Вскоре в палатку вошел офицер из второй роты, который должен был руководить колонной, назначенной для проведения эвакуации группы. Иванов вышел с ним из палатки. Вскоре послышались урчания моторов, и колонна ушла встречать разведчиков. С колонной ушла единственная бронированная машина отряда – БМП-2, которая досталась разведчикам после того, как пехотинцы бросили ее, заглохшую в горах…
В половину шестого Олег поднял посыльного и отправил его заготовить дров. Еще минут через десять в палатку вошел Романов.
– Где ответственный за вывод групп? – спросил Романов.
– Колонну провожает, – отозвался Олег.
– Как Лунин?
– Нормально, – Олег пожал плечами. Он еще не имел специальных знаний, чтобы можно было судить о результативности выхода разведки. Он знал лишь одно: группа жива и возвращается домой. А это уже хорошо.
Романов сел за стол и несколько минут просматривал записи в журнале радиста. Потом он развернул на столе карту и начал водить по ней пальцем.
– Они сейчас должны быть здесь. Ждут колонну.
Олег подсел и всмотрелся в карту. Он уже более или менее понимал в топографических знаках, и вполне мог представить, где сейчас сидит группа в ожидании эвакуации.
– Юрий Борисович, а я буду ходить на боевые задачи? – тихо спросил Олег.
– С чего ты взял? – Романов повернулся к переводчику.
– Я же понимаю, что вы ничего просто так не делаете, а раз приказали мне не стричь бороду, значит, у вас есть задумка.
– Задумка есть, но ты не подготовлен для боевой работы.
В этот момент вошел Иванов, и встал у порога. Он слышал последнюю фразу командира отряда.
– А что я должен уметь? – спросил Олег.
– Представь ситуацию: – в разговор вмешался Иванов, – Ты идешь в группе, и вдруг на тебя выходит одинокий пастух. Пастуху семьдесят лет. Этот человек в жизни никого не обидел. После того, как группа пройдет дальше, он побежит к первому же полевому командиру и расскажет ему о тебе. Через час группу обложат со всех сторон. Еще через час группа перестанет существовать. Как не допустить гибель группы?
Романов посмотрел в глаза Нартову:
– Да, как бы ты поступил в подобной ситуации? Это ключевой момент подготовки разведчика к действиям в тылу противника.
– Лечь в круговую оборону, – предположил Нартов.
– У тебя мало сил, не поможет, – сказал Романов.
– Ну, я не знаю. Может связать пастуха, и спрятать его где-нибудь? – предположил Олег.
– Развяжется, – жестко ответил Иванов.
– Взять его с собой?
– Он откажется идти. Скажет, мол, ноги больны, да стар стал. А нести его – только скорость движения снизится. Ну, так что?
Олег уже понял, что от него ждут, и медлил. Но офицеры тоже молчали. Они хотели, чтобы Олег сам озвучил правильный выход из ситуации. Командир отряда и командир роты в упор смотрели на молодого офицера.
– Его надо убить? – спросил Олег.
– Верно, – кивнул Романов. – Зачет сдал…
– Но ведь он ничего плохого не сделал группе?
– Не сделал, пока не дошел до ближайшего полевого командира. Когда дойдет, уже будет поздно думать о плохом или хорошем, – сказал, усмехнувшись, Иванов.
Олег молчал. Он знал, что это так должно быть для сохранения скрытности группы в тылу враждебно настроенного населения и возможной близости баз боевиков. Но знать и понимать – это совершенно разные вещи.
– А что нужно делать с пленным, которого разведывательная группа захватила в тылу противника, допросила, и тот перестал представлять для разведки интерес?
– Что, его тоже нужно убить? – спросил Олег.
Глеб усмехнулся:
– В наших руководящих документах сказано прямо: «…пленный, после проведенного первичного допроса, направляется к вышестоящему командованию…».
Подполковник откинулся на спинку стула и махнул радисту, чтобы тот покинул палатку. Когда тот вышел, Романов сказал:
– Есть у меня одна задумка. Если ее реализовать, то мы будем брать боевиков и схроны с оружием голыми руками. Для тебя в этой операции отводится первая роль.
В этот момент Олег шмыгнул носом и Романов увидел перед собой не лейтенанта, которому он решил доверить особо важное задание, а простого мальчишку, который только-только начал входить в самостоятельную жизнь. Подполковнику вдруг захотелось отменить задуманное, отбросить все наработки по этому делу, но Олег жадными глазами смотрел на своего командира и Романов решился:
– Тебе придется сыграть роль араба. Возможно, тебе придется убивать людей. Ты готов к этому?
– Думаю, что я не хуже всех остальных офицеров спецназа, – с пафосом сказал Олег. – Не боги горшки обжигают.
– Это ты так думаешь. Но с тобой все же надо провести определенную психологическую работу. Ты многого еще боишься. Ты много чего еще не умеешь делать. А без определенных навыков задача для тебя будет просто невыполнима.
– Что я должен уметь? – прямо спросил Олег.
– Ты должен уметь контролировать себя. Ты должен уметь не бояться смотреть в глаза смерти. Это я воспитываю у своих бойцов в период учебы на базе бригады, и они многого достигли. Но ты не проходил спецподготовку, и поэтому сейчас я не знаю, на что ты способен и насколько ты смел. То, что тебя рвало на трупы, не есть хорошо. Это надо исправить. Трупов ты еще увидишь много. Будь готов к этому. И еще будь готов убить человека. Любого. Ты меня понял? Или скажи сразу, и я отправлю тебя обратно в бригаду.
– Не надо в бригаду, – быстро сказал Олег, сам не зная почему.
– Тогда… – Романов покачался на стуле, и снова откинулся на спинку: – Тебя тошнило потому, что у тебя богатая фантазия. Ты просто представил себя не месте убитого. А так делать не надо. На войне остаются в здравом уме либо только совершенно тупые люди, которые не могут осознать, что они делают, либо люди очень умные, полностью отдающие себе отчет в том, что они делают, которые уверены в своей правоте. Как мне кажется, ты – человек умный. В жизни разбираешься не плохо. Так что решай.
Романов встал, показывая этим, что разговор закончен.
Олег посмотрел на время. Пора было поднимать отряд. Нартов нажал кнопку и над расположением отряда взвыл гудок. Начался новый день войны.
Романов ушел, а спустя пару минут, в палатку заглянул начальник медицинской службы капитан Кириллов.
– Разведка вернулась? – спросил он.
– Нет еще, – отозвался Олег.
– Я не помешаю? – спросил Саша, намекая на то, чтобы остаться в теплой палатке, а не ждать группу на морозе.
– Располагайся… – махнул Олег рукой.
Кириллов присел на лавку, и спросил:
– Ты оклемался?
– Да. – Олег заполнял журнал дежурства, и мало обращал внимания на Сашу.
Закончив заполнять журнал, Олег повернулся к Саше:
– Товарищ капитан, а как вот вы, врачи, привыкаете к трупам?
– В институте нас с первого курса водили в морг. Там на первом вскрытии полгруппы в обморок упало. Я так долго смеялся…
– А сейчас страшно?
– Труп для меня примерно как для тебя разобранный автомобиль, или открытая книга.
– А если труп разворочен?
– А если автомобиль разворочен, или книга разорвана? Тебе от этого становится плохо? – отозвался Кириллов вопросом на вопрос.
– Понятно.
Олег улыбнулся. В душе у него немного полегчало.
Вскоре все вышли встречать разведку. Колонна проехала ворота, развернулась на поле перед жилыми палатками, и вплотную подошла к палатке штаба. Разведчики спешились и построились. Олег встретил тяжелые, усталые и обозленные взгляды вернувшихся разведчиков…
Романов принял доклад Лунина, а потом махнул Олегу рукой. Нартов подошел.
– Поступаете в распоряжение капитана Иванова. Все его приказания выполнять неукоснительно. Ясно?
– Так точно, – отозвался Олег, пока не понимая, к чему это идет.
Иванов хлопнул Олега по плечу:
– Возьми у разведчика автомат и садись в «двушку».
Ближайший разведчик снял с плеча АКМС и протянул его лейтенанту. Потом вынул из разгрузочного жилета пару автоматных магазинов, которые Олег рассовал по карманам.
– На машину! – приказал Иванов, тоже вооружившись.
Нартов, Иванов, Лунин и подошедший с видеокамерой в руке Шумов, запрыгнули на БМП-2, и боевая машина пехоты тронулась. Вскоре они выехали за пределы базы.
– Мы куда? – спросил Олег.
– Сейчас узнаешь. Здесь не далеко… – пространно отозвался Глеб.
БМП проехала мимо того места, где ночью сидели двое неизвестных, по которым стрелял из снайперской винтовки лейтенант Мишин. За кустами и бугорком никого не было. Олег снова ощутил в груди холодок от осознания того, что ночью, здесь, на его глазах чуть не произошло убийство.
Машина остановилась на опушке леса. Шумов и Иванов спрыгнули на землю и осмотрелись. Тихое и холодное утро только начинало побеждать ночь. Где-то далеко, видимо в Махкеты лаяли собаки. Со стороны Сельментаузена крикнула птица.
– Вытаскивай! – махнул майор рукой Лунину.
Дима спрыгнул с брони и, открыв заднюю дверцу, вытащил из десантного отделения, связанного по рукам, парня лет двадцати. Тот задергался, но Лунин с силой дал ему несколько раз по ребрам и чеченец затих. Он стоял и дико озирался по сторонам. Чем-то он был неуловимо похож на гордого волка-борза, обитающего в местных горах. На парне был надет потрепанный спортивный костюм и камуфлированная натовская куртка. Под глазом красовался большой синяк. Видимо разведчики уже постарались.
– Нартов, сюда! – скомандовал Иванов.
Олег спрыгнул с машины и подошел к Иванову.
Капитан спросил:
– Разговор не забыл?
Олег помотал головой.
Шумов тем временем подошел к чеченцу и спросил как его фамилия.
– Хамхоев, – отозвался нохча.
– Как зовут?
– Дукус.
– Все сходится, – усмехнулся Иванов.
– Что же ты, Дукус Хамхоев, в российском государстве живешь, а по российским законам жить не хочешь? – спросил Шумов.
Чеченец непонимающе посмотрел на начальника штаба. Выдержав паузу, Иванов громко сказал Олегу:
– Убей чеченца.
– Зачем? – спросил Олег.
– Так велит наставление по специальной разведке. Я же тебе зачитывал это положение.
– Товарищ капитан, вы мне прочитали, что пленного нужно доставлять вышестоящему командованию. Зачем же его убивать?
– Хорошо, – Иванов пожал плечами и подошел к чеченцу. Спросил: – Кто твой командир?
– У меня нет командира. Я не боевик… – отозвался горец.
– Вот только этого мне здесь говорить не нужно, – усмехнулся Глеб. – Тебя взяли с оружием в руках в лагере боевиков. Так что о твоей принадлежности у нас сомнений нет… ну, так кто твой командир?
Парень молчал. Подошедший Лунин с силой ударил его ногой в солнечное сплетение, и тот повалился на землю.
– Вставай, сука! – Дмитрий ухватил чеченца за шиворот, и поднял на ноги.
Олег зажмурился. Ему было непривычно смотреть, как здоровые и сильные мужики бьют связанного, беззащитного парня.
– Кто руководит твоими действиями? – спросил Иванов.
– Моими действиями руководит Аллах, – тихо отозвался чеченец. – Аллах все видит.
Глеб с видом победителя повернулся к Олегу:
– Слышал? Аллах им руководит. Выходит, мы должны отправить его к Аллаху. В наставлении всё правильно написано – доставляется в вышестоящему командованию…
– А почему я?
– Потому что я так хочу. Ты же офицер спецназа. Ты должен быть готов сделать это.
– Я не нанимался работать палачом, – испуганно ответил Олег.
– Я тебе говорил, что способность убить человека, в том числе и совершенно невиновного – ключ к подготовке бойца спецназа! Так что вперед… – Иванов указал рукой на чеченца. – Убей его.
Парень дико озирался, смотрел по сторонам, будто ища на стороне помощь. Но помощи ему ждать было не откуда…
Нартов почувствовал, как забилась в висках кровь. Ему стало совсем не по себе. Иванов сказал:
– Начнем с простого. Ударь его.
Олег подошел к связанному парню. Он чувствовал, как кровь била по вискам с оглушительным хлопаньем. Это было не с ним, это было не реально, это все только сон!
– Чего ты ждешь? Бей. Этот боевик убил много наших солдат. А ты жалеешь его! Бей!
Олег нехотя пнул парня ногой в живот.
– Сильнее! – приказал Иванов. – Посмотри, он просто смеется над тобой. Пойми, Олег, здесь, на Кавказе, уважают только силу. Он думает, что ты не жалеешь его, а просто боишься. Поверь, он просто насмехается над тобой…
Олег ударил сильнее. Парень что-то лопотал по-чеченски. По-русски он попросил не убивать его.
– Я не боевик, – начал выть он. – Я не убивал ваших солдат.
– Ага! – усмехнулся Шумов. – Прорезался голос разума!
– А кто ты? – спросил Иванов. – Скажешь, что ты мирный житель?
– Да. Я здесь живу. В Сельментаузене!
– Ты боевик. Ты мочил наших десантников под Улус-Кертом! Я знаю это точно! На тебя есть оперативная информация.
Парень опустил голову. Видимо, он понял, что все его слова будут звучать в пустоту…
Иванов с размаха ударил чеченца по почкам, и тот захлебнулся от боли. Глеб повернулся к Нартову:
– Кончай его. Быстрее.
– Я не могу. Зачем его убивать?
– Не убивайте меня! – снова заговорил чеченец. – За что вы меня убиваете? Что я вам такого сделал?
– За то, что ты чеченец. За то, что из-за таких как ты мне приходится быть здесь, в этой долбаной Ичкерии, за то, что вместо жены у меня спальник, за то, что я теряю здесь свое здоровье, а иногда и своих друзей! – на одном дыхании выкрикнул Иванов.
Олег подумал, что войной в основном движет чувство мести. Эта мысль закрепилась в его сознании, и он сам себе пообещал когда-нибудь додумать её, втиснуть её в рамки своей философии и общепринятых норм морали…
Иванов подхватил парня за связанные руки и поволок к кустам. Дукус понял, что для него все закончилось, и протяжно завыл. Он извивался, но против крепких рук капитана ничего сделать не мог. Шумов и Лунин бросились на помощь. Лунин крикнул высунувшемуся из люка механику-водителю:
– А ну, закройся! И не выглядывай!
Тот спустился в БМП и закрыл над головой люк.
Шумов приставил парня к дереву и ладонью уперся в лицо.
– Стой и не дергайся!
Олег молча смотрел на происходящее и ничего не мог понять. Все так закрутилось…
– Ну? Чего ты стоишь как истукан? – Иванов хлопнул Олега по спине: – Стреляй в него.
Олег покачал головой.
– Я не буду его убивать…
– Что-о? – по блатному спросил Иванов. – Ты отказываешься стрелять?
– Я не буду его убивать, – тихо повторил Олег. – Нет такого закона!
– А они вспоминали про закон, когда мочили здесь роту десанта? А? – вдруг заорал Глеб прямо в лицо лейтенанта.
Олег отступил на шаг:
– Но я не подписывался кого-то убивать…
– Может, ты еще и присягу не давал?
– Присягу давал.
– Выполняйте приказ, товарищ лейтенант!
Олег помотал головой. Вспомнились слова Романова, что скоро ему придется привыкнуть к трупам. Вот, значит, что они означали…
В этот момент Нартов думать уже не мог. Ему больше всего на свете вдруг захотелось каким-нибудь волшебным способом оказаться у себя дома на мягком диване и забыть про войну, про чеченца, про спецназ. Как дома было хорошо! Сидел на диване, ничего этого не видел, и видеть не хотел…
– Ну, – требовательно сказал Шумов. – Живее!
– Давай! – сказал Глеб. – Нажми спуск. Все через это прошли, и ты пройдешь…
– Зачем? – спросил Олег, глядя на Иванова стеклянными глазами.
– Ты мне уже надоел, – Глеб подошел ближе и ударил Олега кулаком в лоб.
Олег отлетел к БМП и ударился о фальшборт.
– Давай! Стреляй! Потом лучше будет! Поверь.
– Нет, я не буду… – Олег растерянно помотал головой. Автомат жег ему руки, и единственным желанием сейчас было отбросить автомат в сторону.
– Эх ты! – сказал Иванов, и, вырвав из рук Нартова автомат, быстро прицелился в голову пленника и дал короткую очередь.
Автомат оглушительно выстрелил прямо над ухом Нартова, и Олег шарахнулся к борту боевой машины пехоты, ударился спиной о фальшборт, сполз на землю и закрыл глаза. Ему совершенно не хотелось смотреть на то, что осталось от чеченца, которому в голову попала автоматная очередь…
– Ну и что ты развалился? – строго спросил Шумов, а потом резко рявкнул: – Встать, лейтенант!