Лицо старика оттенённое тусклым освещением, казалось болезненно бледным. У его кровати на приставном столике на колёсиках находились какие-то лекарства, тонометр в темной бархатной коробке, градусник, большой стеклянный стакан и графин с водой. Олберих Леопольдович пригласил Райнгольда присесть в стоявшее у стола кресло для посетителей. Дворецкий тем временем, осознав, что в его услугах больше не нуждаются, бережно прикрыл за собой дверь и молча удалился.
– Как вы уже знаете, Роман Генрихович, у нас произошло великое несчастье, – начал срывающимся, но твёрдым голосом старик Мориц разговор с детективом. – Уже как две недели тому назад, пятого числа, в Коктебеле, на нашей яхте трагически погиб мой сын. Мой единственный сын Карл, – старик сделал паузу, видимо разговор давался ему с большим трудом. – Обстоятельства его безвременной смерти, а точнее гибели, вызывают у меня ряд вопросов. Хотя следствие, однако, уже пришло к своим, как мне кажется, весьма скоропалительным выводам. Карла обнаружили на яхте, стоявшей у причала в нашем яхт-клубе, с огнестрельным ранением в голову. Мне говорят, что это он сам произвёл выстрел, в его руке якобы был найден пистолет. Но до меня так никто и не смог довести объективных причин, по которым мог застрелиться такой человек. Мой сын… Имея чувство долга перед семьёй, перед детьми, перед свои отцом наконец… Как он мог уйти, не поговорив со мной… Он бы никогда так не поступил, не уронил бы честь семьи, что бы ни случилось. Однако всё чем ограничилось следствие, это сделать приемлемый в данной ситуации для общественности вывод о неосторожном обращении с оружием.
Видимо, силы на какое-то время оставили старика Морица, его глаза закрылись. Через некоторое время, собравшись с силами, Олберих Леопольдович продолжил:
– Я получил от доверенных лиц весьма исчерпывающие рекомендации в вашей компетенции и порядочности, есть ещё ряд имеющих для меня веское значение обстоятельств, по которым я был вынужден обратиться за содействием именно к вам. Почему я уверен, что вы приложите максимум усилий, чтобы выяснить все обстоятельства произошедшего с Карлом несчастья и если в этом есть виновные, я хочу, чтобы они были найдены и наказаны. Наказаны ни богом, ни судом, а вами, вашей рукой, но моей волей. Вы изначально должны понимать, что я хочу возмездия и чтобы они сгорели в аду?!
Роман был однозначно поражён весьма эмоциональной речью старика. Конечно, он списывал некоторую категоричность требований, на волнение и горечь от утраты старика, но покарать кого-то даже за деньги своей рукой, Роман Генрихович, оставив свою войну далеко в прошлом, в данный обстоятельствах был явно не готов, в конце концов, это же не личная вендетта.
Увидев его сомнения, Олберих Мориц настоял:
– Прежде всего вам потребуется выяснить все обстоятельства гибели сына. Вот вам номер моего телефона, звоните в любое время. А теперь прошу меня извинить. Силы оставили меня. Деньги на расходы вам переведут по номеру телефона. Обо всём остальном побеседуйте с женой Карла Соней, она ждёт вас внизу. Юстас вас проводит.
Сделав рукой жест в направлении двери, старик Мориц нажал кнопку на брелоке, который находился у него рядом с подушкой. Услышав вызов хозяина, дворецкий открыл дверь в комнату и пригласил Романа проследовать за ним. Рейнгольд встал, попрощался с Морицем и спустился за Юстасом на первый этаж. В холле его уже встречала стройная интересная женщина, невообразимым образом списанная с портрета на стене старика Морица. Выглядела она на много младше своих сорока лет. Длинное траурное платье оттеняло немного бледное и худощавое лицо, тёмно-каштановые волосы женщины пахли жасмином и были красиво уложены в высокую строгую причёску. Соня Мориц представилась Роману, как жена сына владельца дома и пригласила последовать за ней в просторный зал.
Зал особняка выглядел поистине парадным, в полном смысле этого слова, как и положено в таких состоятельных домах. Шикарная мебель из карельской берёзы поражала воображение своей монументальностью и великолепием полированного и покрытого многослойным лаком дерева. Центральное место в композиции расположения предметов гарнитура занимал громадный овальный стол, чья массивная столешница играла на солнце замысловатыми переливами среза натурального дерева под многослойным лаком и являлась предметом настоящей роскоши. Вокруг этого шедевра меблировки располагались двенадцать массивных стульев с резными тронными спинками, на которых красовались геральдические изображения резных голов льва, а вдоль высоких стен выстроились в классическом сочетании резные серванты со стеклянными фасадами, с выставленными в них на полках искусными фарфоровыми сервизами и серебряными наборами приборов, трюмо декорированные массивными подсвечниками, бронзовыми каминными часами и разными безделицами, а также широкие мягкие диваны обитые в тон карельской берёзе, шелком в медовые золотые и жёлтые полосы. На стенах парадного зала, также размещались масляные полотна, в дорогих багетных рамах, но здесь общей тематикой картин представлялась охота, а на больших трофейных розетках между картинами, висели великолепно исполненные чучела клыкастой головы кабана, чудесного буйвола и оленя с прекрасными ветвистыми рогами на восемь отростков. Возможно кто-то из семьи Мориц увлекался спортивной охотой или им была близка эта тематика. Стол оказался сервирован для завтрака на двух персон. Соня указав рукой место для Романа, присела на стул напротив него, создав значительную дистанцию для неприкосновенности личного пространства.