– Частично, – не моргнув глазом, подтвердила она. – Бартоломео, рыбак с пристани Рипендам, – твоя четвёртая часть, Финн Биццаро. К сожалению, я слишком поздно узнала об этом, практически уже во время самого «ритуала разделения». Убить Барча наши всемогущие маги Совета, надутые главы гильдий, психованные вояки и старичьё, не решились. Не могут договориться, что тогда произойдёт!
Лицо ведьмы выражало крайнюю степень презрения. Штиллер готов был уже посоветовать ей сплюнуть яд в тазик для умывания.
– Родигер, – продолжила Хет, – единственный уверенный в том, что делает, отделил Бартоломео дух от тела. Куда он девал личность – я не поняла, хотя смотрела прямо в руки. Расспрашивать не решилась… Но теперь всё равно придётся, – размышляла гостья вслух. – От Барча осталось тело в низшей посмертной форме. На некромантском жаргоне – «шагающая плоть». Насколько понимаю, такой труп разлагается, но очень медленно. И способен выполнять несложные приказы типа «убей», «принеси», «укуси». Кстати, про «укуси»: нужно ли такому питаться – не знаю, надо выяснить. Я Барча потихоньку вывела из Маяка и оставила здесь, в «Рыбе».
– Из маяка?
Про него болтали в городе. Шёпотом, замолкая в присутствии чужаков. Рен был до сих пор убеждён, что речь об огненном шаре над пристанью. Его поддерживали змеиные жрицы, чтобы помочь рыбакам прикинуть расстояние до линии Запрета. Перестал видеть свет – поворачивай назад.
Хет показала вверх, где никакой пристани быть не могло.
– Некромантам принадлежит башенка рядом с кладбищем Белые Холмы. Ты не знал? Родигер её купил. Дрессированные покойники старинное портовое здание разобрали и снова собрали по камешку в Верхнем Городе. Там на первом этаже теперь уютная такая харчевня, напитки замечательные со всего Приводья. Мясо готовят вполне достойно…
Ключнику стало нехорошо, хотя он на Маяке никогда не обедал.
– Так вот, о мясе. Барч не разваливался, слушался меня, но не волочить же его на Треугольную площадь! Отведу-ка его к другой четверти, думаю. Все знают, что ты тут остановился. Ждут, когда ты Армию Тьмы набирать начнёшь или Ребекку во что-нибудь неприличное превратишь. Мимо «Рыбы» проезжали, вижу: в одной комнате темно, обнюхала – пустая, но твоя. Остальное ты знаешь.
– Куда же ты с ним собиралась теперь?
– Как куда? – удивилась Хет. – Под воду, конечно! Понадобится – вынешь.
Штиллер недоверчиво уставился в сумасшедшие светлые глаза принцессы. И представил себе очень неприятную картину. Беспомощный, не умеющий толком умереть кусок плоти, способный осознавать своё нелепое положение, на дне Запретных Вод. «Тут не клад под платаном зарыть: место не отметишь, а вернёшься – не найдёшь. А если привязать поплавок?.. Ох, ш-шестиногий карп, я начинаю думать, как эта ночеградская бестия!»
– Не нравится? Странно, – вздохнула принцесса. – «Концы в воду» – традиция почтенная, древняя. Мертвецам такого типа вода не вредит, я немного понимаю в некромантии, так, в общих чертах, как все в Городе Ночь. Моя очередь спрашивать. Как ты готовишься к войне?
2.
К войне!
Она права, подумал он мрачно, я никак не начну относиться к проблеме всерьёз.
Про Финна Биццаро впервые упомянул чудовищный Хозяин оомекских болот. Штиллеру и его команде удалось уйти от него без потерь, никакой морок не встретился на обратном пути. Более того, ночное болото устроило им на прощанье удивительный спектакль с участием блуждающих огней, плавучих светящихся гнилушек, в сопровождении необъяснимых пугающих звуков. Но команда в тот момент была слишком измучена, чтобы по-настоящему оценить представление.
На обратном пути, засыпая в вагоне, ключник усомнился, что взаправду одержал победу над чудовищем. Владыка Болот наверняка отпустил добычу по своим соображениям.
Алисия Нойн, их нанимательница, простилась с приятелями вежливо, но сухо. Рен несколько раз заходил в амулетную лавку на Узкой Улице – поговорить. То есть, он полагал, что им есть, о чём побеседовать. Но Алисия была явно другого мнения. Едва Штиллер появлялся на пороге, та с вежливыми оправданиями исчезала внутри. А за стойку выкатывалась колоритная пожилая гномка, известная Веська Виттемун, и раздражённо выкладывала перед ключником самые дорогие новинки. Госпожа Нойн, мать Алисии, уже не сидела у окна, да и отец где-то пропадал. Надежды наёмников, что спасённый Прово вернётся в Гильдию, не сбылись.
Бретта, к счастью, общества ключника не избегала. Именно она на обратном пути без усилий освоила игру на стариковой дудке. Одну-единственную приятную и незатейливую мелодию можно было извлечь из выдолбленной деревянной палочки – Штиллер не совсем понимал, почему. После настойчивых просьб сыграть что-нибудь другое ключник получил дудку тычком в зубы с требованием «самому попробовать». Но сколько Рен ни маялся, ничего, кроме жалобного хрипения, не вышло. И потом целый час звенело в ушах.
Когда Бретта перестала дуться и снова согласилась играть, им удалось за считанные дни выгнать всех «незваных гостей» из опустевших домов Лена Игел. Бретта дудела, Штиллер работал ключами. Надо было видеть, как безобразная морская братия – двухголовые трескопауки, батальоны сельди на шушуньих ножках, безумные полулюди с ножами из акульего зуба в каждой из многочисленных рук – мчится переулками, теряя всякий облик, мечтая только о том, чтобы залечь под воду. Бретта была совершенно в своей стихии, щедро раздавая пинки «по мокрым задницам». Штиллер наблюдал, улыбался – и мечтал, чтобы пустые дома Лена Игел не закончились никогда.
Разумеется, их оказалось гораздо меньше, чем потребовалось бы ему, чтобы найти повод сказать компаньонке что-нибудь нежное.
Король заплатил баснословные пятьсот монет. Точнее, письмо Риште, цехового предводителя, содержало пятьсот плотвичек. А сколько Смо оставил с королевской премии себе, думать не хотелось… Пусть бы треть. Но не половину же!
К награде прилагалась грамота, наделяющая правом открыть собственную лавку с Золотым Ключиком на вывеске в любом городе Приводья или крепости Сухозема.
Лопающийся от гордости Штиллер, признанный мастер-ключник, пригласил главу Гильдии Наёмников с подопечными на ужин. И в «Слепой рыбе» попытался обсудить с Бреттой их принадлежность к таинственной общности под названием «Финн Биццаро».
Наёмница заявила, что уже навела справки. Назвать кого-то финнбиццаро – как гоблином-клизмой обругать или троллем безрогим. Звучит таинственно, по-староземски: эй ты, ф-ф-финбиццаро! Правда, сейчас уже так не говорят, а вот раньше!..
Где же она, Бретта, получила такую интересную информацию? А у господина Понедельника, где же ещё! Что, так прямо и выразился? Хм, нет, он Бретту почти сразу из лавки выставил. Как-как, ласково! Но решительно. Не успела произнести: «Финнб…», и уже стояла снаружи, на мостовой. С синяком от тычка когтистой лапы в районе поясницы и запомнившейся фразой, что… момент… Вот: «Рукописи, вопреки авторитетному мнению, горят!»
– Ты понимаешь, Рен? – уточнила Бретта, и не дожидаясь ответа, призналась: – Я нет, но оно и необязательно. Пока мне хорошо не заплатят за то, чтобы в огонь соваться, пусть они горят себе где-нибудь подальше, рукописи всякие.
– Ешь свою чёрную курицу, Штиллер, пока она сама тебя не съела, – многозначительно посоветовал пьяный мастер Ю, сидящий напротив. – Твари Города Ночи умеют удивлять. Даже жареные.
Ю охотно принял приглашение в таверну. Он обжирался и не спускал эльфовидную блондинку с колен. Наёмники ухаживали за ним, как за любимой бабушкой: подносили, подливали, ржали над каждым его словом, как михинские единороги. Штиллер был и сам не прочь оказаться в центре внимания, особенно если платит за ужин. И вскоре увлёкся проверкой, сколько старомирских сортов выпивки способен наколдовать Ларс из дешёвого еремайского вина. Пить чудеса приходилось быстро. Вкус сохранялся считанные секунды.
В момент, когда Рен, выпучив глаза, под аплодисменты приятелей глотал трансформированный «вискер», мастер Ю пересел поближе и предложил:
– Смотри, парень, вот тебе «Михинский листок». Кажется, сдаётся внаём в Пекарском Переулке…
Всё это Штиллер вдумчиво, в подробностях поведал её высочеству. Включая информацию о чёрных курах.
– То есть, у тебя нет никакого плана, – задумчиво подвела итог Хет. – Ничего, у твоих врагов тоже. Вот я и предлагаю – не стратегию, а что-то вроде, для начала. Поищем то, что осталось от Барча. Далеко он, дохлый, от нас уйти не мог. Да и слышно было бы, если б такой по городу бродил. Встретитесь, поговорите.
«С покойником?..»
– Слушай, прошу прощения, но я просто обязан спросить. У тебя какой в этом деле интерес, принцесса?
Хет усмехнулась и поднялась на ноги.
– Король владеет всей территорией, населённой людьми, и большей частью нелюдской области. Только Город Ночь до сих пор был свободным. После нашей свадьбы он статус чернокнижной вольницы теряет, что меня, разумеется, радовать не должно. Как тебе такое объяснение? По-моему, довольно-таки неплохое.
– Да, – недоверчиво протянул Штиллер. – Весьма правдоподобное!
Но принцесса и не думала убеждать, просто наблюдала с интересом: мол, проглотишь или подавишься?
– К браку тебя принуждает, вероятно, родич-тиран?
– Почему же? – красноволосая ведьма улыбнулась уголком рта. – Я обожаю столичную жизнь! Тайны, плащ и кинжал. Противоречит основной идее? Возможно, но если подумать, заметишь, насколько всё коварно.
– А если серьёзно и, по возможности, правду?
– Зачем? Откровенность ценится незаслуженно высоко, – принцесса перекинула ногу через подоконник. Лодка ждала её, покачиваясь на ветру, время от времени бодая замшелую стену просмолённым бортом. Кормчий, понятное дело, отсутствовал. Равно как его величество. Лодка без них казалась чрезмерно огромной.
«К чему словами укреплять взаимное доверие?» Рен задумался, пытаясь найти ответ в духе Города Ночь.
– Чтобы создать иллюзию собственной уязвимости в глазах другого?
Хет ухмыльнулась:
– Давай пока предположим, что мне просто нравится нарушать правила и портить игру семейным. Лезь в лодку, ты мне нужен для равновесия. Я раз пять чуть не перевернулась по дороге.
– Погодите, – раздался от двери голос Ребекки. – Не надо никого искать.
Тут – только на одно мгновение – Штиллер увидел настоящую Хет. Сидящая на узком подоконнике женщина совершенно утратила цвет, её кожа слилась с полуночным воздухом. Волосы приобрели интенсивный рубиновый оттенок и встали дыбом, словно от ураганного ветра или в грозу, когда молнии бьют над Водами в далёкий Остров. В раскрытой пасти существа обнаружился великолепный арсенал хищника – волчьи клыки и даже двурядные преобразованные моляры, чтобы рвать мясо и размалывать кости. Это подтвердило бы предположение неизвестного обоим профессора Лиода о том, что основой рациона аристократии Города Ночь служит плоть, а не кровь… если бы профессор опубликовал результаты исследований до того, как стал добычей собственных лабораторных животных.
Но принцесса быстро взяла себя в руки.
На подоконнике, демонстрируя идеальную осанку и безукоризненные манеры, словно бы не она готова была сожрать трактирщицу, восседала королевская невеста.
– Ребекка, не провоцируй. Я ещё молодая, неопытная, ни разу в жизни не пила невидимой крови, а посему могу совершить что-нибудь необдуманное. О чём потом, конечно, пожалею. Объясни, пожалуйста, почему нам не надо искать Барча? Но только без шуток, ведь я тебя хоть и не вижу, но чую теперь очень хорошо.
– Знаю, – послышалось из угла. – Мне кучу личной магии отдать пришлось, чтобы до сих пор не дать себя унюхать. Маскировка – дело затратное, но на такое не жалко. Я и мёртвому парню помогла спрятаться.
Хет вздохнула и завела глаза со стоном.
– Где он? Что ты сделала? Знают ли на Маяке? Нет, погоди, будь добра, начни с ответа на последний вопрос.
– Не знают.
– Отлично!
– Но я уже почти пожалела о том, – голос Ребекки был полон яда. Стул, до того мирно стоящий напротив кровати, подпрыгнул и повернулся к окну.
Рен удивился: Ребекка казалась ему неутомимой, как прибой. Похоже, мерзкая некромантская история была на самом деле ещё хуже, чем ему сперва показалась, раз эту стремительную женщину уже плохо держали ноги.
– Барч, – сказала трактирщица тихим голосом, – идёт в Университет Лиода. Такому существу, как он, там проще затаиться. Я ему подарила вещь, которая его спрячет от некромантов. И… не только от них.
– Так это же неплохо! – обрадовалась принцесса.
– Я тоже так считаю, – подтвердила Ребекка очень осторожно. – Штука, которую я ему надела, шляпка-спрятка… У неё фокус такой: хочешь ты найти Барча – не найдёшь. И если ты не захочешь его найти – тоже не найдёшь.
– Хочу – не найду. И не хочу – тоже не найду? – переспросила с отвращением принцесса.
– Точно, – подтвердила трактирщица, судя по всему, чрезвычайно довольная собой. Стул скрипнул и отскочил, дверь отворилась. Ребекка сварливо добавила:
– Я бы на вашем месте оставила, как есть!
И дверь захлопнулась.
– Язык не распускай, – мрачно посоветовала Хет после некоторого молчания, косясь на ключника, – она всё ещё здесь, трактирщица.
Штиллер захохотал. Принцесса внимательно наблюдала за ним, даже не улыбнувшись.
– Мне нужно подумать, – объявила она. – И тебе советую. Сам не умеешь – спроси кого-нибудь поумнее. Не знаю, стоит ли обсуждать происшествие с мастером Ю. Трудно понять, на чьей он стороне. Старичок в последние сто лет редко высказывается по существу. Завтра к полуночи я снова угоню лодку. Сравним наши планы, в Лиод слетаем, осмотримся. Только не усни, существо с дневной активностью!
– Попробую, – Штиллер с трудом взял себя в руки, нервный смех царапал горло. К счастью, дышать было необязательно. – Я бы и не пошёл к мастеру Ю. Наставник всегда занят спасением мира, производством маленьких эльфов и другими убийственно-важными вещами. Куда уж нам, смертным…
Хет уставилась в изумлении, словно получила ответ на некую загадку, о которой собеседник не знал. Но ничего не сказала, просто покачала лохматой головкой и выпорхнула в окно. Ключник босиком, не чуя камня под ногами, подбежал к окну, чтобы увидеть, как она неловко, но лихо размахивает веслом среди туч, громко браня сложность управления. Несколько вороньих теней шныряли поблизости, то ли из принцессиной свиты, то ли сами по себе.
Штиллер затворил окно и запер на всякий случай. Потом направился к кровати, размышляя о том, что спать, вероятно, не будет. И наконец, быстро накинув плащ, тёплую куртку и сапоги, он выскользнул за дверь, оставив предполагаемую Ребекку в комнате. Не удержавшись от маленькой мести, запечатал вход ключом Тав, чтобы трактирщица на вынужденном досуге поразмыслила над правом постояльцев на личные тайны.
Рен шёл к коту.
Коты зарабатывали передачей сообщений на расстоянии. Способность узнавать чужие мысли встречалась и среди других существ. Интервенты в разум создавались искусственно. Но только мохнатому народцу была присуща удивительная точность понимания вплоть до эмоциональных нюансов, сарказма и многослойных подтекстов.
Животные прославились также безупречной лояльностью, пока не выяснилось, что они физически не способны выдать тайну послания – даже под пыткой. Сообщение присутствует в памяти зверя исключительно в момент передачи, а затем бесследно исчезает. Для этого у котов имеется уникальная область памяти, называемая «одолженной». Словом, хоть некоторые маги-Островитяне и показывают неплохие результаты в телепатии, но до котов им далеко.
За времена кругосветного путешествия Штиллеру ни разу не приходилось воспользоваться услугами хвостатых специалистов. Близкой родни у него не осталось, компаньонов в далёких краях не завёл, был законопослушен и старался никому не наступать на мозоль. Если надо было что-нибудь сообщить другому, он подходил, хлопал по плечу – и сообщал.