– Говори, – попросила Бретта, в нетерпении перебирая лезвия своих ножей.
– Колодец! – произнёс Штиллер, подняв палец.
Минц хлопнул себя по лбу, плюнул, покивал и лишь затем отправился искать свою берёзовую палку-рогатину. Алисия не произнесла ни слова, только подошла к бабушке и обняла за плечи. Рен перестал ухмыляться и поглядел на стариков виновато: ясно, что развитие событий их не радовало. Однако… сгнил зуб – пора драть! Приятного мало, но выжидать и маяться гораздо глупее, думал Штиллер.
– Эй! – Бретта подёргала его за рукав. Он обернулся. Наёмница выглядела очень смущённой. – Что – «колодец»? Колодец-то при чём?
Ключник объяснил:
– Заглядывать подолгу нельзя, утянет. Все болотные твари в колодец уходят, хотят этого или нет. Куда же они деваются?
– Ага-а… – драматично шмыгая носом, согласилась девушка. И тут глаза её расширились: – Стой, стой, ты, никак, нырнуть собрался?
– Да и тебе придётся, – Штиллер похлопал Бретту по её курточке из пёстрых лоскутков. – Глаз наоборотца, про который Алисия нам рассказывала, – наша единственная надежда попасть на болота.
– В тёмный дом под гнилую корягу?
– Как получится.
– А обратно?
Штиллер не ответил. Судя по тому, что «болотцы» то и дело проникали во внешний мир, запрет был односторонним. В благородство мотивов чародея, наложившего такие чары, верилось с трудом.
Приятели обступили колодец, мечтая об одном: чтоб догадка Рена не подвела. Перед тем они получили недовольное благословение стариков и совет «вернуться с малышкой, а не то!..»
Крышку сдвинули, подождали в тишине.
– Вот он, – прошептала Бретта.
6.
Они столкнулись в тесной грязной яме и, отплёвываясь, отряхиваясь, подпихивая друг друга, выбрались по корням и свисающим веткам наружу. Наоборотец на всех сразу напасть, видимо, не решался. Он сидел на коряге, бесформенный, облепленный многослойной грязью, зыркал мокрым глазом и скалил зубы. Штиллер вылез последним, огляделся и покачал головой, никаких слов не находя.
Кругом, куда ни глянь, простиралось болото, заросшее высокой бурой травой, журчащее ручьями. За спиной в сотне шагов чернела поломанная ветла. А вдали среди зелёни, под скудным осенним солнышком лежали останки крепости, как пенёк выбитого тролльего зуба. То ли опустевшее святилище это было, то ли фундамент разрушенного с воздуха строения. С применением требушета, а может, драконьего огня. Посёлок отсюда, наоборот, был совершенно не виден. Замечательно!
– Предлагаю держать путь на развалину, как и планировали с самого начала, – хриплым, будто давно не использованным голосом произнёс Штиллер. Он снял со спины верёвку, молча обвязался ею вокруг живота на манер столичного кота-телепата, а другой конец верёвки протянул Бретте. Никто не возражал и с момента перемещения вообще не произнёс ни слова.
Ключник пошёл вперёд, проверяя путь жердью. За ним Бретта, Алисия. Замыкал шествие Минц. Наоборотец провожал их взглядом, рядом замерла мелочь поганая. Она стала намного тоньше, прозрачнее и вскоре могла прекратить быть.
Прилива бодрости мысль не принесла. Наёмники и Алисия шагали всё дальше, вязли и вытаскивали друг друга. Вскоре выработали «лёгкий шаг», хватались за колючки, как за новообретённую родню, скакали по кочкам, обходили замшелые лужи. Несколько раз Штиллер уходил в трясину по колено, валился плашмя или соскальзывал с коряги. И тут же снова вставал, перемазанный, но спокойный. Приятели шли следом, волей-неволей повторяя фигуры его танца. Даже Минц никак не комментировал. Буролесец быстро устал, хуже всех освоил «лёгкий шаг», часто отставал, «чтобы осмотреться», а на самом деле, чтобы повисеть на пне, перевести дух. Алисия и Бретта терпеливо ждали, стоя на кочке, держась друг за друга. Они самостоятельно выяснили, что мостик из двух параллельно лежащих палок позволяет лучше ползти дальше. Часто непроходимые зелёные озерца перекрывали им путь. Приходилось идти в обход, стараясь не упустить цель из виду.
Руины медленно приближались. Ближе к закату приятели остановились, ещё раз напились воды. У Бретты было ещё достаточно сил, чтобы шутить над чудовищно измазанными физиономиями спутников. Минц мог только швырять комками грязи в ленивых жаб. Алмазницы, окружая чужаков, пучились огромными хитрыми глазищами – прямо как таможенники на незнакомые лодки в столичном порту. Алисия выглядела бодрой и готовой идти всю ночь без передышки, но помалкивала, не поддерживая беседы об отлетевших подмётках и червяках в карманах. Нанимательница напряжённо что-то обдумывала. Может быть, подбирала какие-то слова, чтобы сказать их отцу. Как его там? Марк Нойн. По прозвищу Прово.
«Моего отца называли Арвид-ключник. А потом – Арвид, безумный ключник. После того, как он попытался прямо у себя в мастерской открыть дверь на Остров». Штиллер тряхнул головой и выкинул оттуда посторонние мысли.
Последним, отнимающим силы маршем приятели выбрались на осклизлый ледяной камень развалины. Под полуобвалившейся аркой беззвучно раскачивался ржавый колокол.
И тут всё пошло очень быстро. Из воды выкинулись длинные упругие лапы. Схватили сразу троих. Бретта отскочила прочь, но верёвка, которой она обвязалась, остановила, повалила ничком. Тут и её схватило, повлекло в тёмную топь.
«Я жив! Под водой! – подумал Штиллер, когда к нему вернулась способность соображать и видеть. – Роскошно. Может, я ещё и сапоги тачать умею, просто не пробовал?»
– Еда в дом! – проскрипело гигантское насекомое напротив. – Мне бы хватило одной дочки Прово, но приятно заполучить троих, конечно.
«Троих?!»
Штиллер испуганно оглянулся: нет, их было всё ещё четверо. Минц сидел прямо в тине и торфе, гадливо рассматривал нависающее над ним слизистое брюхо членистоногого. Бретта лежала на боку, её только что вырвало. Рен помог ей отвязать верёвку и сам аккуратно вылез из петли, стараясь не делать резких движений. Он помнил, как быстр Владыка Топей. Алисия самостоятельно поднялась на дрожащие ноги, опираясь на палку, которую ей каким-то образом удалось не выпустить из рук.
– Почему… троих? – прохрипела Бретта, сплюнув розовым. Даже в таком состоянии её не оставила потребность спорить.
– Трое из вас – Финн Биццаро. Один – нет, – любезно пояснил монстр. – Финна Биццаро я буду жрать, неважно, какую часть. А ты, – таракан скосил глаз на буролесца, – проваливай.
– Неправда! – дурным голосом заорала Бретта. – Никакого финнбиццаро не знаю, не слыхала о таких! – в руке у наёмницы возник ножик, которым в столице разделывают большую рыбу.
– Когда мне проваливать, я сам буду решать, – очень холодно объявил Минц и стал обходить ногу чудища, одновременно подавая приятелям загадочные знаки. Бретта его, впрочем, сразу поняла. Штиллер надеялся, что она возьмёт в расчёт вязкость, если соберётся метать ножи. К тому же насекомые такого типа обладали крепчайшим панцирем.
– Сколько шума… – невнятно произнёс таракан.
Он щёлкнул челюстями, и Минца схватили уже в прыжке, и Бретту, подкрадывающуюся снизу, со стороны мягкого брюшка, тоже. Цепкие маленькие ручки вцепились в них, Бретта визжала и отбивалась, потому что не переносила шушунов. А ведь это были именно они, крошечные тварюшки с надутыми щеками, где хранился воздух. Некоторых удалось отправить в нокаут, и они медленно улеглись ей под ноги, колыхаясь и выпуская пузыри. Другие обездвижили Бретту. Самый вредный шушун подплыл к её лицу, вывалил язык, словно его тщедушное тельце было мало для такого внушительного органа, и от души дёрнул наёмницу за нос. Та притихла с выражением отчаянья на перемазанном лице.
– Ваше… лордство, – раздался встревоженный голос Штиллера. – Алисия признаёт договор, подписанный отцом, иначе бы её здесь не было.
Морда насекомого оказалась прямо напротив младшей Нойн и ключника: те не пытались атаковать гигантское насекомое, поэтому их не схватили. Ключник говорил медленно и чётко, неуверенный, что враг его понимает.
– Согласитесь, Прово должен был себя назначить вашим рабом на вечные времена. Но раз уж ему позволено откупиться дочкой, значит, и девочке полагается шанс на спасение. Еды в болоте хватает. Куском больше – куском меньше… Могу ли я предложить нечто сравнимое по пищевой ценности?
– П-пха… – вырвалось изо рта существа, звук лёгкого насмешливого сомнения. Таракан отодвинулся. Грязь заколыхалась, шушуны ещё крепче вцепились в Бретту с Минцем, оставляя царапины. Штиллер забеспокоился, что запах крови приведёт монстра в бешенство. Алисия молчала. Рен глянул ей в лицо и понял: девушка совершенно парализована страхом и уже не слышит, о чём идёт речь.
– Я где-то читал, – предложил он, – что три загадки или сложных поручения могли бы…
– Одно, – прервал монстр и картинно, по-людски опустил нижнюю челюсть, позволяя полюбоваться его трёхстворчатой пастью. На обездвиженного наёмника оттуда закапал какой-то мерзкий белый секрет. Минц зажмурился. – Одного поручения вполне хватит, Финн. Если не справишься, я тебя съем. Думаю, за это мне вручат королевскую медаль или всю оомекскую область пожалуют.
– А как вы заметили, что я Финн, как его… Биццаро? – осторожно спросил ключник. Он наслаждался ни с чем не сравнимым ощущением стоящего под петлёй при известии, что казнь откладывается. – В смысле, разве бросается в глаза?
– Если присмотреться, заметно, – промямлил таракан, словно у него во рту была каша. – Ты же не дышишь. Не обращал внимания?
Нет, не обращал. Товарищи покосились с ужасом. Действительно, провалившись в трясину и не двигаясь, Рен сразу оказывался лежащим на поверхности. Ерунда, не может быть! Штиллер несколько раз вдохнул и выдохнул содержимое воздушного пузыря, наколдованного болотником. Видимо, не любителем жрать падаль. Таракан наблюдал, потирая усики.
– Испугался? Ха-а. Ты не покойник, дышать можешь. Но не должен, в отличие от нас. Так что бы поручить такого особенного? Не в Оомек же вас за мороженым посылать…
– А остальные? Тоже не дышат? – голос Штиллера дал петуха.
Владыка Болот поглядел с упрёком, но беззлобно. Проблема гостя его забавляла.
– У остальных своё. Не отвлекайся. Ещё раз помешаешь – передумаю!
Вдруг морду чудовища перекосило от попытки выразить нелюдской мимикой чисто человеческое злорадство.
– Придумал, – объявил болотник. – Я ещё Прово поручал. Но жизнь в темноте сделала его глупым и печальным, стратег из него теперь никакой. Слушай загадку, Финн. Болото принадлежит мне. Я знаю в нём каждую кочку и поваленную корягу, каждую ведьму в домике из детских костей, каждую жабу и чёрную мумию на дне. Когда оомекская торговка, набирая по капле «молодильную водицу», роняет кружку или новорождённую дочь в ил, я решаю, взять или отпустить. Всякая тварь здесь такова, как я пожелаю. Болото – моя непобедимая армия, верный раб и преданный друг. Найди, Биццаро, в этой «крепости» уязвимое место. Нечто, моему чародейству неподвластное. Куда мне ход заказан. Понимаешь, о чём я?
– То есть, нам спрятаться? – осторожно уточнил Штиллер.
– Что такое? – удивился таракан. Потом проскрипел довольно:
– А, ну да. Вот именно. Спрячьтесь в моих владениях, чтобы я вас не нашёл. Ухитритесь – отпущу. Найду… – Владыка Болот задумался как-то невесело, – придётся сожрать всех четверых, без исключений. Постепенно, конечно. Аппетит уже не тот. Стариков твоих тоже съем, – пригрозил он, наклоняя головогрудь к девушке. – Воду только мутят на границе.
– Т-три попытки! – дрожащими губами попросила Алисия.
– Обойдётесь. Не в сказке! Времени дам до полуночи, то есть – немного. Зазвонит колокол – я иду искать. И прошу прощения заранее.
Существо помедлило, будто бы не вполне довольное условиями договора.
– Как бы мне за вами проследить, чтоб всерьёз за дело брались и не глупили. Например, сбежать не пытались. Подглядывать – невкусно. А отдам-ка я вам Прово! На что он мне теперь?
Водяной метнулся на поверхность и тотчас возвратился, в лапе – одноглазый наоборотец. Если приглядеться внимательно, монстр из колодца напоминал человека со слипшейся бородой, в невообразимо загаженной одежде. Похоже, он и был злосчастным отцом Алисии. То, что Штиллер принял за вторую голову, оказалось присохшей дохлой жабой. Были, наверняка, и другие принципиальные отличия, которые следовало заметить прежде.
Одноглазый Прово озирался совершенно безумным взглядом, но постепенно заметил дочь. А узнав, стал подкрадываться, как пугливый уж, готовый спрятаться при малейшей угрозе.
– Удачи, Финн! – весело пожелал водяной. – Увидимся в полночь.
И пропал, только воронка из грязи да ила завертелась. Шушуны сразу бросили пленников и с визгом поплыли в разные стороны, пуская гирлянды пузырей.
– Да-а-а, – протянул Минц и пытливо оглядел растерянные лица спутников. – Не верю, что вы сговорились, злодеи. Интрига, конечно, в стиле старого Прово – затащить буролесца в болото в компании трёх сущностей, позабывших себя. И полюбоваться, как охотник выкрутится. Но не верю. Несмешно.
Он прищурился на отца нанимательницы. Бывший наставник пялился в пустоту и молчал, явно не соображая, о чём речь.
– Как прятаться будем, друзья?
Бретта молча подошла и поднесла ладонь к носу Штиллера. «Ничего мне с девочкой больше не светит», – подумал ключник очень грустно. Сестричкой Бретту представить не удавалось, даже если водяной не соврал. А уж частью самого себя – и подавно. Слишком уж тянуло к ней. С самого начала.
Интересно, а с Бреттой что не так? Видимо, отличие должно бросаться в глаза… Ах ты, рыбий пуп, теперь кажется, он подозревает её в чём-то мерзком, неестественном! Девушка вздохнула и отошла, а Рен так и не нашёл слов, чтобы объяснить, насколько ему безразлично, чего ей не хватает до обычного человека.
– Алиска… – хрипло выговорил Прово, – большая выросла… красавица, – и заметив, как исказилось её лицо, добавил быстро: – Ударить меня хочешь? Бей, заслужил.
– Пап! Мне страшно! Что я тут делаю? – спросила дочь и зарыдала странно, без слёз. Прово хотел обнять её, но остановился. Бретта стала брезгливо обирать его от гнилого вьюнка, потом бросила это бессмысленное занятие.
– Эм-м… Когда появится желание подумать, куда прятаться, зовите, я тут, неподалёку, – искусственно-бодрым голосом объявил Штиллер и пошёл, куда глаза глядят, по илистому ковру. Остальные переглянулись – и поспешили за ключником.
Приятели нашли его на ступеньках лестницы, уходящей вверх. Она вывела к гнилому проваливающемуся фундаменту разрушенной крепости с колоколом. Каменные глыбы, вросшие в землю, светились тусклым зачарованным сиянием, наводящим тоску. С них за чужаками внимательно наблюдали разнообразные шушуны: от совсем крошечных, бесформенных, до солидных пняжей-людоедов.
– Лучше вернуться, – неуверенно предложил Прово, ковыляя следом за дочерью. – Болото большое, за многие месяцы не обойдёшь. А тут его сердце.
– Вот как! – Минц глядел на своего старого товарища, будто бы ожидая, что тот крикнет: «Шутка!» – и одним махом осушит трясину, всем раздаст по бодрящему щелбану, а злодею-таракану целых два отвесит.
– Есть идеи? – спросила тихонько Бретта. – Не может же гад быть повсюду?
– Может, – поспешно возразил Прово. – Глупо недооценивать его могущество! Я все годы пытался укрыться от него…
– Что, если отворить новую дверь? – всё так же потерянно предложил Штиллер. И, видя непонимающие лица, достал «пустоту», устройство для открывания дверей под водой.
Вскоре приятели оказались перед забавной расписной аркой с воротами в половину человеческого роста в скале под лестницей. Когда Рен отворил её, прозвучал нежный мелодичный звон ярмарочной шарманки.