Вообще-то есть у меня подозрение, что в программе, которая нахимичила мою ДНК, изначально была какая-то ошибка. Что-то со мной не так. А еще приплюсуйте плохую инфоэкологию. Как ни крути, а все это инфополе, что вокруг нас, в буквальном смысле напичкано разными гнусными вирусами и самораспаковками. Они только и ждут, чтобы долбонуть по башке и заразить нехорошими желаниями. Понятно, что весь этот хлам – отходы эффектинга и прочих манипулирингов. А еще я слышала, его нарочно создают какие-то особые бучи-подпольщики. Короче говоря, весь этот инфомусор жутко опасен. Он может превратить твое плодоносное крео в засохшую колючку, а кто ты без крео? Это же твой творческий потенциал. Без него ни шить, ни вязать, ни картины рисовать, ни аппликации делать, ни карьеру строить. Без крео ты дура-дурой, для которой единственное счастье – сидеть за прялкой и тупо пялиться в головид.
Верите ли, но я никогда в жизни не устанавливала креозащиту. Просто потому, что нечего было защищать. То есть крео у меня не полный ноль, но если верить тестам, оно такое микроскопическое, что для карьеры непригодно. Вот так я и заражалась инфомусором всю свою бестолковую жизнь, начиная с гимназиума. И постепенно стала тем, кем себя считаю – ходячим недоразумением.
…И вот, значит, вечер четвертого дня седьмой «л» -декады. Лежу я на твердом полу вся в зыбком релаксе, а в это время alcohol во мне делает свое грязненькое дело. Спина побаливает, а я прислушиваюсь к ощущениям и думаю как бы отстраненно: «А ты не заморачивайся, дорогуша, лежи себе, балдей. Это ведь как-никак последний вечер твоей прошлой жизни».
Еще днем, когда я собиралась на эротинг, то сказала себе, что надо как-нибудь по-особенному отметить конец прошлого этапа и начало нового. У меня от этой мысли даже настроение поднялось после долгого депрессняка. Хотелось, чтобы этот момент как-то запомнился. Ну, типа, знаете, «Часть вторая. Иллка Брук возвращается», как в каком-нибудь старом кино. В общем, решила позволить себе чуть больше, чем обычно. Завтра начнется другая, по-настоящему интересная жизнь, поэтому глупо будет сегодня вечером как обычно нудиться за прялкой. Ну, и стала я, значит, прикидывать, что именно из низшего мими могу себе позволить. Само собой, на среднее мими рейтинга не хватало. Для некоторых низшее мими – это попкорн с пресной газировкой, стандартный вариант. Сказать по правде, ни то, ни другое терпеть не могу. В общем, как ни ломала башку, выходило, что единственным вариантом был alcohol. Тем более, меня всегда тянуло к экзотике и ко всему запретному. Я еще на всякий случай спросила у подружек из салончика, что они думают на этот счет, но эти мартышки такую ерунду насоветовали, что лучше бы я к ним не обращалась.
Короче, как говорится, была – не была. Собралась я с духом и решила нарушить правило, что alcohol – это у нас как бы табу, хотя, признаюсь, до сих пор мне неизвестно, где именно такое правило записано. Негласное оно.
Я, конечно, немного волновалась. Когда знаешь, что делаешь что-нибудь неправильно, на душе всегда кошки скребут. А тут не просто какой-то выпендреж на словах, а целый флаконище alcohol. Что, если за такое разгневается сама сфера и рухнет прямо на мою глупую макушку? Вот умора-то! Да-да, я ведь раньше жутко наивная была. Но с того момента как я заказала alcohol, прошло уже часа три, а сфера все так же висела на своих стенах и подставках, отделяя Каллиону от небес.
И вот лежу я в темноте, а в ногах волшебным кристаллом покоится моя малышка Зука. Вы-то вообще в курсе, что это за вещица такая? – а то в храмотории не все о ней слышали. Зука – это моя милая, драгоценная зубная мини-комната, моя любовь, я ее просто обожала и ужасно гордилась, что она у меня была, но теперь это уже моя ностальгия и моя боль.
И вот, значит, лежу, а в башке мало-помалу проясняется, и я снова вспоминаю о моем магическом напитке. Глядь – вот же он, зеленый флакон-огурец, – прямо на зеркальной крышке Зуки стоит. Меня аж в пот бросило – что за растяпа! Подхватилась, осторожно убрала. К счастью, следа на крышке не осталось.
Вы, наверное, хотите знать, к чему я вспоминаю всю эту дребедень, но такой уж у меня обычай с тех пор как в Институте Общества мне в мозги записали программу под названием психоанал и научили правильно мыслить. В каждой мелочи может обнаружиться глубокий смысл. Если вы его пока не обнаружили, просто слушайте дальше.
В те дни между мной и Зукой была как бы невидимая связь, я все время ее чувствовала, даже когда меня дома не было, но вот сейчас у меня уже нет моей любимой Зуки, и нет больше повода переживать за ее зеркальную крышку.
А теперь идем дальше.
А дальше было то, что я сделала еще несколько добрых глотков, и по телу пошли новые волны счастья. Между прочим, за двадцать семь лет моей жизни это уже мое второе знакомство с серией alcohol, так что судите сами, какая я порочная (правда первый раз я только пригубила, и случилось это на презентации моего видоса).
Напиток, который я пила в этот вечер, назывался херес, пятьдесят лет выдержки, и это было не питье, а нежный огонь. Там был не один вкус, а много разных, но все они как бы сливались воедино в неком невидимом фантастическом танце, если можно так выразиться. В тот вечер мне хотелось обращать внимание на такие детали.
А еще я думала: неплохо бы понямкать чего-нибудь, сюда бы сыра или, там, мит-биточков на гриле, да чтобы с корочкой, или оливок, или каракатиц каких-нибудь. Да уж, фантазерка, будь у тебя рейтинг хотя бы на поллайка выше.
Я знала, что делаю глупость, но решила все же испробовать судьбу и вызвала меню. А может, я уже тогда предчувствовала, что вот-вот что-то натворю, и просто пыталась оттянуть события.
У нас в районе одна на всех куколка-повариха Лулу: она вся такая из себя слащавая няшепусечка, белоснежка в малиновом переднике. Если кто из вас скатывался до минус-одного, то догадается, что я услышала. «Добрый вечер, сестрица! Чудесно выглядите! Ах, к сожалению, сегодня для вас выбор невелик, но могу предложить комплекс „Здоровье“: крахмальное пюре с соевыми сливками, ржаную лапшу с маргарином или хлопья из смеси злаков с растительным молоком. Из напитков – искусственный сок, зеленый чай и аква „стандарт“».
Короче, нуль-меню, отвратный эконом-ужин. А чего еще было ожидать? Понятное дело, аппетита как и не было. «Комплекс „Здоровье“? – говорю, – Ах, знаете, милая, я уж вроде как и передумала, нехорошо ведь на ночь наедаться, верно?». Этой Лулу на все начхать, она же виртуальная, – короче, просияла во все тридцать два, пожелала мне высокого рейтинга и отключилась.
И в эту самую минуту, как только она отключилась, на меня – бац! – снизошло откровение. Надо же, – думаю я про свой alcohol, – ведь если разобраться, это продукт самого наивысшего сорта, премиум-класс. Туда столько всякого труда вложено – разные, там, рецепты, технологии… Пригуби его – даже и не сообразишь, как о нем сказать, столько всяких оттенков, ну, хоть стихи сочиняй. Шедевр! Небось этот самый херес когда-то давным-давно, при самцах, считался настоящим бонусом для продвинутых. А между тем я, Иллка Брук, младшая бакалавресса (ни то, ни се – базовая поэтесса-художница-музыкантка по образованию, а по профессии клип-модель), сейчас, здесь, в двадцать четвертом веке, запросто могла бы позволить себе пить его каждый день. Даже имея при этом самый низкий рейтинг. То есть, ясное дело, все это чисто фантазии, потому что ни одна чокнутая не станет заказывать alcohol каждый день или даже раз в декаду, но все ж таки. Или, может, я чего-то недопонимаю? Тогда вы сами рассудите: пить alcohol – это как бы не комильфо. Ну, а если это вэри-бэд, то для кого тогда эту штуку производят? Alcohol есть повсюду, он легкодоступен и он восхитителен, но мы его никогда себе не позволяем. Почему? А что, если это мы сами себя пугаем, а на самом деле никакого запрета нет? Или он был, но потом его отменили? Или даже не так: когда-то в детстве каждой из нас намекнули, что это нехорошо.
Вот какие революционные мысли, сестрицы, мне тогда неожиданно в башку стукнули, только ответа на них не было. А вообще я читала, что когда-то давным-давно питье было чем-то вроде религиозного ритуала, и, до того, как выпить, даже полагалось произносить особые речи, только не помню, как они назывались, – был бы тут господин Мэдж, он бы вам растолковал. Но об этом господине позже.
Итак, слушайте дальше. Решила я перебраться на кровать, но каким-то образом снова на полу очутилась. Сижу себе, коленки обняла, а мысли в башке все красочнее, какие-то странные идеи там появляются, – куда-то меня все время тянет… И тут вспышка в окне: «Респект креативу!», – этакий разноцветный фейерверк, и это тоже очень странно, потому что вообще-то на нашем краю сферы их редко показывают, и каким только ветром его сюда занесло? Окно мое прямо на городскую стену глядит, там широкий просвет и через него хорошо виден лес – до самого горизонта, один сплошной таинственный лес, и над ним никогда прежде ничего такого не летало. Ну, вот честно, как будто весь мир меня провоцировал.
От той вспышки в комнате стало как днем. Я зажмурилась, и меня закачало. Это от хереса, – вообще на самом деле пьянеть очень приятно, только лицо немеет. Я – давай его растирать, вроде попустило, но тут новая беда: на щеках и подбородке обнаружилась щетина. Она, конечно, и до этого там была, но я о ней забыла, а тут она мне о себе напомнила и сразу испортила настроение. Она прямо шуршала под рукой, а фотоэпиляция при минус-одном лайке – раз в пять дней, как не отчаяться?
Иногда эта дурацкая щетина просто с ума меня сводит. Вот честное слово, отчего не придумать, как избавляться от нее дома – в том смысле, что самостоятельно? Скажем, что-то вроде Зуки. Ведь в дошлиманскую пору бучи-самцы, все эти ископаемые викинги, мачо и древние мужики как-то умудрялись сами себя эпилировать! Почему же теперь мы не можем как они за собой ухаживать? Они что, там, мудрее нас были, что ли? Или взять электроэпиляцию, которой пользовались лет двести назад, – от нее же реальный толк был: говорят, целый год щетина не росла, – почему отменили? Нет, правда, все это словно нарочно делается, чтобы мы страдали, чтобы чувствовали свою неполноценность.
И тут снова злые, мятежные мысли накатились. Омайгат, что за жизнь в нашем Матриуме! Сколько же все это безобразие еще будет тянуться? Вечно чего-то ждешь, сюсюкаешь, лыбишься, выклянчиваешь, вечно перед кем-нибудь реверансы выделаешь, все время оправдываешься, а толку-то? Все эти няшки, киски, мимишки – они не скрывают своего явного над тобой превосходства, а только кругом его выставляют, а это больно. И это еще у них манерами называется, им плевать на весь мир, и особенно на нас, бучей. А ты все ждешь, дура наивная, но однажды до твоей тупой башки доходит, что никуда ты не движешься, не ползешь, а на веки вечные зависла в этом унылом переходняке, и будто бы слеплена из одних дурных наклонностей, из лени, жира, щетины, из несуразности, и просто неспособна быть такой, как они. И тогда понимаешь, что это нескончаемый порочный круг, и выход один – тоже плюнуть на все и честно признать, что для тебя переход от бучи к Женщине невозможен в самом принципе. И просто стать собой.
Пардон, конечно, за все эти откровения и фантазии, но без них моя история будет непонятна. Вы не подумайте, что я зануда, просто я вам для того эти детали говорю, чтобы вы увидели, что у всякого поступка бывает своя причина.
Вот что такое недоженщина, если вдуматься? С того момента, как тебя слепили, ты самец или самка, если смотреть с точки зрения природы. В малолетстве мы прямо так друг дружку и дразнили: «Эй, самец, покажи свой огурец!» Хотя, у нас это даже и оскорблением не считалось, тут ведь намек только на биологию, а Женщина… ну, это же не тело, это – душа, не так ли? Меня тоже, конечно, дразнили самцом-огурцом, ибо я, как видите, буча еще та. Если можно так сказать, ярко выраженная буча. Буча – это всего лишь грубое прозвище маскулины, и все это, на первый взгляд кажется шуткой, но что, если со временем прозвище становится твоей пожизненной кармой? Моя самцовая биология устроена абсолютно нелогично. Она напрочь отказывается понимать, как ей перерасти в духовность, вот такая ерунда, сестрицы.
Но я снова отвлеклась.
Ага. И вот тут, значит, со мной приключилась одна штука, именно приключилась, потому что это было что-то вроде припадка. Я вдруг ни с того, ни с сего радостно взвыла на всю комнату и тут же одним махом запрыгнула на стол, уж не знаю, как он только меня выдержал. Прежде я никогда ничего такого не выделывала, да еще в одиночку, так что я даже сама себя испугалась. Это было что-то совершенно животное, дикое. И как же, в самом деле, странно было видеть собственную комнатушку с нового ракурса. А главное, с одной стороны, вроде, и на смех пробивает, потому что все нелепо, но тут же и слезы текут. Скрежещу зубами, ухаю, словно у меня кишечные колики. Прямо затошнило от волнения, я даже закашлялась. Сердце колотится, чувствую. А знаете, что я еще почувствовала? Я почувствовала, что вот тут-то может начаться мое другое будущее. Если, конечно, я его выберу.
«Свет!» – говорю я спокойно, и стало светло. Все как всегда – стены, зеркало в санузле, и в этом зеркале – я. Вроде, обычная скучная картинка, но смотрю сквозь высыхающие слезы и чувствую: сегодня приключится что-то важное. Если захочу, конечно. И от этого даже во рту как-то солоно, будто губу прокусила.
А была уже глубокая-преглубокая ночь – где-то половина девятого, и вся Каллиона уже дрыхла сладким сном. Вы спросите: какие могут приключения в половину девятого? Это потому что вы мыслите стереотипно. Вы думаете, если ночью авиетки не летают, то нет у нас другого средства к передвижению. Но к чему тогда эти штуки, которыми мы ходим? Ахах, честное слово, смешно.
Это уже потом я решила, что в тот миг у меня был вроде как момент взросления (мне потом насчет таких моментов хорошо объяснил господин Мэдж). Может быть, я даже не случайно в тот вечер на стол взгромоздилась. Могло бы и похуже что-нибудь приключиться, если бы не alcohol. Он-то, возможно, меня и выручил. Я-то, конечно, потом себя сто раз из-за него проклинала, но все-таки именно он был для меня этаким пинком, который помог выбраться из депресняка.
В последние декады меня стало как-то особенно от исповедальни воротить, а от тех дур, – я имею в виду агентесс из рейтингового, – и подавно: боялась даже в их сторону смотреть. То же самое насчет всех этих вещуний, проповедниц-святомимишниц – даже стерла из памяти головида каналы, по которым их показывали, так от всего позитивного воротило. О своем планоме и фуке старалась даже не вспоминать. Это потом я расхрабрилась, и теперь меня иногда даже несет, а тогда я все внутри себя переваривала, ведь моего рейтинга не хватало даже на самую захудалую психотерапессу. Только эротинг спасал – на денек-другой приподнимал рейтинг чуть выше нуля, и то не больше, чем на четверть лайка.
Но тут, пожалуй, самое время поведать предысторию.
Во второй «з» -декаде прошлого года я, Иллка Брук, та самая, которая сейчас сидит перед вами и которую вы можете потрогать руками, если захотите, участвовала в грандиозном телепроекте. Конечно, может, модели с высоким рейтингом сказали бы, что не такой уж он и грандиозный был, этот телепроект, но мне на тот момент он казался фантастическим. Я каким-то чудом прошла кастинг, и сами сестры Крэкер – нет, вы только вообразите себе это! – выбрали меня на роль буч-модели для рекламного ролика Зуки. В те дни я, сестрицы, пола под ногами не чувствовала!
Полное ее название, в смысле, Зуки, – комната чистки зубов для нижней потребительницы. Это, конечно, не какое-то там экстра-мими, как видно из самого названия, – ну и что? Пускай у моей машинки и нет таких наворотов как у настоящей комнаты чистки зубов – ни сканера, ни преобразователя, ни клеточного репликатора, а половина ее – вообще бутафория и виртуальность, пускай корпус сделан из дешевого периплена – это не беда. С Зукой любая потребительница – даже самая потерянная – может почувствовать себя почти-Женщиной! А уж как я себя чувствовала ею в то время. Я стала твердой нормалкой – мой реальный рейтинг взлетел до сорока лайков. Я чувствовала себя богиней. Даже спать не могла от счастья. Еще десяток лайков, и я – полупродвинутая!