денег у них нет, видите ли.
– Звонок из отделения на Нейнсе. Мистер Маккензи на проводе.
Елена нахмурилась. А этим-то что нужно? Своими свистоплясками филиалы, слава Богу, занимаются сами. Тем более что на Нейнсе до этих самых свистоплясок, кажется, было ещё далеко. Месяцев пять, если ей не изменяет память.
– Переведи его на меня.
Коммуникатор пискнул ещё раз.
– Елена Март слушает.
– Здравствуйте, миссис Март, – поздоровался Маккензи.
Голос ей сразу не понравился. Затаенно нервный. Мужчина явно пытался казаться спокойным, но выходило у него из рук вон плохо. И ничего хорошего это не сулило.
– В чем дело, Эрих? – резко спросила Елена.
На той стороне, кажется, поперхнулись. И, возможно, взяли под отсутствующий козырек.
– У нас обнаружен Творец, – уже совершенно другим тоном отрапортовал глава Управления Нейнса.
Елена прикрыла глаза и медленно выдохнула. Потом бросила взгляд на дотлевшую уже до половины сигарету и всё-таки затянулась ещё раз. Глубоко.
– Миссис Март? – снова занервничали на той стороне.
– Какой категории? – спросила она без особой надежды. Опыт подсказывал, что неприятности всегда валятся комом. А считать день Сотворения чем-то иным мог только полный кретин. Каковых, впрочем, большинство.
– Судя по всему, высшей, – подтвердил Эрих её опасения.
– Пол, возраст? – отрывисто поинтересовалась она, возвращаясь к столу и внутренне собираясь. А ведь где-то в глубине души хотелось верить, что на её веку такого больше не произойдёт.
– Э… Женщина. Девятнадцать лет. Зовут Тереза Аддерли, и…
Елена мысленно поморщилась. Подросток. Это могло быть как очень плохо, так и очень хорошо. На первое шансов было больше.
– Значит так, Эрих. Ничего не предпринимать, на контакт с Творцом не выходить. Я немедленно отправляю группу. Джейд, Мауро и Робертса срочно ко мне в кабинет. Потом свяжитесь с Роджерсом, пусть готовит машины.
– Миссис Март! – заполошно перебил её Маккензи. – Подождите, миссис Март!
– Что такое?
– Э… – снова замялся он. – Дело в том, что у нас тут… Есть небольшая проблема.
Елена прикрыла глаза и тихо поинтересовалась:
– Насколько небольшая, Эрих?
На той стороне помолчали.
– Размером с Мост.
Если Маккензи хотел блеснуть остроумием, то у него явно не получилось.
* * *
Она всегда знала, что всё закончится именно этим. Так говорил дедушка, а дедушка почти никогда не ошибался.
Чтобы толпе лоботрясов было куда рожать других лоботрясов, – так он говорил. Попомни мои слова, Тера, однажды они заявятся и сюда, как пить дать, так что радуйся жизни пока можешь, – так он тоже говорил.
Под такие разговоры радоваться было не очень просто, но Тереза старалась. Иногда у неё получалось, иногда нет. В последнее время получалось хуже. Без частых напоминаний деда первоначальный посыл немного терялся, падала мотивация.
Без деда вообще всё стало не очень хорошо.
Наверное, в этом и было дело. Да, определённо, в этом. Если в доме прорвало трубы – можно просто пойти гулять под солнце, но если дождь идёт снаружи, то остается только сидеть дома. А там подавляющему большинству людей крайне затруднительно зажечь солнце, и они остаются ни с чем. Сравнение было не очень хорошим, но Терезу устраивало. В общем, она принадлежала к тому меньшинству, что с комнатным солнцем вполне справлялось.
И, возможно, она справлялась с ним слишком часто. Немудрено было заметить.
Так что, когда в её (уже три месяца, как только её) дверь постучали, а потом – когда она отложила книгу и открыла дверь – и вошли в прихожую двое незнакомых мужчин в синей форме, она даже не удивилась. Ни капельки.
Зато испугалась очень сильно. Зачем они пришли – у Терезы не было никаких сомнений.
За ней.
Она сделала шаг назад.
Сама она тоже ошибалась крайне редко. Такая вот приятная сторона её дара. Одна из немногих. Или неприятная? Очень сложно ошибиться, в том, что тебе просто известно точно.
– Мисс Аддерли? – спросил один из мужчин, невысокий, почти с неё ростом, с коричневыми волосами, похожими на газон. Хотя, кажется, это называлось «ёжик», но на газон походило больше.
А глаза у него походили на саму Терезу. Маленькие и испуганные. Она в них отражалась. И у второго они были точно такими же.
Целых четыре испуганных Терезы на неё одну.
– Да, – ответила она и сделала ещё шаг назад. – Это я.
Но когда они её заметили? Что она сделала не так? Вчера, в парке? Или сегодня? Не надо было давать тому мальчику шарики. Это было глупо. Но ему было больно, и ей хотелось сделать что-то хорошее.
Возможно, ей просто хотелось что-то сделать.
Мужчины переглянулись.
– Мы из Управления Мостов, – сказал газон и, потянувшись к карману, достал из него какую-то книжечку. Протянул её Терезе. – Простите за вторжение. Мы можем поговорить?
– Конечно, – сказала она и снова отступила. – Вы пришли меня забрать.
Мужчины переглянулись опять, и рука с книжечкой медленно опустилась.
– Мисс Аддерли, послушайте, вам совершенно нечего…
Тереза кинула в них сковородку и бросилась к задней двери. Дёрнула задвижку, выскочила из дома и побежала.
* * *
Район, в котором располагалась его мастерская, плавно переходящая в дом, Люк не любил. Впрочем, и не ненавидел тоже, иногда в Банке было уютно. На самом деле – по большей части, в ней было уютно. Но вот радостно было редко.
Это была складская зона. Бетонные заборы в одинаковую выпуклую клетку, разбитые колёсами грузовиков дороги, перекорёженные до неузнаваемости куски металла по обочинам – никогда не поймешь, упаковка из-под пива это была в прошлом, водопроводный кран или цилиндр двигателя. Кажется, что такие несхожие вещи перепутать невозможно, но обочина всё уравнивала до вторсырья.
И запах. Металл, снова вездесущее масло и что-то ещё пластиковое, присущее складам – наверное, они чем-то таким пересыпают или перекладывают содержимое коробок. То ли пенопласт, то ли силикон, то ли ещё что-то вроде того.
Когда Люк сюда только перебрался, он довольно быстро понял, почему это место зовут Банкой. Это действительно была она – стеклянная банка на два литра, набитая ржавыми гвоздями, гайками, спекшимися дверными петлями, и залитая отработкой.
Хорошее место для механика.
Для человека – уже не очень.
В принципе, он мог бы подкопить денег и прикупить себе небольшую квартирку где-нибудь в другом районе. Услуги механика с опытом работы на Мостах стоили порядочно. Даже сейчас, после месяца безделья, он не голодал и мог позволить себе просидеть спокойно еще столько же. Вот потом уже начались бы проблемы.
Но был ли в переезде смысл?
Едва Люк представлял, как весь в пятнах возвращается домой по одной из центральных улиц и кладёт грязную ладонь на блестящую полированной латунью дверную ручку, как понимал – не было.
Он просто приносил бы Банку с собой и ставил её на камин.
Люк, Банка, камин, Банка, Люк. Камин. Что-то в этой схеме определённо было лишним, и Люк решил, что без камина они вполне обойдутся.
Он преодолел небольшой пятачок пустого пространства перед мастерской, перехватив пакет, подпер шелушившиеся красной краской ворота плечом и, порывшись в карманах джинс, вытащил ключ. Вставил его, с лязгом провернул два раза и оказался дома.
Не закрывая ворот, прошёл через бокс и скинул звякнувший консервами пакет на штабель фургонных рессор. Длинные толстые пластины, похожие на ученические линейки, лежали здесь уже больше семи лет, оставшись ещё от прошлого владельца помещения. Люк обещал себе выбросить их чуть ли не раз в неделю, однако ничего не менялось.
На самом деле, он, конечно, и не собирался ничего менять – линейки были органичной частью бокса, такой же как опилки на полу, верстак и старая покрышка в углу. И Люка это вполне устраивало, что бы он там ни говорил.
Он прошёл в угол, другим ключом открыл дверь в жилую зону.
Дом внутри дома – кухня, кладовка (по совместительству – душевая и уборная) и ещё одна комната, являющаяся всем остальным по мере необходимости.
Что-то насвистывая, шлёпнул на газ чайник. Настроение потихоньку выправлялось, улыбка творит чудеса. В конце концов, Люк свое решение уже принял, а всё остальное – не его проблема. Да и не проблема вообще. Ежедневно где-то кто-то срывается и падает в небо, и это нормально. Жизнь вообще опасна.
Люк посмотрел на чайник, соображая, что же он мог забыть. Потом кивнул сам себе и вернулся в мастерскую за пакетом. Вытащил сахарное печенье, остальное, не сортируя, затолкал в холодильник, отодвинув в сторону кастрюлю с позавчерашним супом.
Задержав на ней взгляд, задумался. Съесть? Вылить?
Приподнял крышку и понюхал. Пахло неплохо. Запах говяжьего бульона ещё отчетливо чувствовался и ничем не перебивался. Съесть – кивнул он сам себе, засунул большой палец в ушко ручки и потащил кастрюлю на себя.
Из мастерской раздался громкий и уверенный стук.
Раз-два-три.
Я определённо здесь, и мне кое-что нужно.
Я даже знаю что.
Кастрюля провернулась вокруг пальца, соскользнула с полки, и позавчерашний бульон вылился Люку Марту на левую штанину, мгновенно сменив свой приятный аромат на что-то отвратительное.
Пока кошка гадит в пластиковый лоток – всё хорошо, но как только она начинает промахиваться – все очень быстро становится плохо. У Люка никогда не было кошки, но он полагал, что примерно так это и работает.
Он посмотрел на получившееся пятно, потом на лужу на полу, в которой плавали куски овощей. Смахнул с джинс пару налипших кусочков картофеля и затолкнул кастрюлю обратно. Закрыл дверцу холодильника, выключил газ и пошёл в мастерскую.
Внутри никого не оказалось – пришедший, что было удивительно, все ещё стоял у ворот. Люк посмотрел на него.
Тощий, стрижка под три пальца, круглое лицо, узкий подбородок. Свитер в красно-белые ромбики, потертые болотного цвета брюки. Это точно он стучал?
Сразу за воротами стоял Синзар шестой модели, на котором, видимо, пришёлец и приехал, странно, что Люк не услышал работу двигателя. Так себе машинка, не очень надежная. Люк когда-то сам на таком ездил, пока у того окончательно не наелся двигатель. Перебирать было долго, да и особо незачем, и он по дешёвке толкнул его в комиссионный автомагазин. Чисто теоретически, это даже могла быть та самая машина. Круговорот хлама в природе.
– Здравствуйте, я ищу Люка Марта.
– Это я, – отозвался Люк и проследил за взглядом пришёльца. потёр мокрую штанину ладонью и пояснил – Небольшая авария. С какой целью?
Мужчина отчего-то помялся. Стук соврал. Случается и такое.
– Посоветовали вас, вот с машиной беда.
Люк хмыкнул и посмотрел на собеседника уже более заинтересованно. Кажется, он ошибался, на ближайшее время действительно нашлась работа.
– Я Эдмунд Винс.
Люк взлохматил волосы и снова посмотрел на старенький Синзар.
– Загоняйте, я сейчас буду.
Винс быстро кивнул и направился к машине, а Люк пошёл переодеваться. Вытащил коричневый ремень, содрал мокрые джинсы и бросил в таз стоящий на кухне. Протёр колено полотенцем и отправил его туда же. Зашёл в спальню, взял со стула другие. Встряхнул.
Эти ему не нравились. Их выбирала ещё Елена, а у той всегда был поганый вкус – это доказывал сам Люк. Ряд декоративных клёпок по шву придавали штанам то ли женский, то ли подростковый вид. Для работы как раз подойдут.
Он влез в штанины, протянул в петли ремень и вернулся в бокс.
Винс уже загнал машину и сейчас стоял рядом. Припарковался почему-то не по центру, а слегка в стороне. Судя по всему, новый работодатель Люка был из тех ребят, кто танцует фламенко в углу. За ширмой.
Никаких проблем, Люк и сам так делал.
– В чём проблема?
– Глохнет на средних оборотах. Низкие и верх – всё нормально, а посередине – всё. Приятель сказал – похоже, бензонасос барахлит, но вы точнее определите.
Люк нахмурился, пытаясь осознать, при чём здесь вообще бензонасос, и чем это может быть вызвано на самом деле. Опыт говорил – чем угодно. И даже бензонасосом. Хотя, скорее, дело было в карбюраторе.
– Какой приятель?
– Мэтт Марли. Иногда ремонтируется у вас.
Люк покивал. Может, и ремонтируется. Он Мэтта Марли не помнил.
– Я немало беру. – В принципе, об этом стоило предупредить до предложения загнать машину, но из-за чёртового бульона Люк об этом не подумал.
– Сколько?
– Пока точно не скажу, нужна диагностика. – Он сделал паузу. – Давайте так сделаем, я посмотрю, а завтра вы придёте и обсудим. Вам машина срочно нужна?
– Через неделю, собирался в Нейнс. Завтра праздник, может, давайте на следующий день?
Люк кивнул.
– Хорошо, тогда послезавтра. Диагностика будет три тысячи. А там уже посмотрим.
Винс покачал головой из стороны в сторону. Как било между двумя колоколами на телефоне, только медленнее.
– Идёт.
Он протянул Люку руку, и тот пожал её.
– Тогда до завтра.
– Ага, хорошо.
Эдмунд Винс постоял ещё секунду, словно придумывая, что добавить. Снова сказал «Ага» и направился к выходу.
Люк посмотрел на то, как он пересекает пятачок пустого пространства и на мгновение задумался о том, почему это звучит именно так – «пятачок пустого пространства». Словно бы оно никакое. Буфер между боксом и всем остальным миром, пузырь. Так оно и было. Любой, входящий в мастерскую, сначала попадал в пузырь, а из него – в бокс и наоборот. Миновать его было невозможно.
Люк встряхнул головой, выбрасывая из неё глупости, перевел взгляд обратно на Синзар и нахмурился. Бензонасос, значит, барахлит?
Пожал плечами и пошёл заново ставить чайник. И вытирать лужу возле холодильника.
Глава 2
Проснулся он около девяти, довольно поздно по своим меркам. Вчера до ночи провозился с машиной. Неожиданно дала о себе знать ностальгия, и Люк очнулся только во втором часу, когда уже практически разобрал Синзар по болтику. Бензонасос, конечно, оказался ни при чем – потрескалась мембрана карбюратора. Через трещины неслабо сосало воздух, и игла не поднималась.
Ещё от отца Люк не раз слышал, что совершенно незачем торопиться, если ты уже опоздал, и в этом смысле мифические цели, вроде «встать в выходной в восемь и ни минутой позже» были ещё глупее. Так что он позволил себе ещё минут двадцать поваляться в кровати, и только потом, потирая так и не открывшиеся толком глаза, выбрался на кухню и поставил кофе.
В городе к этому времени должно было подходить к концу праздничное шествие. Огромный разноцветный червяк уже прополз по улицам от центральной площади до Второго Моста и сейчас разваливался на много маленьких, которые устремлялись к сценам, кафе, лоткам со сладкой ватой и маковыми булками и просто куда придётся.
Люк снял кофе с горелки. Не дожидаясь, пока тот отстоится, вылил в кружку и направился в бокс. Уселся на линейки, в полоску света, падавшего из полуоткрытых ворот, осторожно отпил и посмотрел на машину. Что с ней делать?
Варианта было два – менять карбюратор или отправить на свалку. Он сам предпочел бы второе, но хозяина это вряд ли устроит, так что однозначно – менять. Второй вопрос – где этот самый карбюратор взять?