Наутро краснофлотца покормили и организовали для него небольшую экскурсию по зданию, в котором располагалось управление гидрометслужбы. Тихон увидел, как трудятся синоптики, и даже встретил двух знакомых девочек, с которыми обучался на курсах гидрометнаблюдателей. На сей раз он уже не относился к ним пренебрежительно. Школьницами этих девочек назвать было никак нельзя. Они выполняли важную работу. Тихон отметил, что с момента окончания курсов прошел всего месяц, но девочки уже успели заработать авторитет и стали полноправными членами коллектива мурманских прогнозистов. Побывал Тихон и в хозяйственном отделе. Мама, которая там отвечала за хранение и выдачу бланков и карт, не могла нарадоваться на сына, который теперь служил в гидрометслужбе.
В полдень Тихона пригласили в кабинет начальника УГМС, где уже полным ходом шло совещание. За столом и на диванчике сидели офицеры с блокнотами, на столе были разложены карты. Тихона очень удивило то, что среди офицеров было несколько женщин. Все сидящие принялись рассматривать моряка, а начальник управления встал с кресла и поспешил его представить:
– Вот, товарищи, краснофлотец Маркин, лучший выпускник наших курсов.
У Тихона невольно подбородок приподнялся вверх, а тело вытянулось в строевой стойке. В этом обществе статус лучшего гидрометнаблюдателя дорогого стоил. Не меняя радостно-приподнятой интонации, начальник продолжил:
– Бегает от нас, как заяц. Пришлось за такого красавца в отдел комплектования бутыль спирта отнести. Почти месяц из-за его прихоти потеряли.
Тихону стало стыдно. Он не понимал, о чем идет речь, но готов был провалиться от стыда сквозь землю. Последние сутки очень изменили его отношение к военной гидрометеорологии. Сейчас, испытывая на себе взгляды офицеров, он осознал, насколько по-детски он вел себя после экзаменов в кабинете начальника. Он готов был сделать сейчас все, чтобы изменить мнение о себе людей, собравшихся в кабинете.
– Я заметил, как ты был удивлен вчера, когда узнал, что мне звонил Папанин. Я с ним созвонился ночью, и мы с Иваном Дмитриевичем проговорили 30 минут. И все о тебе.
У краснофлотца перехватило дыхание, а по коже пробежали мурашки. Это шутка? Не похоже, чтобы майор шутил. Тихону Маркину хотелось, чтобы Беляковский не тянул, а как можно скорее сообщил, что же гидрометслужбе флота нужно от него, еще недавно простого мурманского школьника.
* * *
Карл Бломберг прилетел на базу немецких военно-морских сил в Арктике, в норвежский город и морской порт Нарвик. Еще в 1940 году немцы взяли Нарвик, выбив из него норвежцев, французов и поляков и превратив его в настоящее осиное гнездо. В числе прочих сил здесь базировалась и 14-я флотилия подводных лодок. Как и многие другие европейские города, находящиеся под немецкой оккупацией, Нарвик жил привычной для себя жизнью. Рыбаки выходили в море на свой промысел, в городе можно было постричься, поесть, найти себе развлечения и отдых. О том, что идет мировая война и город является своеобразным форпостом рейха в Арктике, говорило разве что обилие на улочках людей в форме Кригсмарине.
Лейтенант сдал имущество, выгруженное из транспортного самолета, под ответственное хранение и со спокойной совестью разместился на ночлег в гостинице. Наутро он пошел по инстанциям. Необходимо было представиться старшему морскому начальнику и передать ему документы из верховного командования Кригсмарине, предписывающие оказать всяческое содействие. Из Берлина с Бломбергом прибыло лишь самое необходимое. Остальное имущество ему предстояло получить на месте, в Нарвике. Для этого в кожаном портфеле офицера были заготовлены десятки накладных. Завизировав их у соответствующих начальников и получив в свое распоряжение пару матросов и автомобиль, Карл отправился в увлекательное путешествие по закромам Кригсмарине. Сколь ни хороши были его документы на получение досок, муки, оружия, а нервов пришлось потратить немало. На каждом складе сидел свой «князек», желавший набить себе цену и не желавший разбазаривать вверенное имущество в интересах залетного лейтенанта.
И все же к исходу дня необходимое имущество было получено. Лейтенант был настолько измотан тяжелым днем, что уснул в кабине, пока грузовик вез его к причалам. Матросы, ехавшие в кузове, тоже были измождены. Они устроились на мешках и ящиках и пытались дремать, чертыхаясь при наезде на неровности. Когда грузовик приехал на причал и остановился возле одной из подводных лодок, Карл, надеявшийся, что его злоключения подходят к концу, был неприятно удивлен. Для транспортировки грузов лодкой часть имущества предстояло переложить в ящики особой формы, проходящие в отверстие рубочного люка. А эти ящики еще предстояло найти.
Валясь с ног от усталости, лейтенант разыскал людей, которые указали на других людей, которые, в свою очередь указали на ящики. Пришлось организовывать доставку тары к причалу и перекладку в нее всего, что Карл Бломберг намеревался взять с собой на остров. Все это время на причале царило оживление – полным ходом шла подготовка подводной лодки U-114 к дальнему походу. Всюду сновали моряки, к лодке то и дело подъезжали автомобили. Карл, не искушенный в военно-морской иерархии, не смог с первого взгляда установить, кто же заправляет на этом «празднике жизни». Все были при деле, все спешили, и Карлу, суетящемуся на причале со своими ящиками, казалось, что никому до него нет дела. Это перед Мартой он был военно-морским офицером. Здесь же, среди настоящих военных моряков, он почувствовал себя ботаником, инородным телом, полным профаном. Нельзя было допустить, чтобы это его внутренне ощущение передалось другим. Надо было хотя бы изобразить из себя офицера, раз уж Карл не являлся таким по сути. Он решил, что разыскивать командира и представляться ему следует лишь после того, как с его стороны все будет готово к погрузке.