– Люся, – вылетело у меня.
Что? Что это за чертовщина? Наверное, лгать незнакомым парням по поводу имени уже на корке мозга закрепилось. Я так часто делаю, когда случайно знакомлюсь с неприятным мне типом. Но этот парнишка хоть и не казался мне неприятным, всё же не внушал мне глубокого доверия. Да к тому же мы с ним видимся в первый и в последний раз.
– А тебя как? – спросила я у него.
– Елизар.
– Красивое имя. Необычное.
Никогда не слышала такого имени. Должно быть очень редкое.
– Люся тоже красивое имя. Ласковое и доброе, – повернул он голову в мою сторону, но я отвернулась от него, потому что меня душил смех.
Бедный незнакомец хочет показаться воспитанным и мастером по обольщению дам, но произносит и восхваляет не то имя. Боже мой, как бы не рассмеяться во всю силу. "Ласковое и доброе".
Но, слава богу, он отвернулся и не видел моего скошенного лица. Пользуясь случаем, я решила рассмотреть его лучше. У него острые выпирающие скулы, на щеках «трехдневная» щетина, остальное я не стала разглядывать, так как боялась, что мой пристальный взгляд будет обнаружен. Хватит с меня на сегодня неловких ситуации.
– Ну вот, мы дошли, – облегченно произнесла я, когда мы дошли до угла моего дома, рядом с которым росла липа.
– Дальше справишься сама? – спросил он.
– Да, конечно. Не волнуйся, – заверила его я. – Ох, черт! Я же оставила ведро в поле, когда погналась за тобой. Не мог бы ты его принести?
– Конечно, – воскликнул он и помчался по моим старым следам к ведру.
Елизар принес ведро и, обменявшись дежурными фразами, типа «рад был знакомству» и «пока», я зашла домой. Когда дед услышал, что в сенях кто-то скачет, прибежал на помощь. Я рассказала ему все, что успело произойти со мной за последний час, о незнакомце, которого я поймала и которого сбила с ног, когда скатывалась в овраг, тоже. Рассказала, что он помог мне дойти до дома и ушел домой в Красную Звезду. Дед, мягко говоря, потерял дар речи. От меня он такого не ожидал. Со словами "вся в бабушку" он попросил меня сесть на стул и дать посмотреть ногу.
– Посмотри, бабушка не идет? – скомандовал он.
Я, как подобает всем послушным детям, конечно же, оглянулась. В это время раздался неприятный слуху хруст, и по телу пробежал электрический импульс.
– Вывих… был, – усмехнулся дед и пошел спать.
Странная у меня семейка.
Под одеялом тепло и уютно. Никакие монстры тебя не похитят, пока твои ноги целиком закрывает мягкий, почти воздушный козырек. Проблемы прошлых дней сегодня куда-то исчезли и никаких страхов я уже не испытывала. Возможно, это из-за того, что я в очередной раз убедилась, что все придумала. Проблема с таинственным незнакомцем разрешилась сама собой. Как оказалось, тот человек, что пугал меня, был обычным парнишкой, ворующим яблоки у наших соседей. Скорее всего, тень на крыше была обманом, иллюзией непроснувшегося человека, а все остальное разрешилось само собой. Вот только мне не дает покоя мысль о волках. Были ли они на самом деле? Что было в то утро? Мираж? Обман зрения, фантазия или правда? Зря мы с Максом не прочесали ту местность. Сейчас я жалею об этом. Скоро приедет Максим, но, скорее всего, уже поздно, ведь следы давно смыло дождем и вряд ли среди зарослей камыша незыбкая почва.
А этот Елизар, на которого я свалилась точно снег на голову, неплохой собеседник, за исключением его проступка в огороде. Он слишком самоуверен в себе. Да и что о нем думать, ведь он больше не появится в моей жизни. Завтра меня ждут дела после нескольких дней отдыха. Огород зарос, грядки нужно прополоть, пока земля не стала похожа на гранит. Эх, обычные смертные хлопоты. Чем они не прекрасны?
Глава 4
Утро. Сегодня выпускной у Макса. Увы, но я не смогу присутствовать на нем и поддержать его в этот важный день. Да и стоит ли? Скорее всего, у него и без меня будет много хлопот и без моих слов будет сказано много. Я уверена, что он будет самым неотразимым, ведь он мой брат, а я его сестра.
Мои ожидания по поводу жаркого солнечного дня не оправдались, да и хорошо. Я не очень-то и люблю солнечную погоду. По мне идеально – это когда грозы и дождливо. В такие дни можно посидеть около окна в шерстяных носках и в большом дедушкином свитере с чашечкой горячего травяного чая с ягодами. Я люблю уют, люблю большие теплые вещи. На улице идет дождь, стуча по оконному стеклу, а ты сидишь и мечтаешь о том, что там за далеким горизонтом, о романтике, о королях на черных конях и счастье.
Бабушке с самого утра нездоровилось, она то и дело забегала в мою комнату за тонометром, затем грохотала на кухне. Дедушка тоже вел себя странно. В последнее время он стал каким-то хмурым и мрачным. С чего бы это? Сенокос окончен, а огород и раньше чуток зарастал после дождей, и ничего, все выпалывали. С лошадью все хорошо, жеребенок в порядке. Это мрачное обеспокоенное настроение передалось и мне, от меня то и дело ускользал смысл прочитанных мною строк в романе. Я пробегала глазами по строчке, а в голове крутились совсем другие мысли. На мои расспросы старики отвечали положительно, будто все хорошо, и они в порядке, но я-то видела, что что-то не так.
Сегодня я поняла, что если погода вечером улыбается, это вовсе не значит, что завтра не будет дождя. Не быть мне метеорологом. У погоды свои планы и настроение.
За окном медленно качались из стороны в сторону старые тополя и березки, по оконному стеклу барабанил дождь. Жалко, что погода подкачала, ведь на выпускном хочется, чтобы светило солнце, но я надеюсь, что выпускникам это не помешает.
Попытки сосредоточится на книге не увенчались успехом, слишком много мыслей. Отбросив книгу в сторону, я засунула наушники в уши и удалилась мысленно из этого мира, пока на мое плечо не легла рука бабушки и не привела меня обратно.
– Мне кажется к тебе пришли, – кивнула она в сторону окна, выходящего на улицу.
– Пришли? – удивленно переспросила я и встала с кровати, оставляя телефон и наушники.
Напротив дома, около сада на скамейке, сидел какой-то человек, укутанный в теплую черную куртку. На голове незнакомца была бейсболка, а из ушей торчали белые наушники. Но мое внимание привлекли рисунки на его шее – сине-фиолетовая кувшинка. Такое я уже видела. Видела… вчера!
– Ему что тут нужно? – удивилась я, узнав в пареньке своего нового знакомого Елизара.
– А кто это? – полушепотом спросила бабушка, не отводя глаз с молодого человека.
– Помнишь, я утром рассказала, как вчера догнала одного парня, который из нашего огорода вылезал? – обернулась я к бабушке с недовольным лицом. – Так вот, знакомься – яблочный вор.
– Это он? Никогда его раньше не видела. И чего он сидит и ждет? – удивилась она.
– Наказания, – прорычала я.
На самом деле, пусть Елизар и выглядел по современным меркам очень круто, мне совсем не хотелось с ним да и вообще с кем-то разговаривать. Этот день я представляла в горизонтальном положении у телевизора или с книгой в руках. Что же придумать? Не выходить? Но тогда бабушка сама выйдет на улицу и начнет у него про все расспрашивать, а соседи да и другие бабки, увидев его перед нашим домом, начнут распускать самые нелепые слухи. Нужно его как можно быстрее увести от нашего дома.
– Теплую куртку не забудь, – выходя из моей комнаты, сказала бабушка.
Ничего себе. Это что она за меня решила, что мне делать, или мысли прочитала? Удивляюсь своей семейке.
– Привет! – встал Елизар со скамейки, когда я выкатилась в теплом обмундировании на улицу.
– Ну-ка быстро отсюда! – не дожидаясь его, скомандовала я и, хромая левой ногой, полетела в сторону лугов за деревню.
Нужно удалиться как можно дальше от деревни, чтобы эти любопытные вороны не увидели нас. Да и он приплелся прямо к дому и еще сел на скамейку напротив! Ещё бы плакат с собой взял и на крыльцо к нам залез! Уф, как можно быть таким тупым? Все планы обломал! Небось, какая-нибудь бабка уже думает над тем, какую гадость сочинить обо мне, и вспоминает о случайно застуканном со мной странном незнакомце.
– Я, конечно, понимаю, что всякое бывает, но куда ты от меня бежишь? Можешь поделиться тайной? – крикнул сзади он.
Учитывая мою больную ногу и мою слабую физическую подготовку, я всё равно оторвалась от него на приличное расстояние, а он ковылял вразвалку сзади.
– Ты что орешь? Ты что орешь? – прошипела я, оглядываясь в поисках какой-нибудь бабки. – От огородов я тебя подальше веду. Вдруг у тебя опять голод проснется.
– Ничего себе придумала, – усмехнулся он.
– Давай скорее, – сквозь зубы процедила я. – Догоняй меня. Что как хромая собака бежишь?! Сейчас дойдем до безопасного места и отдохнешь!
Чем больше движений я делала, тем больше он меня злил. Сегодня я была настроена не шевелиться. Уф!
Мы зашли за холм и, спустившись ниже к речке, я наконец-то остановилась. От пройденных мною полушагов левой больной ногой я ужасно вспотела, да к тому же бабушка накинула на меня всю теплую одежду, какая только была в доме.
– Теперь я совсем не удивляюсь тому, каким образом ты умудрилась вчера догнать меня. Ты, оказывается, тот еще сайгак, – откинулся на траву Елизар и расстегнул куртку.
– Зачем пришел? – косо посмотрела на него я, но расстёгиваться, как он, я не собиралась. Попотею-попотею и перестану.
– Хотел поинтересоваться, как твоя нога. Ожидал теплого приема, а не пробежки. Как ты вообще против ветра так быстро шла?
– Шла, как шла. Как обычно. А нога благодаря тебе была вывихнута. Дед вправил, – все еще кипела я от злости. – Это все? Больше ничего не нужно?
– Ну… Я как-то рассчитывал на близкое знакомство, на разговор, – замялся яблочный вор.
– Я сегодня не настроена разговаривать. Я хотела… – не говорить же ему, что хотела просто в потолок плевать. – Я собиралась физику почитать, – выпалила я, что первое на ум пришло.
– Физику? – удивился он. – Ты увлекаешься физикой? Круто, я ведь в техническом учусь. Что ты можешь сказать об опыте Резерфорда?
– Об опыте Резерфорда? – промямлила я. – Ну… я читала… хотела сегодня подробнее его изучить. – всю резкость и колкость из меня будто кувалдой выбили. Сильно, больно и быстро.
– Очень интересный опыт, – широко улыбнулся он.
Раньше я не всматривалась в его лицо, но сейчас мое внимание привлекли его пухлые губы и ровные зубы, которые сверкали, как в рекламе жевательной резинки. Эх… сейчас бы так и дала по ним своей тяжелой галошей за то, что издевается тут надо мной со своим опытом Резерфорда. Да что это вообще за опыт такой? Откуда мне знать, что там он испытывал?! Зато, в отличие от всяких там физик с её опытами, я прочитала много книг по литературе и многих писателей знаю. И вообще…
– А что ты в последний раз читал? – наклонилась я в его сторону, положив руку на бедро.
– Меня поймали с поличным. Я не люблю читать, – покачал он головой, – но зато я разбираюсь в физике.
– А что там этот Резерфорд пытал? – сдалась я. Рано или поздно мою «шарашкину контору» раскрыли бы.
– Он никакого не пытал, – засмеялся Елизар. – Он… он… черт. Прости, я не помню, что списывал со шпаргалки в универе. Оставим Резерфорда в покое. Кажется, у него удался эксперимент, который позволил заглянуть в атом и узнать о его строении.
– Давай не будем об учебе. Я думаю, ни тебе, ни мне не хочется на каникулах вспоминать о ней, – предложила я выход из сложившейся ситуации.
Яблочный вор лишь усмехнулся и задумался. У него была бледная кожа, порозовевшая от холода, из-под бейсболки выбились угольно-черные волнистые волосы, стрижка стиля "а-ля хипстер" с выбритыми висками. Никогда мне не нравилась эта прическа. В школе все бреют виски и оставляют себе хохолки сверху. Из-под черных густых бровей выглядывали узкие серо-голубые глаза, а на щеках, как и вчера, виднелась черная щетина. У него были длинные пышные ресницы, я бы посмеялась над ними, назвав их коровьими, но не стану. Татуировка с шеи переходила ниже под одежду. Что же у него там? На среднем пальце правой руки кольцо с черным крестом.
– А знаешь, погода сегодня удивила меня, – прервал паузу он.
– Удивила? – переспросила я.
– Да, удивила. Я ожидал, что будет солнце, а тут…
– Да, я тоже ждала этого. Но, увы, не все наши капризы исполняются, – выдохнула я и плюхнулась рядом с ним на траву. Благо на мне была длинная теплая куртка, позволяющая сидеть на земле и даже спать. – Но мы сами кузнецы своего счастья.
– Сами? Прости, но я так не считаю.
– То есть, как это так не считаешь? – удивилась я.
– Я склоняюсь к мысли, что наши судьбы уже предначертаны и действовать не обязательно. Все будет так, как должно быть, и никакие наши старания не изменят нашей судьбы.
– А я не верю в судьбу, – отрезала я. – Да, есть что-то подобное, но мы – это судьба. Не нужно приписывать все проблемы и невзгоды на какую-то неизвестную судьбу, если сам еще палец о палец не ударил. Нужно действовать…
– Или умирать. Я тоже слышал эту песню.
– Я не про песню. На самом деле, нужно рвать все и выдирать свое счастье, а не ждать, пока придет какая-то таинственная судьба, потрясет за плечо и скажет: "Бери".
– То есть ты считаешь, что смерть тоже подвластна нам? – спросил Елизар и выгнул вверх левую бровь.
– Смерть – другое дело. Смерть – это наша плата за счастье. У любого счастья есть цена, и эта цена – жизнь. Кто-то успевает довести дело своей жизни за половину отведенного ему срока, а кто-то, так и не найдя своего пути, живет, как прыщ на лице общества.
– А что же, те великие люди, которые дожили до старости, – прыщи?
– Нет уж, ты что?! Есть исключения.
– А кто ты? Исключение или нет?
– Прости, но я не думаю, что это хороший вопрос.
– Я всё равно не считаю, что ты права. Всем управляет судьба. Я удостоверился в этом. Сколько не беги, но от судьбы всё равно не убежишь.
– Быть может, ты и прав, но что бы с нами ни случалось – это все к лучшему. Все трудности закаляют, а боль делает сильнее. После черного всегда идет белое, – с неким вдохновением в голосе произнесла я.
– А за белым черное, – мрачно добавил он.
– А за черным белое, – настойчивее сказала я.
– А за белым черное, – снова повторил он.
– А за черным белое. Да что ты за пессимист такой? – вышла из себя я.
– Я не пессимист, просто жизнь такая.
– Жизнь?
– Да, за мои двадцать лет я почувствовал то, что некоторые так никогда и не почувствуют и, знаешь, я все еще продолжаю танцевать, – улыбнулся он. То была наигранная и фальшивая улыбка. – Так что, Люся, я не пессимист, – развел он руки в стороны с лицом полным блаженства.
– Знаешь, мне нужно тебе кое в чем признаться. Наверное, это прозвучит странно, но, – выдержала я паузу, собираясь силами, – меня зовут не Люся, а Кристина.
– Не Люся? Ты соврала мне? – нахмурился он.
– «Соврала» – это громко сказано, но в общем так оно и есть, – засмеялась я.
Елизар расхохотался, что-то бубня себе под нос. Его бледное лицо покраснело.
– Так меня еще не смешили, – разобрала я в его истерическом вопле.
– Ну вот видишь, какая я уникальная.
– И много у тебя еще таких уникальностей? – успокаиваясь, спросил он.
– Не знаю. Я не считала их, – усмехнулась я.
– Кристина, черт, – пытался он унять свой смех.
– Знал бы ты, как мне было тяжело сдержаться, когда ты восхищался именем Люся. Я думала, что мне придется зажать рот рукой, – засмеялась я.
Эти слова вызвали в Елизаре новую бурю эмоций и громкого смеха. В какой-то момент меня начал пугать его смех – уж слишком громкий, как бы из деревни не сбежались люди.
– Если бы Бог существовал, он бы наказал тебя за то, что ты заставила меня так мучиться от смеха, – отряхивая парку, сказал Елизар.
– Что значит если бы? – удивилась я.
– Ты считаешь, что Бог существует? – удивленно посмотрел на меня Елизар.
– Да, конечно, – возмутилась я. – А ты так не считаешь?
– Нет, – отрезал невозмутимым тоном он.
– Ты что?! – возмутилась я.
– А что в этом такого? Ты думаешь, если Бог существовал бы, он давал бы умирать невинным людям? Или, быть может, ты хочешь сказать, что Бог спокойно смотрит, когда кто-то убивается по своему любимому человеку?
– Я не говорю про Бога, как про физическое лицо, я имею в виду того, кто незримо прячется в нашей голове. Скорее всего, я склоняюсь к тому, что Бог один, а пути к нему через религию разные. Я не могу назвать себя верующей, но я уверена в существовании какой-то высшей силы, движущей всем.