«Мне бы их заботы, – подумал Иван, досадуя на себя, что невольно стал центром чьего-то внимания. И тут же про себя добавил, – Хотя девчонки очень даже симпатичные, если Алина не придёт – подойду, познакомлюсь».
Познакомится с весёлыми подружками Доброву не довелось. В то время, как он, совсем потеряв терпение, – часы уже показывали сорок минут шестого, – собрался уходить, небритый мужик, опорожнив очередную пивную полуторалитровку, встал и, пошатываясь, направился на выход. Не пройдя и пары метров, он внезапно переменил своё решение и уселся за столик весёлых подружек. С их стороны послышался смех, и Иван, стараясь не смотреть в сторону смешливых девушек, поднялся из-за стола.
В этот момент он и увидел Алину, на которой было лёгкое платье в крупный жёлтый горошек. Едва войдя с улицы, она сразу же стала искать глазами Доброва и, заметив Ивана, с извиняющейся улыбкой направилась к нему. Несмотря на опоздание, она не собиралась оправдываться, потому что оправдания не любила в принципе, тем более, в этом опоздании виновной себя не считала; это всё муж, который в данном случае не просто объелся груш, но и никак не желал после работы отставать от любимой благоверной. Помогли лишь уверения Алины, что она поехала к знакомой портнихе на важную примерку.
При виде Алины с Доброва сразу же слетела вся его неуверенность, он вновь стал тем Добрыней, которого Алина знала в юности; смелым, весёлым парнем, на которого всегда засматривались девчонки.
– Привет, Добрыня. Сколько лет, сколько зим, – бодро проговорила Алина, садясь за столик и сразу же пресекая все попытки Доброва сделать заказ. – Я не голодна, к тому же на диете.
– Каких зим, о чём ты, Алина, – вместо ответного приветствия сказал Иван, – тут у вас, наверное, зимы никогда не бывает?
– Бывает, бывает, – уверила Алина старого друга. – Тут зимой такие злые ветра дуют, легче наши морозы перенести, чем их пронизывающий холод.
– Про ветра знаю, приходилось на Кавказе бывать.
– Даже так? И где же? – удивилась Алина, внимательно изучая лицо Доброва.
За прошедшие с их последней встречи годы Иван неуловимо изменился, и Алина никак не могла понять в чём дело; что так отличает Доброва сегодняшнего от Добрыни далёкого прошлого. Разгадка прозвучала быстрее, чем Алина успела озвучить свой вопрос.
– В Чечне.
– Какими ветрами тебя туда занесло? – Алина так удивилась, что это было явственно написано на её лице.
– Служил по контракту.
– Понятно, – протянула Переслегина, хотя на самом деле ничего не поняла: зачем Добрыне чеченская война, да ещё по контракту?
После этих слов за их столиком ненадолго воцарилась пауза. Иван думал о том, что не так представлял встречу с Алиной. Сама же Переслегина думала о том, что наконец поняла, чем отличается сидящий перед ней Добров, от Добрыни её юности. Глядя на теперешнего Добрыню, ей уже не казалось, что это милый парень, единственное достоинство которого рельефная мускулатура и умение красиво любить. Нет, сейчас перед Алиной сидел прошедший огонь и воду солдат; воин, который знал цену жизни и цену любви. Перед Алиной сидел настоящий мужчина, и она невольно поймала себя на мысли, что Добрыня ей вновь интересен, что она заинтригована его чеченской историей и хотела бы знать, как прожил Иван годы после их разлуки.
Подумав, жаль, что Добров сегодня уезжает, Алина, инстинктивно бросила быстрый взгляд на безымянный палец его правой руки и, не заметив кольца, на всякий случай хотела поинтересоваться женат ли её давний друг, но не успела. В кафе в это момент вошёл новый посетитель, и едва Алина заметила его, как слова встали у неё в горле комом.
Пётр Переслегин не торопясь вошёл в светлый куб кафе и, заметив поджидающего его товарища из Москвы, важно направился к тому. Мимоходом взглянув на наручные часы, подаренный женой в прошлый день рождения, Пётр Петрович недовольно вспомнил, что Алина опять поехала к какой-то неизвестной ему портнихе. Пора уже прекращать эти ненужные поездки; что жена в самом деле не может покупать готовые платья, обязательно надо их шить?
Решив, что вовсе не обязательно, Переслегин пожал вялую руку московского гостя, приподнявшегося для приветствия с сиденья, и по-прежнему прижимающего свободной рукой кожаный портфель.
«Чего он так бережёт свой саквояж», – раздражённо подумал Переслегин и, присаживаясь на хлипкий стул, осмотрелся по сторонам. Первое что ему бросилось в глаза – это была его жена с каким-то парнем, сидящие за столиком всего в нескольких метрах от него.
«Портниха, говоришь», – подумал Пётр Петрович и, не обращая внимания на приветственные слова московского гостя, стал медленно подниматься.
Ревность всегда была любимым коньком Переслегина; Алину он ревновал так, как, наверное, никто не ревновал своих жён. Нет, Пётр Петрович не следил за благоверной, не бегал за ней отгоняя назойливых ухажёров, он страдал молча, зная, что своим недовольным видом, показным спокойствием приносит жене боль. И Алина, увидев терзания супруга, тотчас прекращала танцевать с пригласившим её на вечеринке коллегой и шла утешать сидевшего в уголке мужа. Поначалу в первые годы их супружества, такие немые сценки часто заканчивались дома выяснением отношений, но супружеская постель неизменно приносила мир и Пётр Петрович, заснув в объятиях жены, прощал ей все, по его мнению, «неблаговидные» проступки.
Но ни тогда, – в самом начале их семейной жизни, – ни сейчас, когда Переслегин и сам стал похаживать «налево» он не мог даже в дурном сне предположить, что у Алины кто-то на самом деле есть. Это было выше его понимания, выше того, что он мог представить в самом кошмарном сне.
Вмиг побледневший Переслегин направился к замершей от ужаса жене.
Алина, не мигая, как кролик на удава, смотрела на приближающегося мужа, не зная, что придумать в своё оправдание; какие бы сейчас не были сказаны слова, она знала, что всё равно Переслегин ей не поверит.
С ужасом представляя, что сейчас будет, Алина, похолодев, ждала когда подойдёт муж, и потому не обратила внимания на появившегося в кафе нового посетителя; хотя при других обстоятельствах она просто не смогла бы не обратить на него внимания.
Широко распахнув дверь, в помещение ворвался человек в абсолютно нелепой при такой жаре вязаной, с прорезями для глаз маске. В руке неизвестный держал пистолет. Человек в маске, увидев стоящего в проходе, прямо перед собой Переслегина, не раздумывая, выстрелил. В стекляшке кафе дважды грохнуло; одна из стрелянных гильз, отлетев, попала точно в чашку с мороженным смуглой девушки-хохотушки, разбрызгав по столику безнадёжно испорченный десерт.
Переслегин, больно дёрнувшись, попятился назад и, сделав пару неверных шагов, упал на пол; в этот момент вторая из девушек, та что с косичками, истошно заверещала. Человек в маске повернул в её сторону оружие, едва не столкнувшись при этом с подвыпившим гражданином, который подсел минуту назад за столик девушек. Тот, видимо, не разобравшись в чём дело, резво поднялся со своего места. В ответ прозвучал ещё один выстрел, и небритый повалился на столик, полностью раздавив его своей тяжестью.
События развивались столь стремительно, что Иван не сразу понял в чём дело, и по какому поводу ведётся стрельба. А когда разобрал, то чуть было не опоздал; Алина, увидев первого раненого, кинулась к нему, едва за это не поплатившись.
Убийца, заметив метнувшуюся женщину, выстрелил и в неё, но, поторопившись, не попал; пуля угодила в так и недоеденное пирожное парочки пенсионеров. Пенсионеры, подпрыгнув от неожиданности на стульях, с удивлением уставились на размазанные по всему столу остатки сладкого.
Увидев, что Алина склонилась над Переслегиным, человек в маске вновь приготовился стрелять, но, замешкавшись, опоздал. Добров в это момент уже подскочил к объятой ужасом от вида убитого Алине и рывком повалил её на пол, прикрывая собой. В небольшом помещении и так уже успевшем пропитаться запахом пороха вновь прогремели выстрелы. Пули ударили в стойку, чудом не задев кинувшихся в стороны парней – любителей футбола.
Иван, лёжа на полу, ждал что убийца вновь выстрелит, теперь уже наверняка, но вместо выстрела послышался лишь сухой щелчок пистолетного бойка; у человека в маске закончились патроны. Добров быстро поднялся, надеясь воспользоваться паузой, чтобы опередить убийцу, но успел лишь увидеть его спину. Кинувшись к выходу, человек в маске резко распахнул дверь, чудом не разбив стекло, и, подбежав к стоявшей у края тротуара машине, быстро заскочил в неё. Послышался рёв мотора, и автомобиль резко дёрнувшись рванул вперёд, удаляясь с каждой секундой всё дальше от злополучного кафе.
Всё это Добров мог наблюдать, выбежав следом за убийцей на улицу. Он пробежал по улице спринтом короткую дистанцию, пытаясь разглядеть номер автомобиля. Так и ничего не увидев, Иван проводил взглядом уезжающую машину и вернулся назад в кафе, с желанием расспросить Алину: какого чёрта она кинулась спасать этого беднягу-убитого.
Вернувшийся в кафе Иван с удивлением обнаружил, что Алина бесследно исчезла.
ГЛАВА 7
Андрей Бурундуков всегда славился отменным хладнокровием, сосредоточенно доводя до логического конца любое, даже самое неприятное дело. В своё время он несколько лет проработал в органах, но вскорости, во время очередной чистки, выбыл из их рядов. Попался Бобёр на пустяковой взятке, поэтому дело решили не раздувать, уволив из МВД нечестного милиционера без лишнего шума. В жизни Бурундукова наступил трудный период, когда от него отвернулись все друзья, когда он остался без работы и средств к существованию. Ко всему прочему, в то же время от Бобра ушла, словно только этого и ждала, жена и, что самое обидное, к его бывшему коллеге. Согнутый до земли под тяжестью всех этих бед Бурундуков запил и неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не Горец. Бобёр знал Гордеева ещё со времён работы в органах, иногда, по мере своих возможностей ему помогая. И хотя существует такое мнение: не делай добра, не получишь и зла, – в своё время оказанные для Горца услуги, сейчас в трудную минуту откликнулись помощью самому Бурундукову.
Гордеев, видя бедственное положение старого знакомого, нашёл для Бобра хорошего врача-нарколога, который в короткий срок избавил Бурундукова от алкогольной зависимости. Горец не дал вконец опуститься бывшему менту, поручив ему хорошо оплачиваемую работу в своём клубе. Владимир Александрович сделал для Бурундукова так много, что Андрей не знал сможет ли он когда-нибудь отплатить сделанное для него добро.
Поэтому Бобёр всегда очень ревниво и старательно выполнял поручения своего шефа. И если Владимир Александрович сказал, что надо наладить контакты с московскими клубами, где тоже проводятся Бои без Правил, чтобы продать в столицу пробную партию препарата из института, то Бурундуков из кожи вон лез, но выполнил этот приказ. И потому что это личное указание шефа и потому что дело действительно прибыльное; Бобёр своими глазами видел, как никому не известный новичок, принявший чудо-препарат, повалил знаменитого на весь край Атамана. Правда, в деле с продвижением препарата на московский рынок вышла небольшая заминка; только что на сотовый позвонил Крючков и сообщил Бурундукову, – который сегодня взял отгул, чтобы погорбатиться на даче, – что Переслегин – учёный, придумавший чудо-средство, только что протянул ноги. Мол, какой-то придурок в маске посреди бела дня изрешетил его из пистолета. Так что работы впереди у Бобра было навалом, но такой работы он не боялся. Даром что ли в ментовке когда-то служил?
Позвонив шефу на мобильный, Бобёр коротко сообщил о происшествии и, услышав указание шефа срочно прибыть в клуб, стал торопливо собираться в путь.
Владелец «Кавказа» любил свой клуб, едва ли не больше, чем собственную дочь. Дневал и ночевал в нём, – особенно после того как развёлся с женой, – разгородив специально для этого просторный кабинет на две комнаты; одну из которых переделал в спальню. Горец лично следил за порядком в клубе и всё время придумывал новые планы, способные сделать так, чтобы его детище приносило ещё большую прибыль, ещё более процветало. Правда, куда ещё больше, Горец и сам не знал; «Кавказ» и так пользовался в городе хорошей репутацией, и слыл едва ли не за самое престижное место отдыха. Особенно после того, как в клубе стали проходить зрелищные Бои без Правил.
Подумав о Боях без Правил, которые в последнее время приносили большую часть прибыли, Гордеев, закрыл сейф и, плюхнувшись на мягкий диванчик, вновь собрался набрать на сотовом номер Бурундукова. Но не успел Горец прикоснуться к телефонным клавишам, как Бобёр собственной персоной пожаловал в кабинет.
– Беда, Владимир Александрович, беда, – войдя в кабинет, сказал Бурундуков и, торопливо протянув шефу для приветствия руку, добавил. – Даже не знаю с чего начать доклад.
Проговорив так, Бобёр без приглашения – должность правой руки шефа позволяла это делать, плюхнулся на второй диванчик.
– Ты это, Андрей, брось, свои упаднические настроения, – недовольно бросил Горец. – Лучше соберись и изложи факты.
– Понял, Владимир Александрович, больше такое не повторится, – ответил Бобёр и, собравшись с мыслями, сказал. – В общем, на первом месте один факт, самый неприятный – Переслегина, того учёного, что выдумал суперснадобье кто-то грохнул. Самое обидное, что я с этой лабораторной крысой уже обо всём договорился, оставалось лишь уточнить цену на препарат. Всё, как вы велели.
– Это хорошо, что договорился, – усмехнулся Горец, – а то Родионов загнул за препарат такую сумму, что неприлично даже вслух произносить. Пилюли, без спора, хороши, только зачем платить больше директору, когда можно заплатить меньше его сотруднику? Плохо только, что грохнули этого Переслегина.
– Ну так вот, – продолжил рассказ Бобёр, – договорившись обо всём с Переслегиным, я приставил следить за ним парочку своих людей – Крюка и Армена; что б уж всё было наверняка и без осечек. Переслегин обещал подготовить пробную партию препарата к концу недели. Сказал, мол, ему надо пару дней, чтобы изготовить нужное количество.
– Так сейчас и так уже конец недели, – перебил подчинённого Гордеев.
– Всё верно, я тоже подумал, уже конец недели, а учёная крыса всё не звонит и не звонит. Разгадка такого поведения оказалась до банального простой. Мои люди выследил Переслегина, когда тот пришёл на встречу с каким-то деловым жлобом. Я вот только что пробил информацию по нему, – связи в ментовке у меня всё ещё остались, – он оказался приезжим из Москвы и связан со спортивными кругами столицы.
– Не иначе Переслегин нашёл более выгодного покупателя?
– Не иначе, – согласился Бобёр, – только вышло всё иначе. Пришёл наш Эйнштейн на встречу с покупателем, а его какой-то придурок в маске мочканул и был таков.
– А твои люди что же, так этому в маске и дали спокойно уйти?
– Пробовали не дать, да ничего из этого не вышло. Армен, вон, дёрнулся, что сказать, одно слово, – горячий кавказский парень, – с голой пяткой против нагана, сейчас в реанимации загорает.
– Этот киллер ещё и Армена подстрелил?
– Угу, к счастью, доктора говорят, что с ним всё в порядке: ранение хоть и серьёзное, но для жизни не опасное.