– Понятно, – кивнул Володька и, подступив к мешкам, взвалил один из них на плечо. – Ну, и куда его?
Усевшись в углу на лестнице, старушка лишь только отмахнулась:
– А куда хочешь. Всё одно всё на ветер пустишь. Ну а ты-то чего стоишь? Третий колокол отгремел. Батюшка-царь вас к себе сзывает. Может, случилось что. А ты тут с яблочком забавляешься.
– Колокол? – оглянулся Иван на друга. – Тогда я пойду, пожалуй, – направился он к двери.
– Медь не забудь, – напомнил ему Володька. – И три пластины для конденсатора.
– Я помню, – кивнул Иван и вышел за дверь на улицу.
Старушка приободрилась.
– Эге! Да ты, оказывается, ловкач! – подмигнула она Володьке. – Правильно: медь. И золото! А там и баронство выбьем. Ванюша, конечно, блажной, кто спорит: а всё ж таки царский сын.
Володька кивнул и спросил:
– Муку куда нести, баронесса?
– Муку? – возвращаясь с небес на землю, переспросила бабка. – Да в закрома, куда же еще! Тоже хозяин мне, называется.
Привстав с трона, царь Гвидон осмотрел толпу, застывшую в отдалении. Там, у колонны, на другой половине зала, среди придворных дам и царского ополчения, стоял Ростислав с мечом, а также Степан с мешком; Ивана же видно не было.
Но вот распахнулась дверь, и на пороге возник Иван. Запыхавшийся и всклокоченный, при виде отца он присел слегка. Затем, поскользнувшись на ровном месте и едва не свалившись с ног, бочком отступил в толчею собравшихся и замер там у колонны.
Царедворцы сдержанно улыбнулись. Гвидон же вздохнул и сказал собравшимся:
– Так, сыновья мои, мы тут подумали и решили: пора вам жениться. Вот кольца, – разжал он кулак с тремя золотыми кольцами, лежащими на ладони, – разбирайте и – с Богом. Отправляйтесь… куда хотите, – скосил глаза на отца Трофима, замершего вдали, – на все четыре стороны.
Все три сына дружно взглянули за окно, направо, туда, где была видна длинная очередь в чистом поле. Заметив это, Гвидон вздохнул и продолжил:
– Ищите себе суженую. Какую найдете, та и ваша. Мы с матушкой перечить не станем. Ну, так кто первый?
Естественно, первым к царю направился Ростислав.
И он уже, только в кольчуге, в латах, при шлеме, с мечом на боку и с копьем в руке, проскакав мимо длинной очереди, змеящейся в чистом поле, направил коня к воротам таможенного терминала.
Сразу за воротами не было ни души. Там продолжалось все то же поле, речка вдали, деревца у речки. Когда Ростислав поравнялся с воротами терминала, к нему подступил таможенник.
Примечания
1
Иван Яковлевич Корейша, московский блаженный. (1783 – 1861 гг.)